Самый смелый слизеринец (гет)

Октябрь принёс с собой дожди и жестокий пронизывающий до мурашек ветер. Ученикам приходилось надевать свитера и джемперы поверх рубашек и плотнее закутываться в мантии при выходе на улицу. За окном то и дело появлялись хмурые тучи, и это периодически сказывалось на настроении большинства обитателей Хогвартса. Впрочем, не все из них предавались унынию или безделью. Домовой эльф по имени Добби, к примеру, пребывал в невероятном возбуждении, ведь он выполнил важную миссию и выкрал по заданию Гарри Поттера некое нехорошее кольцо из кабинета директора. Добби считал, что спас одного волшебника от большого несчастья и очень помог другому решить затруднение. О том, куда это кольцо потом делось, Добби ничего не знал, но считал, что за оказанные услуги Гарри Поттер рано или поздно заберёт его к себе. Он ведь очень храбрый и честный парень и ценит его, Добби, куда больше, чем какого-то сварливого домовика семьи Блэк. Того он не просил ни о чём, а с Добби и клятву взял о молчании, и отблагодарил, выдав самые изысканные одеяния из двух старых уменьшенных тёмных мантий с изумрудными подкладками и цветных носков. Словом, Добби был в восторге и теперь являлся единственным домовым эльфом на кухне, кто между делом подпрыгивал и напевал разные мелодии.

В то время, пока домовики пытались понять, за что им достался такой нерадивый сородич, как Добби, профессор зельеварения, а ныне защиты от тёмных искусств, Северус Снейп, пребывал в тяжёлых раздумьях. Настроение Снейпа было хмурым, но совсем не из-за погоды. Он был из тех людей, кто уже давно забыл, что такое радость или доброта, но отлично помнил, когда дело пахло жареным. Не так давно Снейп осознал, что покровительство директора не больно-то ему выгодно и это навело его на кое-какие мысли. Тот же Волан-де-Морт стал вызывать у него разочарование своими действиями. В этом и прошлом году Лорд долго пытался добраться до судьбоносного пророчества, освободил своих ярых сторонников и потерпел неудачу. Но больше всего в этом разочаровало упрямство, с которым господин действовал. Сперва ведь он пытался использовать сторонников, потом пожелал обмануть Гарри Поттера за счёт видений, а когда понял, что тот не поддался его уловке, то подключил к этому делу Снейпа. Велел последнему поступить как Барти Крауч, то есть подкинуть Гарри Поттеру какой-нибудь предмет, являющийся порталом, и отправить в Министерство магии. Помня судьбу Крауча, Снейп не предвидел в этой затее ничего хорошего. Благо, что ему удалось связаться с директором и действовать под его руководством.

Вот только Дамблдор стал разочаровывать Снейпа не меньше. У него была прекрасная возможность одолеть противника и отдать сотрудникам Министерства, но он почему-то не проявил должного усердия. Памятуя, чем закончился Турнир Трёх Волшебников, Снейп стал склоняться к мысли, что надежд на двух его предводителей почти никаких. Если один упрям, как ребёнок, то другой явно медлит и преследует какие-то неведомые цели, а иначе как объяснить, что Гарри Поттер всегда у него задействован? Похоже, и он, Снейп, играет в замысле Дамблдора какую-то роль. Вот только никто не знает этот замысел, как и то, какой исход для каждого участника там определён. Какое-то нехорошее чувство подсказывало профессору, что он в опасности, и Снейпу это очень не нравилось. То, что у него не было семьи и существовали свои приоритеты в жизни, ещё не значило, что он не дорожил этой своей жизнью. Словом, Северус усвоил некоторые уроки прошлого и тоже решил действовать. В этом году ему удалось совершить невероятное и научить неоднократного виновника своей головной боли, а именно Гарри Поттера, по закону подлости попавшего на факультет Слизерин, окклюменции. Это позволило поделиться с учеником кое-какими соображениями и расположить к себе.

— А почему вы раньше со мной ничем не делились? — после первого такого разговора с подозрением спросил Гарри.

— Потому что раньше вы были так самонадеянны и слепы, Поттер, что могли легко выдать ваши мысли без всякой легилименции, — строго ответил на это Снейп. — Надеюсь, не нужно объяснять, почему не стоит посвящать в это других?

Благо, что ученик оправдал его ожидания и не стал выдавать их разговор директору, несмотря на то, что с осени этого же года Дамблдор стал вызывать его к себе и проводить индивидуальные занятия. Гарри также помог выкрасть из директорского кабинета тёмный артефакт в виде кольца и заверил, что присмотрит за сокурсниками. Кого-то из них Волан-де-Морт подключил к своему делу вместо выбывших из его круга Малфоев, а значит, стоило действовать на опережение.

