Стальная Крыса против Арсена Люпена (джен)

США, штат Коннектикут. Ноябрь 193... года.

— Леди и джентльмены, я счастлив открыть для вас новую главу в истории нашего колледжа и нашего Музея Человека! — вещал в микрофон Макс Броди. — Сегодня после длительной реконструкции экспозиция древнего Двуречья снова доступна для публики! Теперь мы включили в неё наиболее ценные экспонаты, обнаруженные в рискованной иракской экспедиции ведущим светилом американской археологии — и моим коллегой — доктором Генри Джонсом-младшим!

Университетский оркестр сыграл туш, и профессор Броди неуклюже, со второй попытки, перерезал шелковую ленточку, отделявшую ораву восторженных посетителей от залов древней Месопотамии. Теперь они точно станут украшением одного из лучших музеев Америки — а заодно сделают неплохую рекламу старому доброму Маршалл-колледжу. Однако, надо найти виновника торжества.

Индиана Джонс никуда и не пропадал — просто спрятался от болтливых зрителей и репортёров за ассирийским крылатым быком.

— Инди, я выкрутился, теперь твоя очередь, — ухватил его за рукав Броди.

— Макс, ты же знаешь, что я ненавижу пресс-конференции и фуршеты. Нет, даже так: НЕНАВИЖУ, — процедил сквозь крепко стиснутые зубы археолог. Но Макс сдаваться не собирался:

— Я же не могу отдуваться один. И потом, попечительский совет колледжа настаивает на твоем присутствии. Раз уж газетчики сделали из тебя звезду не хуже Кларка Гейбла, почему бы не помочь нам привлечь финансирование?

На беднягу Инди тут же набросились лязгающие челюстями и брызгающие слюной представители доброй половины газет и радиостанций Нью-Йорка, Филадельфии, Чикаго, Сан-Франциско, Англии и Франции. Особенно настырным оказался один деятель как раз из последней:

— Шарль Дюкруази, "Фигаро". Насколько нам дал понять мистер Броди, на раскопках в Телль-Шаддам у вас возник конфликт с туземцами, принявшими одну из ваших находок за порождение шайтана?

— Да, месье, такой инцидент имел место, — Джонс общался с парижским корреспондентом на недурном французском. — Мы поссорились из-за статуэтки бога Энлиля. Её облик очень напоминает распространённое в народных поверьях Ирака описание Даджала — своего рода мусульманского Антихриста. Местные обыватели во главе с муллой в бескомпромиссной форме потребовали у меня уничтожить статуэтку или зарыть обратно — им казалось, что иначе произойдёт светопреставление. Но мне удалось убедить их, что я увезу её за тридевять земель, и беда обойдёт оазис стороной.

— Было бы интересно узнать немного подробностей об этом божестве, раз Энлиль имеет столь грозную репутацию, — льстиво произнёс француз.

— Имя Энлиля, дорогой Шарль, означает "Владыка воздуха". У шумеров и аккадцев он был богом неба и ветра. С виду вполне миролюбивая должность, но разгневавшись, он мог наслать бурю чудовищной разрушительной силы. Ранее центром культа Энлиля считался город Ниппур, но наши находки позволяют утверждать...

Индиана как мог топил Дюкруази в занудных научных выкладках, чтобы тот потерял к нему интерес и позволил вернуться к научной работе. Но парижанин не сдавался:

— Из какого материала изготовлен наш новый друг Энлиль, доктор Джонс? Надо полагать, это что-то драгоценное...

— Вы необычайно проницательны. Материал статуэтки — чистое золото. Настолько чистое, насколько позволял технический уровень медного века. В настоящее время это старейшее золотое изделие на земле — на тысячу триста лет старше первых известных золотых украшений!

— Какова же стоимость этого восьмого чуда света в современной валюте?

— Для меня его научное значение не имеет цены. А что до тех, для кого это просто кусок драгметалла... Они предлагали мне за Энлиля три миллиона долларов, — рассказал Джонс.

— Благодарю, мэтр. Редакция "Фигаро" умрёт от восторга, — и "лягушатник" наконец отчалил поближе к напиткам и дамам. Индиана убедился, что другие корреспонденты уже разбредаются, и с чувством выполненного долга перед колледжем двинулся в библиотеку.

Покинув территорию Маршалл-колледжа, Шарль Дюкруази начал вытворять странные вещи. Прежде всего он снял очочки, не имевшие никакого значения для зрения. Затем в карман отправились усы и бородка. В бар, где его уже поджидал жгучий брюнет-соотечественник, сотрудник "Фигаро" вошел уже совсем другим человеком.

— Как прошло интервью, патрон? — поинтересовался брат мусью №2.

— Отлично, Гроньяр. Я даже не представлял себе, что наша добыча стоит три миллиона — во франках я даже не смогу это сосчитать. Ты позаботился об обратных билетах и паспортах?

