Призрак Эбби-Грейндж (гет)

Холодным августовским утром тысяча восемьсот девяносто пятого года у двери дома 221-б по Бейкер-стрит остановился кеб, из которого вышел высокий худой мужчина с иссиня-черными, слегка вьющимися волосами и длинным прямым носом. Не глядя сунув вознице причитающуюся плату, он достал из кеба небольшой саквояж и, отрывистым движением повернув ключ, зашел в дом.

Была половина шестого утра, так что владелица дома, достопочтенная миссис Хадсон, еще спала, и поэтому ее постоялец весьма осторожно поднялся по старой скрипучей лестнице в свою квартиру. Только закрыв за собой дверь, он дал волю своему скверному расположению духа. Бросив саквояж и цилиндр на диван у стены, он подошел к двум креслам, стоящим у камина, и, с ногами сев в то из них, что было ближе к окну, обхватил руками колени и немигающим пустым взглядом уставился в безжизненное нутро камина. Из-за того что помещение не отапливалось несколько недель, в комнате было чертовски холодно, но он, казалось, этого не замечал.

Только спустя час его сумрачное бдение было нарушено — миссис Хадсон поднялась в комнату, чтобы по своему обыкновению распахнуть шторы и впустить в квартиру хотя бы те жалкие крохи света, что падали со стола скупого лондонского неба, и от неожиданности схватилась за сердце.

— Боже, мистер Холмс, вы меня напугали! Я и не знала, что вы приедете уже сегодня!

— Я тоже не знал, — мрачно ответил Шерлок Холмс, не поворачивая головы и не меняя позы. — Однако мое дальнейшее пребывание в Масгрейве оказалось… излишним.

Домовладелица сокрушенно покачала головой.

— Мне очень жаль, мистер Холмс. Это ужасная потеря.

Он ничего не ответил и с удвоенным напряжением продолжил буравить взглядом холодный камин. Не зная, что лучше сказать, миссис Хадсон решила положиться на проверенный способ наведения мостов.

— Наверняка вы устали с дороги, мистер Холмс. Разогреть вам воды? Или, может быть, хотите позавтракать? Я кликну Билли, он живо доставит ваши любимые булочки.

Ответ последовал не сразу, но терпение миссис Хадсон все-таки оказалось вознаграждено.

— Да. Пожалуй, — Холмс прищурился, словно разглядел на каминной решетке особо любопытного жука. — Спасибо.

Решив, что он утвердительно ответил на все ее предложения, миссис Хадсон, не откладывая дело в долгий ящик, поспешила на первый этаж, будить Билли — ей нужно было, чтобы он поставил на огонь ведро воды и побежал в булочную за свежим хлебом. Тем временем сама она приняла решение проветрить занимаемую Холмсом спальню и растопить камин. То, что сам постоялец продолжал сидеть в позе статуи в своем любимом кресле, она проигнорировала. Во-первых, миссис Хадсон достаточно долго знала Шерлока Холмса, чтобы не обращать внимания на его причуды, а во-вторых, она считала, что в данный момент он имеет на них полное право — в конце концов, последние недели его жизни никак нельзя было назвать ни легкими, ни приятными.

Спустя полтора часа, приняв горячую ванну, переодевшись и облачившись в свой любимый халат, Шерлок Холмс, набив трубку крепким табаком, сел за стол перед чашкой горячего кофе и подносом с булочками и принялся разбирать накопившуюся за время его отсутствия почту. В основном ее составляли письма от самых разнообразных людей, по той или иной причине решивших прибегнуть к помощи частного детектива. Машинально поглощая булочки (все-таки измотанный организм требовал пищи, и с этим ничего нельзя было поделать) и запивая их кофе, Холмс то и дело выпускал облака дыма, так что спустя полчаса гостиная начала напоминать курительную комнату в каком-нибудь дешевом лондонском заведении сомнительной репутации. Миссис Хадсон, которая обычно не оставляла без упрека данное обстоятельство, на сей раз решила промолчать — сейчас самым лучшим выбором было просто оставить ее постояльца в покое.