Впрочем, пока Снейп продумывал план спасения своей жизни, у его ближайшего соратника, а именно Гарри Поттера, тоже имелись разные проблемы, которые едва удавалось решать. Слизерин в следующем месяце ждала игра с факультетом Гриффиндор, а члены команды по квиддичу не особо охотно ходили на тренировки и жаловались на холод. Временами Гарри жутко злился и думал вернуть Снейпу капитанский значок. У него и без команды хватало забот. Как староста ему иногда приходилось терпеть общество противной Панси Паркинсон или же ходить в патруль в одиночку, разбираться со всякими нарушителями, пока его напарница клеилась к Драко Малфою. В прошлом году Гарри даже пытался вернуть значок старосты Дамблдору, но тот с доброй улыбкой напомнил ему о правом деле и том, что ответственных учеников сейчас очень мало. Впрочем, вскоре выяснилось, что не одна Панси отлынивает от своих прямых обязанностей, а значок старосты позволяет видеться кое с кем в коридоре. Жаль только, что теперь этот кто-то его избегает.

Шлёп!

Невесёлые мысли Гарри, сидевшего в Большом зале, нарушил свежий выпуск «Ежедневного пророка» — тот упал в каких-то дюймах от его руки и задел краем золотую тарелку, в которой подпрыгнул последний кусок хлеба. Сидящие рядом ученики активно хватали увесистые свёртки, письма и газеты, летящие к ним в руки. Сегодня «Ежедневный пророк» вызвал оживлённые разговоры.

— Ничего се!.. Кхе-кхе! — Панси Паркинсон закашлялась, оторвавшись от кубка с тыквенным соком, и притянула один из выпусков газеты к себе.

— Да они шутят, наверное! — придвинувшись к ней, воскликнула Дафна Гринграсс, вглядываясь в тот же номер. — Они же сами его столько лет называли преступником!

Из-за всего этого Гарри нахмурился и подумал, что ему, похоже, пора уткнуться в газету и состроить крайне удивлённое лицо. Хотя бы ради приличия. Однако раньше, чем он это сделал, общее внимание привлёк Драко Малфой. В этом году он был как никогда хмур и молчалив, поскольку летом его отца поймали вместе с несколькими сбежавшими из Азкабана Пожирателями смерти в Министерстве магии. За злостное нарушение, а именно пособничество Тому-Кого-Нельзя-Называть, Люциуса Малфоя лишили души.

— Поздравляю, — вдруг мрачно сказал Драко, швырнув от себя номер газеты к Гарри, и покинул общий стол.

Недоумевающие ученики какие-то мгновения смотрели ему в спину, а потом перевели взгляды на Гарри, но он уже опустил глаза на ближайший выпуск газеты. Там действительно было на что посмотреть.

ОПРАВДАН ПО ВСЕМ ПУНКТАМ!

Дорогие читатели, сообщаем вам, что разгоревшийся этим летом скандал вокруг всем известного Сириуса Блэка наконец-то получил завершение! Члены очередного заседания Визенгамота пересмотрели громкое дело минувших лет, тщательным образом изучили все улики и вынесли заключительный вердикт. Мистер Блэк признан невиновным в смерти…

Гарри не стал дочитывать статью до конца и поднялся из-за стола. Он уже получил от крёстного письмо прошлым вечером и понял, что Руфус Скримджер всё-таки смог выпрыгнуть из штанов. Заняв должность министра магии вместо Фаджа, долгое время отказывавшегося признавать возрождение Волан-де-Морта, Руфус, похоже, решил превзойти предшественника и насел на Гарри с противоположным желанием. То есть если Фадж хотел Гарри заткнуть, то Скримджер, наоборот, хотел вывести его в свет, разговорить и показать всем, сколько усилий ради безопасности и благополучия общества он прикладывает. Гарри это очень разозлило, и он сказал, что предстанет перед всеми и поблагодарит министра магии за усилия, только если тот проведёт расследование по делу его крёстного. Похоже, Снейп был прав в своих недавних предположениях, и обстановка обстояла очень скверно. Так скверно, что Скримджер приложил все силы, чтобы оправдать Сириуса, хотя это можно было сделать ещё очень давно.

В общем, Гарри шёл по Большому залу и качал головой. Новость означала лишь то, что скоро в школе появится министр магии и заставит его улыбаться на камеру. От всего этого Гарри не испытывал ни капли радости. Более того, даже оправдание Сириуса его нисколько не радовало, поскольку тот тоже умудрился его достать. Две неизменных способности последнего — истреблять крепкие напитки и вести унылые речи о прошлом — за одно Рождество и два проведённых вместе лета встали Гарри поперёк горла. Он и без того с трудом простил крёстному роковую ошибку и довёл того как-то до слёз.

