Проснись и пой, Северус! (гет)

Северус Снейп в который раз перечитывал копию запроса, высланную ему министерством магии на адрес его аптеки в Косом переулке. Вот когда он порадовался, что с месяц назад окончательно переехал сюда от Поттеров. Оставайся он на Гриммо, сейчас бы оказался в неловком положении, ведь Поттер обязательно сунул бы свой любопытный нос в это дело. А дело было в самом деле из ряда вон.

"Просим оказать содействие и предоставить сведения о месте проживания волшебника мистера Северуса Снейпа с целью установления отцовства относительно волшебницы Ливианы Рицолли, пяти лет, дочери не волшебницы Франчески Рицолли, проживающей по адресу: Италия..."

Северус всё никак не мог осознать, что означает этот документ. Его приглашали в Министерство сегодня к трём, а он не в силах был даже пошевелиться, настолько ошеломила его сама мысль о том, что он, возможно, является отцом пятилетней девочки с необычным именем Ливиана. Интересно, как это будет коротко? Ливи, Лина, Ана, Виа?

Конечно, Северус помнил Франческу и их единственную ночь накануне его отъезда с итальянского побережья. И, разумеется, он всё подсчитал. Да, его ребёнку было бы сейчас как раз пять лет. И Северус бы даже знал о его существовании, если бы за эти годы судьба хотя бы ещё раз занесла его в тот маленький прибрежный городок, где он когда-то отдыхал вместе с Поттером и его семьей. Но Северус не только ни разу больше там не оказался, но даже не пытался подсмотреть за жизнью Франчески в свой артефакт — серебряное блюдо, подарок Долохова. Зачем? Всё случившееся тогда казалось таким мимолётным и несерьёзным. Да и Франческа, как ему казалось, ясно дала понять, что та ночь, больше похожая на сон, фантазию или мираж, больше не повторится. Хотя она часто снилась ему, та ночь.

Сколько всего случилось за эти годы! У Поттеров уже двое сыновей, которых Северус искренне любит и считает своей семьёй. Грейнджер тоже родила недавно второго ребёнка и совершенно нелогично счастлива в браке с этим рыжим недоумком Роном Уизли. Даже Рита Скитер, давно отчаявшаяся дождаться взаимности от одного угрюмого зельевара, уже неделю как закрутила роман с каким-то перспективным чиновником из министерства.

Все вокруг жили, влюблялись, плодились и размножались. И только Северус Снейп по-прежнему даже не думал о том, чтобы жениться и тем более завести детей. Ему вполне хватало Джеймса и Альбуса, чтобы чувствовать себя нужным и любимым. Никогда не возникала идея фикс оставить наследника. Что там наследовать? А потому сейчас, в свете открывшихся обстоятельств, Северус пребывал в крайней степени растерянности и даже смущения. Как же так получилось, что Франческа забеременела в ту роковую ночь? Почему не нашла возможность сообщить ему об этом? И почему сейчас?

Франческа...

* * *

— Синьор Снейп, вы разрешите прогуляться с вами по берегу моря? — подняла на Северуса тёмные, влажно-сияющие глаза Франческа.

Они стояли на крыльце маленькой виллы, в которой проживало семейство Марио Рицолли. В последний вечер в Италии Северус не смог отказать Марио и пришёл на устроенный в его честь семейный ужин, четвёртый за всё время отпуска. Удивительным образом Северусу было совсем не скучно на этих посиделках, где все галдели, шумели, смеялись, спорили и очень много ели. Вокруг стола носились многочисленные племянники Марио и пара его внуков от старшего сына. Мама Марио, синьора Рицолли, неизменно восседала во главе стола и цепко держала в поле зрения многочисленное семейство. Она всё замечала, делала выводы и не стеснялась давать советы, принимаемые членами семьи как обязательные к исполнению приказы.

Северус всё гадал, каким образом вдруг оказался тем, для кого она абсолютно не делала никаких исключений. Он точно так же, как и её дети, выслушивал её заботливые и непререкаемые суждения о себе и планах на свою жизнь и искренне не понимал, почему это его не особенно раздражает. Может быть, потому, что за её словами явственно ощущалось искреннее участие, бескорыстное внимание и тепло? И все вокруг это чувствовали, а потому не спорили и старались ничем не огорчить маму.

