Падение вверх (гет)

Мой близкий враг родней чужих

Исподтишка летят ножи

И увернуться невозможно

Но как словами передать

Что пустоту нельзя предать

А вот любовь совсем не сложно

Я наконец-то понял

Меня не держат корни

И при любой погоде

Я внутренне свободен

Я все оставлю в прошлом

Наотмашь хлопнув дверью

Я никому не должен

И никому не верю

Би-2 «Я никому не верю»

Гарри точно знал, когда все изменилось. Он мог назвать точный день и час, когда в глазах самых близких, вроде как, людей стал предателем. Девятое мая девяносто восьмого. Сразу после завтрака в Норе.

Они как раз получили почту и обсуждали вызов в Визенгамот на суды над Пожирателями. Рон и Джинни тогда довольно скалились, представляя, как слизеринцев и их родителей полным составом отправят в Азкабан. Гермиона морщилась, но помалкивала до тех пор, пока Гарри не заметил, что дети ни в чем не виноваты. Тут-то юноша и узнал много такого, чего и не думал услышать от подруги и всех собравшихся в доме Уизли.

Поттер опешил от слов, какими миссис Уизли поливала Пожирателей Смерти, но мог это понять, ведь волшебница потеряла сына в последней битве и едва не лишилась еще и дочери. Но слышать ругань в адрес детей, которым не было и четырнадцати… Когда же юноша завел разговор о Малфоях, взбеленилась даже Гермиона.

— Гарри, ты забыл, что случилось в их поместье? — едва не орала девушка, тыкая себя в безобразные шрамы на предплечье, складывавшиеся в слово «Грязнокровка».

— Нет, не забыл, — хмуро ответил Гарри, окончательно убеждаясь, что нужно обязательно выступить в защиту Малфоев. — Я помню, что Драко «не узнал» меня, не выдав Беллатрисе.

— Они поддерживали Реддла! В их поместье была его ставка. В их подвалах держали пленников! — перечисляла свои обвинения Гермиона. — Они не остановили Беллатрису! Если бы не Добби…

— Именно, Гермиона. Добби. Он не был домовиком Малфоев с конца нашего второго курса, но как он смог попасть в чужое для него поместье? Щиты мэнора пропустили его. Почему?

Девушка будто споткнулась о его замечание, а Поттер продолжил:

— Ты так ратовала за свободу эльфов. А ты читала о них хоть что-то? Если читала, то должна знать, что чужой домовик не может проникнуть в защищенное родовое поместье, если ему специально не открыли доступ. Малфои не дураки, они определенно закрыли доступ после освобождения Добби. Вряд ли им хотелось иметь шпиона в своем доме. Но в последний год доступ был открыт. Почему? И почему Драко соврал Белле? А его мать в Запретном лесу — Лорду?

— Это ничего не значит! — вскричал Рон. — Хорек должен сидеть в Азкабане. Гарри, ты вообще за кого? Ты теперь защищаешь Пожирателей?

Все остальные поддержали шестого Уизли. А Гарри явственно увидел пропасть, пролегшую между ним и рыжим семейством. Даже главная поборница справедливости выступила за самое строгое наказание для всех: взрослых и детей, женщин и мужчин. Разочарованно оглядев людей, которых прежде считал почти своей семьей, Гарри покачал головой и ушел из Норы камином быстрее, чем кто-то успел его остановить.

Поттер перенесся на Гриммо, заблокировал камин и велел Кричеру никого не пускать в дом. Защита на Блэк-хаусе напоминала решето, так что уповать оставалось только на магию эльфа.

Уизли и Грейнджер опомнились через пару часов, Рон и Герми явились увещевать Поттера, но не смогли попасть в бывший штаб Ордена. Когда Гермиона решилась на взлом, их с Роном изрядно потрепало и отшвырнуло. Кричер, восприняв слова хозяина буквально, не стал церемониться. Когда же от подруги прилетело гневное послание с Патронусом, Гарри лишь разочарованно покачал головой. Грейнджер была в своем репертуаре. Для девушки он был взрослым лишь тогда, когда принимал подходящие для нее решения или брал на себя ответственность. В любое иное время Гарри оставался в ее глазах маленьким эгоистичным ребенком. Рон же вновь обозвал его предателем.

