ХРАЗ. Скитания. (джен)

Такой красивый и завораживающий огненно-красный закат можно увидеть только в русской тайге. Последние лучи Солнца пробивались сквозь густую хвою и размеренно играли с уже отживающей своё, желтеющей травой под ногами. А под очертаниями чёрных человекоподобных ступней чувствовалось само биение Земли; или это улучшенное тело ловило малейшие колебания рядом. Может, это мышь готовила себе нору и топала по ходам. Может, это крот, а может червь. Харитон ещё не до конца осознал свои возможности. Однако изменения разума он заметил почти сразу.

Последнее время с ним происходило слишком много… сентиментальных рассуждений. Раньше он за собой такого не замечал, но теперь, по его мнению, виной тому было безделье. Его острый ум, привыкший к постоянному изнурительному труду, с перерывами лишь на еду и туалет, теперь переживал тяжёлые дни. Вы спросите, почему он не пойдёт и не нагрузится? А всё просто. После той злосчастной битвы с Сеченовым все главные шишки узнали и о ХРАЗе, и о его внешности, и о том, что он крайне опасен — по их мнению! Его стали разыскивать по всему Союзу, начали отправлять роботов шастать по окраинам городов или же прямо по лесам, или вдоль трасс, и, естественно, усилили общую систему охраны, которая, если говорить честно, и так была не слабая.

Харитон задумчиво перебирал травинки пальцами ног, это успокаивало. Он, ХРАЗ, уже не знал, с чем себя отождествлять. Вроде недавно, если так подумать, он был простым учёным, чуть более умным, удачливым, чем другие, но всё же простым. Его ничего не отделяло от его коллег. Даже если они были глупее него в чём-то, они были и умнее в чём-то. Даже если они и врали, они иногда и говорили правду. Даже если они ошибались, они учились. И в итоге не были ни хуже и ни лучше его самого. Это его печалило. Он хотел стать лучше, настолько, чтобы его невозможно было ни догнать, ни измерить его прогресс. Чтобы он оставался непознанным, и никто не мог сказать: "А, этот, ну, он может это и это, значит он учёный, а это он не может, значит он не музыкант." Харитон хотел бы тогда быть и учёным, и музыкантом, и никем из них одновременно, чтобы никто не мог распознать его, никто не мог наложить свои ярлыки. А как только кто-то бы попытался, он бы моментально развеял чужие домыслы отступлением от придуманных ими же моделей. Это была его мечта, давняя и ранее несбыточная. Однако теперь он непознан, неизведан никем. Даже самим собой.

А Солнце всё уходило за горизонт, медленно, но непреклонно в своём ходе. Ничто Земное не способно ни замедлить, ни прекратить его плавный ход. Земное способно лишь мириться и либо видеть в нём всю красоту живого мира в цветах и красках, либо видеть в этом свою беспомощность и зависимость. Харитон вдруг для себя вспомнил, что кое-кто среди его знакомых учёных мечтал сделать лето по всей Земле, развесив в космосе большие отражатели с фиксированной орбитой, чтобы они всегда освещали северные и южные полюса. Да и где же этот учёный теперь? Почему-то после принятия его идеи он почти сразу же от неё отказался, а затем забрал все свои работы и занялся другими. Может, это смирение. ХРАЗ завис на секунду, а затем рассмеялся в голос над своей глупостью. Его механический, с лёгкой хрипотцой, баритон раздался прямо из сгустка полимера и спугнул птиц, и они шумно вспорхнули с ближайшей сосны.

— Конечно нет, — отсмеявшись, продолжил Харитон, — скорей всего, тот учёный всё рассчитал после и понял, что тогда огромная часть суши уйдёт под воду, — он покивал сам себе и продолжил: — вот он и свернул работу, стыдно стало за недочёт, один только вопрос — как комитет сразу не отклонил такое исследование?