— Обижаете, патрон, — Гроньяр вынул из портфеля ворох документов. — "Маджестик" отходит в Шербур завтра вечером, мы всё успеваем.

— А теперь на последние деньги, — ухмыльнулся босс, — сгоняй в тот магазинчик на углу и купи нам две гигантские тыквенные головы.

— Это ещё зачем, патрон? Думаете напугать этим полицейских?

— Сегодня канун Дня всех святых. Старшекурсники колледжа с наступлением темноты будут слоняться по территории с тыквами на головах, распугивая всех, кто им попадётся. Варварские обычаи американских студентов иногда бывают полезны, — заметил мнимый Дюкруази. — В конце концов, они позволят Арсену Люпену покорить Новый Свет!

Настала промозглая, ветреная, гадкая ноябрьская ночь. Сквозь эту ночь к слабо освещённому зданию музея брели два тыквоголовых чудища, неся саквояжи с воровским инструментом. Окно первого этажа было тихо вскрыто, и тыквы просочились внутрь.

— Патрон, мы оставляем грязные следы, — напомнил шёпотом Гроньяр.

— Мы оставляем их липовыми подошвами, так что всё нормально, — успокоил его Люпен. — На обратном пути отклеим их и останемся в наших обычных подошвах.

Гроньяр внезапно ломанулся по коридору вперёд, топая, как слон, и издавая громкие разухабистые звуки. Охранники тут же устремились за ним по лестнице, чему Арсен Люпен только обрадовался. Джентльмен-медвежатник посетил осиротевшую комнату охраны и отключил сигнализацию.

Первый пункт плана выполнен. Теперь — на второй этаж, в западное крыло с месопотамской коллекцией. Двум бдительным стражам всё же удалось выкрутить Гроньяру руки, но Люпен обезвредил их хлороформовым баллончиком. Одна беда — верный ассистент тоже завалился спать. Уложив помощника отдельно, гордость и краса преступного мира Франции перешёл к золотому Энлилю.

Витрина с божком была отделена слабенькой решетчатой загородкой, которую оказалось посильно сдвинуть одному человеку. Дальше всё совсем просто — вскрыть замочек, поднять стекло, извлечь его святейшество Энлиля, запихнуть в саквояж и оставить музейщикам расписку в получении.

Выбраться наружу с полусонным Гроньяром на плечах оказалось непросто. К счастью, уйти удалось раньше, чем охрана встала на ноги, обнаружила, что "бога нет", и пустилась в погоню. Люпену с напарником встретилась лишь другая такая же тыквоголовая тень: обменявшись дружескими "Бууууу!", они проследовали каждый своей дорогой.

Когда со стороны музея раздались крики, шум, выстрелы и лай собак, Арсен Люпен уже протаскивал оклемавшегося секретаря через решетку университетской ограды. А теперь — за руль автомобиля и на путь отхода, пока не нагрянула полиция!

База Специального корпуса. 32 тысячи лет спустя

— Судя по тому что вы разбудили нас среди ночи, профессор, вы приготовили нечто воистину захваааааааааатывающее, — зевнул я прямо в лицо профессору Койпу. Тот обижаться не стал: судя по облачению профессора — лабораторному халату, трусам и тапочкам — он сам был выдернут из кровати неожиданным результатом своих измерений.

— Это не "захватывающее", Джим, это полное дерьмо, — покачал головой Койпу. — Я не думал, что мои исследования суперструнной ткани времени позволят его обнаружить, но факты есть факты. Он снова угрожает Корпусу.

— Пока я ничего не поняла, профессор, — сурово отрезала Анжелина. Её наряд на скорую руку украшал её сильнее, чем профессорский — Койпу, и это отвлекало от тревожной обстановки. — Скажите уже, кого вы откопали в потоках элементарных частиц, или я выбью из вас это имя.

— Ну как же! — всплеснул профессор руками. — Тот, который правит вечно. Разум, который никогда не умрёт. Владыка, которого сапогами попирают из Вселенной. И прочая, и прочая. Ваш противник на древней Земле.

Точно! Это была тварь неизвестной нам природы, мегаломаньяк вселенских масштабов, одержимый жаждой завоевания и разрушения всего вплоть до мельчайших кварков. Он угнездился на Земле (или Грязи, как вам угодно), пытаясь изменить прошлое и стереть из будущего Специальный корпус вместе с нами. Вашему покорному скользкому слуге Джиму ди Гризу и его любимой супруге пришлось неслабо поскакать по эпохам и параллельным реальностям, прежде чем Тот оказался прочно заперт в ограниченном круге времени, из которого не выйдешь.

Но гарантированных от побегов тюрем не существует — не дам соврать.

— И где теперь... то есть, когда теперь вы предлагаете нам ловить это чудо-юдо?