Одно за другим письма падали на пол — слишком банальные, слишком скучные, слишком предсказуемые и слишком дурно написанные. Так прошло еще где-то полчаса, после чего Холмсу наконец-то попалось письмо, которое действительно требовало его внимания.

Отложив угасшую трубку, он отодвинул подальше опустевший поднос и, нахмурившись, прочел:

Дорогой мистер Холмс,

приношу свои глубочайшие соболезнования в связи с постигшей Вашу семью утратой. Мы с женой глубоко скорбим и молимся о вас каждый день.

Прошу меня простить, мистер Холмс — Вы знаете, что я никогда не стал бы беспокоить Вас в такое время, если бы это не было абсолютно необходимо. Не желая тревожить Вашего брата, я принял решение написать Вам. К сожалению, я не могу больше ждать — рабочие должны знать, получат ли они свою заработную плату, а я должен понять, что еще мы успеем сделать до наступления зимы. Поэтому я хотел просить Вас приехать сюда и самому все оценить. Разумеется, если Вы не сможете этого сделать, я отпущу ребят до весны и закрою дом, но если Вы все-таки приедете, мы все будем очень Вам благодарны.

Искренне Ваш,

Дэвид Макгрегор.

Холмс дважды прочел письмо, после чего, не глядя, снова взял трубку и встал. Набив ее табаком, он чиркнул спичкой и закурил, смотря в окно. По оживленной улице сновали туда-сюда прохожие — установившаяся утром ясная погода весьма благоприятствовала их суетливой активности. Ему очень не хотелось вновь покидать шумный город ради уединенного поместья в сельской глуши, но, видимо, у него не было выбора.

Подойдя к камину, Холмс взял с полки колокольчик для вызова прислуги и позвонил.

Услужливый Билли явился меньше чем через минуту.

— Да, мистер Холмс? — с готовностью вскинул он свою растрепанную голову.

— Отправь телеграмму, — зажав зубами трубку, он нацарапал несколько слов на клочке бумаги. — По этому адресу. И попроси миссис Хадсон отдать прачке мои рубашки. Они нужны мне к вечеру — завтра утром я уезжаю.

— Опять? — Билли, кажется, такая перспектива расстроила.

— Опять, — бесстрастно повторил Холмс. Отдав мальчику бумажку с нужной информацией и снабдив его несколькими монетами, он отвернулся к окну и несколько минут смотрел на улицу. Увидев, как Билли вприпрыжку помчался исполнять поручение, Холмс подождал еще несколько мгновений и прошел в спальню. Выдвинув нижний ящик письменного стола, он протянул было руку, чтобы что-то оттуда достать, но передумал. Закрыв ящик, он сел на кровать и еще долго не двигался с места, продолжая дымить трубкой, пока его не потревожил очередной вопрос миссис Хадсон.

* * *

Утром следующего дня Шерлок Холмс сидел в вагоне первого класса направлявшегося в Шотландию поезда и без всякого выражения смотрел в окно. Путь ему предстоял не такой уж и близкий, но это его лишь радовало — движение создавало иллюзию действия, а действие как нельзя лучше помогало ему бороться с собственным бессилием. Так что Холмс был вынужден признать, что вчерашнее желание остаться в Лондоне было ошибочным. Тривиальные проблемы его заурядных жителей в данный момент точно довели бы его до могилы.

До места он добрался с пересадкой и без всяких происшествий. На крохотной железнодорожной станции его встречал дородный темноволосый мужчина с густой бородой и изборожденным морщинами лицом.

— Мистер Холмс, — хрипло проговорил он, протягивая ему крепкую мозолистую ладонь. — Спасибо, что приехали. Примите еще раз мои соболезнования.

— Да, — поджав губы, коротко кивнул детектив, и Макгрегор чуть смутился, но быстро взял себя в руки.

— Давайте ваш багаж, сэр — я оставил лошадей здесь, неподалеку…

Транспортом, на котором им предстояло добраться до места, была открытая коляска, запряженная парой лошадей. Без лишних слов Холмс устроился в экипаже, и Макгрегор, забравшись на козлы, щелкнул кнутом, после чего коляска тронулась с места, и они поехали.

