Во Мглу (гет)

— Шевелись, придурок.

Драко Малфой сердито смотрит на одного из подопечных. Мальчишка плетется в хвосте. Драко понятия не имеет, как того зовут, да ему и не интересно, хоть парень и напоминает отпрыска Блэков. Может, они даже кузены по линии какого-нибудь придурочного родственника. Мимолетная мысль исчезает, и Драко хватает мрачного мальчишку за рукав.

— Если я умру, потому что ты тормозишь, буду преследовать тебя после смерти до конца твоих дней. Ясно?

Мальчишка сердито смотрит в ответ.

— Так себе из вас спасатели. Чего вы просто не аппарируете с нами отсюда?

Драко закатывает глаза и подпихивает его вперед. Ясное дело, будь аппарация возможна, их здесь уже не было бы.

— В Дурмстранге ничему не учат или ты проспал все занятия? По всей Европе подняли антиаппарационные барьеры, бестолочь. Да и после появления Мглы ни у кого не получается толком аппарировать.

Про портключи он даже не упоминает: это дорогая редкость, которую никто не станет тратить на таких, как они. Магическим и немагическим зверьем тоже не разживешься, выдрессировать можно, но на всех не хватит. Иногда получалось перехватить машину, но тут же требовалось найти волшебника, который умел ей управлять, в противном же случае им оставалось путешествовать своим ходом.

Или бежать, если за ними гонятся.

Драко не так уж плохо на природе — не считая того, что иногда кто-то нападает и приходится сражаться за свою жизнь. Нынешняя разительно отличается от той, после войны, когда он был едва ли старше бестолкового мальчишки, который стоит перед ним. Его заперли в собственном доме, не позволяли и носа высунуть наружу, запрятали и почти что забыли.

Драко переводит взгляд на второго стража этой толпы дурмстранговских подростков. Мужчину зовут Брандт. Они не друзья, хотя уже не в первый раз на совместном задании и неплохо ладят.

— Эй, Дрэйк, — хрипло зовет тот, по полной коверкая имя Драко. — По-моему, впереди странные звуки.

— Кого жаждешь встретить: оборотней, которые хотят нас убить, или мракоборцев, которые хотят нас убить?

Брандт молча моргает.

— Ладно, — вздыхает Драко, всей душой скучая по временам, когда в ответ на шутку какая-нибудь симпатичная девчонка смущенно улыбалась или же в лоб называла его идиотом. — Давай проверим.

Когда они сообщают группе — в ней одни подростки и старики, нет почти никого, кто мог бы сражаться — о том, что собрались делать, у него резко колет сердце.

— Я хочу с вами! — с восторгом кричит Бестолочь.

— Заткнись! — рявкает Драко, одной рукой потирая грудь, а другой отталкивая мальчишку в толпу. — Это тебе не игра, мелочь. Вот если услышишь, что я умираю мучительной смертью, тогда, конечно же, иди за нами и сражайся сколько влезет.

Мальчишка хмурится, но Драко уже не смотрит на него и вместе с Брандтом шагает в густую Мглу, вынув палочку.

— Сюда, — бормочет Брандт, сопровождая слова жестом, и поглядывает на Драко. — Все нормально?

Морщась, Драко потирает грудь. Последний раз он ощущал это странное магическое покалывание в таком же странном сне о женщине из прошлого, а прежде — лишь в ее присутствии. Но откуда бы ей взяться сейчас, в этом самом лесу? Такого не может быть, однако, как еще трактовать это ощущение, Драко не знает.

Он опускает руку и пожимает плечами, не горя желанием делиться старинными сердечными делами с Брандтом.

— Нормально.

Они быстро оглядывают лес, ища любые знаки готовящейся засады.

Драко с тревогой хмурится, не замечая ничего необычного. Мгла клубится в лесу плотным облаком, такая густая, что оставляет привкус во рту. Примроуз предупреждала, что в этой области случаются нападения и два отряда так и не вернулись, но помимо необычного биения сердца все как будто в порядке.

Брандту тоже неспокойно.

— Слишком уж тут тихо.

Это правда. Лес замер, а животные разбежались. Драко держит палочку перед собой.

...красная вспышка.

— Ложись! — орет он Брандту, падая на землю, и тут же перекатывается влево, чтобы Оглушающее пролетело мимо.

Драко ныряет за валун, сердце бьется где-то в горле. Рискнув выглянуть из-за укрытия, он насчитывает четверых... нет, пятерых. Патруль. Волшебники из Отдела магического правопорядка в этих мантиях бордового цвета. «Не лучшая маскировка для похода в лес», — некстати проносится мысль, и Драко показывает пять пальцев Брандту.

