"Что сделал, с тем и нянчись! (гет)

— Возьми её, Сэмми!

— Сам возьми! Это твоя дочь! Да и не умею я держать младенцев! — плач вышеозначенного младенца огласил всю округу с удвоенной силой, заставив братьев невольно содрогнуться.

— Вот, локоть сгибаешь, сюда кладёшь головку, а то она её ещё не держит пока. А детского сиденья для новорожденных у нас нет! Поедешь с ней сзади.

— Вот сам с ней на заднем сиденье и ехай! А поведу я!

— А-а! — снова громко запротестовал младенец.

— Эмма, солнышко, ну не плачь. Тш-ш… — на удивление мягко совершенно изменившимся тоном проговорил Дин и начал укачивать её, улыбаясь малышке и причмокивая. Учитывая, что находились они на болотах, картина была просто фантасмагоричная. Здоровенный мужик, весь в крови, зелёной слизи и порванной одежде, нежно успокаивает орущего, завёрнутого в кожаную куртку, младенца на мрачных болотных топях в отблеске последних лучей кроваво-алого заката, достойного быть декорацией к фильму ужасов… Но, похоже, это подействовало, и надрывный крик прекратился, сменившись жалобным всхлипыванием.

— Эмма, милая, ну, не смотри на меня так, — продолжал ворковать с малышкой Дин. — Сейчас мы сядем в машинку и поедем… Да, ты на себя в зеркало глянь, придурок! — мгновенно изменившимся тоном раздражённо прошипел он уже Сэму, впрочем, не повышая голоса, чтобы не пугать дочку. — Тебе не больше тринадцати на вид! Хочешь, чтобы нас ближайшие копы остановили?

Обречённо вздохнув, Сэм послушался и заглянул в боковое зеркало стоящей рядом машины, да так и застыл с отвисшей челюстью: из небольшого зеркала в свете сгущающихся сумерек на него смотрел ошарашенный подросток в не по размеру широкой рубашке, а на носу (о, ужас!) даже были видны прыщи. Этого только не хватало! Опять проходить пубертат!

Признав правоту брата, и неуверенно, но, под чутким руководством Дина, Сэм всё-таки взял на руки малышку правильно. Он уселся с ней на заднее сиденье, при этом вид у него был откровенно напуганный, да и держал он племянницу так напряжённо, будто бы та была, по меньшей мере, хрустальной вазой, готовой в любой момент разбиться, ну, или кусачей нечистью, что по мнению Сэма было гораздо ближе к истине… Заботливый братец его даже пристегнул, чего в жизни никогда на памяти Сэма не случалось, даже в детстве. Понятное дело, что заботился он о безопасности Эммы, и почему-то стало немного по-детски обидно.

— Так, — Дин уже завёл машину и выезжал из этого негостеприимного места, — сейчас смотаемся в мотель, почти стемнело, никто и не заметит наш видок. Переоденемся и бегом сгоняем в круглосуточный магазин, надо всё купить для Эммы.

— Чего купить? — всё ещё не отошедший от впечатлений об охоте, своей несостоявшейся смерти и нынешнего вида, глупо переспросил Сэм.

И тут же получил ответ, почувствовав, что великоватые брюки, держащиеся исключительно благодаря затянутому ремню, и нижняя часть болтающейся рубашки почему-то резко потеплели, а потом намокли, да и нарочито невинный взгляд «новорождённой» племянницы был ну совсем не при чём.

— Дин! Она меня описала!

При этом, на личике младенца появилась такая безмятежная и довольная беззубая улыбка. Да и агукающие звуки, которые она сейчас издавала, подозрительно походили на смех.

— Да похрену! Всё равно, тряпки только на выброс годятся, да и не по размерчику тебе уже, — отмахнулся от проблем младшенького Дин. — Наверняка Эмме ещё и смесь молочную купить нужно… — отвлёкся он на более насущные нужды.

При последней фразе и без того немного сморщенное личико «новорождённой» недовольно скривилось.

— Эмма… — Сэм в ужасе и растерянности смотрел на готовую разреветься малышку. — Дин! Она сейчас заплачет!

И в подтверждении его слов, будто грянул гром. Малышка от души разревелась, громко и противно, выражая все своё недовольство окружающим миром и бестолковым дядюшкой, в частности.

— Покачай её, дебил малолетний! — рявкнул с водительского сиденья Дин, напряжённо пытаясь лишь в свете фар, объехать наиболее выдающиеся препятствия, потому как другого освещения в этой дикой глухомани не наблюдалось.

— Э-э… Куда уж больше… Тут такие колдобины и кочки, что трясёт только так… — проворчал «малолетний дебил», но честно попытался, отчего младенец только сильнее расплакался.

— Ну, спой ей что-нибудь, идиот! Рожи построй! Поулыбайся, в самом деле! — сейчас Дина больше волновала дорога, выйти бы на нормальную освещенную трассу, там полегче будет… Ну, или хотя бы просто на… асфальтированную дорогу… Думать о том, что совсем недавно едва не лишился брата (снова) совершенно не хотелось.

Сэм попытался улыбнуться, при этом лицо подростка так перекосило, будто ему недавно вырвали зуб. Как назло, на ум из всех песен лезла какая-то пошлятина, наконец, вспомнилось что-то из собственного, ну очень раннего детства. Прочистив горло, растерянный тинейджер ломающимся голосом попытался спеть:

Пробежал паучок вверх по водостоку,

Но был смыт дождём внезапно на дорогу… (1)

Не оценив вокальных талантов помолодевшего дядюшки, Эмма заголосила с новой силой. А Сэм только обречённо вздохнул, даже недавний бой с болотной нечистью и собственным почти смертельным исходом был не так утомителен, как нынешние попытки развлечь младенца! Похоже, путь до мотеля будет долгим…

* * *

(1) «Insy wincy spider» (англ.) — детская песенка про паучка. Чей перевод песни, честно не помню, слышала где-то.