— Так... Посмотрим на пятимерном графике... Вот. При бегстве из порочного временного круга Тот приобрёл форму некоего предмета. Неподвижной статуэтки из металла. Золотой предмет из веков, когда человечество ещё не умело обрабатывать золото. Тэк-с, тэк-с, — копошился в графике Койпу. — Её энтропийный след отчетливо виден до вот этого момента. Середина ноября 193... года. Кто-то на Европейском материке вернул Тому прежний облик. Я предполагаю отправить вас на неделю раньше, чтобы перехватить статуэтку и доставить мне. Тот уже не сможет нам вредить, а у вашего верного друга Койпу появится неплохой объект для долгосрочного исследования.

— Наши действия? — поинтересовалась Анжелина.

— Переходите в гипнообучальную. Вам запишут на подкорку необходимые реалии эпохи — до мельчайших деталей. Я отдам все необходимые распоряжения и запущу спирали времени.

Гипнообучальня — последнее достижение галактической нейропедагогики, набивает вас кучей важных фактов по теме за пару часов, а хватает этой памяти недели на три. Дольше нам, пожалуй, не понадобится. Когда гипнолектор счел нас подготовленными к 1930-м годам, он отключился, и к нам подъехала пара гардероботов, таща за собой полный ассортимент брюк, пиджаков, курток, платьев, шляп и прочих кальсон на выбор. Мы с Анжелиной единогласно выбрали максимально практичные облачения, помня, что спираль времени опять забросит нас чёрт знает куда.

Когда мы заканчивали свою экипировку, Койпу ворвался к нам, как метеоритный дождь.

— У нас нет времени! Уже началось! Они опять исчезают! Я скоро сам начну проваливаться в небытие! Пожалуйте на спираль!

Уютное ностальгически зелёное мерцание спирали времени — снова наш главный союзник.

— Она точно перенесет нас обоих в одно и то же место? — спросила Койпу недоверчивая Анжелина.

— Разумеется! Мне нужна там слаженная команда! Так, минутку, я перенастрою...

— Не знаю, прав ли он и встретимся ли мы, но помни, ди Гриз: что бы с тобой и со мной не случилось, я люблю тебя, — с некоей суровой нежностью попрощалась она.

— А Скользкий Джим без тебя уже немыслим, — признался я жене во взаимных чувствах, сргуппировался и приготовился к прыжку в прошлое...

Я сел в лужу. Во всех смыслах. Вокруг меня был голый лес поздней осенью умеренной полосы, подо мной — лужа размером с небольшое озерцо, и я на своей крысиной шкуре теперь чувствовал, что эту планету правильно всё-таки называть Грязью.

Но это ещё цветочки. Ягодки были впереди. Анжелина в поле зрения отсутствовала. Видимо, Койпу в спешке всё-таки что-то перепутал...

— Анжелина! — крикнул я что есть мочи: вдруг мы всё-таки рядом. — Дорогая, выходи из кустов! Сколько уже можно искать там эти серьги! — Ноль внимания. Ни звука. Только шум ветра и тарахтение вдалеке какого-то транспортного средства.

Я пошёл на звук мотора: поговорив с водителем, я повышу шансы найти напарницу, а заодно и узнаю поточнее, где я. Мотор, как оказалось, принадлежал примитивному серому автомобилю, забуксовавшему на лесной дороге. Посильно подсобив водителю вытащить колесо на волю, я цепко схватил его за руку, не давая укатить от меня в дали светлые:

— Я помог вам, мистер. Теперь вы помогите мне. Я не помню, где я, какой сейчас день, какой год. Меня, похоже, обчистили до нитки, дали по голове и вывезли сюда.

— Хе-хе, — недоверчиво усмехнулся шофер. — Это Род-Айленд. Штат Америки с самыми медленными поездами. И завтра День всех святых. Самое время для страшных историй, да? Лучше бы сказали честно, что нажрались в честь отмены сухого закона, полезли ночью ловить енотов и свалились без сил в лесу.

— В общем-то, так и было, сэр, — не стал я спорить с остряком. — А вы не видели тут женщину? — и я максимально точно описал Анжелину.

— Нет. Такие по барам шляются, а не по сельской местности, — сказал недружелюбный мужик.

— А в какую сторону мне идти, чтобы попасть в Коннектикут? — спросил я. Объект находится в Маршалл-колледже, что в Коннектикуте, а профессор зашвырнул меня как раз в соседний штат.

— Однааааако, — покачал головой малый. — Давайте-ка я вас лучше подвезу до Провиденса, оттуда уедете поездом или автобусом.

Как только мы въехали в Провиденс, я быстро и вежливо покинул моего "проводника" — не хотелось бы, чтобы он подвёз меня до психиатрической больницы. Теперь вступала в действие следующая фаза плана — обзаведение деньгами. Небольшие суммы для разбега и у меня, и у Анжелины с собой были, но для поимки Того нужно что-то более весомое.