Пять — это все равно слишком много. Драко вздыхает: и вот стоило ли так долго цепляться за жизнь, чтобы теперь помереть от рук министерского патруля в безымянном лесу? Ему всегда казалось, что смерть застанет его в более необычном месте и...

Он хрипит сквозь зубы — сердце болезненно колет странная сила.

Драко?

Он кривится и высовывается из-за валуна, чтобы послать Оглушающее в противника. Несмотря на влияние Мглы, заклятие поражает цель, и мужчина без сознания валится на землю.

Супер. Четверо против двоих, если мужчина останется смирно валяться. И все равно силы не равны: обычные заклинания с некоторых пор едва работают.

Вновь прячась за камнем, Драко слышит, как министерские ставят щиты.

Тянется к мечу у бедра и выравнивает дыхание.

Драко.

Он встряхивает головой и готовится действовать.

Идиот. Дождись меня живым.

Заткнись, пожалуйста, тогда я попробую. Хотя всегда считал, что труп из меня получится симпатичный, как думаешь?

Он практически видит, как она закатывает глаза.

Докатился! Болтает с Грейнджер в собственной голове. Видимо, ему и правда конец, раз он так на ней сосредоточился. Она, конечно, не уставала напоминать Драко, что он немного отбитый, но он еще не получал настолько откровенного подтверждения этим словам. И впрямь отбитый!

Драко бормочет заклинание щита, оглядывается на Брандта и знаками дает понять, о своем дурацком — отбитом! — плане. Он хорошо владеет мечом, но вряд ли выстоит против двоих одновременно, не говоря уже о четверых. В который раз хочется, чтобы магия, мать ее, вела себя как полагается.

Брандт серьезно кивает и салютует своим мечом.

Драко с криком выпрыгивает из-за валуна, бросает пару заклятий, которые разбиваются о прочные щиты, и с мечом наступает на ближайшего противника. Краем глаза замечает, как Брандт, воспользовавшись отвлекающим маневром, расправляется со вторым волшебником.

Тех остается трое, но они с Брандтом теперь оба как на ладони.

Они здесь умрут.

Драко яростно орудует мечом, сталь лязгает о сталь. К нему спешит второй мужчина, Драко переступает по земле, стараясь держать обоих противников в поле зрения, и бросает им под ноги взрывающее заклятие. Оно без эффекта рассеивается, встретившись со щитами, и Драко бросается вперед.

Воздух прорезает крик Брандта.

Они здесь умрут.

Драко парирует удар, сталкивается с противником, его отшвыривают, а меч выскальзывает из руки. Он с ужасом смотрит, как два волшебника приближаются, и на мгновение разрешает себе подумать о ней в последний раз, и тут...

Министерские вдруг роняют мечи, озираются испуганно в ожидании нового нападения.

— Что... это такое? — выдыхает самый высокий из них и тяжело падает на колени.

На глазах у непонимающего Драко у другого мужчины тоже подкашиваются ноги, они оба хрипят и вздрагивают.

Драко отползает и слепо шарит по земле в поисках меча.

Из глаз волшебников начинают течь кровавые дорожки, их визг ввинчивается в уши. Кажется, они кипят изнутри, Драко не понимает, что это за извращенная к херам магия...

По левую руку от него из леса выходит фигура в бордовой мантии, наставившая палочку на министерских волшебников, с мечом наготове. Это женщина, отмечает Драко и готовится умереть, но...

Она приближается скорым шагом и пронзает мечом сердце высокого мужчины, затем поворачивается ко второму, который еще корчится, хватает за волосы и перерезает горло. Мужчина вздрагивает, его распахнутые глаза с ужасом смотрят в никуда, из тонкой раны на шее вытекает кровь, и он валится на землю.

Драко напряженно наблюдает за спасительницей: та молча посылает синюю молнию с кончиков пальцев в последнего противника, чем дарит Брандту жизнь. Ледяное заклятие замораживает мужчину на месте, а в следующее мгновение тот разлетается множеством осколков.

Женщина смотрит на Драко, и он не видит ее лица, но знает ее, до сих пор встречает во снах, и, если бы кто утром спросил, где искать Гермиону Грейнджер, ему и в голову не пришло бы, что в этой же лесной глуши, где окажется он сам.

— Грейнджер? Это... правда ты? — глупо спрашивает он с каким-то даже восторгом. Да быть не может. Может, он все-таки умер, а мозг просто облегчает ему процесс? Она смеряет его взглядом, сжимая меч окровавленной рукой, и Драко мешкает. — Мы сегодня друзья или враги?

