Последствия не своего выбора (джен)

* * *

— Почему Невермор? — присаживаясь на кушетку, спросила женщина с участливым взглядом, который, что удивительно, нисколько не бесил. Талант однако.

— А почему нет? — участливый взгляд не бесил, но к откровенному разговору тоже не подталкивал.

— Я читала твои характеристики и, судя по всему, ты хотел бы быть обычным человеком. Ты сбежал из дома и раз уж ты такой сознательный молодой человек, который решил не бросать образование, то мог выбрать любую обычную школу? — уточнила женщина, перелистнув пару страниц на планшете с документами, — Однако ты сразу пришёл в школу для изгоев. Почему?

— Я не идиот, — резко выплюнул в сторону оппонента и поднял на неё острый, не по-юношески серьёзный взгляд, — вы допущены до тайны волшебного мира в силу профессии и специфического места работы, так что должны знать, что я оборотень с хорошо развитым волшебным даром. У меня сломали волшебную палочку, меня выкинули из Хогвартса. Хорошо хоть, что всё обошлось и меня на месте не казнили. Мне только шестнадцать, я несовершеннолетний и защитить себя никак не смогу, а вы знаете сколько ингредиентов можно собрать с такого «экземпляра» как я? — парень выдержал паузу. Женщина на пару процентов поднялась в графе уважения, когда не стала лицемерно отводить взгляд. — Я не смог бы сам себя защитить, поэтому даже не думал прятаться в совсем обычном мире. Невермор же подходит мне и может обеспечить безопасность такому как я.

Они посидели немного молча. От окна доносились звуки небольшой, но достаточно оживлённой городской площади. Шуршание шин по асфальту, зазывания лоточника, чуть слышные разговоры и смех, который с недавних пор заставлял непроизвольно кривиться. С минуты на минуту колокольня должна была отметить завершение очередного часа и тогда же закончится сеанс пыток. Юноше нужен был этот небольшой перерыв в разговоре. Он быстро успокоился и взял себя в руки, заранее готовый к тому, что следующий вопрос ему очень не понравится и надо опять не вспылить. Пресловутый участливый взгляд не бесил, но вопросы выводили из себя просто на счёт раз-два. Ещё и полнолуние намечалось на сегодняшнюю ночь, что не добавляло спокойствия.

— Раз ты сам понимаешь, что не смог бы себя защитить, почему не остался с родителями? Почему ты сбежал из дома? — задали ему прямо-таки напрашивающийся вопрос.

Как бы он не готовился к этому вопросу, но тот всё равно поднял в душе волну негодования. Слишком мало времени прошло, слишком свежа была обида на родственников, на «друзей», да вообще на всю ситуацию. Слишком сильно хотелось сказать этой мадаме, чтобы она не лезла не в своё дело, но самое обидное, что это была её работа — лезть не в своё дело. Отмахнуться от вопроса так просто не получится. Можно промолчать сейчас, но она ведь вернётся к нему в следующий раз. Парень скрипнул зубами, когда сильно сжал челюсти, лишь бы не ляпнуть ничего оскорбительного. Благо, что специалист ему попался понимающий и она не стала давить, видя молчаливую реакцию. Но следующие её слова всё равно были так же неприятны, как и предыдущий вопрос.

— У вас достаточно скоро намечаются родительские выходные в Неверморе, ты же в курсе?

— Примерно через месяц. Я знаю, — коротко и хлёстко.

— Школа сразу известила твоих родителей, как только ты появился здесь, так что они сто процентов будут на родительских выходных. Мы с директрисой Уимс решили попросить их раньше не появляться, видя твой настрой. Рассказали только, что у тебя всё в порядке, им этого было достаточно и они не настаивали на срочной связи с тобой, что удивительно.

— Я знаю, — так же коротко. — Я был в кабинете директрисы, когда… — парень неопределённо повёл рукой в воздухе. — У меня будет ещё время чтобы морально подготовиться к их визиту. Я справлюсь.

Спасительный колокол на городской площади слился с тихим звоночком часов в кабинете психолога доктора Кинботт. Ремус Люпин резко встал и почти сбежал, только на выходе притормозив ровно на пару секунд, чтобы вежливо попрощаться. Всё таки он всегда был воспитанным молодым человеком и пусть последние события в его жизни значительно пошатнули его веру в человечество и испортили характер, но моральные качества засели куда глубже и не слишком-то просто было отбросить прочь старые привычки, даже если нахождение в этом кабинете было ему крайне неприятно.

— Директриса Уимс, Уэнсдей, — кивнул головой в приветствии.