По хвое и по траве всё ползли тёмно-синие бархатные тени, они росли и разрастались и вширь, и вдаль, ночь наступала и отвоёвывала свои права. Просыпались хищники, выходили на свою ежедневную работу, прокормить себя, а может и семью, одним словом — выжить, а затем снова спрятаться с наступлением дня. Как всё лаконично. Как музыка, всё играет по нотам… По одному ритму, известному только… Да в общем-то неизвестному никому, и в тоже время очевидному для всех.

Шли дни, за ними тянулись недели. Харитон потерял счёт времени. Хоть он и знал, что теперь второе октября, и, посмотрев на небо, мог сказать, что уже час дня, но время для него уже не шло, оно ползло. И по меркам Захарова, как личности, прошла уже, как минимум, парочка лет. Сегодня он подошёл намного ближе к городу, чем следовало бы. Пока для патрулей рановато, но он уже чувствовал ступнями далёкие и грузные шаги роботов. Однако его как магнитом тянуло туда, он жаждал хоть чего-то нового, хоть даже драки… Хоть он и не был любителем драк. И, признаться, будучи человеком, он мало выигрывал в драках, но дело вовсе не в этом! Просто он пацифист… Не любил шум, риски и крики. Харитон теперь шёл очень аккуратно, он решил обойти скопление грузных шагов по кривой, держась на приемлемом расстоянии.

Он заходил всё дальше и дальше, и вот уже послышался далёкий шум колёс по трассе, вот почувствовались тяжёлые колебания грузовой машины. Он непроизвольно, но с удовольствием ловил все новые ощущения. Слишком долго он пробыл в глуши. Захаров крался, словно те ночные хищники, которых он успел изучить. Медленно и размеренно, но уверенно и не отступая от своей цели. ХРАЗ довольно улыбнулся. Дальше Харитон ориентировался лишь на шум дороги, и старался идти примерно вдоль неё, но вдалеке. Когда-нибудь так он выйдет к городу. К шуму колёс добавился скрежет пружин и трение стали. Что-то новое. ХРАЗ услышал это со стороны дороги, и вдруг из-за зарослей дикого, уже жёлтенького шиповника медленно и поскрипывая подшипниками вышел Работник (АМУ-68). Харитон сразу его опознал и сразу вспомнил, сколько проблем доставил этот робот-лесоруб майору. «Чёрт, только тебя не хватало!» — ругнулся Захаров. Из-за концентрации на автомобильных колёсах он, видимо, не заметил чужих шагов. Вот отлично! Теперь он узнал свой предел замыливания ненужного фона.

Лесоруб, видимо, шёл по своим делам, никого не трогал, но как только он заметил Харитона — всё, началось веселье. Робот чуть подпрыгнул, переступил пару раз и сразу запустил пилу в полёт. Харитон плавно перекатился в сторону, со стороны выглядело так, будто жидкость изогнулась буквой С. Пила пролетела мимо, с хрустом врезаясь в ствол дерева. Круглобокий робот подпрыгнул и по кривой, рысцой, побежал доставать своё оружие. Всего мгновение, и Харитон прикинул для себя, остаться или убежать. Ему нужен опыт. И лучше его получить на одном противнике, чем на толпе. Решив так, Харитон приготовился к длительной схватке.

Уже около одной десятой часа ХРАЗ раз за разом уклонялся от летящей пилы, раз за разом поднимал врага в воздух силой мысли, раз за разом коротил его мозговой полимер разрядом тока, дезориентируя, и уже неплохо натренировался намеренно вырабатывать электричество. А ещё, по мере течения времени, Харитон понял, что ему нужно развалить робота так, чтобы он потом не подавал сигнал пчёлам. Иначе сюда слетятся ремонтники, а с ними, возможно, и камера «Ромашка» прилетит. Маневрируя между атаками шустрого робота, Харитон прикидывал, куда того лучше ударить, чтоб наверняка. «Так, ждём, ждём. Сейчас!» — подумал ХРАЗ. Он резко ушёл в право, пропустив АМУ-68 мимо себя, и, сделав из руки подобие острого и широкого лома, втиснул его рядом с лезвием пилы. И как рычагом, приложив немало силы, Харитон с хрустом располовинил робота. «Так-с, теперь нужно залезть к нему в голову», — Харитон присел поближе к фарам.