Поттер не переменил своего решения и через несколько дней прибыл в Министерство. Его попытались перехватить, но мантия-невидимка позволила юноше добраться до зала суда без каких-либо усилий. Свидетельство Гарри оказалось ключевым, сколько Уизли ни старались, сколько ни вопила с места Гермиона, а Малфоев оправдали. Леди Нарцисса отделалась легким испугом, Драко — годом труда на благо общества, а лорд Малфой — десятью годами домашнего ареста и огромным штрафом.

На выходе из зала младший блондин тихо окликнул Поттера, и тот не стал отказываться от беседы с бывшим недругом. Они посидели в кафетерии Министерства, больше рассматривая свои кофейные чашки, чем общаясь, но как-то так вышло, что на следующий день Малфой был приглашен в Блэк-Хаус.

Уизли и Грейнджер все это не нравилось. Не нравилось это и другим выжившим орденцам. Но только рыжее семейство решилось действовать, когда Гарри стал раз за разом отклонять приглашения в Нору, проводя все больше времени в компании младшего Малфоя.

Первым начал Артур, почти уверенный, что мягкий метод позволит вернуть героя на путь истинный. Вот только тему мистер Уизли выбрал неудачную. Услышав о своей предполагаемой свадьбе, Поттер опешил и некоторое время удивленно слушал сбивчивый монолог взрослого мага. Но потом взял себя в руки и уточнил, когда он делал предложение Джинни, раз все считают этот вопрос решенным. Мистер Уизли смутился, пролепетал что-то о давней любви своей дочери и всеобщей уверенности в подобном развитии событий. Гарри ощутил себя загнанным в угол и грубо напомнил, что уже взрослый, а времена, когда за него решали, давно прошли.

Но в покое Гарри не оставили. Следующим с разговорами подкатил Билл, встретив Поттера в банке. Прислала письмо Гермиона, в красках описывая нервный срыв Молли Уизли и плачущую который день Джинни. Но Гарри слишком хорошо знал, что миссис Уизли крепче самых закаленных авроров, а Джинни он ничего не обещал ни прежде, ни теперь.

Через неделю в «Пророке» вышла статья о помолвке героя. Уизли в письме заверяли, что они с этим никак не связаны, все происки Риты Скитер. Драко лишь посочувствовал новому приятелю. Его самого тот же «Пророк» выставлял растлителем и людоедом. Гарри дал опровержение и получил вопиллер от Молли Уизли. Оказалось, герой не может защищать свою частную жизнь. Оказывается, этим он разрушает репутацию Джинни.

Драко успел просветить Поттера о слухах, ходивших по Хогвартсу с третьего курса мисс Уизли. Если верить хотя бы четвертой части, репутации у юной ведьмы не было уже давно. А над ее заверениями в любви к Поттеру и решенном браке не смеялся только ленивый или глухой.

— Если бы я был влюблен, то не разменивался на романы с кем-то еще, — как-то заметил Малфой, наблюдая за тем, как Гарри сжигает очередной вопиллер от безутешной отвергнутой «невесты». — А пока ее братцы всех убеждали в вашей любви, эта девица крутила то одним, то другим. Ты знаешь, что на Слизерине делали ставки, как быстро она бросит очередного ухажера?

— И кто выигрывал?

— Тот, кто угадывал количество карманных денег очередной жертвы, — фыркнул Драко. — Так что ты не верь в слова о вечной любви. Мисс Уизли влюблена в деньги. Она немного отступилась, когда выяснила, что Томас по маггловским меркам тоже вполне состоятельный жених. Но как только стало ясно, что ты наследуешь Блэкам, то эта девица тут же вцепилась в тебя, как краб. А ведь есть еще родственники… Стоит тебе жениться, мамаша тут же переедет в Блэк-хаус и заберет себе как минимум половину сейфов Поттеров и Блэков. Ты и глазом моргнуть не успеешь.

Гарри поморщился, вспомнив, как рыжее семейство хозяйничало в доме Блэков три года назад. Жить в подобном бедламе всю жизнь не хотелось.