— Мистер Люпин, — поздоровалась в ответ руководительница его новой школы, пока чёрно-белая девушка молча и не мигая рассматривала Ремуса, — составите мне компанию за чашечкой кофе пока у мисс Аддамс будет сеанс с доктором Кинботт?

Ремус как представил, что женщина сейчас продолжит начатый психологом разговор про причину побега из дома, так его натурально передёрнуло и он поторопился отказать.

— Я хотел бы прогуляться до школы пешком. Тут не сильно далеко, насколько я помню, — посмотрев на скептично изогнутую бровь женщины, он поторопился добавить:

— Если вы помните, я сам приехал в Невермор и сбегать не собираюсь отсюда, так что можете сосредоточить внимание на…

Ремус кивнул на Уэнсдей и резко замолчал, поняв, что это было не сильно вежливо, говорить вот так в присутствии девушки. Невольно подставил её. Однако в её безжизненном немигающем взгляде промелькнула даже какая-то довольная эмоция. Или, может, это была толика уважения, мол «подставь другого, чтобы не доставали тебя самого» и она это понимала и принимала сейчас?

— Снимаю шляпу перед вашей проницательностью, мистер. Я не планирую надолго задерживаться в этом подростковом аду, — и она, похоже, действительно была довольна (ну, в своей своеобразной манере) и не скрывала своих планов побега от директрисы. Странная девушка.

— Тогда не буду мешать вам, иначе опоздаете на свой сеанс, — уточнение, что это «сеанс пыток», так и повисло в воздухе между двумя подростками.

Директриса явно расставила приоритеты и решила действительно остаться у входа в здание, чтобы последить за Уэнсдей. Ремус казался не настолько проблемным учеником, как эта мрачная заноза и можно было отправить его в школу одного.

— Только отметьтесь по приходу в школу у куратора мальчиков, — отдала распоряжение мисс Уимс.

— До встречи, — кивнул парень Уэнсдей и уже разворачиваясь услышал тихое, но вполне уверенное:

— Надеюсь уже нет.

Однако встрече суждено было случиться уже в этот же вечер, совсем скоро…

Короткий разговор с директрисой и Уэнсдей отвлёк Ремуса от мыслей о собственной семье, о своей жизни и переключил на невольную коллегу по психологическому несчастью. В школе они появились почти одновременно. Рем с одним чемоданом вещей, пешком от ближайшего пункта международной портальной сети, куда перенёсся портключом из родной Англии, сбежав из родительского дома. А Уэнсдей подъехала к воротам школы на шикарном авто, под конвоем родителей, брата и дворецкого-водителя. Глядя на них, сразу было заметно как напряжена девчонка, как внимательно взрослые отслеживают её поведение и действия. И пусть было заметно, как они её любят, но разлад в семье было видно ещё лучше. Ремус сам стремился попасть Невермор, а Уэнсдей наоборот притащили сюда почти силком. Родители Уэнсдей учились раньше в Неверморе и девочка всеми силами отнекивалась от этого факта, не хотела превратиться в их копию, не хотела вращаться в аналогичных кругах и соперничать с тенью их прошлых успехов и неудач, их репутацией. Протест так и бросался в глаза.

А Ремус… Родители Ремуса тоже когда-то учились в Неверморе. Потомственные рождённые оборотни. Они из поколения в поколение попадали в детстве за парты этого уникального заведения, где находили свою стаю, близких себе по духу волков, находили себе пару на всю оставшуюся жизнь и никогда больше не чувствовали себя одинокими. Невермор очень много давал оборотням. И сейчас Ремус очень жалел, что когда-то получил приглашение на обучение в Хогвартсе, а не уехал учиться сюда, в Невермор. Он, в отличии от Уэнсдей, с удовольствием повторил бы путь родителей, давно нашёл бы себе настоящих верных друзей, свою стаю. А магия… Ну что магия. Выучился бы как-нибудь. В Неверморе тоже были волшебники, пусть и не такие как в Хоге. Тут учились скорее сквибы и узкоспециализированные волшебники, которым не давалось всё подряд, но которые могли без помощи волшебной палочки двигать предметы, либо работать с сознанием, либо влиять на предметы или живых существ. То есть не всё сразу. Держать свою магию под контролем Рем научился бы и тут. Однако именно так он думает сейчас, будучи уже почти взрослым, получив весь тот опыт, без которого с радостью обошёлся бы.

