Чего хочет Грейнджер? (гет)

Рождество приближалось, и большая часть Хогвартса начала готовиться к его наступлению уже за месяц. Кто-то хотел выбрать подарки получше, чтобы исключить ошибки из-за спешки или немного сэкономить. Другие, желая зарядиться атмосферой предстоящего праздника, частенько посещали Хогсмид, где уже с середины ноября можно было прогуляться по ярким улочкам, попивая пряное горячее вино с ароматом гвоздики и корицы.

А некоторые не беспокоились ни о том, ни о другом, потому что «родились с золотыми ложками в задницах, которые делали их чертовски невыносимыми».

Разумеется, Малфой и Нотт не были согласны с тем, как окрестила их Грейнджер. Ещё чего! Двое друзей-слизеринцев на полном серьёзе считали, что все должны восхищаться, преклоняться и пресмыкаться перед ними, ведь они — наследники древних чистокровных семей и ожившая мечта всей женской половины школы, и если глупая гриффиндорка этого не понимала, то это либо от зависти, либо потому что сама была тайно влюблена в одного из них, не иначе.

Но вопреки их самоуверенности, Грейнджер не была влюблённой — Мерлин её упаси, грезить об этих заносчивых болванах, что постоянно цепляются к ней в коридорах школы, — но точно могла назвать себя мазохистской, так как была единственной, кто упорно пытался вытрясти из них эти царские замашки, не понимая, как вообще умудрилась подцепить это «слизеринское счастье» в квадрате.

Но однажды всё изменилось, и случилось это за неделю до Рождества.

В один из зимних вечеров Теодор Нотт сидел на диване перед камином в гостиной и читал книгу, как вдруг его задумчивость нарушил звук открываемой двери и нарастающий стук обуви.

— Ты слышал последние новости, Нотт?

Малфой стремительно вошёл в гостиную, взметая за собой полы мантии, больше походя на полководца на поле битвы, нежели студента Слизерина.

— Ты о том, что гриффиндорская заучка взяла на себя всю ответственность за подготовку школы к Рождеству? Да, слышал.

Тео довольно улыбнулся, заметив, как лицо друга ещё больше нахмурилось от его ответа, а затем отложил книгу на подлокотник и чуть сдвинулся с места, когда блондин по-хозяйски сбросил сумку на край дивана и рухнул по середине.

— Только представь, я и раньше считал их троицу сумасшедшей, но это… Она же просто блаженная. Вот нужны ей такие проблемы? Чокнутая…

— Грейнджер любит командовать, так чему тут удивляться? — скептично выгнул бровь Нотт, с трудом подавив в себе внутреннюю усмешку по отношению к объекту их разговора.

На самом деле он бы и сам предпочёл, чтобы золотая девочка захватила его и сделала своим вечным узником. Только вот из-за многолетних стараний Малфоя Гермиона терпеть не могла слизеринцев и при первой же попытке подкатить к ней дала ему жёсткий от ворот поворот, думая, что он всего лишь разводит её.

Как он подписался на издёвки над ней, он и сам не заметил. Возможно, во всём была виновата активность Малфоя или его личная месть, за которой он скрывал свою тягу к ней.

— Ты прав, — тем временем продолжил блондин. — Сейчас куда важнее, что грязнокровка командует всем Хогвартсом!

— Не всем, — тактично подметил темноволосый слизеринец. — Только праздничным меню, школьным хором и всеми старостами.

— Не важно!

Скривившись, Малфой принялся усердно размышлять и тарабанить пальцами по колену. Тео мог поклясться, что слышал, как громко скрипели и двигались шестерёнки в его голове.

— Что, думаешь, как растоптать все её планы?

— Конечно. Кто, как не мы, наследники древних чистокровных семей, тактично укажут ей на своё место? Так что вставай, Нотт, пора идти и вершить мировой порядок.

— А это хоть раз срабатывало против Грейнджер?