Именно поэтому юноша не ответил на письма, а отправился в Гринготтс.

Но Уизли не спешили отступаться. И вскоре даже до запертого в доме на Гриммо Поттера стали доходить слухи о собственной невменяемости. То Рон, то Молли, то Джинни, то, особенно, Перси появлялись в каком-нибудь общественном месте и расписывали очередную животрепещущую историю то о разнесенном вдребезги этаже дома, то о скандале с битьем посуды, то о нападении. В какой-то момент прямо во время посещения одной из магических улиц от Гарри шарахнулись прохожие, когда он рассмеялся шутке Малфоя, и услышал предложение посетить Мунго или сразу сдаться в Аврорат.

Поттер и не предполагал, что дальше будет только хуже. Не верилось, что Уизли перейдут невидимую черту. Но они это сделали… Однажды Гарри не вернулся на Гриммо после прогулки.

Он очнулся в каком-то подвале, скованный по рукам и ногам светящимися колодками. Поттер не знал наверняка, но быстро выяснил, что на нем антимагические наручники. Он долго ждал визита похитителя, но никто не приходил в подвал целых три дня. Даже Дурсли не позволяли себе подобного. Если Гарри и наказывали, то выпускали в туалет и хоть как-то кормили.

Когда Гарри потерял сознание, кто-то этим воспользовался и к наручникам прибавился ошейник-накопитель, который просто откачивал магическую энергию.

То, что похитили его Уизли, Гарри выяснил случайно. После недели заточения юноша был настолько ослаблен, что мог лишь неподвижно лежать на полу. Он не дернулся даже тогда, когда тихо скрипнула дверь и в подвал кто-то вошел. Не дернулся, когда услышал над собой голоса Билла и Чарли. Он лежал неподвижно, когда рыжие братья обсуждали способы подчинить Поттера так, чтобы никто не заподозрил обмана. Гарри лишь мысленно усмехнулся, услышав, что Биллу не удалось, как когда-то, попасть в ячейку Поттера при помощи ключа. Как не удалось это ни по липовой доверенности, ни под оборотным.

Проверив состояние пленника, Уизли попытались применить к нему Империо, но то просто соскользнуло с безвольного тела. Когда же братья начали обдумывать глубокий Обливэйт и Амортенцию, Гарри окончательно сдался...

Отсеченный от магии и с поглощающим ошейником, он не мог справляться с физическим истощением. Тело, так и не восстановившееся после года скитаний, голода и тяжелейшего магического истощения, просто не имело резервов для выживания. А разум и не хотел жить.

Впав в предсмертное забытье, Гарри не знал, что провел в таком состоянии еще три дня, прежде чем его снова решили проверить. Не знал, что за кормление и питье для пленника отвечал Перси, в подвале которого и держали Поттера, но министерский чинуша был слишком занят борьбой за лакомое местечко у богатой кормушки. Не знал, что Малфой искал его все эти дни и едва не загремел в Аврорат, когда решился проверить Нору. Не знал, что Гермиона разругалась с Роном, когда стало ясно, что рыжее семейство что-то предприняло. Не знал, что Уизли ломились в Блэк-хаус, и Билл просто убил Кричера, защищавшего особняк. И не знал, что в самый последний миг, когда Грань оказалась очень близко, в маленький подвал, чуя приближающуюся магическую бурю, шагнула сама Смерть. Лик ее был скрыт серым маревом, но в каждом жесте сквозила скорбь. Когда потусторонний ветер схлестнулся с силой, выплеснувшейся из юного тела, Смерть бережно подхватила душу и унесла ее на руках, как любимое дитя.

Тело обнаружил Перси. И вызвал остальных братьев. Никто не заметил белого от ужаса лица третьего Уизли, Билл и Чарли списали это на естественную реакцию на внезапную смерть знакомого человека. И только сам Перси знал, что виноват в смерти Поттера, и опасался, что другие об этом узнают.