А вот тогда, в одиннадцать, отвязывая от лапки совы пергаментный конверт с традиционными яркими зелёными чернилами, с узнаваемым оттиском герба на большой сургучной печати, Ремус был в неописуемом восторге. Как же могло быть иначе? Ведь его родители, которые были простыми потомственными оборотнями, способными только обращаться в волков по собственному желанию, но не умеющие колдовать, были безумно счастливы, когда у ребёнка появились стихийные детские выбросы магии. Вся его дальнейшая жизнь стала похожа на то, что родители старались через ребёнка реализовать свои хотелки. Это как если простая женщина, выросшая в глухой деревушке, всю жизнь мечтала быть грациозной балериной на сцене большого театра, но у самой у неё, по понятным причинам, возможностей не было, после переезда в город своего ребёнка отдаёт в балетную студию. И это уже дело десятое, что сначала ребёнок идёт туда с удовольствием, заранее настроенный матерью, что балет — это ух и вау и вообще, а потом всем сердцем ненавидит хореографические залы, учителей-тренеров-мучителей и пуанты-орудия пыток. Бросить балет? Ни в коем случае!!! Маман не даст и вообще — обидится.

Родители похоже и сами воспитывались в аналогичной атмосфере, фанатично мечтая помимо врождённого оборотничества ещё и уметь колдовать. И Ремуса воспитывали, естественно, в том же ключе. Тогда можно было бы очень сильно подняться в иерархии стаи, возможно получилось бы даже воспитать из своего ребёнка будущего вождя стаи. В Хогвартс никогда не брали насильно обращённых оборотней, а также рождённых оборотней, которые к одиннадцати годам уже умеют оборачиваться. Но вот если это рождённый оборотень, с даром магии, но в волка ребёнок к одиннадцати годам так и не обратился, то приглашение в Хогвартс приходит, как и получилось с Ремусом. Как быть, если такой ребёнок просто «поздний волк» и оборачиваться начинает уже обучаясь в школе? Такой вопрос традиционно решался школьным руководством, директором, исходя из возможностей школы обеспечить безопасность на тот момент, а так же смотря на то, как ведёт себя сам «подопытный», как учится, какой у него характер и так далее. В случае Ремуса вообще как-то так вышло, что школа оказалась не в курсе, что он из семьи потомственных рождённых оборотней. Детей в тот год в Хог поступало очень много и Ремус грешил на то, что пригласительные письма отправляли в этом году «на автомате», не вникая в подробности кто там нынче поступать собирается, успеть бы всех маглорождённых в срок обойти и помочь к школе собрать.

Городские улицы постепенно сошли на нет и Ремус уже какое-то время шёл вдоль трассы, которая рассекала серой лентой такой же серый и неприветливый сейчас лес. По дороге проехал грузовик, с открытым кузовом, гружённый какими-то коробками и ящиками. Опять наступила тишина. Мимо Невермора местные не любили ни ездить ни ходить пешком. Прелая листва даже почти не шуршала под ногами парня. Он очень аккуратно и привычно ступал, как тень скользя по кромке этого мрачнолесья. Воспоминания о Хогвартсе сменились мыслями о родных краях. Дом родителей находился тоже в глухомани, одиноко, без соседей поблизости. Хотя там было, конечно, не так мрачно. Вокруг их усадьбы было очень много яблонь, красивых, немного волшебных, которые по-осени давали кучу крупных и безумно ароматных плодов. В общем — правильно двигаться по лесу Ремус умел и любил, однако сейчас это вот воспоминание о доме возникло не так просто. Рем чутко повёл носом, улавливая ужасно знакомый яблочный дух, а ещё запах жжённой резины и гари.

Уже вот-вот должны были показаться ворота школы, а под ногами стали попадаться сочные, алые, крупные яблоки. Их как будто художник разбросал по своему полотну. Серое небо, серая дорога, голый, почти без листвы лес и алые яблоки. Плавно повернув в очередной раз вместе с изгибом дороги, аккуратно переступив через рассыпавшиеся плоды, Ремус резко остановился. Тот грузовик, что обогнал его не так давно, попал в аварию. Водитель был мёртв.

* * *

— Ещё раз, мистер Люпин, так как вы оказались здесь один? — спросил шериф Галпин, с ноткой подозрительности в голосе.

До приезда шерифа Рем уже успел поговорить с его помощницей, что приехала на место аварии быстрее всех, после того, как парень вызвал полицию, а сейчас те же вопросы по-новой начал задавать уже шериф.

Подозрительность мужчины была понятна. Ремус успел услышать, как тот запрашивал данные о нём и видел, какие мрачные взгляды бросал потом в его сторону. Всё это было понятно, однако такой настрой должностного лица при исполнении заставлял Ремуса невольно нервничать.