Путешествие продлилось долго, больше получаса. Все это время Холмс внимательным напряженным взглядом изучал окрестности, но если бы кто-то увидел его в ту минуту, он понял бы, что они совершенно его не трогают. В каком-то смысле можно было сказать, что он будто вовсе не покидал своей комнаты — настолько безразлична ему была окружающая обстановка. Однако, когда на горизонте показался одиноко стоящий двухэтажный дом в форме квадратной скобки, снабженный несколькими хозяйственными пристройками, Холмс выпрямился и, прищурившись, принялся тщательно изучать его своим пристальным взглядом, будто парящий в небе сокол, что высматривает добычу.

Когда спустя пять минут коляска остановилась у парадной двери, Холмс сразу же спрыгнул на землю и поднялся по ступенькам на крыльцо, где его ждала полная добродушная женщина с немного печальным лицом.

— Миссис Макгрегор, — отрывисто поздоровался он. Не задерживаясь на крыльце, он прошел в дом, на ходу сняв цилиндр и положив в него перчатки.

— Мистер Холмс, — смущенно пробормотала экономка и поспешила вслед за ним. — Примите…

— Да. Спасибо, — не дав ей договорить, Холмс поставил цилиндр на столик у двери и подошел к лестнице, ведущей на второй этаж.

Дом, что они приобрели несколько месяцев назад, нуждался в основательном ремонте и покупке новой мебели. Холмсу уже доводилось здесь бывать, так что он мог оценить произошедшие с последнего визита изменения. Быстро обойдя помещения, расположенные на первом этаже, он увидел, что гостиная и столовая были полностью вычищены и теперь были похожи на скорбные больничные палаты, в которых ему часто доводилось бывать по долгу службы. В большом зале, что располагался напротив гостиной и слева от парадной двери, был свален строительный мусор, и только библиотека внушала хоть какое-то чувство уюта — стены не требовали отделки, так что книжные стеллажи были уже расставлены в нужном порядке, а в нескольких ящиках ждали возможности обрести свой новый дом купленные его братом книги.

— Хорошо, что вычистили гостиную и столовую, — лаконично отметил Холмс, поднимаясь на второй этаж. — Их убожество сражало наповал.

— Спасибо, мистер Холмс, — поспешил поблагодарить его за похвалу Макгрегор. Он передал лошадей на попечение конюшего и теперь вместе с женой с беспокойством следил за перемещениями хозяина. Когда Холмс пошел на второй этаж, оба супруга последовали за ним.

— А вот тут мы еще ничего не делали, — пояснил Макгрегор, когда Холмс прошел в просторную залу, расположенную в середине второго этажа. — И спальни тоже не трогали. Не сочтите за неделикатность, мистер Холмс, но порой пожилые люди… — он замялся и покраснел.

— Я знаю, — коротко сказал Холмс. Он прошел в зал, такой же пустой и голый, как гостиная и столовая, и посмотрел в окно, за которым открывался вид на парадный подъезд. Несколько мгновений он просто стоял, анализируя увиденное, после чего на каблуках повернулся к смотрителю и экономке.

— Что ж, мистер Макгрегор, вы правильно сделали, что меня вызвали. Мы не можем больше держать этот дом в таком позорном запустении, и раз уж мой брат… — он замолчал на мгновение. — Миссис Макгрегор, найдется здесь комната, где я мог бы поселиться?

— Конечно, мистер Холмс, — поспешно откликнулась экономка. — Я приготовила вам одну из спален в восточном крыле.

— Отлично. Тогда, мистер Макгрегор, с вашего позволения я немного передохну, а утром мы обсудим дальнейшие действия.

— Спасибо, мистер Холмс, — он склонил голову. Поскольку, отдав распоряжения, детектив снова повернулся к окну, супруги сынтерпретировали это как знак окончания разговора и сочли за благо удалиться.

Оставшись в одиночестве, Холмс еще немного постоял у окна, после чего не торопясь осмотрел расположенные на втором этаже спальни. Они внушали гораздо больше оптимизма, чем помещения первого этажа — пусть мебель и была старой, стены и потолок не требовали так много чистки. Удовлетворившись увиденным, Холмс прошел в отведенную ему спальню и, не раздеваясь, рухнул на массивную дубовую кровать. Весь этот переезд отнял у него больше сил, чем он предполагал.