От нее расходятся волны давящей магии. Драко не представляет, что это за сила, но чувствует ее. Это совсем не та слабенькая магия, которую в последние годы можно сотворить палочкой. Эта гораздо, гораздо мощнее. Ощущения такие же, как и от... Мглы.

Грейнджер медленно снимает капюшон, скрывающий лицо, и Драко всматривается в нее на грани отчаяния. У нее перевязана голова и глаз, другой же с холодом взирает на него. Сама Грейнджер не выглядит удивленной ни встречей посреди леса, ни спасением его жизни. Указывая на свежие трупы, она пожимает плечами и протягивает правую руку.

— Спроси у них.

Драко опасливо кивает и, приняв помощь, поднимается на ноги, разглядывает ее вблизи.

— Хреново выглядишь, — замечает он, и это сущая правда, любой подтвердит. Глаз прикрывает какая-то тряпица, а волосы уныло свисают ниже плеч, ничем не напоминая пышные кудри, которые запали Драко в душу. Видимая часть ее лица бледна до синевы, скулы выпирают, а под уцелевшим глазом залегли темные круги. Грейнджер тонкая, как тростинка, вся фигура ее стала резкой и ломаной. На ней одежда врага, но штаны и ботинки вот-вот развалятся.

Она тяжело отклоняется влево, когда убирает меч в ножны, а Драко остается только гадать, нет ли у нее еще каких ран.

— А ты значит, писаный красавец?

Он кивает и выдавливает усмешку:

— Конечно.

Грейнджер ожидаемо фыркает, и они рассматривают друг друга. Драко уверен, она тоже отмечает изменения в его внешности. Они не виделись пять лет, если не считать его постоянные сны о ней. Драко, в отличие от нее, изменился не столь разительно, хотя с появлением Мглы ему, как и всем волшебникам, пришлось несладко. Наверное, он похудел. Волосы отросли и лежат неопрятно — мать не одобрила бы. На лице — легкая щетина. Пожалуй, Драко сейчас сильнее всего похож на отца в тот период перед казнью.

Сердце делает странный кульбит, как бывает всегда, когда она рядом.

За спиной раздаются шепотки: это подопечные не выдержали и с опаской подходят ближе. Невдалеке с трудом поднимается на ноги Брандт, глазея на кучу из ледяных осколков тела.

У Драко столько вопросов, что он теряется.

Грейнджер его, конечно же, опережает.

— Это еще что? — спрашивает она, устало вздыхая, и указывает окровавленной левой рукой на кучку подростков и пару взрослых.

— В Дурмстранге кончилось место. Мы ведем их в укрытие.

Он решает не озвучивать, куда именно, хоть подозревает, что Грейнджер и сама догадывается.

Махнув на ее руку, Драко протягивает свою. Грейнджер глядит на него подозрительно, вздыхает и подает ладонь, разрешая вылечить рваную рану. От живого прикосновения у Драко чаще бьется сердце, ему хочется стиснуть ее в объятиях, избавить от боли, пусть он и знает, что Грейнджер не позволит. Края раны кривовато стягиваются, ее рука дрожит, и Грейнджер немедленно ее отдергивает.

— Я рада, что где-то еще можно найти укрытие. — Она бросает задумчивый взгляд на группу. — Вы сопровождаете их только вдвоем?

Драко кивает.

— Дальше по дороге должны встретиться с другой группой. Аппарировать не можем, портключи дорогие... путешествовать опасно хоть одному, хоть вдесятером. Если не твои дружки из мракоборцев, так темные твари набегут или головорезы.

— У вас найдется место для еще одного странника?

Драко быстро косится на живописные трупы и охотно кивает. Помощь им не повредит, от бестолковых детишек ее не дождешься, они только мешаются, особенно в таких заварушках. И Примроуз будет злиться на него не так уж сильно, ведь заплатить за охрану можно только за часть пути...

— Хорошо. Эй, девочка! — кричит Грейнджер в сторону, откуда появилась сама, и лоб Драко прорезают глубокие морщины: из-за деревьев высовывается девчонка, затем подходит к ним и встает сбоку от Грейнджер, но немного позади, будто прячется. Она щуплая, совсем ребенок. Девочка с Грейнджер смотрят на него выжидательно, и Драко тут же качает головой.

— Ни за что, Грейнджер. Мы можем взять только того, кто умеет сражаться и сам за собой присмотреть. Мы и этих-то прокормить едва можем. Пойдешь с нами, будешь присматривать за мелкой — без проблем, но одну её мы не возьмем.