Тот оскалился над его комментарием и покачал головой:

— Нет, но этот натиск ей точно не пережить.

Малфой будто в воду глядел, но, как окажется в будущем, лишь немного попутал полюса. Тео ничего не подозревал и с усмешкой закатил глаза, медленно направившись следом за ним в Большой зал. Когда же они оказались внутри, друг тут же начал озираться по сторонам в поисках Грейнджер. Взгляд его был собран в кучу, на языке наверняка подогревалась порция едкого яда для его гриффиндорской малышки. Тео и сам приготовил для неё немного, надеясь, что сегодня им удастся заставить принцессу потерять свою привычную решимость.

Сам он наблюдал подобное лишь несколько раз на общих занятиях, и это зрелище, казалось, доводило его до самого края, но так и не позволяло перешагнуть через него снова. То, как она нервничала рядом с ним, как у неё перехватывало дыхание всякий раз, когда он обгонял её по предметам, доставляло ему особое наслаждение. Ему нравилось, когда она соперничала с ним, но ещё больше он любил, когда она сдавалась тому, кого называла никчёмным гордецом, и в поражении скрежетала зубами, опуская свои глаза перед ним.

Войдя в зал, он был уверен, что застанет её суетливо носящуюся по залу или командующую другими, но всё оказалось гораздо интереснее того, что он успел себе вообразить.

Грейнджер нашлась в конце помещения и, стоя на столе в тёмно-серой юбке и белой водолазке, украшала главную ель игрушками и мишурой вместе с профессором Флитвиком. Другие старосты тем временем разделились на маленькие группки и занимались ёлками поменьше. С виду ничего необычного, но стоило им с Малфоем подойти ближе, как на глаза бросился заячий хвостик, который кто-то в шутку наколдовал на юбке гриффиндорки.

Увидев его, Нотт тут же остановился, как вкопанный, приняв её вид, как дерзкий налёт на его сердце. Руки слизеринца вмиг вспотели, а лёгкие сдавило так, что он едва не задохнулся. Мерлин, если бы его в будущем дома ждала такая жёнушка, похожая на зайчонка, он был бы самым счастливым мужчиной на свете и не чувствовал себя чертовски уныло оттого, что не мог пялиться на неё сейчас так же, как коротышка Флитвик.

— Салазар, ты только погляди на неё, — спустил его обратно на Землю Малфой, испортив всё впечатление. — Грязнокровка светит ногами и хвостом, надеясь, что подцепит кого-нибудь. Что за убогое зрелище?

— А, по-моему, довольно милый хвостик.

— Милый?

Блондин с недоумением глянул на друга, потом перевёл внимание на Грейнджер, странно облизнулся и отвёл взгляд обратно.

— Ты ведь понимаешь, что если дёрнешь за него, то она тотчас откусит тебе руку?

— Это вызов?

Теперь он смотрел на него как на психа, даже хмыкнул со всем своим достоинством, но в следующую секунду сорвался и полетел вперёд, обгоняя Нотта, чтобы успеть отхватить приз первым:

— Я должен сделать это первым!

Теодор бросился вдогонку.

— Эй, акула, она не только твой корм!

Отвлечь добродушного профессора оказалось довольно легко — нужно было всего лишь спрятаться и незаметно применить Эванеско, заставив все коробки с ёлочными игрушками возле него исчезнуть, — а вот добраться после этого первым до гриффиндорки оказалось сложнее. Малфой то и дело пихался своими чертовски острыми локтями, рукава его мантии разлетались в разные стороны как крылья летучей мыши, не давая Тео обойти его.

Гермиона же, не подозревая, что позади неё назревала настоящая бойня, стояла и тихо напевала себе под нос старую рождественскую песню и с помощью магии доставала новенькие серебряные шары из коробки, не понимая, как повесить их на ёлку. На них не было ни крючков, ни петелек, ни других креплений, да и профессор очень не кстати отошёл, чтобы расспросить его об этом.

