The Split Crown (гет)

Примечания:

Курсив в диалогах — это высокий валирийский.

Очень спонтанно

А в начале пути мало кто в нас верил, не правда ли?

Квентин Тарантино

Когда Рейнира покидала Королевскую гавань, единственные, кто вышел тем утром проводить их с Деймоном были сир Харвин и его отец.

Поцелуй, который она подарила Стронгу на прощание, отдавал горечью и болью от несбывшегося. Всё могло сложиться иначе. К лучшему или к худшему, но у них была бы своя минута тихого счастья.

Спустя годы, принимая известие о его смерти, Рейнира позволяет себе скупую, одинокую слезу. Вместе с ней окончательно уходит её юность, оставляя за собой только выжженное пепелище и семейные осколки.

— Нормально ли, что я жажду предать огню его убийц? — тихо спрашивает Рейнира у мужа.

Деймон даже не отрывается от своих посланий.

— С чего ты решила, что это не несчастный случай, моя королева? — Деймон в полной мере наслаждается тем, что в Волантисе люди ещё помнят валирийский язык, хоть и кривит лицо, слыша низкие диалекты.

— Твои осведомители на это намекают, — а Рейнире приятно вспоминать язык, который любила её мать, и раздражать Деймона.

— Если ты хочешь придать кого-то огню Сиракс, кто я такой, чтобы останавливать тебя? — всё так же невозмутимо отвечает Деймон.

— Тебя совсем это не заботит? — спрашивает Рейнира чуть игриво, дразнясь.

Деймон наконец-то поднимает на неё взгляд и не выглядит впечатлённым.

— Ты на пятом месяце беременности, — замечает он, кивая на её уже заметный живот. — Нашим пятым ребёнком.

— Это скучно, — Рейнира едва заметно морщит нос, напоминая себя в юности.

— У нас у всех есть прошлое, — философски замечает Деймон.

Рейнира ничего не отвечает. Она медленно опускает руку, придавая послание огню. В всполохах пламени ей видится собственное прошлое и горящие храмы Рглора.

Волантис должен был стать их временной обителью. У Деймона остались здесь незавершённые дела, а Рейнира, вырвавшись из дворцовой клетки, хотела увидеть вольные города. Дела затянулись, местная знать привечала валирийцев чистой крови и их драконов. Время всё неумолимо тянулось, пока не вспыхнуло восстание жрецов Рглора. Совет триархов пал, ряды знати, не желавшей преклоняться перед чужой верой, редели под натиском Огненной руки⁽¹⁾. Деймон был известен, как убийца Крагхаса Драхара, Рейнира — как самая молодая всадница в истории Таргариенов. Драконы жаждали сойти со старинных фресок.

Когда от Рглорских храмов остались только горящие руины, Рейнира впервые в жизни почувствовала себя на своём месте. На Сиракс, в небе, в огне и крови, бок о бок с Караксесом и Деймоном. Это было крепче свадебного узла, сильнее валирийских порезов. Кровь Рейниры пела.

Они и правда были выкованы из одного металла. Из валирийской стали.

Волантийцы чтили валирийскую кровь и своё прошлое, Деймон и Рейнира восстали из пепла легенд и старых историй. Это было слишком похоже на божественное откровение, чтобы упускать такой шанс.

Волантис выстоял в Красном восстание и пал перед последними драконолордами.

История повторялась.

Рейнира и Деймон, изгнанники, лишённые трона, коронованы. У судьбы странное чувство юмора.

Рейнира отводит взгляд от огня.

— Тётушка Сейра что-нибудь прислала? — спрашивает Рейнира.

— Ага, — она слышит, как Деймон ухмыляется. — Благородные яды и сильные вина.

— Это на неё похоже. Обещала приехать?

— Возможно, зимой. Познакомится с племянниками… или внуками. Трудно сказать, кем они ей приходятся, с учётом того, что я её племянник, а ты внучатая племянница.

— О да, эти сложности семейных наименований, когда ты Таргариен, — Рейнира не может сдержать тихого смеха.

— Ужас, — соглашается Деймон.

Они снова замолкают, погружаясь в свои бумаги.

— Тебе не хочется иногда вернутся в Вестерос? — спустя какое-то время спрашивает Рейнира.

— Сегодня день странных вопросов? — фыркает Деймон.

Он отрывается от своих посланий и подходит к жене, осторожно обнимая её со спины и складывая руки на животе. Старый город за окном заливают лучи рассвета. Валирийская архитектура наполняет Деймона каким-то странным спокойствием и умиротворением. Спустя годы скитаний, возвращений в Королевскую гавань и изгнаний, месяцы в Пентосе, Деймон там, где должен быть.

— Возможно, — уклончиво отвечает Рейнира.

Известие о смерти сира Харвина поднимает в ней ворох старых воспоминаний и кровоточащих даже спустя годы ран. Слишком много вопросов, Рейнира знает, останется без ответов, но что-то ностальгическое едва заметно трепещет в её душе.

— Визерис бы никогда не позволил нам пожениться, тебя бы выдали замуж за того, кто больше бы предложил, или за Веларионов, чтобы вернуть тех ко двору. Я… Сложный вопрос. Был бы зол? Женился бы назло всем и всё равно бы сбежал из Вестероса? Мне никогда не было места при его дворе, ни с крысой Хайтауэром под боком, — спокойно размышляет Деймон, переходя на общий.