Ужин по его просьбе подали в семь, и, поскольку ни одна из комнат не была приспособлена для трапезы, поднос миссис Макгрегор принесла прямо в спальню. Утолив голод, Холмс с наслаждением раскурил трубку и, сев у растопленного камина, думал было развлечь себя книгой, что он специально для этого взял в библиотеке, но его душевное состояние явно к этому не располагало. В течение дня он неоднократно думал о том, что ему следовало написать брату, но так и не отважился взяться за перо. Он до сих пор не знал, что может ему сказать. Поэтому, выкурив трубку, Холмс отложил книгу и отправился спать.

В соответствии со старой народной мудростью, утро принесло ему определенное облегчение — по крайней мере, вспомнив о том, что у него есть какое-никакое дело, Холмс сразу же ощутил прилив сил. Приведя себя в порядок и позавтракав, он спустился в гостиную, где, по договоренности с Макгрегором, его уже ждали сам смотритель и рабочие, которым предстояло привести дом в надлежащий вид.

Примерно десять минут ушло у них на определение алгоритма действий. Холмс не любил много говорить, если это не было абсолютно необходимо, и в данном случае ограничился самыми лаконичными разъяснениями. В итоге было решено, что сегодня рабочие займутся утилизацией накопившегося за время ремонта мусора, а Холмс и Макгрегор еще раз пройдутся по комнатам и уточнят все детали планировки и возможные трудности, которые нужно было учесть еще до начала ремонта. Однако не успел Холмс отпустить рабочих, как во дворе послышался шум подъезжающего экипажа.

— Вы кого-то ждете? — нахмурился детектив, глядя на смотрителя. Тот в ответ лишь беспомощно развел руками. Поняв, что расспросы бесполезны, Холмс вышел на улицу, чтобы поприветствовать нежданного гостя.

К его удивлению, им оказался Стэнли Хопкинс — невысокий коренастый человечек, с усами и в котелке, который, как только увидел Холмса, радостно всплеснул руками.

— Так значит, это правда! — воскликнул он. — Вы все-таки приехали!

Столь неподдельная реакция не смогла оставить Холмса равнодушным, и он улыбнулся.

— Инспектор Хопкинс, — человечек спрыгнул на землю, и он пожал ему руку. — Рад вас видеть.

— Взаимно, мистер Холмс, — круглое лицо инспектора озарила улыбка, но в следующий миг он погрустнел. — Примите мои соболезнования.

Холмс желал бы, чтобы его перестали приветствовать этими словами, но, поскольку он ничего не мог с этим поделать, ему оставалось лишь вежливо ответствовать:

— Благодарю, инспектор. Я вижу, вы в прекрасной форме, раз слухи о моем приезде так быстро вас достигли.

— Не хочу вас разочаровывать, Холмс, но это нужда заставила меня столь бесцеремонно досаждать вам своим присутствием, — теперь он выглядел расстроенным. — Вчера вечером на Эбби-Грейндж было совершено нападение, и я в совершенной растерянности. А поскольку моя супруга видела, как Макгрегор доставил вас сюда, я решил незамедлительно воспользоваться вашей помощью. Ибо, не стану скрывать, сам я не в силах разобраться в этом деле.

— Понимаю, — промолвил Холмс и обернулся к смотрителю. — Боюсь, мистер Макгрегор, дела вынуждают меня отложить наши планы. Инспектор Хопкинс мой старый друг, я не вправе ему отказать.

— Конечно, мистер Холмс. Я послежу за ребятами, а как вернетесь, мы еще раз все осмотрим.

— Замечательно. Что ж, раз так, инспектор, давайте отправимся на место происшествия, — он вскочил на козлы. — Введете меня в курс дела по дороге.

