Путь к тебе (джен)

Когда я просыпаюсь от долгого, почти вечного сна, тебя нет рядом. Мы разлучались и раньше, могли не видеться днями, неделями, редко — месяцами. Но никогда в душе не возникало ощущения пустоты и неправильности происходящего. Я брожу по неизвестному миру и совершенно не знаю, куда себя деть. В голове лишь тревога за тебя.

Что-то не так.

Выживать не приходится — мир явно располагает к комфортному существованию. На каждом шагу растут ягоды, похожие на малину, местный аналог яблок и даже редис, пусть и очень странной расцветки. Когда собираю их, руки дрожат — я никак не могу отвлечься от переживаний. Где ты? Что произошло? Куда тебя забросило?

Любая мысль приводит к тебе. Аист на озере чистит перья — мы из похожих делали ловец снов, помнишь? Ночью здесь звёзды видны даже больше, чем в других мирах, пытаюсь найти Полярную звезду по твоим советам: от ручки звездного ковша… куда? Не помню.

Решаю больше работать руками, чтобы не думать. Из ветвей какого-то гибкого дерева получается сделать удочку, вместо лески использую нить, вытащенную из лямки сумки — та от такого кощунства менее крепкой не станет, а мне — разнообразие пищи. Поначалу получается плохо, рыба срывается с крючка, но затем приноравливаюсь и даже ловлю какую-то огроменную рыбу с тебя ростом, мне её хватает на несколько дней. А затем я вылавливаю тонущую фею. Или не фею. Она забавно пищит на незнакомом языке, понимаю совсем немного, но эмоций у неё хоть отбавляй, поэтому по её мимике и жестам очень смутно понимаю, что она благодарна за спасение. Наверное. Фея отогревается у костра, всё это время не замолкая ни на минуту, и так часто упоминает некое «Паймон», что кажется, что это её имя. Живот Паймон урчит громче, чем курлычет стая голубей, и я предлагаю ей свой незамысловатый ужин, на который она набрасывается так, словно месяц не ела. Бедняга.

С этого дня мы становимся неразлучны. Она следует за мной, куда бы мне не вздумалось пойти, помогает ставить силок на кабана, учит меня местному языку, мы вместе едим и ложимся спать, ловим рыбу и любуемся закатом. Спустя некоторое время я осваиваю язык достаточно, чтобы рассказать Паймон, как мне удалось оказаться здесь, выражаю сожаление, что ни разу ещё мы не натыкались на поселение людей, и эта живая консерва, представляешь, показывает пальцем в сторону леса, говорит, что до ближайшего города недалеко. А мы столько времени блуждали тут?! В тот момент мне хочется лишить Паймон сладкого на несколько дней.

А затем всё начинает происходить с катастрофической скоростью: я нахожу в оставленном кем-то сундуке пару артефактов и тупой меч, получаю силу элемента, похожую чем-то на магию, мы натыкаемся на каких-то желеподобных монстров, побеждаем их, видим огромного дракона и какого-то парнишку, знакомимся с множеством людей в этом странном городе, похожим одновременно на много других стран, которые мы видели до этого. Я помогаю спасать сначала город от дракона, а потом дракона от скверны, потому что не могу оставить никого в беде, ты же знаешь, каково это. У тебя такие же принципы. Девочка в красном помогает расклеивать плакаты о потерявшемся человеке, за что я испытываю к ней благодарность, но это всего лишь минимум, который мы можем сделать.

Представляешь, я даже встречаю одного из местных Архонтов⁽¹⁾ — он похож на совсем юного мальчишку. Он представляется именем, похожим на наше слово «ветер», знает и рассказывает многое и о многих, но никогда не слышал о тебе. Предлагает попытать счастья у Архонта соседней страны, поэтому нам с Паймон ничего не остаётся, кроме как держать путь туда. Волнительно — вдруг мы наконец увидимся? Паймон не понимает, почему я так переживаю, и я рассказываю ей о наших приключениях, о других мирах… не замечаю сначала, как по щекам катятся слёзы. Как же тебя не хватает!