Франческе, младшей дочери синьоры Рицолли и сестре Марио, было уже за тридцать. Она успела побывать замужем, но ей не повезло: муж через пару лет после свадьбы устроился матросом на круизный лайнер и в первом же рейсе подхватил какую-то тропическую лихорадку. Приплыл уже в гробу. Франческа тогда была беременна. От потрясения она слегла на целую неделю. Малыша спасти, увы, не удалось. С тех пор Франческа стойко сопротивлялась попыткам матери выдать её замуж. А вот заводить мимолётные романы с отдыхающими не стеснялась. Статус вдовы надёжно ограждал её от совсем уж постыдных сплетен и нападок, хотя такое поведение всё равно не одобрялось в матримониальном семействе Рицолли.

Появление Северуса на пороге их виллы, видимо, породило в сердце почти отчаявшейся матери новую надежду. Может, потому и относилась она к нему как к своему сыну с первой минуты знакомства. Северус об этом догадывался, и Франческа в общем-то ему нравилась, и даже очень нравилась. Но были обстоятельства, о которых милейшая синьора Рицолли не знала и не могла знать. Лёгкий, ни к чему не обязывающий роман — вот всё, что он мог предложить Франческе. Но это разбило бы сердце её матери. А может быть, и ей самой тоже. Потому Северус предпочёл вовсе не демонстрировать своего интереса к молодой женщине и ничего не начинать, чтобы никого не обнадёживать. Может, зря он так?

Франческа все ещё ждала ответа, внимательно глядя на Северуса казавшимися совсем чёрными в вечернем сумраке глазами. Это была далеко не первая её попытка привлечь его внимание, но абсолютно точно последняя, ведь завтра заканчивается отпуск и к обеду его уже не будет в стране. До сих пор Северус стойко держался, но сегодня был какой-то особенный вечер — томительный, терпкий и, пожалуй, даже волшебный.

Задумчиво выпустив колечко сизого дыма в стремительно темнеющее звёздное небо, Северус согласно кивнул, удивив в том числе и самого себя, и затушил сигарету в стоявшем на крыльце вазоне с розовой геранью. Франческа укоризненно взглянула, усмехнулась и сделала то же самое. Переглянувшись, словно заговорщики, они быстро сбежали с крыльца и направились к пляжу.

Море, тихое и спокойное сегодня, призывно мерцало, отражая миллионы сияющих звёзд и умножая их число, словно всё вокруг — это небо и звёзды, а может быть, наоборот, море повсюду: у ног и над головой. И будто двое потерялись в чём-то огромном, великом, тёплом и родном.

Северус любовался силуэтом прекрасно сложённой женщины на фоне чуть подсвеченного едва взошедшей луной моря и понимал, что сегодня, в его последнюю ночь здесь, он отчаянно хочет позволить себе безумство быть с ней, ласкать это тело, отдаться, наконец, давно зревшим желаниям. Он был уверен, что она тоже этого хочет, что её взгляды, позы и лёгкие прикосновения обещают и предлагают всё, о чём он не позволял себе мечтать. Всего одна ночь, всего единственный раз в её объятиях — разве он многого хочет?

Северус разделся и подошёл к Франческе, взял за руку и потянул к морю. Она улыбнулась и, не сказав ни слова, последовала за ним. Они долго плавали. Уставая, ложились рядом на воду и смотрели на звёзды, едва касаясь рук друг друга будто бы случайно. А потом он её поцеловал прямо в море и, чуть отстранившись, залюбовался блеском её глаз, отражающих лунный свет. Она в ответ обхватила его лицо ладонями, оплела ногами бедра, прижавшись всем телом, и долгие мгновения всматривалась в ещё более чёрные, чем её собственные, глаза, пока он удерживал их обоих над водой.

— Пригласи меня к себе, — шепнула Франческа.

— Разве я этого ещё не сделал? — удивился Северус. — Мне казалось, всё это и есть приглашение.