— Спасибо, Холмс, — с облегчением проговорил Хопкинс. Как только его коляска, которой он сам управлял, выехала на проселочную дорогу, он заговорил:

— Не знаю, помните ли вы, но мой дом находится в нескольких милях от Эбби-Грейндж, и в хорошую погоду, возвращаясь домой, я предпочитаю съезжать с главной дорогой, и мой путь проходит в непосредственной близости от поместья. Так случилось и вчера. Я ехал домой в этой самой коляске и, проезжая мимо поместья, увидел, что в столовой (ее французские окна выходят во двор, за которым расположена дорога, по которой я езжу) как будто что-то происходит. Я услышал несколько сдавленных криков, за которыми последовал плач. Было уже довольно поздно, нигде не горел свет, так что я не на шутку перепугался — я подумал, что в дом забрались грабители. Я остановил коляску и, перемахнув через ограду, подкрался к дому и через открытое окно заглянул в столовую. К своему глубочайшему ужасу, в лунном свете я увидел, что леди Брэкенстолл, хозяйка Эбби-Грейндж, лежит на полу, привязанная к креслу. Поспешив ей на помощь, я увидел, что она страшно избита — все ее лицо покрывали отметины и кровоподтеки. Я попытался узнать у нее, что случилось, но все было напрасно — от ужаса бедняжка не могла вымолвить ни слова. Конечно, я тут же поднял тревогу. Слуги проснулись, и я, оставив леди Брэкенстолл на попечение ее служанки, поспешил узнать, что случилось с ее супругом. Как оказалось, лорд Брэкенстолл находился в своей спальне. Он был без сознания, и его лицо было разбито в кровь. Когда я разбудил его…

— Подождите, — прервал его Холмс. — Ничего больше не говорите.

— Почему? — растерялся Хопкинс.

— Потому что вы рассказали мне то, что видели своими глазами — а то, что увидел лорд Брэкенстолл, я хочу услышать от него самого.

Инспектор, который явно рассчитывал на то, что именно вторая часть его рассказа вызовет наибольший интерес, замолк, стараясь скрыть свое недовольство. Ему уже доводилось работать с Холмсом, так что он знал, что лондонский детектив не отличался деликатностью и порой пренебрегал чувствами других, когда дело касалось его расследований, но все равно он не мог не чувствовать себя уязвленным.

Спустя двадцать минут они достигли цели. Проехав сквозь парк по аллее, что шла между двумя рядами старых вязов, коляска остановилась у невысокого, вытянутого в длину дома с колоннами. На крыльце их уже ждал дворецкий.

— Джентльмены, — он невозмутимо склонил голову, когда Хопкинс и Холмс взошли на крыльцо. — Прошу следовать за мной.

Они прошли в гостиную, где их ждал хозяин дома.

— А, Хопкинс, — лорд Брэкенстолл поднялся с кресла, в котором читал газету, и подошел к гостям. — Вы говорили, что приедете не один.

— Все верно, лорд Брэкенстолл, — с готовностью ответствовал инспектор. — Позвольте представить — мистер Шерлок Холмс, частный детектив из Лондона.

Мужчины обменялись рукопожатием.

— Что ж, мистер Холмс, я рад, что инспектор Хопкинс получил возможность проконсультироваться с вами. Однако, к сожалению, я не представляю, как вы сможете нам помочь. Как я уже сказал инспектору, я знаю, кто стоит за вчерашним нападением.

— Вот как? — отозвался Холмс, внимательно изучая взглядом собеседника. Брэкенстолл бы еще молод (Холмс даже был склонен сказать, что он был на несколько лет младше него самого), однако в его облике было что-то такое, что лишало его свежести молодости и старило на несколько лет. Его костюм был безупречен, но его руки, которые он старался держать сцепленными, слегка дрожали, а его лицо имело неестественный красноватый оттенок. Возможно, конечно, дело было в том, что его лоб рассекал свежий шрам (очевидно, последствие нападения), однако Холмс слишком долго работал частным детективом, чтобы не замечать очевидного.

— Да, без сомнения, — подтвердил Брэкенстолл. — Это дело рук банды Рэнделлов, отца и двоих сыновей.

— Неужели? — промолвил Холмс. — В таком случае, я хотел бы подробно узнать, как все было.

Лорд Брэкенстолл небрежно махнул рукой, предлагая гостям сесть. Холмс, однако, с места не сдвинулся.