— Ты... поверь, ты не хочешь брать меня с собой, — тихо говорит Грейнджер, глядя ему прямо в глаза. Драко помнит, что давным-давно, когда отчаянно всматривался в ее лицо, ее глаза были ярко-карего цвета, но теперь они... он стал темнее, а край зрачка отсвечивал фиолетовым.

— После такого представления? Еще как хочу. — Он машет на изуродованные трупы, словно это ее убедит.

— Не хочешь, — низким голосом возражает она лихорадочно. — Мы бежим из Нурменгарда, ясно? У меня на хвосте армия мракоборцев, если не хуже.

— Нурменгард, — оторопев, повторяет Драко, и у него закрадываются подозрения. Все обретает смысл, хотя он никогда не рассматривал такой вариант всерьез. — Нурменгард!.. Ты же шутишь?

Грейнджер мрачно качает головой, и у Драко по спине бежит холодок. До них доходили слухи, что творят с заключенными в Нурменгарде, и если она была там, совсем одна...

Это как минимум объясняет глаз. Драко подташнивает, он старательно избавляется от образов в голове.

— Слушай, ты все равно можешь пойти с нами. Выследить тебя будет сложнее, мы заметем следы. И уж поверь, в группе, с которой мы встречаемся, есть неплохие бойцы. Если припрет, защитим тебя.

Они оба смотрят на кусочки промороженной плоти, которые тают, испуская дым, и до Драко доходит, какую глупость он ляпнул.

Грейнджер оборачивается к нему с серьезным видом, пугая напряженным выражением в одном-единственном усталом глазу. Драко физически ощущает тяжесть странной древней магии, исходящей от ее фигуры, и едва не отшатывается, как от удара.

— И ты просто бросишь ее? Если я не пойду с тобой? — Она кладет ладонь на плечо девочки, которая уткнулась взглядом в землю.

— Взываешь к моей совести? Не притворяйся идиоткой, тебе не идет.

— А ты точно знаешь, что мне идет, а что нет? Прошло много лет, Драко.

— Тысяча девятьсот двадцать девять дней. Я знаю тебя, это не изменится, — его голос звучит низко, только для ее ушей, и когда Грейнджер устало вздыхает и смотрит на девочку, Драко понимает, что выиграл хотя бы в этом.

— Вы ведь в Шармбатон? Если свернем сначала на запад, я дойду с вами до Нового Парижа.

— Отлично. — Драко подзывает Брандта, который успокаивал плачущего подростка. — Брандт, это Грейнджер. Она и девчонка пока присоединятся к нам.

Брандт раздувает ноздри.

— Не та ли Гермиона Грейнджер, о которой все говорят?

— Джин, — без запинки отвечает она, не забыв испепелить Драко взглядом. — Просто однофамильцы.

Брандт еще сомневается, поэтому Драко вмешивается:

— Она взорвала твоего приятеля. Не стоило?

Мужчина озабоченно хмурится, но жмет плечами и качает головой.

— Чем больше, тем лучше. Не знаю, что за хрень ты наколдовала, но не стесняйся и дальше взрывать мракоборцев, Джин. Дрэйк, детишки будут готовы через пять минут, не тормози.

Взгляд одного глаза Грейнджер пробирает сильнее, чем двух у любого другого человека. Когда Брандт отходит, она не выглядит довольной.

— Ты не расслышал, что меня преследуют, а я хотела бы этого избежать?

Драко закатывает глаза.

— И как тогда к тебе обращаться?

— Тебе хватит мозгов что-нибудь придумать, Дрэйк.

— Это комплимент, Джин? Рановато флиртовать, мы только встретились. А то я решу, что ты совсем отчаялась. — Он улыбается в ответ на ее взгляд и торопливо продолжает, пока его не выпотрошили — фигурально или даже буквально: — Да и если начнут спрашивать про одноглазую ведьму, тебя быстро найдут даже без фамилии. Ты же не из любви к моде напялила этот платок? Не хочешь рассказать, что у тебя с другим глазом?

— Нет, не хочу. — Грейнджер наклоняется и что-то шепчет девочке на ухо, а потом отсылает в толпу учеников. Та лишь раз нервно оглядывается.

— Никогда не видел таких чар. Заставить кровь кипеть — это мощно. Особенно сейчас. Даже старое доброе Оглушающее сбивает с ног через раз. Не хочешь рассказать, где научилась?

— Нет, не хочу, — повторяет она сухо, поворачиваясь к нему лицом.

— У тебя по руке текло только так. Опять магия крови? Или это связано со Мглой?