— Тогда поплыли к берегу, — улыбнулась она и вопреки своим слова ещё крепче ухватилась за него, припадая губами к губам в каком-то отчаянном порыве, словно боясь, что, добравшись до берега, он передумает и она так и не узнает вкуса его губ, приправленного морем и солью.

Он не передумал. В маленьком коттедже с распахнутыми настежь окнами всю ночь сплетались в удивительно гармоничную музыку стоны, всхлипы, восклицания, звуки поцелуев. Их благословляли море, небо и звёзды.

* * *

За окном не спеша разгорался день, а Северус всё также бездумно смотрел в окно своей небольшой чёрно-белой гостиной, курил одну сигарету за другой и вспоминал. Он отчётливо помнил свои чувства, когда, проснувшись утром, понял, что один, и уже давно. Постель успела остыть, оставив едва уловимый аромат тела, казалось, приснившейся ему женщины. Она ушла, не пожелав объясниться. Должно быть, решила не слушать его оправдания, его враньё, ведь правды сказать он не смог бы.

Они из разных миров, и с этим ничего не поделать. Если бы Франческа как-то касалась мира магии, если бы хотя бы допускала мысль о её существовании, если бы... Но он отлично помнил их первый разговор обо всём на свете, после которого и принял окончательное решение не морочить голову этой женщине. Она была категорична и лишь смеялась в ответ на его намёки. А теперь у неё родилась дочь-волшебница. Что ж, судьба не прощает насмешек, а чувство юмора у неё порой очень специфическое.

Должно быть, Франческа напугана. У девочки к пяти годам уже должны были случаться магические выбросы. Лишь бы не додумались до изгнания дьявола из тела несчастного ребёнка. Северус вдруг забеспокоился от этой мысли. Захотелось немедленно защитить дочку, спрятать от полных ужаса и непонимания взглядов окружающих. Он был абсолютно уверен, что именно ужас и непонимание сопровождают сейчас каждый шаг его девочки.

"Мерлин всемогущий! — усмехнулся Северус, поймав себя на этой мысли. — Я даже не сомневаюсь, что это моя девочка. Неужели я всё-таки хотел стать отцом? Забавно".

Что ж, скоро все прояснится.

* * *

— Гарри, как хорошо, что ты зашёл, — поднялся со своего стула Перси. — Передай мистеру Снейпу копию запроса из Италии, пожалуйста.

— Ты отстал от жизни, Перси, — вздохнул Гарри. — Снейп уже месяц как съехал от нас. Ещё до моего дня рождения.

— О, прости, я не знал. Я же не был на торжестве, помнишь? — смутился Перси. — Командировка в Грецию в составе дипломатической миссии. Нельзя было отказаться.

— Разумеется, Перси. Министр никак не может без личного секретаря. Регламент и всё такое, я понимаю. Не подумай, я не в обиде, — уверил Гарри. — А что за запрос? Я могу поработать совой и быстренько смотаться к нему домой в Косой переулок. А отчёт от аврората министру ты передашь.

— Ну уж нет, сам иди отчитывайся, — усмехнулся быстро сообразивший Перси. — Я просто пошлю настоящую сову. До трёх он точно письмо получит и успеет собраться.

— А что будет в три? — невинно поинтересовался Гарри.

— В три мистера Снейпа ждут в отделе экспертизы, — с готовностью пояснил Перси. — Представляешь, кажется, у Снейпа есть дочь в Италии!

— Да иди ты! — не поверил Гарри.

— Тут так написано. Вот читай! — едва ли не оскорбился таким недоверием Перси.

Гарри прочитал запрос и нахмурился. Когда это Северус успел дочку заделать? Инспектора Рицолли Гарри отлично помнил и спустя почти шесть лет, прошедших с их незабвенного итальянского отпуска. Но Северус ни слова не говорил о какой-то Франческе Рицолли. Кто она, интересно, тому инспектору? Дочь, сестра, племянница? Хотя какая, в сущности, разница? Главное, Северус даже не обмолвился о своём романе с этой женщиной. А Гарри казалось, что они друзья и уже давно доверяют друг другу.

Впрочем, почему он так решил? Про делишки с Ритой Скитер, например, Гарри до сих пор не знает и даже не подозревал, что они со Снейпом много лет общались. Так с чего бы Снейпу откровенничать о своём мимолетном курортном романе с магглой? Вот только почему-то было обидно. Очень.