В итоге она решила не ждать и справиться со всем сама. Взяв в руку один стеклянный шар с перекатывающейся белой пыльцой внутри, она уже поднесла к нему свою палочку, как позади раздалось басистое «Грейнджер!», заставившее её вздрогнуть и выпустить игрушку из пальцев.

Две секунды и сфера разбилась об стол, освобождая заточённое внутри неё заклинание, что как облако пыльцы окутало гриффиндорку с ног до головы. Лишившись видимости, та попятилась назад и точно бы упала со стола, если бы не два парня в тёмно-зелёных мантиях, что тут же подхватили её двумя парами рук.

— Поймал. Держу, — наперебой произнесли они, глядя на неё сверху-вниз с неподдельным беспокойством.

Сказать, что Гермиона была в шоке от этого — ничего не сказать. Она поражённо заморгала, заметив, что светлая пыльца попала и на них, однако не успела произнести слова, как её грубо уронили на холодный твёрдый пол.

— Ты что поймал грязнокровку? — тут же попятился от неё Малфой, посмотрев на Нотта почти шокированным взглядом.

— Ты тоже, хотя всегда пыжился и говорил, что убрать её с земли — святое дело, — таким же тоном ответил другой.

— Я говорил так, чтобы сгладить стресс. Ты даже не знаешь, как я устал думать о ней и изводить себя психами, пока она мило общается со своими дружками Уизли и Поттером.

— Так ты тоже?..

Но договорить Нотту не дали. Гермиона встала на ноги, потёрла ушибленную поясницу и с раздражением посмотрела на двух парней, уперев руки в бока:

— У меня тоже есть вопрос к вам двоим. Какого чёрта вы творите?

Похоже, она не успела разобрать ту тираду, которую неожиданно выпалил Малфой, только вот тот даже не остановился.

— Прости, я испугался.

— Испугался?

— Что Нотт узнаёт, что ты мне нравишься.

— Даже если и так, ты не должен был бросать меня… Погоди, что?

Слова Малфоя наконец дошли до неё и выбили из неё весь дух. Сам парень при этом, кажется, тоже был в шоке от того, что сказал. Мерлин, может быть, тот туман был токсичным? Может, кто-то пошутил и напоил его амортенцией, взяв её волос? Нет. Все знают, что Драко Малфой тот ещё отморозок, у которого от власти все извилины сплавились в одно огромное и раздутое эго. Никто бы попросту не рискнул сделать подобного, иначе бы точно пополнил собой компостную яму на заднем дворе его мэнора.

— Почему ты именно сейчас набрался смелости? Понял, что она нравится и мне тоже? Решил первым её заграбастать? — припечатал сверху второй слизеринец, и Гермиона наконец поняла, что происходит — они просто хотят свести её с ума. Точно.

Истерично усмехнувшись, девушка уже принялась рьяно искать глазами рождественский венок, который собралась повесить им на шеи, как в зал вернулся Флитвик. Его присутствие тут же притушило непримиримый характер гриффиндорки.

— Что случилось, мисс Грейнджер? Вы не в духе? — декан Когтеврана сначала обеспокоенно посмотрел на неё, а затем на Малфоя и Нотта, что стояли рядом и косились друг на друга. — А с вами, юноши?

— У нас тут приступ массовой шизофрении, профессор, — недовольным тоном ответила за всех гриффиндорка, — кажется, из-за этих шариков, но я не уверена до конца.

Она направилась к коробке, из которой достала ту злосчастную сферу, и поставила её перед преподавателем. Пыльца, что висела в воздухе уже осела, но прочно налипла к волосам, коже и одежде девушки.

— Ох, — тяжело вздохнул профессор, заглянув в коробку. — Похоже мистер Филч попутал коробки с ёлочными украшениями и пребывшими к нам образцами Сфер правды из Ильверморни.

— Сферы правды? — воскликнули в один голос парни.

— Да, наша школа обещала помочь в их стабилизации, потому что их пыльца слишком липучая и долго рассеивается, но, полагаю, вы трое уже сами это заметили.

