Обещание (джен)

— Пообещай, что возьмёшь меня с собой, когда уедешь в Элленгорн, — Марийка повернула голову к Андрианне. — Служанкой, коли твоему мужу не понадобится такая кузнечка как я.

Андрианна лежала животом на кровати и разглядывала яркие картинки в привезённой паном Сержиусом Казицини книжке. В книжке была легенда о рыцаре, прекрасной деве и ужасном чудовище, пленившем эту прекрасную даму — в стихах, как водится, с прелестными иллюстрациями и счастливым концом. Такие легенды нравились панне Андрианне Казицини. Да и Марийка, признаться, их любила.

Сколько уже было прочитано этих легенд? Похожих друг на друга в общем-то, но всё же до того занимательных, что отвлечься было невозможно ни на минутку! Сколько раз Марийка да Андрианна, облачившись в тряпки из старых сундуков, воображали из себя рыцарей и прекрасных дам? Прекрасными дамами, конечно же, всегда была Андрианна — с детства хорошенькая, словно картинка. А вот крепкая высокая Марийка отлично сходила за рыцарей.

Был зимний вечер. Один из тех тягучих морозных вечеров, когда так хорошо сидеть в натопленных хорошо комнатах, пить горячий чай с молоком и читать красивые истории о любви. Один из тех вечеров, когда Андрианна и Марийка сидели часами в комнате первой и болтали о всяких глупостях.

Марийка сидела на ковре подле кровати, положив ноги под себя, и таскала из тарелки, стоящей на прикроватной тумбочке, печенье — того после зимних праздников обыкновенно много оставалось.

— Ты правда поедешь со мной, даже если мне удастся упросить своего мужа взять тебя только служанкой? — удивилась Андрианна, но выражение на её прелестном личике было скорее радостным.

Конечно, быть служанкой было совсем не то же, что быть кузнечкой — всё время проводить в заботе о другом человеке могло стать тяжко. Это кузнечка ещё могла позволить себе ворчать под нос, коли что-то было не по нраву али от дурного настроения, и буравить окружающих суровым взглядом, чтобы не приставали понапрасну — служанке же следовало быть покладистой и предупредительной. Едва ли Марийка обладала хотя бы одним из этих качеств.

Плохая, по правде говоря, из Марийки стала бы служанка! С рукоделием у Марийки не ладилось почти — руки у неё, как и у отца, были слишком грубыми, слишком крупными, чтобы быть способными на ювелирную почти работу иглой, — нрав был подчас тяжёлым, а о манерах она порой начисто забывала, погружаясь в свои мысли так глубоко, что и не вытащить порой было.

Но ведь речь-то шла не о простом желании кем-то работать! Ведь госпожой-то Марийкиной должна была стать панна Андрианна!

Андрианна, взгляд которой так легко загорался восторгом, стоило только Марийке вспомнить страшную бабкину сказку. Андрианна, порхающая по усадьбе в любимых голубых платьях, похожая на ангела с древних картин. Андрианна, взахлёб читающая сказки о принцессах и рыцарях и до сих пор обожающая в них играть. Андрианна, с которой Марийка знакома была с малолетства, с которой пережито было столько детских забав и шалостей, что и не перечесть...

Такая нежная и избалованная всеми вокруг донельзя, такая невесомая и изящная, словно бумажная балеринка из осенних украшений для комнат, такая трогательно наивная, что отпускать её в Элленгорн совсем одну, без верных друзей, было страшно. Разве могла Марийка её оставить в такой момент?

Разве могла Марийка вообще — её оставить?

Это панны Людмита али Доброслава, замкнутые и не слишком разговорчивые, могли чувствовать себя вполне счастливыми и в одиночестве, это панна Стефания, известная егоза и озорница, всегда с удивительным упоением находила приключения на свою голову (если не сказать грубее, чего иногда Марийке очень хотелось), это панна Казимира, капризная настолько, что Марийка порой с большим трудом душила в себе желание перекинуть её через колено и хорошенько отшлёпать, умела заставить всех вокруг плясать под свою дудку.

Но панне Андрианне в столице требовался — и это было почти жизненно важно — верный друг, способный встать на её защиту, даже если это будет стоить ему чего-то важного. Разве мог кто-то сойти на эту роль лучше Марийки? Да вернее подруги для Андрианны не найти во всех измерениях Элара!