— Прошу прощения, лорд Брэкенстолл, но, насколько я понял из информации, предоставленной инспектором Хопкинсом, ваша супруга также стала жертвой нападения. Боюсь, я вынужден настаивать на том, чтобы она тоже приняла участие в нашем разговоре.

Хозяин дома нервно рассмеялся.

— Моя жена? Мистер Холмс, в этом нет никакой необходимости. Я могу пересказать вам все, что она видела. К тому же, после случившегося ей нездоровится — негодяи изрядно ее избили, и…

— Я понимаю, какое серьезное испытание выпало на долю леди Брэкенстолл, — спокойно перебил его Холмс, — и весьма ей сочувствую, однако я вынужден настаивать. Без свидетельских показаний всех очевидцев наш визит можно считать бессмысленным, и я уверен, что мы оба не хотим огорчать доброго инспектора Хопкинса.

Нижняя губа Брэкенстолла чуть дернулась, но он сразу же попытался скрыть это за улыбкой.

— Как вам будет угодно, мистер Холмс, — он кивнул дворецкому, и тот скрылся. Спустя пять минут, которые трое мужчин провели в молчании, послышались шаги, и в комнату вошла молодая женщина.

— Леди Брэкенстолл, джентльмены, — сказал хозяин дома. — Моя супруга.

Холмс, который до этого был поглощен изучением расстилавшегося за окном парка, повернулся, чтобы поприветствовать хозяйку дома, и замер.

Леди Брэкенстолл была самой прекрасной женщиной, которую ему доводилось встречать. Темноволосая, изящная, с глубокими карими глазами и фарфоровой кожей, она была настолько необыкновенной, что ее красоту не могли изуродовать даже синяки и кровоподтеки, скорбные свидетельства несчастий прошедшей ночи.

— Маргарет, мистер Хопкинс обратился к помощи мистера Шерлока Холмса, детектива из Лондона, — быстро пояснил лорд Брэкенстолл. — Как я понимаю, он сейчас живет недалеко от нас, и мистер Хопкинс полагает, что его помощь позволит пролить свет на это несчастье. Хотя, на мой взгляд, все предельно ясно.

— Я очень надеюсь, что все так и есть, лорд Брэкенстолл, — подал голос инспектор. — Однако есть в этом деле какое-то несоответствие. Не могу сказать, в чем оно заключается, но не могу его игнорировать.

— Вы весьма добры, инспектор, — тихо сказала леди Брэкенстолл, и Холмс вынужден был отметить, что ее голос звучал очень устало и печально, что заставило его отдать должное шестому чувству провинциального коллеги.

Когда все расселись, Холмс проговорил:

— Леди Брэкенстолл, пожалуйста, расскажите, что произошло вчера вечером.

Не поднимая глаз, она все так же тихо промолвила:

— Около половины одиннадцатого, после того как мой муж удалился к себе, я пошла проверить, все ли в порядке в доме — это моя обязанность. Я осмотрела все комнаты и, наконец, зашла в столовую. И вдруг… — она замолкла на мгновение, словно для того, чтобы перевести дух. — И вдруг я увидела, что там находились трое человек. Один… один был пожилой широкоплечий мужчина, двое других были помладше. Я так перепугалась, что даже не успела закричать. Один из тех, что был помладше, схватил меня и несколько раз ударил по лицу. Наверное, после этого я потеряла сознание. Когда я очнулась, я поняла, что они оторвали от звонка веревку и крепко привязали меня к креслу, что стоит во главе обеденного стола. Но в столовой уже никого не было.

— Вот как? — промолвил Холмс и перевел взгляд на хозяина дома. — А что же вы, лорд Брэкенстолл?

Тот заерзал на месте и заговорил, охваченный негодованием:

— Я удалился к себе в половине одиннадцатого и сразу же заснул. Но вскоре меня разбудил какой-то шум. Проснувшись, я увидел, что в комнате находится посторонний человек. Я закричал, но он ударил меня по голове чем-то тяжелым, и я потерял сознание. Очнулся я, когда меня разбудил инспектор Хопкинс.

— Значит, вы не слышали звуков борьбы? — уточнил Холмс.

