"Путем эмпирического опыта..." (джен)

— Па-ап, а откуда берутся дети? — спрашивает Ливия, приподнимаясь на цыпочки, чтобы положить локти на край рабочего стола Федерико. Тот пишет письмо наместнику, но трудно сосредоточиться на деле, когда дочка крутится рядом и не умолкает ни на секунду.

— Не знаю, золотко, спроси у няни.

— Она говорит, что их приносит аист.

— В самом деле? Наверное, так оно и есть, — Федерико ерошит светлые кудряшки дочери. — Иди, поиграй с няней, папе надо дописать письмо.

— Я не хочу играть с няней, она глупая. А Анжелина говорит, что детей находят в стогу сена.

Анжелина, бойкая служанка с россыпью веснушек на загорелых щеках, по слухам, уже давно рассталась со своей невинностью. Не исключено, что в том самом стогу, про который говорила Ливии. Надо будет отругать её за излишнюю болтливость, но в душе Федерико не может не улыбнуться формулировке языкастой вертушки.

— Может быть, и так. Видишь ли, дорогая, откуда берутся дети — это сложный вопрос, учёные мужи ещё не определились с ответом на него, — это дурацкая отговорка, даже глупая, но Федерико надо дописать письмо, и он не мастак отвечать на подобные вопросы. Он, конечно, и сам их в детстве задавал, но уже подзабыл, как это было.

— А кто такие учёные мужи? — морщит нос Ливия. — И почему они не могут определиться?

— Это люди, которые пишут умные книги, — сам Федерико считает, что половина учёных трудов в его библиотеке, частью купленных Джулией (его покойная жена любила читать книги), частью подаренных, годится только на то, чтобы над ними посмеяться. — Они все время заняты разными важными вещами.

— Это какими? — Ливия выглядит озадаченной.

Тут задумывается сам Федерико. Он уже не рад, что просто не отослал дочь с вопросом к няне, или не придумал какого-нибудь более конкретного ответа. Ему, сказать по правде, нет особого дела до учёных и того, что они говорят, за исключением тех случаев, когда от их открытий есть какая-то практическая польза. Но это бывает редко, большинство этих книжников в мантиях, на взгляд Федерико, просто бесполезные говоруны.

— Ну, они спорят о Боге, о нашем мире, о смысле жизни. О том, почему люди влюбляются.

— А почему?

Черт его дёрнул за язык, думает Федерико.

— То-то и оно, дорогая, они сами не знают.

Ливия выглядит опечаленной и растерянной.

— А если я влюблюсь в кого-нибудь, и не буду знать почему?

— Тебе ещё рано, солнышко. Ты вырастешь и непременно влюбишься в кого-нибудь. «Надеюсь, взаимно», — мысленно добавляет Федерико. Ему повезло, он был женат по любви, хоть брак и устроили родители. Длилось это счастье недолго, но у многих нет и того — только бесконечные интрижки тайком от нелюбимого супруга или супруги.

— Но я же всё равно не буду знать, почему это происходит, — настаивает Ливия.

— Ну, может, к тому времени учёные додумаются до ответа на этот вопрос.

Не похоже, чтобы это Ливию успокоило — она выглядит озадаченной, погружённой в свои мысли.

Сам Федерико уже не смог бы точно ответить, почему влюбился в Джулию. Он хорошо умеет считать, и знает, кому и сколько дать взятку, кого стоит остерегаться, а кого легко обмануть. Но столь сложные — или, наоборот, столь простые? — материи, как любовь, вне его понимания. Он способен лишь констатировать факт: эту женщину я любил, и, верно, буду любить ещё долго, даром, что она уже упокоилась на семейном кладбище, а эта девочка, которая задаёт сейчас типичные детские вопросы — самое дорогое, что есть у меня в жизни, дороже золота и земли, которая мне принадлежит.

— Когда я вырасту, я хочу знать почему, — решает Ливия. — Для этого надо читать много книг, да?

Федерико не знает, что ответить.

— В книгах не всегда пишут правду. Всякие глупости тоже.

— А как отличить?

— Только проверить самому, дорогая, — вздыхает Федерико. Уж в этом-то он уверен.

Ливия задумчиво кивает, как будто пришла к какому-то важному выводу.