Горечь и радость, смерть и рождение (джен)

В таверне витал густой аромат кушаний. Легко было различить острые нотки специй, дымные — мяса, чуть резкие — каких-то трав. И мягкий, теплый аромат — крепкого вина. Вэй У Сянь улыбнулся и с удовольствием хлебнул прямо из кувшинчика, не утруждая себя наполнением чаши. Вино на миг обдало прохладой, а после разлилось внутри теплом. Мужчина улыбнулся снова, но улыбка не затронула взгляда. В его глазах сквозила легкая печаль.

Отвернувшись к окну, У Сянь вгляделся в бушевавший снаружи дождь. Дождь и ветер — что еще нужно, чтобы пить вино и наслаждаться жизнью. Жизнью, раз уж ему повезло вернуться. Раз уж он здесь.

Вэй Ин чуть-чуть прищурился. Никого не было рядом, никого из тех, кто знал Старейшину И Лин в любой из моментов его прошлой или нынешней жизни, а значит он мог позволить себе немного печали. Той печали, которую У Сянь не мог показать Лань Чжаню. Той печали, от которой следовало избавиться, прежде чем вернуться назад.

Всем своим существом Вэй Ин ощущал, что причиняет боль близкому другу, товарищу… ах, как еще много слов стоило прибавить к уже известным титулам Лань Ван Цзи, чтобы передать все, что думал о нем Вэй У Сянь. Столько слов! Столько смыслов! И все связано лишь с одним человеком. С человеком, которому Вэй Ин причинил боль, покинув его и отправившись странствовать. Но Лань Чжань отпустил его, зная, что прямо сейчас это то, что нужно У Сяню.

Вэй Ин и не думал, что его опечалит отказ следовать за ним. Ему казалось, что теперь уж Лань Чжань его никуда не отпустит. Но тот будто понял Вэй Ина лучше, чем он сам.

Мужчина усмехнулся и вновь глотнул вина.

Да, ему стоило отправиться в это путешествие. Длинное и трудное путешествие в неизвестном направлении.

Каждый день У Сянь или шагал по дорогам, или ехал на Яблочке, посматривая по сторонам и наслаждаясь свободой. Позвякивал колокольчик в упряжи ослика, в седельной сумке похрупывали яблоки, заготовленные для привередливого ушастого животного, дожидаясь привала. Дорога стелилась вперед, то заводя Вэй Ина в какой-нибудь город, то пролегая через поля. Порой он спал прямо на земле, укрывшись одеялом, иногда останавливался на постоялом дворе, дав себе обещание выбирать для ночлега первый же, попавшийся на пути. Иногда за целый день он не слышал ни одного слова от другого человека, а порой проводил вечер, наслаждаясь беседой или слушая заунывную историю сказителя. Иногда и за неделю Вэй Ин не находил работы, а потом за день не мог управиться с каким-нибудь запутанным делом. За свои труды денег он не брал — в его кармане лежал увесистый кошелек, а в мешочках тянькунь была спрятана и запасная одежда, и обувь, и одеяло.

В другое время и в другой жизни Вэй Ин только бы посмеялся на подобную свою запасливость, но сейчас что-то подобное казалось правильным и разумным. К тому же, Лань Чжань просто вынудил Вэй У Сяня взять приличную сумму денег, не желая слушать отговорки.

Теперь не было нужды о чем-то думать. Мужчина мог просто наслаждаться длинной прогулкой по свету. И помнить, что он обещал вернуться. Вернуться назад…

О чем-то громко заспорила небольшая компания людей на другой стороне таверны, и Вэй Ин отвлекся от своих мыслей. Взглянув на чужое веселье, он тоже чуть улыбнулся.

Он провел в дороге не меньше пяти месяцев, стараясь не забредать в крупные города и внимательно прислушиваясь к сплетням, чтобы как-нибудь случайно не столкнуться с кем-нибудь из знакомых. Он не скрывался, но его душа, вернувшаяся после стольких лет блужданий во тьме и втянутая в очередную заваруху так, что у Вэй Ина просто не было времени остановиться и немного отдышаться, требовала покоя. Мужчине хотелось совсем немного побыть наедине с собой и обо всем подумать. Разобраться не только с врагами, — старыми или новыми — но и с самим собой.

Теперь у него было время оглянуться и посмотреть на все, что с ним случилось.

Сожаления? Их должно было быть много, но Вэй Ин легко отбросил всякую тень своей боли. Он легко простил всех своих врагов, легко отпустил разочарование. Его сердце оставалось легким и спокойным, когда он думал о том, что с ним сделали когда-то и чуть не сделали вновь.

Но было кое-что, что терзало. Терзало так сильно, что становилось больно дышать и думать. То, о чем Вэй У Сянь старался не думать, но ради чего и отправился в это странствие.

Шицзе…

Он не успел… Он ничего не успел тогда, в Безночном городе… Даже оплакать ее не успел.

А потом, вернувшись, так сильно старался не думать о ее смерти, что теперь эта боль, которой давно пора было зарубцеваться, ощущалась открытой раной.