Что же, удачно он его разрубил, прямо по центру головы. У робота там шла трубка с полимером! Ну а полимер, как известно, центральный элемент управления машиной, ну и конечно же он подавал бы сигналы о поломке. Проще всего вытащить его. Харитон силой мысли потянул полимер из обрубков трубки, пока вся жижа не вытекла. Смотря на эту желеобразную штуку, он вдруг вспомнил себя в прошлом. Наверное, так же выглядел. Он весело хмыкнул. «Съесть, что ли, этот полимер? — внезапно задумался ХРАЗ, — эффект, конечно, сложно предсказать…». Ну, в лучшем случае он получит свежую информацию и приказы относительно себя. В худшем — получит ненужную информацию, которая может в дальнейшем мешать при поиске нужной. Вот так, с полимерной жижей на руках, сидя на корточках и разведя колени в стороны как гопник, новый виток эволюции размышлял, стоит ли поглощать свой обед. Как человек, поддерживающий свою форму, думает о пирожном и взвешивает все "за" и "против", так и искусственная форма жизни думает о загрузке новой информации, стоит ли она рисков.

ХРАЗ съел своё «пирожное». Долго времени это не заняло. Было много лишней информации, но он понял это только после полного поглощения. Ладно, как-нибудь да выкинет её, может, перенесёт на другой носитель. Сейчас его больше беспокоило другое. На счёт себя он информацию обновил, оказывается, его примерное положение они как-то выслеживают. Плюс к тому, он и сам узнал, где был, так как у уничтоженного робота были свежие координаты. А остальное он и так знал. Но самое важное! Новости. У АМУ-68 по имеющимся функциям полимера был где-то приёмник радиосигналов, а значит, и радио можно послушать! Харитон решительно притянул одну половину, пристально её разглядывая. Потом вторую половину. Их знатно покорёжило, одна была чуть больше, так уж переломилась, и как раз на ней, в задней части он нашёл узел основных датчиков. Тут так же оказалось продолжение круговой трубки, уже пустой, без полимера. «Значит, здесь, — покивал ХРАЗ, — ну что же, за работу».

* * *

ХРАЗ сидел, довольный проделанной работой. Ему удалось достать необходимый элемент, так сказать, не отрывая от ботвы. Однако сразу получить нужную частоту не удалось, пришлось подбирать. Харитон не знал диапазона для гражданских, поэтому пришлось обращаться за памятью других источников. Он погрузился вглубь себя, и вот уже перед его мысленным взором готовая, усвоенная информация. «Это даже не похоже на чтение, скорее похоже на растворение сахара в воде», — ХРАЗу это пришлось по вкусу. «А ведь если подумать, — нахмурился Харитон, — примерно такое ощущение было и в перчатке, только жёстче, скорее как инъекция сахара в вену», — на секунду его мысли прервались, остановились, но затем продолжили свой ход, как ни в чём не бывало. «Да, — подумал профессор, — это вполне ожидаемо, ведь там насильно загружали информацию с нервов Нечаева». Рассуждения-то закончил, но неприятный холодок остался. Затем, встряхнув головой, он мысленно приказал себе не отвлекаться и перевёл внимание обратно к приёмопередатчику. «Так, начнём, пожалуй, с нижней границы, это будет 25МГц — 26МГц».