При очередной попытке попасть в Блэк-хаус оказалось, что дома на Гриммо нет. Его просто не существует. Как не существует и денег Поттера в Гринготтсе. Гоблины с презрительной усмешкой пояснили, что человек за Грань уходит таким же как в миг рождения, но только в том случае, если его судьбой лично не занимается кто-то из Великих. Больше банкиры ничего Уизли не сказали.

Но через месяц Перси начал сходить с ума. Ему всюду мерещился Поттер с сухими обветренными губами, молящий лишь об одном: «Пить!» Но семья об этом не узнала. Всех больше занимали Артур и Джинни, в один день обратившиеся почти в сквибов. Попытки как-то помочь родным провалились: Билла уволили из Гринготтса, Флер кто-то просветил о действиях мужа, и француженка, осыпав старшего сына Молли проклятиями, укатила к Делакурам; Рон попался на попытке пробраться в Отдел Тайн, и в этот раз подобный проступок ему не спустили; Джинни сгинула в Гринготтсе после скандала в главном зале банка, сутью которого было требование вернуть имущество Блэков; Молли оказалась проклята за попытку проклясть журналиста, взявшегося за расследование исчезновения Поттера; Гермиона лишилась шанса на карьеру в Министерстве, когда попыталась обвинить в исчезновении Гарри Малфоев. Ее выслали из страны и запретили возвращаться. Грейнджер отправилась в Австралию, надеясь присоединиться к родителям и начать карьеру там, но обнаружила не двух преуспевающих врачей, а перебивающихся случайными заработками людей, ночующих в бесплатных ночлежках. Вернуть им память не удалось. А за попытку заколдовать хозяина гостиницы девушка очутилась в местном Аврорате, и статус героини магической войны не уберег ее от штрафа и предупреждения. За повторное нарушение Гермиона угодила в местную тюрьму. Дольше всех от возмездия спасался Чарли, но и его вскоре постигло несчастье — он попал под драконье пламя.

Гарри ничего этого не знал. Он безвольным облаком плыл в безвременье между мирами, пока Великие решали его дальнейшее существование.

«Он умер и не может вернуться к прежней жизни», — сказала Смерть.

«Он получил слишком много страданий, но никто не ценил его жертву», — сказала Жизнь.

«Он достоин награды», — сказала Магия.

Гарри слышал их, но не вмешивался. Он даже мысленно не возразил Великим, хотя более всего желал остаться в безвременье.

«Достоин!» — было последним, что Поттер услышал, прежде чем рывком очнуться в каком-то полутемном помещении.

* * *

Несколько минут Гарри просто рассматривал комнату, которая очень напоминала… больничную палату. Попытка пошевелиться не принесла никакого результата. Он не мог и пальцем пошевелить. Но в припадочном писке зашлись какие-то приборы, маячившие по бокам, что-то заурчало — и руку начала сдавливать манжета для измерения давления. Уже теряя сознание, Гарри увидел, как открывается дверь и в палату входит какая-то незнакомая женщина средних лет.

Второй раз Поттер очнулся утром или днем. Хоть жалюзи и были опущены, солнечный свет проникал в палату, разбрасывая яркие блики по стенам и одеялу. Гарри зажмурился и застонал. Ужасно хотелось заслониться от света, но попытка поднять руку снова провалилась.

«Что со мной?» — апатично подумал парень, но обстановка не давала ответа. В поле зрения не было ничего, что объясняло происходящее. Но Гарри определенно был жив, хотя точно помнил приближение смерти.

Открылась дверь. И в палату вошла высокая худая блондинка. Поверх светло-голубого платья и тонкого бежевого кардигана был наброшен белый халат.

— Генри? — заметив, что Гарри ее рассматривает, спросила женщина и искренне обрадовалась. — О! Милая!

Поттер опешил, но женщина как-то по-своему поняла его растерянность.

— Генри? Ты меня помнишь?

Гарри внимательно присмотрелся к женщине, а потом с каким-то удивлением выдохнул едва слышное:

— Тетя.

— Да, милая, это тетя Петунья, — с улыбкой и тоном, каким разговаривала только с Дадли, произнесла миссис Дурсль. А это на самом деле была она. Только… женщина улыбалась и делала это по-настоящему искренне, а не кривилась при виде племянника. А еще тетя казалась моложе и ухоженней, хотя под глазами и виднелись небольшие тени.

