Дадли едет в Хогвартс (джен)

— Везёт тебе, Дадли, — с завистью сказал Гарри, помогая выгружать из багажника автомобиля вещи кузена. — Мне в школе святого Брутта вряд ли будет так же весело, как тебе в твоём Хогвартсе.

— Это уж точно, — самодовольно кивнул Дадли. — Не повезло тебе родиться совсем без магии.

Гарри горестно вздохнул, подхватил огромную по сравнению с ним самим клетку с белой полярной совой и потащился вслед за мистером Дурслем, катившим на платформу лондонского вокзала Кингс-Кросс здоровенный чемодан на колёсиках, больше похожий на сундук. Дадли важно шагал сзади, поглядывая на номера платформ.

— Кажется, это здесь, — робко сказала миссис Дурсль, его мама, разглядывая цифры девять и десять и стену между ними. — Дальше мы не сможем пройти, Дадлик. О, как я буду скучать! Вот, возьми, дорогой, это твои любимые пирожные и пирожки. Целая корзина. Всю ночь пекла для тебя. Иди сюда, я тебя поцелую, мой сыночек.

— Ну, ма-ам! — возмутился Дадли и постарался вывернуться из цепких материнских объятий. Что он, в самом деле, маленький, что ли? Ему уже одиннадцать. Обнимашки для малышни.

— Ладно, милый, — отступила Петуния. — Ох, подумать только, наш сын — волшебник! Дадлик, мы так тобой гордимся!

— Ну всё, мам, мне пора. Смотри, вон уже все на платформу пошли, — важничал Дадли, чем ужасно умилял свою маму, тихо смахивающую слезинки с глаз.

— Ничего, ничего, дорогая, — прокряхтел подошедший с добытой тележкой, уже нагруженной вещами сына, Вернон Дурсль. — Наш Дадли покажет всем в этом их Хогвартсе. Учись, сынок, стань самым сильным волшебником. Мы в тебя верим.

— Привези что-нибудь волшебное посмотреть, когда приедешь на каникулы, — шмыгнул носом Гарри и сразу получил подзатыльник от дяди.

— Он едет учиться, бестолочь ты мелкая. Что он, по-твоему, должен думать, что бы тебе такое привезти? — воинственно топорщил усы мистер Дурсль. — Не слушай его, сынок. Главное, спуску никому не давай. Помни, ты не кто-нибудь там, ты — Дурсль!

— Да, пап, я помню, — предвкушающе улыбнулся Дадли, довольный очередным унижением невезучего кузена. — Слишком часто писем не ждите, мне будет некогда, — предупредил он на всякий случай и разогнал тележку.

В следующее мгновение Дадли оказался на другой, совсем не похожей на первую, платформе. Всё здесь было каким-то старинным, особенным, а поезд выглядел совсем не так, как современные тепловозы: дым весело клубился из его высокой красной трубы, вагоны были такой же формы, как те, что Дадли видел по телеку в каком-то фильме про начало века. И всё так волшебно!

Вокруг сновали люди в длинных мантиях и с волшебными палочками в руках. У Дадли тоже теперь были и мантия — новенькая, чёрная, очень красивая, и палочка, которую Дадли не выпускал из рук весь последний месяц, пуская снопы искр на зависть кузену.

Дадли огляделся: ученики прощались с родными. Вот же повезло кому-то, что родители у них тоже волшебники и могут проводить их прямо до вагона. Ну ничего, Дадли и сам справится. Немного помучившись, Дадли сумел затащить свой здоровенный чемодан в купе ближайшего вагона. Какой-то взрослый рыжий парень ему помог.

Вздохнув с облегчением, Дадли сел на скамейку и открыл мамину корзинку. Запахло пирожными с ванильным кремом. На запах из коридора потянулись какие-то ребята.

— Привет, — сказал ещё один рыжий, на этот раз его ровесник. — Поделишься?

— Я тебя не знаю, чтоб с тобой делиться, — ответил Далли.

— Ого! Да ты жадина! — воскликнул рыжий. — Ребята, тут жирный жадина едет. Давайте ему поможем, у него целая корзинка пирожков, а ему такое нельзя, а то ещё жирнее станет.

Не успел Дадли оглянуться, как купе наполнила целая толпа мальчишек, и все, как один, были огненно-рыжими. Они хватали его еду прямо из корзинки и, хохоча, отправляли себе в рот. Когда корзинка опустела, первый рыжий сказал:

— Вот что, Дадли. Ты ведь Дадли? Так вот, таких жирных и жадных, как ты, в волшебники не берут. Разве ты не знал? Выметайся из поезда и беги к своей мамочке, пока цел, а то мы скормим тебя дракону.

Дадли, обливаясь слезами, вскочил и бросился прочь из поезда, а потом стоял на пустом перроне и смотрел, как поезд его мечты увозит в Хогвартс других. А он, Дадли Дурсль, остался на перроне, и никто даже не оглянулся на одинокого заплаканного мальчишку.

* * *

Слёзы текли по пухлым щекам, и Дадли резко вытер их руками. Посмотрел на часы, подмигивающие ему из темноты красными электронными цифрами. Три часа ночи. Так он и знал. Все как вчера и позавчера, и вот уже три недели подряд с тех пор, как Поттер уехал в свой Хогвартс. Один и тот же сон, разве что с небольшими вариациями. Но всегда в конце концов он остаётся один, потому что его не взяли в волшебники, и плачет, плачет, плачет.

Дадли снова вытер злые слезы. И чего, спрашивается, плакать? Радоваться надо: он нормальный, а не как все эти рыжие или его дебил кузен. И совсем он не завидует, вот нисколечко. Пусть Поттер машет своей палочкой сколько угодно. Он все равно останется ненормальным. А Дадли не кто-нибудь там, он — Дурсль!