— В три, говоришь? — задумчиво протянул Гарри, возвращая пергамент. — Что ж, будет интересно посмотреть.

— Ты же не собираешься говорить с ним об этом? — забеспокоился Перси. — Я не должен был тебе ничего говорить. Это же частное дело.

— Тогда зачем сказал? И даже запрос дал почитать, — безжалостно припечатал Гарри.

— Слушай, ну я же по секрету, как члену семьи. И вообще, вы в одном доме жили, о чём я, между прочим, никому никогда не говорил. Я думал, ты всё равно узнаешь, вот и сказал.

— Ладно, не бойся, — сжалился Гарри. — Не сдам я тебя. Придумаю что-нибудь. Скажи лучше, министр у себя?

— Да, иди отчитывайся, — успокоился Перси, вновь принимая чуть надменный вид полного достоинства личного секретаря министра.

Гарри усмехнулся такой быстрой метаморфозе, подхватил папку с отчётом и двинулся на бой с министерским желанием в очередной раз сэкономить на аврорате. Не на того напали!

* * *

Северус нетерпеливо сжимал в руках гусиное перо — портключ в министерство магии Италии. Он сразу согласился с главой отдела экспертиз Оливером Джонсоном, что так будет правильно. Не тащить же через порт в Англию пятилетнюю малышку и её перепуганную магглу-мать? Джонсон сообщил, что Северуса он будет сопровождать лично, чтобы зафиксировать факт экспертизы и засвидетельствовать её результаты. Кроме того им двоим выделен кто-то из охраны, на что Северус только фыркнул. Они же не на войну собираются, в самом-то деле.

— И почему я не удивлён? — выгнул он бровь, увидев, кто именно ввалился в зал для портперемещений.

— Мистер Снейп, чем вы недовольны? — широко улыбнулся Гарри. — Вам оказана великая честь! Сам глава аврората лично будет оберегать вас как зеницу ока на далёкой чужбине.

— Как-нибудь перебился бы без этой сомнительной чести, — проворчал Снейп. — Рассказывай, как пронюхал.

— Исключительно оперативным путём, — хохотнул Гарри. — А если честно, случайно подсмотрел почту на столе министра, когда с отчётом к нему утром ходил.

— Ясно, — мрачно взглянул на него Снейп, не зная, стоит ли верить этим слишком честным зелёным глазам. — И что думаешь?

— Думаю, что совсем ничего о тебе не знаю, — вздохнул Гарри. — Ты же собирался мне рассказать? Но вообще — это здорово. Поздравляю, если что.

— Рано. Экспертиза ещё только предстоит, — напряжённо процедил Снейп.

— Да ладно тебе. Я же вижу, что ты не сомневаешься в её результатах, — отмахнулся Гарри.

— Всегда есть место для случайностей, — продолжал хмуриться Снейп. — А вдруг после меня у неё ещё кто-то был?

— И он тоже оказался волшебником! — воскликнул Гарри. — Не смеши. Так не бывает.

— Ещё и не так бывает. Даже магглорождённые дети случаются, тебе ли не знать, — буркнул Снейп, отворачиваясь.

— Эй, да ты никак переживаешь, что эта девочка может оказаться не твоей? — изумился Гарри. — Северус, я уверен, всё будет хорошо. Ты только скажи, ты теперь жениться будешь на этой Франческе? Чур, я шафер!

— Поттер, не время и не место. Сейчас портключ сработает. Иди сюда. Мистер Джонсон, будьте любезны, пора, — раздражённо выдал Снейп, словно за соломинку держась за тонкое гусиное пёрышко. Только бы не переломить!

* * *

Итальянский отдел экспертиз мало чем отличался от английского. Те же бесчисленные маленькие изолированные кабинетики с полностью герметичными дверями. Те же лабораторные шкафы по стенам, набитые зельями и реактивами. Разве что диванчики для посетителей другого цвета да плакаты на стенах на итальянском.

На одном из диванчиков уже сидела Франческа Рицолли, прижимая к себе симпатичную маленькую девочку в светло-голубом сарафане. Тёмные волосы девочки были заплетены в какую-то хитрую косу, но явно рвались на свободу, выбивась из неё целыми прядками.