Его способ выразить горечь и презрение.

Рейнира поглаживает мозолистые и крепкие от меча руки, прослеживая контуры старых шрамов. Этот разговор будит в них обоих болезненные воспоминания.

— Стоит признать, что своего старый мудак добился. Остаётся только ждать того, как его корабль пойдёт ко дну.

— Пойдёт ко дну? — Рейнира не может сдержаться от лёгкого поддразнивания, чтобы отвлечь мужа.

Она чувствует щекотное и нежное до слёз прикосновение губ к виску и не может сдержать слабой улыбки.

— Хайтауэр всегда мечтал посадить свою кровь на трон, чтобы править, как раньше, и вытравить всю «валирийскую дрянь» из нас. Он своего добился. Дети твоего отца едва ли понимают валирийский, если это не драконьи команды. Этого хватит максимум на несколько поколений, потому что корона при таком подходе и количестве оставшихся валирийцев окажется без драконов, а у династии нет такой силы, чтобы иначе удерживать вассалов в подчинение. Хайтауэр не единственный, кто жаждет урвать свой кусок плоти и вспомнить старые времена. Корона уже потеряла с нами двух особей, и потеряет ещё больше.

— Ещё больше? — Рейнира выгибает бровь, ожидая пояснений.

— Сюрприз, — фыркает Деймон. — Правда. Ты волновалась, что у нас всего лишь одна пара драконов, а их детёныши сплошные самцы, от чего наши правнуки могут не получить своих драконов. Как удачно, что Лейну хотят выдать замуж за Веймонда Велариона, чтобы слить две ветви семьи в одну.

— У Лейнора до сих пор нет наследников. Лейна станет наследницей Лейнора, её дети получат Дрифтмарк под присмотром Корлиса и оком Рейнис. Если случится чудо и у Лейнора будут дети, то Веймонду уже будет не на что претендовать, власть опять останется у главной ветви. Хороший ход, — подмечает Рейнира, понимая, что пропустила эту информацию в посланиях. — Но Лейна была ещё более строптивой, чем ты, насколько я помню.

— О да, она бы не стала столько ждать с убийством Реи, — Деймон довольно скалится.

Одно из немногих приятных воспоминаний греет его душу и по сей день.

— Я предложил ей выход, но знаешь ведь, в гости принято ходить с дарами.

Рейнира пару секунд обдумывает эту фразу, пока не осознаёт, что именно задумал Деймон.

— Если правда вскроется, она станет изменницей.

— Именно, моя королева. Мы сожжём все мосты.

Рейнира не может сдержать восторженного смеха. Она разворачивается в кольце рук Деймона и дарит своему мужу долгий и тягучий поцелуй, которого он более чем заслуживает.

— Мой король, — восторженно шепчет Рейнира.

Деймон ловит её взгляд, мягко обхватывает лицо одной рукой, другой удерживая за талию, и утягивает в ещё один поцелуй. Рейнира поддаётся навстречу и едва ли не рычит от того, что живот мешает крепко прижаться к мужу. Её пальцы до боли впиваются в плечи Деймона, легко добираясь до твёрдой плоти через рубаху.

— Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя и наших детей, моя королева, — шепчет Деймон, как откровение, как сокровенное знание.

Рейнира знает это. Уже долгие годы знает, но признание всё равно отдаётся теплом где-то в глубине её сердца и рычит драконовой жадностью в душе.

— Если Боги будут благоволить нам, то, возможно, не только Лейна увидит в этом выход, — прочистив горло добавляет Деймон, чуть отстраняясь, точно стыдясь прошлого проявления чувств.

— Лейнор? — удивлённо уточняет Рейнира, делая вид, что ничего не произошло.

— Как бы Корлис и Рейнис не пытались это скрыть, но у нас были соседние палатки во время кампании на Ступенях. Он всегда предпочитал мужчин.

— Это многое объясняет, — комментирует Рейнира.

— О, да. Просто Корлис никак не может с этим смириться.

— Ты никогда не говорил сколько у тебя осведомителей в Вестеросе, — переводит тему Рейнира.

— У нас у всех есть прошлое, — нехотя замечает Деймон, потому что если о чём Рейнира, действительно, не любит разговоры, так это о его бывшей почти-жене и любовнице.

А если вы знаете жар драконьего пламени, то вы никогда не встанете на пути разгневанной драконицы.

Рейнира недовольно поджимает губы, сильнее впиваясь в плечи мужа, но проглатывает это, как Деймон игнорирует её замечания о сире Харвине.

Прошлое. Всё прошло. Это больше не важно.

— У нас у всех есть прошлое, — вторит его словам Рейнира. — В любом случае, мы получили меньше, чем жаждали, но больше, чем должны были.

— И если с нашей лёгкой руки, любимый корабль Визериса пойдёт ко дну ещё быстрее, то разве это плохо? — ухмыляется Деймон. — У нас есть наше маленькое Королевство.

— У Чёрной Королевы и Чёрного Рыцаря не бывает лёгкой руки, — зеркалит его ухмылку Рейнира.

В их глазах горит одинаковое пламя мести, потому что драконы не прощают и не забывают обид.

1) военный орден Рглорского храма

Вернуться к тексту