— Моя спальня находится далеко от столовой, — покачал головой лорд Брэкенстолл.

— Понятно. Еще кто-нибудь видел нападавших?

— Нет. Слуги спали, а миссис Фрейзер, мать леди Брэкенстолл, очень плохо слышит, так что они не сумели ее разбудить.

Холмс кивнул и после паузы спросил:

— Из дома что-нибудь пропало?

— Как сказали слуги, лишь несколько серебряных приборов из буфета, — пожал плечами лорд Брэкенстолл. — Я полагаю, забравшись в спальню, они испугались, что убили меня, и сбежали, не став грабить дом дочиста.

На это Холмс ничего не ответил. Помедлив немного, он встал:

— Что ж, лорд и леди Брэкенстолл, спасибо вам за столь содержательные показания. Если вы не возражаете, я хотел бы осмотреть столовую.

Инспектор Хопкинс вопросительно посмотрел на хозяина дома, и тот кивнул.

— Да, конечно, если вы считаете это необходимым… Пройдемте…

Они последовали за ним в противоположное крыло дома. Перед тем как уйти, Холмс слегка поклонился леди Брэкенстолл, и она ответила почти незаметным кивком, по-прежнему не поднимая глаз.

Столовая представляла собой большое высокое помещение. Сквозь три французских окна, расположенных справа, лился теплый августовский свет. Слева находился камин, у которого стояло упомянутое леди Брэкенстолл кресло.

— Любопытно, — проговорил Холмс, проходя в центр комнаты, — Хопкинс обратил внимание на столовую, потому что окна не были занавешены портьерами. У вас столь недобросовестные слуги, лорд Брэкенстолл? Судя по виду вашего дворецкого, я бы так не сказал.

Тот снова нервно рассмеялся.

— Слуги у меня вышколены отлично, мистер Холмс, можете не волноваться. Это просто моя жена часто… любуется лунным светом, когда заходит в эту комнату. Вид действительно впечатляющий.

— Что ж, поверю вам на слово, — промолвил детектив. Подойдя к камину, он осмотрел оборванный конец шнура от звонка.

— Интересно, — сказал он, — неужели, когда грабители за него дернули, никто не услышал, как зазвенел звонок на кухне?

— Нет, — покачал головой Хопкинс. — Кухня расположена в противоположной части здания. Но, признаюсь, я и сам об этом подумал. Со стороны столь опытной банды было очень глупо так сильно рисковать.

— Но ведь они были настолько неосмотрительны, что начали избивать леди Брэкенстолл и, вместо того чтобы довершить дело до конца, оставили ее лежать без сознания, не подумав о том, что по пробуждении она может поднять тревогу, — задумчиво проговорил Холмс. — Действия этой банды столь неуклюжи, что я начинаю удивляться, как они вообще не споткнулись на лестнице и не переломали себе шеи, — он посмотрел на камин. — О, лорд Брэкенстолл, теперь я вижу, что вы были правы, когда говорили о том, сколь хорошо вышколены ваши слуги. Смотрите, какая чистая кочерга, Хопкинс, — он взял обозначенный предмет и продемонстрировал его инспектору.

— В этом нет ничего удивительного, мистер Холмс, — в голосе лорда Брэкенстолла почувствовался холодок. — Мы заменили ее несколько дней назад — старая совсем пришла в негодность.

— Ах, так вот оно что, — промолвил Холмс, ставя кочергу на место. — Что ж, это все объясняет.

Он замолчал, но с места не двигался, и отчего-то из-за этого Стэнли Хопкинсу стало не по себе. Он чувствовал растущее недовольство лорда Брэкенстолла и уже собирался что-то сказать, но Холмс его опередил.

— Инспектор, я думаю, нам не стоит больше злоупотреблять временем наших хозяев. Вы правы — это дело не решено определенного интереса, но вот его природа, к сожалению, лежит за пределами криминальной области, — он внимательно посмотрел на лорда Брэкенстолла. — К моему большому сожалению, — подчеркнул он.

Хозяин дома слегка побледнел, но пересилил себя и выдавил очередную вежливую улыбку.