Северус застыл в двух шагах от дивана, не сводя глаз с этой пары. Должно быть, Франческа вздрогнула, увидев его, потому что её дочь, до сих пор сидевшая с закрытыми глазами — может быть, чтобы меньше бояться, — вдруг распахнула их, и Северус пропал. Он словно утонул в этих тёмных омутах удивительного тёплого оттенка горького шоколада, в точности как у его матери. И Северус был счастлив, что Ливиане не достались его колючие, почти чёрные. Он не сомневался больше ни секунды, что эта девочка — плоть от плоти его. И никакая экспертиза не была нужна. Пусть министерские делают что хотят, ему всё равно. Он точно знал: у него есть дочь. Словно в трансе шагнул он к дивану и вздрогнул, когда глаза Ливианы распахнулись ещё шире, и она сильнее прижалась к матери.

— О, Северус, не стоит так пугать юную леди, — словно чёрт из табакерки вынырнул из-за спины Снейпа Поттер, широко улыбаясь. Говорил он при этом на прекрасном итальянском. — Думаю, вам с её матерью стоит перекинуться парой слов, прежде чем господа эксперты начнут. Детка, давай пока знакомиться. Я Гарри, — и он протянул руку, присаживаясь перед девочкой на корточки.

— Ливиана, — застенчиво улыбнулась девочка и, сперва оглянувшись на мать, осторожно протянула свою ладошку.

— Какое красивое имя, — восхитился Гарри вполне натурально. — Прямо как ты сама. Пойдём поиграем, пока твоя мама поговорит с дядей.

— Это не дядя, это мой папа, — вдруг спокойно заявила девочка, и все в комнате замерли. — Разве ты не видишь? Я вот вижу.

— Ну что же, — первым пришёл в себя Поттер. — Устами младенца, как говорится. Думаю, экспертиза на отцовство — всего лишь формальность. Как вы считаете, господа эксперты?

— Я тоже вижу, — хрипло каркнул Северус, опускась перед девочкой на колени. Голос ему решительно изменил. — Ты же не боишься меня, Ливиана?

— Я только вначале немножко испугалась, — призналась малышка. — А потом ты посмотрел, и всё прошло.

— Обычно бывает наоборот, — неловко пошутил Гарри, но на него уже никто не обращал внимания. Отец и дочь были поглощены знакомством, внимательно рассматривая друг друга с поразительно похожим выражением на лицах.

— Это так мило! — всхлипнул итальянский эксперт, в порыве чувств обняв своего английского коллегу за плечи, чем привёл его в полное замешательство.

Гарри между тем подсел на диванчик к хмурившейся, однако мужественно молчавшей Франческе.

— Разрешите представиться: Гарри Поттер, главный аврор магической Британии и лучший друг вот этого загадочного сурового мужчины, — кивнул он на Северуса.

Франческа взглянула на него и вдруг расслабилась, превратившись из натянутой струны в просто обеспокоенную женщину. Должно быть, само наличие у Снейпа лучшего друга, да ещё и такого на вид положительного, несколько её успокоило. Она даже сумела улыбнуться.

— Вас ведь Франческа зовут? — открыто и искренне смотрел на неё Гарри. — Этот мрачный тип так и не познакомил нас тогда, шесть лет назад.

— А я вас помню. У вас ещё жена с рыжими волосами, да? — усмехнулась Франческа, расправляя плечи.

— Точно! С вами я не познакомился, зато отлично помню инспектора Рицолли. Он ваш отец?

— Нет, что вы! — рассмеялась Франческа. — Старший брат.

— Неужели? Ни за что не поверю. Вы так молодо выглядите, что я решил, будто он ваш отец.

— Льстец, — шлёпнула его по колену Франческа. — Но мне нравится.

— А почему вы решили найти Северуса только сейчас? — гораздо серьёзнее спросил Гарри, и Северус тоже оторвался наконец от дочери, внимательно посмотрев на женщину.