— Как же мне не поехать? — проворчала Марийка, пряча за этим ворчанием свою улыбку. — Ты одна заскучаешь в первый же вечер! А от скуки, небось, и плакать надумаешь — знаю я тебя!

И всё же, улыбка от Андрианны не укрылась, и юная панна, конечно же, обрадовалась ещё больше.

— И с чего ты решила, что мне непременно предстоит уехать из Шелярты? — хихикнула тут же Андрианна, но бледные щёки её немного покраснели от смущения. — Маменька говорит — ещё ничего не решено, и она только раздумывает над тем, стоит ли отпускать меня на бальный сезон в Элленгорн. Может, и не сумеет её дяденька уговорить...

Марийка не сумела сдержать улыбки — в то, что пану Сержиусу не удастся уговорить пани Лижбету она не верила. В конце концов, пани Лижбета, при всём напускном недовольстве, и сама прекрасно понимала, что Андрианне не место в провинциальной Шелярте. В их захолустном измерении, где не было и толики столичных развлечений и возможностей. Да и пан Сержиус умел быть человеком настойчивым до умопомрачения, если только хотел чего-то добиться.

А ещё — через полгода Андрианне исполнялось сорок⁽¹⁾, а это означало, что близилась неумолимо пора её замужества⁽²⁾.

И пусть панну Людмитку, старшую сестру Андрианны, которой вскорости должно было исполниться сорок пять, пан и пани Казицини ещё не спешили выдавать замуж, но такой несравненной красавице, как панна Андрианна, и муж ведь полагался-то под стать — какой-нибудь столичный гранд, учтивый и ласковый, не чета шеляртским панам, способным разве что охоты устраивать да водку тайком от жён хлебать, попутно лапая всех мало-мальски пригожих моуросок⁽³⁾. Такого и найти непросто — десятилетия могут понадобиться.

Да и где ж подходящего супруга сыскать поблизости?

В округе — сплошь глупые мальчишки, такой королевишны рядом с собой и оценить неспособные, да вдовцы с детками. Да и по всей Шелярте — не лучше. И у всех на уме лишь охота да водка! И, быть может, ещё лошади да бестолковые шутки, от которых хотелось скорее плакать, чем смеяться. Такие и на жену через раз глядеть станут — сколь бы красивой она ни оказалась.

Прав был Сержиус, как ни кляла его порой про себя Марийка, не готовая расставаться со своей драгоценной подругой. Прав был — нужно было Андрианне, как стукнет сорок лет, отправляться в столицу, в прекрасный и шумный Элленгорн. Искать приличных женихов стоило там.

— Потому что глупо будет тебя не отпустить, — вздохнула Марийка и, встав с ковра, пересела на кровать Андрианны. — Ты, панна Андрианна такая красивая, такая изящная, словно всамделишная королевишна — локти кусать будет твоя маменька, если тебя не отпустит.

И всё же боязно Марийке было почти до дрожи. Боязно даже представлять — ой как уедет Андрианна в Элленгорн, выйдет замуж да останется совершенно одна. Наедине с тем, кто не знаком ей почти будет — чужой ещё, незнакомый им всем пока ксанин⁽⁴⁾. Кто знал ещё — каким он окажется?.. Кто мог знать — что там в Элленгорне за нравы и порядки?

Вот если сможет Марийка всегда быть рядом — тогда и не страшно будет Андрианну отпустить! Вдвоём-то оно всегда веселее. Да и любую беду проще пережить, если рядом есть верный друг.

— Обещаю — мы обязательно поедем вместе, коли дяденька убедит маменьку! — обрадовалась Андрианна, бросаясь Марийке на шею. — Обязательно уговорю дяденьку, чтобы он взял и тебя! Я рядом с тобой ничего не боюсь!

1) У Ксанин принято отмечать четыре основных вехи взросления: окончание младенчества в семь, физическое совершеннолетие в двадцать, магическое совершеннолетие в сорок и полное совершеннолетие в шестьдесят

Вернуться к тексту

2) У ксанин не принято связывать себя узами брака и/или заводить детей до магического совершеннолетия — считается, что это плохо сказывается на формирование магического ядра

Вернуться к тексту

3) Моурос — в мире Элар раса магов, владеющих одной из шести стихий: вода, земля, огонь, воздух, электричество, сознание

Вернуться к тексту

4) Ксанин — в мире Элар раса магов, владеющих сразу двумя или тремя стихиями; во времена правления Миивов пользовались привилегированным положением

Вернуться к тексту