«Будто она толком не спала в последние дни из-за беспокойства», — подумал Гарри и мысленно отмахнулся. Не могла тетя переживать из-за Гарри Поттера.

— Нужно позвать доктора, — засуетилась тем временем женщина, но Гарри уже уплывал в беспамятство и едва ее слышал.

В следующий раз Поттер проснулся во время осмотра. Рядом был молодой врач, медсестра и тетушка. Взрослые что-то обсуждали, но Гарри не мог и слова разобрать. Заметил лишь, что тетя совсем не выглядела обеспокоенной.

А в следующий раз Гарри пришел в себя и не отключился в считанные минуты. Уже позже узнал, что между его первым пробуждением и этим моментом прошло не несколько дней, а всего сутки.

Но лишь еще несколько дней спустя Поттер не только смог разобраться в ситуации, но заметил весьма существенную деталь, которую не замечал прежде. А все началось с того, что тетя, приходившая его проведать дважды в день, предложила умыться и расчесать волосы. Гарри кивнул раньше, чем задумался над словами миссис Дурсль.

А дальше произошло что-то странное. Сначала тетя аккуратно и бережно обтерла лицо, шею и руки племянника, попутно развлекая его рассказом о жизни соседей. Некоторые фамилии Гарри не узнал, но не сильно из-за этого обеспокоился. Но потом тетя взяла гребень и принялась за волосы, оказавшиеся длинными и золотисто-русыми.

Некоторое время Гарри просто следил за процессом, не соотнося его с собой. Пока тетя случайно не дернула Поттера за пряди, пытаясь распутать колтун.

— Кровь запеклась, — пробормотала тетя и попросила: — Потерпи, ладно?

Гарри чуть дернул головой. Сейчас он согласился бы на все. Особенно, если бы это помогло понять, что именно происходит.

— Ничего, ничего, — шептала тем временем Петунья Дурсль, бережно вычесывая кровавые хлопья. — Тебя обмывали, конечно, но не прополоскали волосы как следует, а они у тебя такие густые. Ничего. Потерпи. Дома прополощешь со своими зельями — и все будет хорошо. Не придется ничего выстригать.

Гарри оторопело моргнул.

Его тетя употребила слово «зелья», чего никак не могло быть.

«Я мертв и это какой-то посмертный бред?» — предположил молодой человек, но прикосновения чужих рук были уж очень реальными.

— Как?.. — едва слышно выдохнул Поттер и не узнал собственный голос, но решил подумать об этом потом.

— Что как, милая? — участливо спросила тетя.

— Как я…

— Что с тобой случилось? — предположила женщина, и Гарри облегченно наклонил подбородок. — О. Ты не помнишь? Тебя сбил велосипедист. Ты только приехала, вещи толком не распаковала… Я… Если бы только могла предположить подобное, то никогда бы не отправила тебя в магазин за пирожными! Прости, дорогая. Но тот день был такой суматошный! Вернон обещал хорошие новости и собирался заехать за Дадли после работы. Ты вернулась. Вся семья снова собралась под одной крышей. Я столько готовилась, но совершенно забыла о десерте!..

— Вы не винова… — искренне прошептал Гарри.

Последняя встреча с тетей перед войной и год скитаний по буеракам заставили Поттера взглянуть на Дурслей под другим углом. Он не воспылал к ним любовью, но начал лучше понимать, как жилось семье магглов под одной крышей с маленьким магом. Нынешняя же Петунья Дурсль и вовсе казалась совершенно иным человеком, к которому не получалось испытывать какие-то негативные эмоции. Тетя не разыгрывала доброту и любовь, она была добра и смотрела на Поттера с виной и любовью во взгляде.

— Виновата, конечно, — отмахнулась Петунья. — Ты провела в дороге столько часов, а я!..

— И что было… потом? — с трудом выговорил Гарри. И напрягся, снова услышав собственный голос.

«Что со мной случилось, Мордред все побери?» — подумал парень.