— Я вообще не собиралась его искать, но мне не оставили выбора, — нервно пожала плечами Франческа. — Оказывается, в нашей стране такие дети, как моя Ливиана, растут в специальных приютах для юных волшебников. Единственный способ оставить её в семье — доказать, что хотя бы один из родителей волшебник. До недавнего времени мы понятия не имели, что она не такая, как мы. А потом она остановила бурю на побережье, потому что дядя Марио подарил ей новый сёрф и ей очень хотелось его опробовать. Вот тогда-то нам и сказали, кто она и как всё обстоит.

— Мистер Джонсон, что там с экспертизой? — стремительно поднялся с колен Снейп, вознамерившийся всё и сразу доказать прямо сейчас.

— Всё давно готово, можем начинать, — отозвался Джонсон.

— Побыстрее, пожалуйста, — бросил Снейп. — Что для этого нужно?

— Всего лишь по капле крови вашей и девочки, — пожал плечами Джонсон. — Да вы и сами это прекрасно знаете.

— Лив, ты не испугаешься, если у тебя возьмут одну каплю крови? — спросил Снейп, вперив в девочку внимательный взгляд, и удовлетворённо кивнул, заметив, как она решительный качает головой. Его девочка! Такую не испугать подобной ерундой.

* * *

Северус сидел в плетёном кресле на веранде того же, что и шесть лет назад, коттеджа и наблюдал за опускавшимся в тёплое августовское море багровым солнцем. Франческа укладывала Ливиану спать, а Северус размышлял, как теперь жить, как объясниться с ней так, чтобы она не чувствовала себя загнанной в клетку птицей.

Итальянские власти не оставили ей выбора: волшебный ребёнок должен жить и расти под присмотром волшебников. И если это не могут быть родители, власти предоставят такому ребёнку место в приюте. От одной мысли, что его дочь могла оказаться в приюте при живых родителях, Северус немедленно начинал злиться. И неважно, насколько хорошим был этот приют.

Франческа очень правильно сделала, что добилась розыска отца и экспертизы. Вот только Северус не был уверен, что если бы не обстоятельства, он когда-нибудь узнал бы о существовании у него дочери. И от этого было больно и горько. Неужели он заслужил такое?

Поставив на столик графин с холодным лимонадом и бокалы, Франческа молча опустилась в соседнее кресло и тоже принялась смотреть на уже стремительно темнеющее море.

— Красиво, — выдохнул Северус. — Как в ту ночь.

— Ты помнишь? — усмехнулась Франческа.

— Разумеется, помню. Как такое можно забыть? — излишне сухо ответил Северус.

— Тогда почему не пытался вернуться? — повернула она голову и открыто посмотрела на мужчину. — Даже не написал.

— А ты? Когда узнала, что беременна, почему не нашла меня? — в свою очередь повернулся Северус.

— Ну ты же не писал! Я решила, что тебе неинтересно, что со мной происходит. — В глазах Франчески появился вызов.

— Ты ушла, я решил, что это твой ответ на мой незаданный вопрос: что дальше? Разве не так? — выплюнул застарелую горечь Северус.

— А что бы изменилось, если бы я осталась? Ты не уехал бы в свою Англию? Или позвал бы меня с собой в свой волшебный мир, о котором таким, как я, и знать-то не положено? — вскочила Франческа, яростно сверкая глазами. — Да ты бегал от меня как чёрт от ладана весь свой отпуск. Даже не знаю, как решилась опять навязаться в ту ночь.

— Жалеешь? — прищурился Северус.

— Ещё чего? Тогда на свете не было бы Ливианы. Имей в виду, я тебе её не отдам, — сжала она кулаки.

— Лучше в приют? — прошипел Северус.

— Ты можешь её навещать, если уж это так необходимо. Но в Англию она без меня не поедет, — ответила Франческа яростным шёпотом

— Да кто сказал, что без тебя-то? — взвился Северус.

— Никто не сказал. И этот никто до сих пор ничего толком не говорит, между прочим. А я в неведении должна с ума сходить, — взвигнула Франческа.

— Когда бы я успел? — изумился Северус. — Ты же мне рта раскрыть не даёшь.

— Спросить Поттера, откуда он знает итальянский, прежде чем с ним проститься, ты успел. Показать Лив миллион фокусов с этой своей палочкой — тоже. А мне пару самых важных фраз сказать времени не нашлось, — бушевала Франческа. — Ненавижу!

