Брось всё и беги (джен)

В прошлом году Фуриоса Робертсон — тридцать семь лет, должность заместителя директора в корпорации «Цитадель», занимающейся производством элитной бутилированной воды, соков и лимонадов, и годовая зарплата, выражающаяся в семизначном числе, — была тем человеком, которому все завидовали. У неё был «Майбах» — в шутку они с любовником Джеком называли тачку Боевой фурой за надёжность и мощность — и, собственно, любовник Джек — Мистер Убийственный Прищур и Мистер Сладкие Губки в постели и начальник охраны Джо Мура в «Цитадели». Джек трахал её тело и не трахал мозг — это было идеально для бешеного темпа жизни Фуриосы.

В новом году всё провалилось в тартарары сразу после рождественских выходных. Первого января Фуриоса и Джек валялись у неё дома и строили активные планы на отпуск, назначенный на конец лета, и будущее в целом. Они заслужили отпуск и спокойное будущее, ведь пахали на износ. В январе отдел Фуриосы работал как заведённый, а сама Фуриоса без конца моталась в краткосрочные командировки. К февралю адская жара спала, а из мастерской им с Джеком вернули их байки, на которых они планировали рвануть в путешествие. Восьмого февраля Джек потерял сознание в кабинете Фуриосы, упав на пакет с купленными для быстрого перекуса сэндвичами с индейкой. И, хотя ей удалось привести его в чувство, до приезда скорой помощи Джека два раза стошнило кровью. Рак лёгкого. Не лёгких, именно лёгкого: у Джека осталось одно правое лёгкое, левое удалили после ранения при неудачном покушении на Джо Мура несколько лет назад.

Джек сгорел моментально. «Выше нос, детка, — сказал он, не отводя взгляда от морфиновой помпы. Одни из последних его слов, которые запомнила Фуриоса. — Как пройти сквозь стену? Представь, что её нет. Представь, что рака нет». Но рак был, и рак убил Джека. А мерзавец Джо Мур — владелец огромной корпорации, девятизначная годовая зарплата, куча молодых любовниц — не удосужился сказать своему помощнику, чтобы тот от имени Джо прислал цветы с запиской на похороны. Джек отработал в «Цитадели» одиннадцать лет, шесть из них руководил охраной Джо, а в благодарность получил роскошное ничего.

После смерти Джека Фуриоса поняла, как любила его.

Она сказала Джо Муру, что хочет уйти из «Цитадели», но из «Цитадели» никто не имел права уходить без разрешения Джо. Особенно если желающий уйти знал очень многое, а Фуриоса знала многое и даже больше. Джо владел подчинёнными. Например, у него было пять секретарш, все пятеро, молодые, красивые и бедные, зависели от Джо. Их обязанностью было удовлетворять хозяина и не рыпаться. Иногда состав пятёрки менялся, но никто не знал, куда девались выбывшие девушки (предположения строились самые страшные). Нынешние фаворитки боялись Джо, и огромная зарплата с подарками не помогали преодолеть страх. Одна из наиболее долго продержавшихся рядом с Джо «секретарш» — он называл её Прелестная Ангхарад — была беременна и боялась, что Джо отберёт ребёнка, а её убьёт.

Фуриоса оказалась на распутье. Они с Джеком не собирались возвращаться из отпуска на байках: у него был британский паспорт и он уверял, что его отец полюбит и примет Фуриосу. Англия была очень далеко от Австралии и загребущих рук Джо Мура. Жестокость Джо Мура и мутные делишки «Цитадели» надоели даже гибкому морально Джеку, крепкий задок Фуриосы вкупе с лондонской прохладой сыграли в его решении свалить на другой континент непоследние роли. Простота плана была залогом успеха.

Рак… И успех развеялся дымом на ветру, словно его и не было.

Ни в какой отпуск Фуриоса, конечно, не поехала. Джо назначил нового начальника охраны, вычеркнув Джека из жизни корпорации, будто он был сломанным карандашом, а не верным псом, принявшим пулю за босса. Через полтора месяца после похорон Джека она столкнулась в туалете около кабинета Джо с рыдающими Ангхарад и тощей блондинкой с прозрачными глазами. У Ангхарад уже был виден животик. Тощая выла на плече товарки, а в раковине валялся тест на беременность. Две полоски. Очередная «рабыня» залетела. Джо любил детей, жаль, что матерей своих детей ни в грош не ставил. Тощую звали Даг, и её «подарили» Джо на день рождения друзья. Предполагалось, что на ночь, но Даг встряла по-крупному. Она пополнила обновлённый гарем, став четвёртой. Новенькую пятую привезли Джо на днях, как поведала Фуриосе Ангхарад прямо в туалете. Чёрные волосы, чёрные глаза, смуглая кожа, нежная улыбка. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет добили Фуриосу окончательно.

Туалет рядом с кабинетом Джо стал их местом. На седьмой этаж, который занимал Джо и его гарем, обычным служащим было не войти, а те, кто имел доступ, предпочитали пореже попадаться на глаза главному. Седьмой этаж не был оборудован камерами, чтобы охрана не пялилась в экраны на красоток и не дрочила на имущество босса. Как только Джо уезжал по делам, Фуриоса поднималась к Ангхарад и Даг, чтобы пошептаться — их общению Джо благоволил, так как ценил ум и прочие профессиональные качества Фуриосы. Постепенно остальные девушки стали к ним присоединяться. Они не произносили вслух слово «побег», даже разработав план, — на удачу. План был сложен, но возможность для простого пути сожрал рак. И — Джек простил бы её за такие мысли, Фуриоса твёрдо знала — человеку даются те трудности, которые он может выдержать. Она любила Джека — до боли в охрипшем от криков при оргазме голосе, — но юная пятнадцатилетняя Чидо, попавшая в руки негодяя Джо Мура, стоила его смерти. И нерождённые дети Ангхарад и Даг, достойные знать своих матерей, стоили смерти Джека. Ещё две мученицы, Кейпабл и Тост, над которыми Джо особо любил издеваться в сексе, тоже стоили смерти Джека.

На этот раз будет труднее и опаснее в миллион раз. Их больше, их абсолютно точно будут искать и порвут на куски, если (когда?) найдут. Но зачастую прелесть трудности пути в том, что трудный путь парадоксальным образом легче простого. Теперь успех зависит лишь от них самих, а себе они доверяют.

Брось всё и беги, и неважно, пятнадцать тебе или тридцать семь.