— Я решил прогуляться пешком. От Джерико до Невермора всего полчаса ходу.

— Я знаю, что тут полчаса ходу. Меня интересует почему ты без сопровождающих? Я видел сегодня в городе вашу директрису, — резко прервал парня сердитый мужчина.

— Она осталась дожидаться окончания сеанса у психолога другой ученицы. А вот и они, — мотнул подбородком в сторону дороги Ремус.

Шериф резко развернулся и пошёл поближе к дороге, торопясь успеть перехватить директрису, а Ремус остался на месте, глубоко засунув руки в карманы штанов и ёжась от мурашек, которые то и дело пробегали по телу, больше от нервов, чем от прохладной погоды. Взгляд непроизвольно притягивался к грузовику и к телу фермера на водительском сидении, с неестественно вывернутой головой и сломанной шеей.

— … да плевать мне! У меня там ещё три тела в морге лежит, — доносились до Ремуса экспрессивные слова мистера Галпина, когда сбоку к нему подошла Уэнсдей, выбравшаяся из машины директрисы.

— … — Уэнсдей уже собралась что-то сказать, но Ремус шикнул, ему хотелось дослушать, что ещё скажет шериф. Всё же это напрямую касалось его.

— Как будто у вас в школе учатся только добрые и невинные изгои?! — почти шипел на женщину шериф.

— Не смейте угрожать моим подопечным, не доказав вину, — твёрдо ответила мисс Уимс. — Презумпцию невиновности ещё никто не отменял.

— Насколько я успел узнать, мистера Люпина исключили из старой школы после случая нападения на другого ученика, — с насмешкой ответил шериф и, глянув в их с Уэнсдей сторону, продолжил, — как впрочем и вон ту готичную девчонку тоже. Что вы скажете теперь про своих «белых и пушистых»?

— Уэнсдей Аддамс была на приёме у доктора Кинботт и приехала на место происшествия только что, вместе со мной и вы сами это видели. А Ремус Люпин сам ушёл из своей прошлой школы. Там ученик не пострадал, отделался только испугом и жалобу не подавал никуда.

— Да мало ли как там отмазали парня, чтобы скандал не разжигать, — раздражённо отмахнулся шериф, всё же немного убавив тон.

— Тем более я не понимаю ваши подозрения, если даже я отсюда вижу, что несчастный просто шею свернул при аварии. Это не нападение оборотня, ни одной царапины от когтей или клыков не видно, — всё так же твёрдо и уверенно сказала директриса, отстаивая интересы своего ученика, а Рем невольно сравнивал её с Дамблдором, который после того случая со Снейпом… В общем, сравнение директоров было явно не в пользу Дамблдора и Рем сейчас чувствовал, что ростки неподдельного уважения к директрисе Уимс вовсю дают всходы в его душе.

— Не вышло сбежать из, как ты там говорила — «подросткового ада»? — с лёгкой улыбкой обратился к Уэнсдей парень, слегка успокоившись, когда понял, что директриса не даст просто так взять и обвинить в случившемся его.

— Почти, но обстоятельства оказались сильнее меня, — серьёзно ответила девушка, не сводя взгляда с трупа фермера. — В следующий раз я подготовлюсь лучше.

— Мне нравится Невермор, но я понимаю, что не все могут быть со мной согласны, так что удачи тебе! — тихо сказал Рем и дополнил: — Тем более, что я точно так же сбегал из своей прошлой школы и из дома, поэтому понимаю тебя.

Девушка только молча мрачно кивнула, а Ремус запоздало подумал, что эти его «удачи» и «понимаю тебя» — слишком ванильны для такой, как Уэнсдей. Тут скорее стоило предложить сеанс Круциатуса тому, кто в следующий раз помешает ей сбежать, а потом принести извинения за то, что ему вообще в голову пришли мысли о том, что у неё может не получиться сбежать.

— Кстати, я действительно верю, что ты тут не причём, — ровно, как будто просто невзначай сказала Уэнсдей, когда они уже шли к машине директрисы, после того, как шериф отпустил их всех.

Девушка задумчиво поглядывала на место происшествия. А вот сам Ремус постоянно бросал взгляды на живописно разбросанные по дороге яблоки. Безумно знакомые яблоки. Когда с самого детства видишь как рядом с домом растёт определённый сорт плодов, помогаешь их собирать, готовить, ешь их. Сейчас Ремус был на другом континенте. Какова вероятность, что здесь окажутся плоды того же, слегка волшебного сорта, что родня Ремуса реализовывала только у волшебников в Лондоне?