Северус замер на мгновение, а потом шагнул к разъярённой женщине, порывисто притянул её к себе и впился в губы отчаянным поцелуем. Она напряглась, принялась вырываться и стучать кулаками по его спине, но он не отпускал. Не отпустил и тогда, когда почувствовал, как она обмякла в его объятиях, сдаваясь. Углубил поцелуй, уловив первый, едва заметный отклик. Подхватил на руки и с рычанием кинулся в спальню. Как же он, оказывается, мечтал об этом! Она отдавалась так, словно завтра умирать. Он не мог насытиться, клеймя её губами, руками, всем собой.

— Скажи, что ты теперь моя, — шептал он ей в губы.

— Давно твоя, — отвечала она.

— Я беру тебя в жены, Франческа Рицолли, отныне и навечно. Ты согласна? — рычал он, не переставая входить в неё снова и снова.

— Да, — выдыхала она в полубреду. — Не останавливайся. Только не сейчас.

* * *

Солнце ещё не взошло, но горизонт уже посветлел, обещая новый яркий день. Северус боялся пошевелиться, чтобы не разбудить Франческу, уютно устроившую голову на его плече. Совсем рядом за открытым настежь окном что-то тихо нашептывало предутреннее море, шелестело, звало к себе, манило. Но Северус мужественно держался, решив, что не позволит Франческе проснуться одной в холодной постели. Нет, только не в этот раз. Вчера разговор у них явно не задался, но сегодня они должны поговорить о многом и решить, как будут жить дальше.

И еще один вопрос волновал его этим утром. Ночное "беру тебя в жены" само сорвалось с языка, и теперь Северус пытался припомнить, изменилось ли в тот момент, когда услышал "да" в ответ, что-то в его ощущениях? Он никогда не был женат, и что чувствует волшебник, заключая брак, представлял себе весьма приблизительно. Но этот момент в их случае несколько отличался от стандартного обмена свадебными клятвами. Стоило прояснить, не поженились ли они случайно прямо, так сказать, в процессе. С другой стороны, а зачем? Ведь он и так собирался делать Франческе официальное предложение, хоть и запоздавшее на шесть лет.

— О чём думаешь? — раздалось тихое рядом. Франческа повозилась, освободив из плена его плечо, и устроилась на боку к нему лицом.

Он тоже повернулся к ней и ответил:

— О двух вещах. Во-первых, о том, что мечтаю услышать от тебя "да" на один вопрос.

— М-м-м, и на какой же?

— Ты согласна стать моей женой?

— Хорошо подумал? Не пожалеешь?

— Это "да"? — выгнул бровь Северус.

— Это "да", — улыбнулась Франческа.

— Хорошо, сегодня же сходим к твоим, и я официально попрошу твоей руки. Я же должен, да? Или нет?

— И столько надежды в глазах! — тихо рассмеялась Франческа. — Не должен, но лучше попроси. Тогда мама, возможно, тебя простит.

— Не знал, что синьора Рицолли зла на меня, — изумился Северус.

— А ты думал? Заделал дитё, сбежал, не написал ей ни разу. Мне-то ладно, но ей! — продолжала веселиться Франческа. — Она же тебя как сына приняла.

— Это я зря, согласен, — вздохнул Северус. — Что ж, значит, будем замаливать грехи.

— Давай-давай! Удачи! Если что, я помогать не стану. В чём угодно, только не в этом. А второй вопрос: где мы будем жить? — пытливо взглянула Франческа.

— Нет, этот был третьим в списке. Кстати, какие пожелания на этот счёт? Не хочешь в Англию, как я понимаю? — осторожно поинтересовался Северус.

— Не особенно, если честно. Здесь, говорят, теплее. Море опять же, как без него? — вздохнула Франческа. — Да ещё волшебство это, будь оно неладно.

— К волшебству ты привыкнешь. Тут выбора нет: наша дочь — волшебница. И в Англии вовсе не так холодно, как принято считать. В России, к примеру, гораздо холоднее, однако тоже люди живут. Вот море — это аргумент. Предлагаю компромисс: основную часть года живём в Англии, а на пару летних месяцев поселяемся здесь, у моря. Разумеется, все семейные праздники Рицолли готов проводить у твоих, если ты этого хочешь.