Вэй Ин вздохнул и опустил голову. Никто и никогда не видел его таким. И не увидит. Через несколько дней У Сянь отправится в обратный путь и поднимется по каменным ступеням в Облачные Глубины с улыбкой на устах. А боль останется… на росе… на траве… в вое ветра… в каплях дождя… в опустевшем кувшине вина…

— Если бы я не привязался к ней так сильно, она не страдала бы, не умерла из-за меня, — пробормотал Вэй У Сянь, глядя сквозь стену дождя. — Добрая, славная, самая лучшая…

Боль не уходила.

— Он здесь, — внезапно раздалось где-то совсем рядом.

Услышав знакомый голос, Вэй Ин удивленно обернулся и уставился на подходящего к его столику Не Хуай Сана. Старый приятель не выглядел промокшим, лишь на веере были заметны несколько капель.

Послышались поспешные шаги, и вслед за заклинателем в зал влетел, позвякивая бусинками в волосах, Цзинь Лин. Он неуверенно и чуть испуганно озирался, но, заметив Вэй Ина, мигом остановился, придал себе надменный вид и, стараясь быть солидным, подошел к столику.

— Вэй-сюн, — расплылся в довольной улыбке Не Хуай Сан, — давно не виделись.

— Ты мог в любой момент со мной повидаться, — уверенно ответил ему Вэй Ин. — Ты ведь никогда не терял меня из поля зрения и знал обо всех моих передвижениях.

Старый приятель чуть улыбнулся и раскрыл веер, пряча за ним эмоции.

— О чем ты? Я не настолько могуществен!

Вэй У Сянь не ответил. Это и не требовалось. Оба понимали, что Не Хуай Сан совсем не тот, кем его многие считают, но он не признается в этом даже самым близким друзьям. Пусть внешне он самый настоящий Незнайка, но реальное положение дел кардинально отличается.

— Вэй У Сянь, — окликнул Цзинь Лин.

Вэй Ин специально не обращал внимания на юношу, позволяя тому наконец определиться с выражением лица. Искоса он замечал то и дело прорывающуюся сквозь маску радость, которую мальчишка пытался запрятать поглубже.

— Да? — Вэй Ин повернулся к пареньку, который в другой жизни и при других обстоятельствах называл бы его дядей.

— Молодой господин Цзинь очень хотел с тобой повидаться, Вэй-сюн, — заметил Не Хуай Сан.

— Вот как? — хмыкнул мужчина. — Зачем?

Исполнив свою роль, Не Хуай Сан поднялся и отошел к окну. Цзинь Лин, покосившись на него, нахмурился, пожевал губами, а потом зло и чуть неуверенно уставился на Вэй Ина.

— Почему ты так быстро ушел? — нервно спросил юноша.

— Когда? — опешил У Сянь.

— Тогда!.. — выдохнул мальчишка. — Просто исчез с Хань Гуань Цзюнем!

Вэй Ин воззрился на юношу не менее удивленно.

— Прошло пять месяцев, — сообщил он. — Ты же не искал меня все это время, чтобы спросить?

Цзинь Лин не ответил, но по цвету лица, резко сменившемуся от алого до белого, Вэй У Сянь легко понял ответ.

— Зачем? — спросил он паренька. — Что ты хотел сказать мне?

Глядя на мальчишку, Вэй Ин невольно искал в нем черты шицзе. Внешне он ее совсем не напоминал, но вот характером… Янь Ли была кроткой, доброй, улыбчивой. Но упорной, настойчивой. Она легко прощала. И была готова сделать все что угодно для своих близких…

— Я хотел поговорить, — прервал размышления Вэй Ина Цзинь Лин.

Мужчина ждал. Раз парень так долго хотел с ним поговорить и даже пошел на то, чтобы упросить Не Хуай Сана о помощи, стоит подождать и выслушать.

— Вэй У Сянь!.. — начал было мальчишка, осекся и пробормотал: — Не так…

Вэй Ин ждал.

— Учитель Вэй, — чуть более решительно проговорил Цзинь Лин, хотя, похоже, ему не нравилось так именовать человека напротив. Он даже покосился на У Сяня и едва не заскрипел зубами.

«Вылитый Цзян Чэн, — подумал Старейшина И Лин. — Сразу видно, кто его воспитывал».

— Тебе надо поговорить с дядей, — наконец выдохнул юный заклинатель. — Поговорить.

Вэй У Сянь дернул плечом.

Он не знал о чем говорить с бывшим почти братом. Все, что можно было сказать, они уже сказали. Разве можно вернуть прежние теплые отношения?

«Можно», — понял Вэй Ин.

Он давно забыл названному брату все обиды и ни в чем его не обвинял. Но вот Цзян Чэн… Тот вряд ли сможет перешагнуть через свою гордость, через боль, через шестнадцать лет ненависти.

— Он не придет сам, — хмуро проворчал Цзинь Лин. — И не скажет ничего. Но я вижу!.. Вижу его взгляд. Он другой. Вам надо поговорить.