— Ещё как, — фыркнул Малфой, пытаясь оттереть эту заразу с лица и шеи рукавом мантии.

— И когда закончится этот эффект? — задала главный вопрос девушка, на что Флитвик лишь развёл руками.

— Возможно, через час, два или больше. Но вы можете попробовать смыть её водой.

— Шикарная идея, профессор, — Нотт быстро забросил свою руку на плечо гриффиндорки и, посмотрев на неё сверху вниз, подмигнул ей. — Ну что ж, веди меня в ванну старост, Грейнджер.

— Ты что псих?

— Нет, но ты определённо питаешь эти стороны меня, милая, — он осмотрел её сверху донизу, с улыбкой заметив, как её лицо от этого нахмурилось и покраснело.

— Отвали от неё, Нотт, — Малфой тут же подошёл к ним и перетянул девушку на себя, после чего наклонился к её лицу и прошипел: — Слушай, Грейнджер, не будь наивной и не думай, что мои издевательства и запугивание не привнесли какого-то… волнения в наши отношения. Ты же сама чувствуешь эту связь между нами, не так ли?

— Чувствую, — на миг подыграла блондину она, чтобы заставить того сначала довольно оскалиться, а в следующий момент оттолкнуть от себя и резко повысить тон: — Чувствую, что у вас обоих потекла крыша!

— Надо же. Кажется, ты не настолько убедителен, Малфой, — усмехнулся над приятелем Нотт.

— А мне кажется, ты зарываешься.

После этого оба слизеринца с убийственным видом покосились друг на друга, выждали долгую выпытывающую паузу, от которой перехватило дух и нервно защекотало в носу даже у старика Флитвика, а затем задрали головы и гордо разошлись в разные стороны.

— Ну и драма. Разошлись, как два дуэлянта, — произнёс декан, стоило этим двоим отдалиться.

— Скорее, как супружеская пара после развода, — буркнула Гермиона и, будучи не в силах смотреть на них, вернулась к работе и начала перепроверять все коробки вместе с профессором.

Произошедшее до сих пор казалось ей безумием и никак не укладывалось в голове. Стоило же на секунду прийти в себя, как кто-то дёрнул её за край юбки, заставив вздрогнуть и обернуться.

— Негоже львам носить заячьи хвосты, так что прихвачу с собой на удачу, — тонкие губы вернувшегося слизеринца сложились в очаровательную улыбку, когда мягкий комочек шерсти наконец оказался в его руке.

— Нотт…

Гермиона чувствовала себя дремлющим вулканом, что был готов взорваться в любую секунду, но не успела достать палочку, как вор уже растворился в воздухе.

— Ох, молодость… — усмехнулся профессор. — А вы весьма популярны, мисс Грейнджер. Только вот никак не пойму, рады вы этому или нет.

— По правде сказать, я в ужасе и вообще не знаю, что делать.

— Тогда мне стоит угостить вас кексами, как мы закончим, чтобы успокоить.

— Зная этих двоих, проще сразу задохнуться, — ответила девушка и тут же подумала: — «И почему в этом мире нет цитрамона?»

* * *

Ещё никогда Нотт так не мылся. Как оказалось, чёртову пыльцу нельзя удалить ни одним заклинанием, поэтому ему пришлось целый час тереться об жёсткую мочалку как средневековый человек, пожертвовав бледностью кожи, сшоркав ту в вульгарный розовый цвет. Когда же он вернулся в спальню, притушил свет и упал на кровать, то испытал настоящее блаженство. Во-первых, он набрался сил после ванной. Во-вторых, признался Грейнджер в чувствах. Конечно, не так, как хотел, но всё же. В-третьих, заполучил трофей, которым собирался немного поиздеваться над Малфоем, когда тот перебесится после своего первого в жизни признания и вернётся обратно в комнату, чтобы пошевелить слои пыли и здесь.