«Да лучше бы ты тогда умер, чем твердил, как ты их любишь! — горячо кричал он в ту ночь, когда Сириус вздумал его подбодрить после треклятого Турнира и напомнить, что все совершают в жизни ошибки. — Каким надо было быть идиотом, чтобы доверить жизнь мамы с папой Хвосту! Сам же подозревал, что кто-то из друзей перешёл на сторону Волан-де-Морта и сам же их подвёл! У тебя есть вообще мозги или нет?! Или ты ещё тогда их все пропил?! Что?! Что ты уставился на меня, как будто я должен был тебя полюбить лишь за то, что ты появился рядом?! Где ты вообще был все эти годы?! В камере скулил, что не успел одну несчастную крысу поймать?! Сел бы на мотоцикл и задавил её! Мститель тоже мне! Пёс дворовый, вот ты кто!»

Сириус стоял перед ним на коленях и, желая себе смерти, обнимал за ноги. То ли Гарри стало его жалко, то ли накопившая злость наконец-то сошла, но он выдохнул, небрежно погладил рыдающего крёстного по взлохмаченным волосам и сказал, что прощает. Это самое прощение, вероятно, крайне необходимое его израненному сердцу, привело к тому, что Сириус стал прислушиваться к Гарри больше, чем к Дамблдору или кому-то другому. К примеру, он очень быстро освободил дом на Гриммо от членов Ордена Феникса. Не то чтобы Гарри был против собраний или создания самого Ордена, но он искренне не понимал, почему некоторые его представители вдруг переехали к ним на проживание.

«Эти Уизли, они что, стыд совсем потеряли?! — выражал недовольство Гарри. — Едят нашу еду, заняли наши спальни, эксплуатируют нас и нашего домовика, ты хозяин этого дома или кто?! Я к тебе приехал в гости или к миссис Уизли?! Может, мне ещё её мамой называть?!»

«Да… ты прав, ты, конечно, прав, Гарри…» — говорил растерянный Сириус и вскоре устроил в доме скандал. Миссис Уизли была уверена, что делает для него как можно лучше, а Сириус уверял, что собрания Ордена Феникса могут и дальше проходить в его доме, но это всё, что он готов позволить.

«Но как же Гарри? — пыталась переубедить его миссис Уизли. — Ему сейчас нужна забота и взрослые понимающие люди, способные его поддержать!»

«Гарри нужен покой, а не ваш галдёж! — серчал Сириус. — Взрослых людей, способных заставить его пахать с утра до ночи, ему и у Дурслей хватало!»

Их разгорающийся спор, к облегчению Гарри, затушил Дамблдор. Он посчитал, что Сириус вправе распоряжаться своим домом, как посчитает нужным. Кикимер, сварливый домовик, проживающий в доме, был невероятно доволен этим скандалом. Он даже стал считать, что Гарри настоящий потомок рода Блэк, а Сириус так… кем-то подброшенный его дражайшей госпоже уродец. В конце этого лета Кикимер дошёл до того, что иногда пропускал слова Сириуса мимо ушей, но охотно исполнял просьбы Гарри. У последнего не было сомнений, что если он вызовет Кикимера в Хогвартс, то тот обязательно появится.

Впрочем, пока Гарри обходился и без Кикимера, но это никак не улучшало его настроение. Если в прошлом году он злился из-за Турнира и его последствий, то теперь из-за событий в Министерстве магии. Его опять унесло при помощи портала туда, куда он не хотел. Гарри хотел выбраться из Министерства, но поганый Волан-де-Морт пытался проникнуть в его голову и вселить уверенность, что в Отделе тайн находится Сириус. Нашёл идиота! Гарри и без всяких видений знал, где его крёстный. Напившись, валяется в какой-нибудь спальне или в гостиной на Гриммо.

В проклятое Министерство даже Добби вызвать не удалось, зато удалось там потеряться и спрятаться, чтобы понаблюдать за Пожирателями смерти. Особенно за тем, как они его толпой искали, а потом сражались с Дамблдором и подмогой. Одного Пожирателя Гарри даже атаковал со спины и забрал себе его палочку. В газете потом писали, что это Великий Дамблдор всех спас и, защищаясь, лишил жизни некоего Долохова, а Гарри хмурился и качал головой. Министерство в лице одной только Амбридж неплохо потрепало ему нервы, а остальные добавляли удары, как будто до кучи. К примеру, Рональд Уизли с прошлого Рождества решил, что это Гарри виновен в смерти его отца и периодически распускал про него отвратительные слухи. В начале этого года он даже в подземелье спустился.