Среди деревень и лесов мы встречаем множество людей, у каждого спрашиваю, не видели ли они тебя, но все качают головой и просят им помочь. Некоторые попадаются на нашем пути несколько раз, будто наши маршруты постоянно очень удачно пересекаются. И просят о какой-то чепухе — достать им одуванчиков, принести пару шашлычков. Знаешь, я даже начинаю представляться разными именами — всё равно их никто не запоминает. Кроме, пожалуй, Паймон. У неё феноменальная память на всякие мелочи и на места, где можно купить поесть. С этим иногда возникают проблемы — денег хватает только на самое необходимое, приходится брать всевозможные поручения, будь то сопровождение аэростата или помощь очередному пьянчуге. Так мы набредаем на таверну, в которой встречаем Дайна. Он один из немногих, кто даёт ответы на вопросы. Говорит, что знает тебя, говорит, что прошло уже много лет от Катастрофы, в которой ты — чуть ли не главное звено. Что это значит?! Как? Полученные знания никак не укладываются в голове, перемешиваются между собой и не хотят выстраиваться в ровную линию. От количества информации у меня начинает кружиться голова.

Знаешь, я вижу тебя во снах. Ты всегда далеко от меня, я кричу, зову, но стоит мне начать бежать к тебе, как ты пропадаешь в этом неправильном тумане. Ты никогда не оборачиваешься. Почему? Пожалуйста, подожди меня!

В новой стране мы попадаем на местный праздник, который идёт наперекосяк, нас беспричинно преследуют, обвиняя в убийстве Архонта, однако на помощь приходит один юноша из северной страны, который по доброте душевной поддерживает моё желание расследовать это дело. Он даже начинает мне нравиться — он тоже отдал бы всё, лишь бы спасти своих братьев и сестёр от незавидной участи. А потом мы сталкиваемся с ним в битве, и сердце ухает вниз, не оставляя никакого к нему доверия. Мне удаётся не умереть лишь чудом, но не успеваю я отдышаться, как приходится спасать город от огромного морского чудища. Когда меня спрашивают о желаемой награде, в голову приходит только твоя искренняя улыбка, и решение приходит само собой. Мы расклеиваем плакаты. Люди здесь более деловые, они подходят к нам и говорят, что человек на плакате похож на меня, и я не могу сдержать нервный смех. В этом мире нас бы называли близнецами. У них такая же эмоциональная связь и внешнее сходство. Ещё здесь говорят, что всё всегда приходит к логическому завершению. Надеюсь.

Я, кажется, начинаю привыкать к этому миру. На каждом углу какие-то загадки, сундуки, огромное, нет, гигантское количество монстров, но в этом есть и свои плюсы: в сундуках можно найти руду, а за зачистку территории местная гильдия отсыпает нехилое количество денег, и мы с Паймон, наконец, ни в чём не нуждаемся. У нас даже появляется Чайник, в котором мы можем спать спокойно, не переживая, что пойдёт дождь или на нас набредёт компания похитителей сокровищ.

Беда наступает откуда не ждали. Снова появляется Дайн. Паймон шутит, что он является таким же Вестником, как эти твари из Бездны: он всегда приходит с новой информацией о Катастрофе, которой всё равно не хватает. Что тогда произошло? Почему? За ответами направляюсь в подземелье, где меня опять поджидает какой-то монстр, а затем из тумана появляешься ты. Как ни в чем не бывало. Будто мы не виделись всего пару дней, а не сто миллионов световых лет. В твоих глазах вместо привычных искорок любознательности и озорства я вижу только бескрайнюю пустоту и вселенскую скуку. Не могу сдвинуться с места и всё смотрю, смотрю, смотрю на тебя, а ты даже не глядишь на меня в ответ. Почему? Что я делаю не так?! Скажи, ты действительно веришь в то, о чём говоришь? Расскажи мне!