— В таком случае, мистер Холмс, нам остается лишь надеяться, что банда Рэнделлов все-таки будет поймана, — сказал он. — Ведь мы не можем допустить, чтобы подобное произошло с кем-нибудь еще.

— Разумеется, — с обманчивой вежливостью ответил Холмс, и Брэкенстолл вызвал дворецкого, чтобы он проводил гостей.

Как только они отъехали на достаточное расстояние от Эбби-Грейндж, Хопкинс остановил коляску.

— А теперь, Холмс, скажите, что вы на самом деле думаете, — не без тревоги попросил инспектор. — Я ведь вижу, что вы пришли к какому-то заключению.

Детектив усмехнулся, и Хопкинс невольно поежился — только сейчас он понял, что все это время его коллега лишь с большим трудом сдерживал ярость.

— А вы к какому пришли заключению? — холодно поинтересовался он. — Вы видели и слышали все то же самое, что и я, даже больше. Разве вам не стало все очевидно еще вчера?

Хопкинс смутился и ничего не ответил. Опустив голову, он уставился на вожжи, что держал в руках. От собственной слабости ему стало стыдно, но он всегда был слишком мягким человеком для инспектора, пусть даже провинциального.

— Пьяный ублюдок избил жену и выдал все за ограбление, — от гнева Холмса слегка трясло, так что, если бы он обратил на это внимание, его бы это удивило — давно уже он не испытывал таких сильных негативных эмоций. — По всей видимости, вечером в пьяном угаре он устроил ей скандал в столовой. Не желая вмешиваться, слуги попрятались по углам, так что портьеры остались незанавешенными. Однако леди Брэкенстолл попыталась дать отпор и ударила его кочергой — поэтому ту и выбросили. Придя в ярость, он избил ее и привязал к креслу — ему-то не нужно было волноваться из-за того, что шум звонка кого-то потревожит. После этого негодяй добрался до своей спальни и завалился спать. Я так понимаю, когда вы разбудили его, он не сразу выдал вам эту умопомрачительную историю?

— Нет, — честно признал Хопкинс. — Про грабителей мне сначала сказал дворецкий, и уже потом… — он вздохнул.

Холмс презрительно фыркнул.

— Ох уж эти преданные слуги — даже если в доме произойдет убийство, они не вынесут сора из избы! — он спрыгнул с коляски и принялся прохаживаться взад-вперед, чтобы его чувства получили хоть какой-то выход. — Это отвратительно, Хопкинс, это просто отвратительно! — внезапно он остановился и посмотрел на него в упор. — И готов поспорить, что это далеко не первый случай.

Инспектор затеребил вожжи.

— Лорд Брэкенстолл известен своим крутым нравом и склонностью к… злоупотреблению спиртными напитками, — с тяжелым сердцем промолвил он. — Но так относиться к своей жене, это… — он снова не договорил.

Холмс прикусил губу и возобновил свое хождение. Перед его мысленным взором все еще стояло лицо леди Брэкенстолл — красивая молодая женщина, избитая тираном-мужем, что не понесет за это никакой ответственности.

— В любом случае, дело можно закрыть, — сказал Хопкинс, прерывая его мысли. — Никаких Рэнделлов здесь не было, а значит…

— Что значит, дело можно закрыть? — угрожающе прошипел Холмс. — А как же факт побоев? Она ведь могла умереть, в конце концов!

Хопкинс устало потер виски.

— Холмс, вы ведь не хуже меня знаете, что по закону она фактически является его собственностью, — со вздохом проговорил он. — К тому же, леди Брэкенстолл никогда не признает того, что он ее избивает. Если она пойдет против него, он просто выставит ее на улицу вместе с миссис Фрейзер, а этого она никогда не допустит. Им просто некуда идти, — заключил он.

Холмс не верил своим ушам. Столько лет он работал детективом, помогал людям и правосудию, но в данном случае, столкнувшись со столь явной несправедливостью, он был совершенно бессилен. Нет, это было невыносимо.

— Спасибо за увлекательное путешествие, инспектор, но домой я доберусь сам, — не прощаясь, он зашагал по дороге, а Хопкинсу оставалось лишь печально смотреть ему вслед.