«Говорят, ты связан с Тем-Кого-Нельзя-Называть! Он что-то там сделал, чтобы снова прикасаться к тебе, и ты можешь видеть, что он замышляет! — орал Рональд в тот день. — Ты должен был видеть моего отца! Ты — мерзкий предатель! Совсем зазвездился и людей не видишь!»

От горя Рональд, похоже, не понимал, что попросту выдал то, что сумел подслушать из собраний Ордена Феникса, а Гарри не стал ему ничего объяснять. Когда ему ещё виделось всякое по ночам, то он подходил к Снейпу, а тот обычно хмурился и не спешил действовать. Возможно, Гарри мог бы увидеть Артура Уизли роковой ночью, но благодаря настойкам, которые ему выписала школьная целительница по просьбе декана, он крепко спал, а уж потом освоил окклюмецию и забыл про всякие страшные видения. Впрочем, той ситуацией со вспышкой гнева Рона Уизли охотно воспользовался Малфой.

«Уизли, а что это твой отец делал ночью в Министерстве, а? Может, мы чего-то не знаем про вашу семейку? Вы теперь подворовываете понемногу?»

До самого лета Драко потешался над Роном, пока его собственный отец не был схвачен в Министерстве и подвергнут суровому наказанию. Вроде бы им с матерью пришлось даже съехать из поместья и перебраться к тётке. По крайней мере, так болтали девчонки.

— Гарри?

От пасмурных мыслей, сколько всего неприятного происходит вокруг, его оторвала девушка, мысли о которой до сих пор обжигали нутро. Гарри заметил, что в этом учебном году она начала заплетать каштановые локоны в косу или сдерживать при помощи ободка, и поймал себя на странной мысли, что хотел бы снова их коснуться, как и её нежной щеки. Он моргнул и посмотрел в её карие глаза. Только сейчас Гарри стало отчётливо ясно, что именно его снова так сильно злит. Сколько же времени они не говорили по душам… Он не получил от неё ни одного письма за это лето. Неужели она до сих пор на него сердилась? Неужели он поступил неправильно, когда попытался её защитить?

— О… привет, — удивлённо сказал Гарри, остановившись у входа в Большой зал.

Сегодня Гермиона Грейнджер, староста факультета Гриффиндор, не выглядела сердитой или взбешённой, как тогда, в начале лета, когда она раскричалась и торопливо ушла от него.

— Я читала про твоего крёстного, — заметила она, посмотрев в сторону своего стола, где у первокурсников опять начались развлечения в виде бросания еды друг в друга. — Это здорово, правда? Ты рад?

— Да, я… рад. Очень рад, — растерянно ответил Гарри и подумал, что сейчас оказался бы где угодно, но только не на глазах у всех. — А как ты… порядок?

— Да, я… Извини, я пойду, а то профессор МакГонагалл сейчас заметит безобразие и рассерчает.

Она сильно нахмурилась и тронулась с места, вероятно, настроившись от души покричать и навести порядок за столом. Гарри же проводил её кислым взглядом и покинул Большой зал. Гермиона была одной из немногих, кого он по-настоящему уважал. Это она подошла к нему в библиотеке, когда все другие только потешались, и сказала, что верит, что он не бросал своё имя в Кубок огня. Она помогала ему изучать книги о драконах и освоить Манящие чары, благодаря которым он прошёл первое испытание. Это её он позвал на Святочный бал, когда все другие девчонки не давали ему прохода — до первого испытания дразнили его и называли лгуном, а потом стали мило улыбаться и твердить, что с ним что-то не так, раз он выбрал занудную Грейнджер. И вот кто после этого лицемер и лгун? Нет, Гарри не уважал большинство девчонок. Таких красивых, как Дафна Гринграсс, Джинни Уизли и Чжоу Чанг, но дико отвратительных в своём поведении и невероятно глупых. Они вызывали у него лишь неприязнь, а разумная Гермиона Грейнджер искреннюю симпатию. Это её он вытащил из озера во время второго испытания и к концу четвёртого курса сильно с ней сдружился. А ведь она была той самой девчонкой, с которой он часто пререкался и соревновался по учебным предметам на ранних курсах. Кто бы мог подумать, что Гермиона станет тем человеком, общения с которым Гарри будет жутко не хватать. Он двигался в подземелье и думал, быстрее бы пойти в патруль. Вдруг всё-таки удастся столкнуться с Гермионой в коридоре и спокойно поговорить.