Вопросов становится только больше. Ты говоришь, что я всё пойму, но я не понимаю. Ты исчезаешь в тумане, как в тех снах, и я ничего не могу с этим поделать. Становится тяжело дышать, и я медленно сползаю по стене, закрывая раскалывающуюся голову руками.

Я опять не нахожу ответов. Задаюсь вопросом, будешь ли ты помнить нашу встречу? Хотя это для тебя, наверное, совсем незначительный эпизод по сравнению с пятью сотнями лет в Бездне. Ты там сродни какому-то правителю? Забавно. Чего только не бывает в этом странном мире. Мы обязательно встретимся, слышишь?

Люди так привыкли, что могут положиться на меня, что я не могу им отказать в их просьбах. Некоторые настолько обнаглели, что даже отказ не принимают. Паймон говорит, что надо уметь говорить «нет», но Паймон также говорит, что деньги лишними не будут. Поэтому мы устраиваем разборки в закрытой стране, исследуем ледяную гору и даже ввязываемся в погоню за сокровищами.

В поиске сундуков мы отказываемся в Разломе. Там на меня нападает фатуйка, но больше не от злости, а от отчаяния — это видно по её глазам. Мы заключаем перемирие и она даже предлагает заглянуть к ней на чай. Чая в её укромном месте не оказывается, но это и неважно. Она смеётся и злится, плачет и ругается, и из бессвязного текста я улавливаю суть: фатуйка потеряла брата, но не может покинуть пост, а я не могу не помочь ей. Мы с Паймон проходим по всем местам, куда могли послать его отряд, но не находим ничего, кроме отрывков из его дневника. Дневник больше похож на предсмертную записку, а рядом с ним на земле — окровавленный шеврон. По возвращении я не могу смотреть фатуйке в глаза. Она, конечно, отшучивается, но забирает записку и шеврон, прячет в нагрудный карман. Её боль становится будто осязаемой, и я, поднимаясь на поверхность Разлома, чувствую, как душит та подземная безысходная атмосфера. Я лишь надеюсь, что наша судьба не похожа на их. Ведь так?

Из поручений и книг я получаю лишь крупицы информации, но и её достаточно, чтобы картина мира начала складываться воедино. Краткая история стран мне понятна, но о войне мы узнаём ровным счётом ничего. Надежда на какие-то данные от ещё одного Архонта, правительницу островной страны, пропадает — та настолько была погружена в своё горе, что почти не может рассказать о войне, в которой она тоже потеряла родного человека. Я хочу ей посочувствовать, но довериться ещё раз кажется опасным. Ты всегда говоришь, что доверие — одно из главных качеств человека, но я уже не понимаю, каким твоим словам до сих пор можно верить.

На островах этой закрытой страны тварей Бездны почему-то больше. Иногда мне удаётся подойти к ним так близко, не спровоцировав их, что я начинаю разбирать их бессвязный набор звуков. Я всё ещё тешу себя надеждой, что мне удастся выучить их язык и задать им вопросы. Они явно не так просты, какими прикидываются. И они точно знают тебя. Не тебя-тебя, а тебя-из-Бездны, но и это меня вполне устраивает. Одна учёная, которую мы встретили, говорит, что на западе есть страна, в Академии которой есть знания обо всём на свете. Но если и там никаких ответов не будет…

Скажи мне, пожалуйста, почему всё происходит именно так? Где ты пропадаешь всё это время? Ты хотя бы знаешь, что мне пришлось пережить?! Знаешь, сколько раз смерть наступала мне на пятки, знаешь, сколько раз мы оказывались на грани? Твои слова о том, что мне нужно самостоятельно проделать тот же путь, что и тебе, не успокаивают совершенно. Ответь мне, сколько ещё опасностей мне стоит пройти, чтобы встретить тебя?

Я теряю остатки терпения. Я найду тебя, чего бы мне это не стоило. И тогда ты мне всё, слышишь, всё объяснишь.

1) У каждого региона есть свой бог-покровитель. В первой стране, в которую попадает персонаж, таким божеством является Архонт свободы и ветра — Венти.

Вернуться к тексту