Грейнджер продолжает смотреть на него в упор. Молча.

Закидывая ее вопросами без ответов, Драко чувствует себя тем бестолковым мальчишкой из толпы.

— Ну хоть где ты была последние пять лет? Я думал, ты вообще умерла.

На это Грейнджер вскидывает брови.

— Нет, не думал. Не верил.

— Ладно. Не думал. Не верил. Может, о девчонке расскажешь? Твоя? Помесь Грейнджер-Уизли? — Драко кривит губы.

— Конечно нет. Ей двенадцать. Не смеши меня.

— Так что, обычная девчонка? Таких пачками забирают в Нурменгард, правда ведь? Я-то знаю, как стал нянькой, а вот как ты нашла работу в Нурменгарде, мне очень любопытно. Ты же не воруешь детишек по местным деревням?

Грейнджер вздыхает, уже успев устать от него, а Драко радуется, что в ней еще горит огонь.

— Ты совсем не изменился. Было бы слишком наивно надеяться, что ты научишься вести себя тише? Мы обе были заключенными. Нурменгард... ребенку там не место. Когда я бежала, забрала ее с собой.

— Это ведь должно быть невозможно. Как тебе удалось?

Покачав головой, Грейнджер направляется к группе.

— Да ладно тебе, Грейнджер. — Драко спешит за ней. — За что тебя упекли? Сколько ты там была? Месяца три? Кажется, я помню слушок, что-то про покушение на нашего глубоко уважаемого лидера, президента Международной конфедерации магов, некой Гермионой Грейнджер. Знаешь что-нибудь про это?

Раздраженный взгляд, который она ему посылает, вызывает у него сильнейшую ностальгию по старой Грейнджер.

— Даже приятно знать, что ты остался таким же надоедливым, как раньше. Последний вопрос, Малфой, и заканчиваем на этом.

Драко касается ее локтя, останавливая, и она напрягается, сжимает зубы, а потом оборачивается к нему с непреклонным видом. Часть ее лица прячется за волосами. Грейнджер выдергивает руку.

— Ладно. Последний вопрос, хотя ни одного толкового ответа я не услышал. Ты хоть скучала по мне? Мы пять лет не виделись.

Мгновение она смотрит на него тяжелым взглядом, а Драко отчаянно хочется ее обнять и поцеловать.

— Шевелись, Дрэйк! — зовет Брандт во главе группы.

Драко машет в ответ и поворачивается к Грейнджер.

Она устало поводит плечами, странная магическая аура, похоже, рассеялась, и теперь ее фигура не внушает страх, а истощение видно невооруженным глазом.

— Я передумала, Драко. Больше никаких вопросов.

Это не безоговорочное «нет». И пусть вопросы так и крутятся в голове, но Грейнджер выглядит до жути уставшей, так что Драко решает, что и такой сомнительной победы ему пока хватит.

Возвращаясь в конец группы, он замечает Бестолочь, который загипнотизированным взглядом провожает прошедшую мимо Грейнджер.

Драко закатывает глаза, припоминая, что когда-то тоже был дурным подростком, который в один момент обнаружил, что на чью-то задницу бывает приятно посмотреть, и отвешивает парню подзатыльник.

— Эй!.. — Бестолочь впивается в него взглядом.

— Шевелись, болван. Нам еще шагать и шагать.

Пропуская мимо ушей недовольное бормотание парня, Драко вновь косится на Грейнджер. Сердце в груди сжимается и вздрагивает. Он дожил до этого момента, и это, надо признать, не так уж и плохо.

Примечания:

От автора.

Осталось за кадром: Что случилось с Гермионой? Правда ли она изучала магию крови в горном монастыре среди монахов? Сколько еще клевых заклинаний у нее в запасе? Рискнет ли Драко пошутить про одноглазку? Что их связывает? Завалит ли читателей флешбэками? Кто трансфигурирует Гермионе повязку на глаз, будет ли та модной? «Бестолочь» — это точно-точно Тедди Люпин? Не впихнут ли в историю еще и зажравшегося дракона? Правда ли, что Гермиона (и ее гордыня!) на сто процентов виновна в появлении Мглы? Чем заняты Гарри и Рон? Какими бесстыдными непотребствами займутся Драко и Гермиона? А может мне просто захотелось приколоться над жанром RPG и создать боевую, имбовую Гермиону сотого уровня без глаза, зато с мечом? Всё это вопросы, ответы на которые знать пока не дано. Надеюсь, вам понравилось!

Заглядывайте: https://t.me/left_the_twilight