Пока что по проводам поступал только шлак и воспроизводился лишь шум. И потом тоже шум, и потом. Однако, через некоторое время, что было ожидаемо, откликнулась радиостанция, частота передатчика вошла в резонанс с частотой приёмника, и профессору пошли вполне дешифруемые данные. «Сводка новостей, 5 октября в 11:00 по Московскому времени на старом комплексе «Малинка» загорелся сарай с пеноблоками. Пожар оперативно начали тушить ближайшие пчёлы и шмели, им помогали ВОВ-А6, добравшиеся до огнетушителей, и уже через минуту пожар был потушен. Сейчас ситуация под полным контролем. Ведётся следствие, виноватые будут наказаны». — воодушевлённо вещала диктор. Харитон сначала с азартом считывал и воспроизводил чужую речь для антуража. Однако потом, когда пошла сводка новостей по поводу празднования дня учителя, затем новости о погоде, которая и так была понятна, да и не нужна ХРАЗу. Он честно захотел выключить.

Харитон вздохнул: «Не стоит. Вы же сверхчеловек, будьте терпимее, — мысленно пристыдил он сам себя и продолжил: — Поищем что-нибудь другое».

Каналы сменяли друг друга, кое-где были и интересные вещи, например, была музыка. Харитон её очень любил, но тщательно это скрывал.

Он боялся услышать в новостях о себе. Правда, ему должно было быть неважно, что о нём подумают люди. Его и так уже причислили к ряду машин для убийства и сделали политврагом номер один. Уже нет ничего, что ухудшило бы его репутацию. Но всё равно что-то внутри него с волнением слушало каждое слово диктора.

«Времени прошло немало. Пора и честь знать», — хмуро подумал Харитон спустя час обычных новостей. Он с лёгкостью встал, словно атлет, даже часы неподвижного, скрюченного положения на корточках ничего ему не сделали. «Найти бы более безопасное место», — размышлял он насторожённо. Как и в старые времена, хмуря брови и слегка сводя надбровные дуги. По обновлённым данным, его примерное положение вычисляли в радиусе двухсот километров. К тому же, прислушиваясь, он ощутил шаги где-то в двадцати километрах от себя. Но приёмник оставлять здесь было бы верхом глупости. Аккуратно вытащив пучок мельчайших приборов, Харитон с точностью хирурга тонким пластом полимера растворил провода, соединяющие приёмник с основной платформой. Ещё раз проверив его работоспособность, и, получив всё тот же сигнал с радиостанции, Харитон удовлетворённо хмыкнул и, пригнувшись, как вор, оглянулся по сторонам, внимательно всматриваясь в прорехи между листьями злосчастных кустов, сквозь мелкую поросль сосен, в голубое небо над головой. Он ещё раз проверил почву на наличие сторонних колебаний, а затем резво побежал в сторону противоположную и шагам роботов, и шуму с дороги. «Какой теперь смысл идти в город к опасностям, — на бегу думал ХРАЗ, — ведь есть Радио!»

Харитон бежал очень быстро. И по своим собственным наблюдения он мог точно сказать, что, если бы не деревья, он разогнался бы до полсотни километров в час, а так ему было доступно лишь тридцать. Примерно прикидывая своё положение на карте, спасибо АМУ-68, ХРАЗ стремительно бежал в сторону границы с Китаем. Почему именно туда, он и сам до конца не знал. Скорей всего, имеющиеся данные сошлись на том, что скрыться там проще. Люди чаще ходят в масках, он может надевать в городе маску на всё лицо. А за городом меньше роботов, тем более в горах. Их не высылают с патрулями. Кроме того, если ему удастся определить, как его выслеживают, он сможет убрать "хвост" и по-настоящему затеряться в горах чужой страны. Но, даже если "хвост" он не скинет, неужели Союз решит вводить войска роботов на территорию Китая, пусть даже дружественного? В общем, маршрут был задан. Так как они с Нечаевым прибыли на платформу Икар, когда она парила над территорией Тюмени, то и Харитон спустился около этого города. И теперь, после двух недельных скитаний, он оказался около Кургана.