Северус говорил, смотрел в глаза и водил указательным пальцем по обнажённому плечу Франчески, заставляя её жмуриться от удовольствия и терять нить разговора.

— Ты специально меня отвлекаешь? — улыбнулась она. — В целом звучит неплохо. Можем попробовать.

— Вот и чудно, — чуть улыбнулся Северус. — Никогда не думал, что одна ночь способна так круто изменить жизнь.

— Ты про которую?

— Про обе. И есть предложение не останавливаться на достигнутом, — потянулся Северус к губам Франчески.

— Поддерживаю, — выдохнула она, отвечая.

* * *

Уже вовсю светило солнце, когда Северус проснулся во второй раз. Франчески не было рядом, и на мгновение ему показалось, что вся история с дочерью и экспертизой ему лишь приснилась. Решив не поддаваться панике, Северус легко соскочил с кровати, оделся и вышел на веранду.

На столе был накрыт лёгкий завтрак в итальянском стиле: круассаны, хлеб, джем, кажется персиковый, кофе в кофейнике и тонко нарезанная ветчина на маленьком блюдечке. О нём позаботились — это было чертовски приятно!

Чуть улыбнувшись и физически ощущая, как отпускает напряжение, Северус сел за стол и потрогал кофейник. Небрежно махнув рукой, он подогрел его. Подогретый кофе, конечно, не то же, что свежесваренный, но не в пример лучше остывшего. Не торопясь, налил напиток в чашку, понюхал, усмехнулся — терпимо, — но впредь решил варить кофе лично. А пока намазал джемом, оказавшимся ассорти персика и апельсина, кусочек хрустящего багета и принялся за завтрак.

Северус уже успел заметить на пляже бегавших наперегонки Франческу и Ливиану. Зрелище было уютным и даже умиротворяющим. Оказывается, счастье — это не так уж страшно. Проснись и пой, Северус, твоя жизнь наконец-то становится похожей на жизнь, а не на ожидание жизни. Фантазии — это прекрасно, но жить нужно не с ними. Жить нужно с живыми людьми. И любить нужно живых людей. Спасибо Поттеру и его семейству, особенно его сыновьям, что помогли Северусу понять эту простую истину. Теперь Франческе и его девочке, пожалуй, будет полегче.

Расправившись с завтраком и попутно удивившись, каким чудом в него столько влезло, Северус пошёл к своей новой и уже любимой семье, намереваясь не вылезать из моря до самого обеда. Хотелось сразу подхватить дочку на руки, прижать к себе, но он не решился. Всё же девочка знает его всего день. Ливиана сама всё решила. Подбежав, она пытливо заглянула в глаза, улыбнулась, а потом схватила его за руку и потащила к воде.

— Ты умеешь плавать? — спросила она.

— Сейчас я покажу тебе, как я умею плавать, — рассмеялся Северус. — Обожаю море! И это была вторая вещь, о которой я думал ночью. Спроси маму, она знает.

— Ма-ам! — обернулась Ливиана к матери. — А какая первая?

— Мы с твоим папой решили пожениться, — улыбнулась Франческа, глядя при этом в глаза Северуса.

— Ну, это и так понятно было, — разочарованно протянула девочка.

— Правда? Мне вот не было, — внимательно посмотрела на неё Франческа. — И папа, я думаю, тоже сомневался.

— Вовсе он не сомневался ни минуточки, — заявила Ливиана. — Он сразу всё решил, я же видела.

— Вот как! Хорошо, теперь, если я не буду знать, о чём думает папа, спрошу тебя, — рассмеялась Франческа. — А теперь идёмте уже купаться. В Англии моря нет, надо так наплаваться, чтобы до следующего лета хватило.

— Мы едем в Англию? Здорово! — захлопала в ладоши Ливиана.

Северус не понимал её энтузиазма, но ему ещё очень во многом предстояло теперь разбираться. Проснись и пой, Северус, жизнь прекрасна, но вовсе не проста. Тебе ли не знать?