Но слизеринец поступил ещё отчаяннее. Потерянный, потрёпанный и даже чуть подвыпивший он влетел в комнату, огляделся по сторонам и, убедившись, что они одни, со всей серьёзностью выдал следующее:

— Мы должны стереть ей память.

Нотт прыснул от смеха и сел на кровати:

— Зачем? Ты видишь, что кто-то, кроме меня, сейчас смеётся над тобой или показывает на тебя пальцем?

— Мне сейчас не до твоих подколов, идиот! — Малфой взял с чужой кровати подушку и зашвырнул её прямиком в наглую кучерявую голову друга. — Как ты вообще можешь оставаться спокойным в подобной ситуации?

— Не знаю, может, я дефективный, но, к счастью, мне и моему отцу на это плевать.

— Ждёшь, что я буду завидовать?

— Именно, — добавив ещё одну подушку себе под голову, Тео с довольным видом откинулся на них и достал из кармана пачку сигарет. Малфой же бросил на него убийственный взгляд и нервно зашагал по комнате, что-то обдумывая. Пусть оба и старались вести себя как раньше, но до сих чувствовали себя неловко в сложившейся ситуации.

— Как давно?.. Как давно ты влюбился в неё?

— В прошлом году, — ответил Нотт, выпуская в потолок струйки дыма. — А ты?

— Три года назад.

— Что? — он чуть не поперхнулся от удивления. — Да ты ещё больший псих, чем я. Столько лет унижать её, чтобы замаскировать тот факт, что она нравится тебе. Даже я б до такого не докатился.

— Я бы тоже никогда не подумал, что тебя потянет на грязнокровку.

— Ну мы ведь друзья. Чему тут удивляться?

— Действительно.

Какое-то время они не смотрели друг на друга, уперев взгляды в пространство, после чего не выдержали и в один голос протароторили: «Может, уступишь по дружбе?»

— Я так понимаю ситуация у нас безвыходная? Бросаем её вместе? — Теодор сощурился и потушил сигарету в пепельнице, что стояла на прикроватной тумбочке.

— Да, я не хочу расстраивать тебя, Нотт.

— О чём это ты?

— Ну, я знаю Грейнджер дольше тебя, а значит у меня больше шансов заполучить её.

— И это вся причина? Прости, но как-то слабовато.

— Слабовато? — Малфой свёл брови, остановился и в упор посмотрел на усмехающегося друга. — То есть ты хочешь заключить пари?

— Да, и правил в нём будет всего три: первое — пусть принцесса сама выбирает, кто из нас ей по душе, второе — мы ни за что не будем устраивать козни друг другу, и третье — до Рождества никаких поцелуев.

— Ты веришь в эту дебильную традицию?

— Да, думаю, она с удовольствием согласится поцеловать меня в полночь.

— Или удерёт от тебя ко мне.

Драко иронично оскалился, но не прошло и пяти секунд, как Нотт достал из-под подушки заячий хвостик и кинул его тому в руки:

— По-моему, у меня уже хорошее начало, — сказал напоследок он, усмехнулся и перевернулся на бок, покорно принимая проклятья друга в свою спину.

* * *

Драко не спал всю ночь, он вынашивал планы по поводу Грейнджер и думал, как ему опередить хитроумного Нотта. Когда же наступил вечер следующего дня, его первая идея наконец пришла в исполнение.

— Куда вы меня тащите? Отпустите! — кричал и брыкался гриффиндорец, которого поймали в коридоре Крэбб и Гойл и под руки притащили в подземелье и усадили перед ним за стол. — Хоть очки верните! Кто вы, чёрт возьми?

— Вот твои новые стёкла, Поттер, — Малфой с усмешкой на лице прокатил две бутылки огневиски по столешнице, не отрывая взгляда от заклятого врага.

— Малфой? — узнал его голос парень.

— В точку.

— Какого чёрта тебе от меня надо?

— Ты будешь козырем в моём рукаве, Поттер, так что начнём наше знакомство заново. Обливиэйт!