Поэтому, выбрав себе целью Китай и убежав на приличное расстояние от роботов, Харитон свернул на юго-восток. Он решил идти, до последнего минуя все крупные города. Не привлекая внимания и выискивая одиноких роботов, чтобы проверить, отслеживают его или нет. Бежать он мог вечно. И во время бега мог крутить радио. Так седьмого октября Харитон узнал, что майор Нечаев пришёл в себя в больнице. Правда, по радио сообщили, что это не майор, а подозреваемый в катастрофе номер один. Очень интересно. Харитону стало тошно от такой тупости людей. «Но с другой стороны, — рассуждал профессор, — Сеченов так рьяно скрывал положение дел от остальных членов политбюро, что недопонимания не удастся избежать. А все посвящённые были убиты. Нечаев участник и подозреваемый, и для успокоения народа его и обвинят и накажут за всех. Рано или поздно». ХРАЗ остановился. Ему захотелось послушать повнимательней, где и когда состоится суд над майором.

Харитон правда не любил людей, и чтобы править таким отребьем… Такого он не представлял уже давно, с институтский времён. Он всегда считал, что людей могут исправить только их собственные ошибки. А если взять над ними контроль и не давать делать ошибок, тогда они навсегда останутся такими недоразвитыми отморозками. Но члены политбюро, которые, ожидаемо, его недолюбливали, назвали его террористом, и не просто террористом, а целой группировкой из террористов. Если бы это было шуткой, он бы посмеялся. Кроме того, они раструбили по всей стране, что Нечаев помогал террористам в сбое работы проекта «Мысль», и теперь, в следствие террористического акта, погибли главные деятели науки. Что же, от этой ситуации была хоть какая-то польза. Для безопасности граждан стали массово отключать от нейросети «Коллектив 2.0». Правда ХРАЗ был уверен, что где-то через годик-другой будет уже свеженький проект по контролю населения. Хотелось верить, что знающие люди сумеют этому противостоять. А вообще, про Нечаева говорили много разных вещей, например, ему приписали убийство Молотова и его свиты, также убийство Ларисы и Петрова, Штокхаузена… «Интересно, что они будут говорить на суде, раз уже выдали в общий доступ столько обвинений. Неужели и сбой системы «Мысль» на него спишут? Ну а убийство Сеченова?» — Харитон хмурился всё сильнее.

Нет, люди должны знать, что виной этому бардаку Сеченов и никто другой. Этого учёного выставляют мучеником в свете последних событий. Полный бред. Предан верным агентом и убит в расцвете сил. Да, почти правда, вот только люди не знают кое-чего. Например, того, что для них готовил этот великий и ужасный Гудвин. Харитон с яростью сжал кулаки и оскалился, правда ни зубов, ни рта не было, отчего со стороны это выглядело ещё более пугающе. Он правда не хотел пользоваться своими полномочиями в качестве альфа-коннектора, но теперь, почему бы не поубивать всех в политбюро к чертям собачьим? Можно отдать приказы роботам. Он был крайне против этой идеи. Ведь тогда его станут искать с ещё большей силой, но если уничтожить источник, а затем слить в общий доступ всю имеющеюся у него информацию, можно даже показать целую запись из рассказов той же Ларисы, или его собственные воспоминания, частично. Показать записи диалогов с Нечаевым, по которым понятно, что он не сам совершал убийства. Более того, показать, что за чертовщина творилась на комплексе при попустительстве товарища Сеченова, ужасные смерти учёных и раскрыть правду о сбое и участии в этом Петрова...

Однако додумать ХРАЗу не дал шум приближающегося двигателя. Профессор резко пригнулся в высокой сухой траве. Оглянувшись по сторонам, он сорвал несколько колосьев и прикрыл ими голову. Лишь через пять минут он почувствовал, что летательный аппарат очень близко. Макушки деревьев позади отгибались под силой двигателей, а это нечто двигалось прямо на него. Кажется, его засекли. Вдруг навалился ужасающе сильный волновой вихрь, Харитон уже мало что понимал, ему как будто отключили путь в окружающий мир. Темнота, жуткий шум и гул, ужасно сильные колебания, такие, что ничего не разобрать. И последним, что он ощутил, был сильный электрический разряд.