— Ты упала, ударилась головой, — продолжила рассказывать тетя. — Потеряла сознание. Я так растерялась, что совершенно забыла, как вызывать этих… из Мунго. А обычную скорую уже вызвали соседи. Тебя забрали и привезли в больницу. Врачи говорят, что ничего страшного не произошло… Но ты сутки была без сознания! И это они называют «ничего страшного»!

— А…

— В остальном ты цела, только ссадины и синяки, — быстро произнесла тетя. — И самая большая ссадина на голове.

Женщина бережно коснулась головы Гарри, и он только сейчас ощутил стягивающий кожу пластырь.

— Врач говорит, что они собираются понаблюдать за тобой несколько дней, — продолжала тем временем тетя. — А потом мы с Верноном сможем забрать тебя домой. Придется какое-то время обойтись без телевизора и книг, а еще попить кое-какие лекарства.

Гарри вяло кивнул и вздохнул.

— Я тебя заболтала совсем, — опомнилась миссис Дурсль. — Так. Я тебя оставлю пока. Но позже вернусь и еще посижу рядом. Хочешь, куплю какой-нибудь журнал в киоске и почитаю тебе?

Поттер неопределенно замычал и прикрыл глаза. Его утомил не разговор, а те странности, которым он пока не нашел объяснения.

— Можно мне…

— Да, милая? — тут же подскочила к кровати тетя. — Что ты хочешь?

— Посмотреть на себя.

— О, не переживай, — заверила женщина, поднимая с пола сумочку, — ссадина заживет, ничего не будет видно.

Через миг напротив Гарри оказалось карманное зеркальце тети, и Поттер с жадностью в него уставился. И замер, потрясенно разглядывая отражение.

Из маленького квадратика на парня смотрела миловидная девушка, в зеленых глазах которой плескалась паника. Лоб, как раз там, где у Гарри был шрам, закрывала нашлепка широкого больничного пластыря. Даже спутанные и грязноватые волосы не портили внешность девушки.

— Видишь, — пробормотала Петунья Дурсль, протягивая руку и обводя невесомым жестом пластырь, — вот тут, у самых корней волос. И на самом деле ссадина не такая огромная. Не пугайся.

Но Гарри и не был напуган. Он был в ужасе.

Поттера выписали через четыре дня. Все это время он старался вообще не думать о том, что с ним происходит. Удавалось с трудом, но Гарри очень старался.

Тяжелее всего стало при выписке, когда тетя помогала одеваться, а потом под руку, как немощного, вела к машине. И вид моложавого высокого мужчины, в котором Вернон Дурсль узнавался лишь отчасти, лишь сильнее расшатал и без того слабые нервы Поттера. В итоге в доме родственников Гарри рухнул на кровать и накрылся одеялом, прячась от внешнего мира. Но Дурсли к этому отнеслись буднично, будто ничего иного не ожидали.

Пролежав не меньше часа неподвижно, Поттер все же поднялся и осмотрелся. Если в больнице его деятельная натура будто ушла в спячку, то дома любопытство подняло голову и требовало объяснений.

Комната была мало похожа на ту, в которой Гарри проводил каникулы. Другие обои и шторы. Другая кровать. Как и шкаф, и полки, на которых больше книг, чем когда-либо было у Поттера. На столе высилась стопка учебников, на стуле висел яркий желтый рюкзак. И даже в полумраке было видно, что он слишком новый и какой-то девчачий.

Тряхнув головой, надеясь, что в ней появится хоть одна мысль, Гарри тут же чертыхнулся, когда на глаза упали длинные пряди волос.

Кое-как добравшись до шкафа и надеясь, что в нем, как и в прежнем, есть зеркало, Гарри распахнул дверцу. В отражении появилась перепуганная девушка в светлом платье с огромными пронзительно-зелеными глазами. Волосы девушки на глазах вставали дыбом, как наэлектризованные, и от них во все стороны разлетались золотистые и изумрудные искры.

— Как подобное могло произойти?.. — пробормотал парень, но закончить фразу не сумел. Голова взорвалась от столь сильного спазма боли, что Поттер не удержался на ногах, свалился на пол и потерял сознание.