А вот, кстати, и рассадник американских долларов. Первый Фермерский Кредит Род-Айленда уставился на меня непростительно роскошным фасадом. Непростительно потому, что рядом тротуар прочёсывало несколько горемык с самодельными картонными табличками "Ищу работу". Экономический, так его растак, кризис на дворе, а ребята из "Первого Кредита" на нём ещё и зарабатывают! Ничего, Стальная Крыса это исправит!

Взять это заведение оказалось проще простого. Пара выстрелов в потолок, дымовая граната, граната с сонным газом — и я, такой гордый, выхожу из банка с сумкой весом с меня самого, образовавшимся при хождениии по кассам. Настоящий гангстер. О, сирена: кто-то успел перед сном дотянуться до сигнализации. Я сиганул в первое попавшееся авто, поковырял универсальной отмычкой в замке зажигания и рванул на запад практически из-под носа надвигающейся полиции.

На погоню со стрельбой пришлось потратить полчаса. На дорогу до Маршаллас петлянием от полиции — часа два. Я припарковался на окраине, добрел до главной площади и скупил в киоске почти все газеты. Заказав в закусочной сэндвич с ветчиной и кока-колу, я начал сосредоточенно изучать окрестные СМИ.

Первая тема, которая меня интересовала — Музей Человека и статуэтка. Так, так, триумф профессора Джонса-младшего, золотой Энлиль... Кажется, это то,что мне нужно. Сегодня же ночью и проверим. Тема номер два: кражи и ограбления, в которых подозреваются женщины. Вряд ли Анжелина оказалась более честной в вопросе добычи денег, чем я, и имела шанс этим выдать себя.

Женщин-бандиток в Нью-Йорке и Коннектикуте оказалось аж пятеро, но ни одна по приметам не совпадала с миссис ди Гриз. Похоже, Койпу дал промашку не только с пространством, но и со временем. Что ж, проблему отложим на потом. Для начала обезвредим Того.

— Где я могу купить путеводитель по Маршаллу? — поинтересовался я. Мне сразу рекомендовали книжный магазинчик рядом с колледжем, где я и добыл хороший подробный путеводитель. Колледжу и студенческой жизни посвящалась целая глава. Особенно меня умилили ночные брожения студентов старших курсов с тыквами на головах. Так и не понял, кого они изображали — но это же, чёрт возьми, идеальная маскировка! И никто не спросит меня, что я делаю ночью в студенческом городке.

Подготовка к ограблению века сразу после предыдущего так умотала меня, что я свалился спать прямо в машине у забора университета. И проснулся уже глубокой ночью. Наручные часы Корпуса, настроенные Койпу заранее на время Восточного побережья, показывали час ночи.

Действуй, ржавая крыса! Я достал пилочку из адамантеума — считается, что они для обработки редких металлов, но с чугунными решетками справляются даже лучше. Аккуратная круглая дыра в ограде известила о моем зачислении в Маршалл — на одну ночь. А тыквенная маска, надетая на голову, послужит пропуском в университетское братство.

Вообще День всех святых — весёлый праздник: в городе я видел массу пьяных ведьм, упырей и тыквоголовых страшил. В кампусе мимо меня тоже пробежал овощной человек, тащащий на плечах полуспящего собрата по разуму.

— Бууу! — галантно поприветствовал я его.

— Бууу! — последовал за паролем отзыв. Это не угроза. Главное — охранники в здании музея.

Я заметил, что в музейном корпусе неожиданно открыто окно. Подвох? Ловушка? Скорее шанс легко попасть внутрь, что я и сделал. Похоже, здесь уже кто-то был: почти сразу же я нарвался на охранника, который сцапал меня с боевым кличем:

— Попался!

То есть думал, что сцапал, но сонный газ его переубедил. И пяток его товарищей тоже. Охрана на втором этаже, вокруг цели моего путешествия, уже была настолько квёлая, что их удалось вырубить обратно легким движением руки. Местные злоумышленники знают разные вариации на тему сонного газа, так что ничего удивительного. Беспокоиться надо о статуэтке — вдруг мой предшественник пришёл к успеху и увёл её?

С замиранием сердца я глянул на центральную витрину, где меня должен был ждать золотой божок — вместилище мятежного духа Того...

— Ууууу, кретенодж! Бастардакфьюло! Экскременткапо! — изрыгнул я часть своей богатой коллекции мата на эсперанто. Этого я и боялся. Музей ограбили до меня. Витрина пуста.

Но не совсем. Конкурент любезно оставил мне нечто вроде визитки. Ну-ка поглядим: вдруг это те самые анонимные последователи Того, которые вернули ему свободу? Ничего не выдавало их присутствия. Нормальная подпись на человеческом земном французском языке:

ARSENE LUPIN...