— Зачем? — спросил Вэй Ин

Мальчишка на миг закусил губу, хмуро глянул на У Сяня, а потом, что-то вытянув из внутреннего кармана, тихо прошептал:

— Пожалуйста.

На стол перед Вэй Ином лег колокольчик Пристани Лотоса — серебряный, круглый, с изящно выполненным лотосом о девяти лепестках. К колокольчику фиолетовым шнурком был прикреплен кружочек нефрита, обработанный так, чтобы напоминать корень лотоса.

Услышав из уст мальчишки совершенно несвойственное ему слово, Вэй У Сянь замер, таращась на колокольчик.

— Пожалуйста, — неуверенно прошептал Цзинь Лин снова и внезапно расплакался.

От неожиданности Вэй Ин перестал дышать. Он и женских слез терпеть не мог, а от мужских и вовсе терялся. Но сейчас прямо перед ним был вовсе не мужчина, а почти ребенок. Мальчишка, каким сам Вэй Ин был, впервые посетив Гу Су Лань.

Встав и пересев поближе, Вэй Ин рывком притянул Цзинь Лина и прижал к себе. Юный заклинатель взбрыкнул и попытался вырваться, но У Сянь не дал, сжал мальчишку покрепче. С секунду недовольно помычав, Цзинь Лин обмяк, уткнулся Вэй Ину в плечо и громко зарыдал, позабыв о том, что на него, почти взрослого, все смотрят.

— Ну-ну, — проговорит Вэй Ин. Хотелось как-то исправить ситуацию, посмеяться над расклеившимся парнишкой, но мужчина мог лишь мягко гладить юного заклинателя по голове. — А-Лин. А-Лин… Не надо, тише.

От этой мягкости Цзинь Лин, кажется, разревелся еще пуще.

— Ну чего ты? Чего?

— Все уходят, — не слишком разборчиво выдохнул паренек. — Дядя… Цзинь Гуан Яо оказался таким… И все это…

Он то шипел, то хныкал, то говорил совершенно неразборчиво, но Вэй Ин не перебивал, позволяя мальчишке выговориться. И только гладил его по волосам, чувствуя, как постепенно утихают всхлипы.

— Я поговорю с Цзян Чэном, — сказал У Сянь, когда юный заклинатель, обессиленный и слабый, выпрямился. Он был таким вялым, что даже позволил мужчине вытереть свои щеки и подбородок.

— Обещаешь?

— Да, — кивнул Вэй Ин, чувствуя, что не может отказать этому ребенку.

Вся и без того нелегкая жизнь Цзинь Лина вновь обрушилась. Мир заклинателей тряхнуло, но мальчишке было хуже. Одинокий, без друзей, он внезапно вновь потерял часть своей семьи и все кругом стали показывать на него пальцем, шепотом обсуждая Цзинь Гуан Яо.

— Я как раз собирался возвращаться, — сказал Вэй Ин. — Если хочешь, мы можем отправиться обратно вместе. Но… только пешком.

Цзинь Лин на миг замер, явно не ожидав такого предложения.

— Хочешь? — повторил У Сянь. — Но учти, никаких сетей и тому подобного. Если уж ночная охота, то самая настоящая.

Все еще не разобравшись, что испытывает к Вэй Ину, мальчишка то хмурился, то растерянно моргал, но потом все же решился и кивнул.

— Хорошо. Боюсь только, что начинать разговор с Цзян Чэном, сначала утащив тебя на ночную охоту, не спросив его об этом, будет сложновато, — усмехнулся Вэй У Сянь.

— Но ты ведь тоже…

— Что? — не понял мужчина.

— Мой дядя, — не слишком уверенно прошептал Цзинь Лин.

Вэй Ин улыбнулся, услышав это. На душе вдруг стало удивительно светло, будто испарилась последняя снедавшая Вэй Ина боль.

— Но… зачем ты принес колокольчик? — чуть подумав, спросил мужчина.

— Он ведь должен у тебя быть, — удивился Цзинь Лин.

Вэй Ин кивнул и подумал: «Так странно. Очень хочется ему поверить».

Той ночью, лежа на кровати в снятой комнате, Вэй У Сянь долго смотрел на колокольчик, очерчивал подушечками лепестки. Прохладный ветер, скользнув через неплотно прикрытые ставни, качнул подвеску, и комната наполнилась едва слышным мягким звоном.

«А-Сянь… А-Сянь… А-Сянь…»

Вэй Ин огляделся, завороженный. Но тут же понял, что ему лишь почудилось. Как чудится человеку, на миг вернувшемуся в знакомые места, куда его завело что-то знакомое. Пристань Лотоса была для Вэй У Сяна местом, где всегда слышались переливы колокольчиков, плеск воды, голоса за высокой стеной и мягкий голос сестры, зовущей его.

Почему Цзинь Лин принес колокольчик? Это знак?

— Я возвращаюсь, — сам себе сказал Вэй Ин. — Лань Чжань, я возвращаюсь. Я возвращаюсь назад.