Смеётся и злорадствует любовь (гет)

Задумывая чёрные дела

На небе ухмыляется луна.

А звёзды, будто мириады стрел.

Ловя на мушку силуэты снов,

Смеётся и злорадствует любовь

И мы с тобой попали на прицел.

— «Черная луна», «Агата Кристи»

— Ал! Аластор, я дома! — раздался звучный голос из прихожей, а сразу за ним звук падения и тихая ругань. — Опять твои штучки… Сколько можно?!

— Сколько нужно, — резко ответил вышедший из крохотной гостиной Аластор Грюм, направляя на сердитую и растрепанную женщину волшебную палочку. — Сначала докажи, что ты — Эммелина Вэнс. Что ты сказала мне, когда позвала на первое свидание?

— Что ты — чертов засранец и параноик, но к Фортескью мы все равно попадем, даже если для этого придется пить Оборотку! И не было это свиданием, мы уже полгода жили вместе… Сними уже свои чары, на полу холодно. Отморожу себе стратегически важные части, что делать будешь?

— Лечить, конечно! — грубовато хохотнул Аластор, легким взмахом палочки снимая чары помех и подножки, наложенные им на пол в прихожей. — Эмми, мы не имеем права терять бдительность, ты не хуже меня это знаешь, — он протянул женщине, все еще хмуро взирающей на него с пола, покрытую свежими шрамами руку, чтобы помочь встать. — Тебе повезло, что сегодня меня не задержали на службе, я там вплел в чары подножки такое хитрое дополнение, что так просто снять их у тебя бы не вышло…

— И что было бы?

— Ну как, что? Падала бы снова и снова, и чары помех каждый раз заново снимать бы пришлось.

— Интересная модификация. Научишь?

— Научу. После ужина. Я не стал начинать без тебя, решил подождать.

Эммелина аккуратно повесила на крючок на стене дорожную мантию и со вздохом прошла вслед за Аластором в гостиную, служившую разом и столовой:

— Я ведь прислала Патронуса, что задержусь в Штабе. Нужно было помочь Лили с варкой Крововосполняющего зелья и Укрепляющего раствора: опять большой расход, запасы нужно срочно восполнить, а разом за несколькими котлами следить у нее пока не очень хорошо получается…

— Вечная беда вчерашних школьников: дипломчик получили, а реальных навыков — книзл начхал! — проворчал Аластор, усаживаясь за низкий столик у камина, за которым они с Эммелиной предпочитали не только пить чай, но и обедать.

— Ну, не скажи, к нам присоединились очень толковые ребята, да и учатся они быстро! — крикнула из ванной Эммелина.

— Хватит плескаться, есть хочу — сил нет! — крикнул в ответ Аластор. — День выдался не самый приятный: два ограбления, одно с тяжкими телесными, ни единого задержанного, зато бумаг целый ворох!

— Бедный мой… Весь день на кофе? — сочувственно спросила Эммелина, возвращаясь в гостиную с полотенцем в руках.

— Не весь, где-то в обед был еще чай… И какие-то крекеры тоже были: Кингсли поделился, — протянул Аластор, устало потирая глаз.

— О, это, конечно, в корне меняет дело! — Эммелина обняла его за плечи и ткнулась носом в макушку. — Вот поэтому я и не пошла к вам в Аврорат…

— Из-за крекеров? — хмыкнул Аластор. — Они были не так уж плохи, мало только.

— Ну конечно, из-за крекеров! — рассмеялась Эммелина, звонко чмокнула Аластора в кончик носа и уселась наконец на свое место за столом. — Давай уже правда ужинать, я тоже устала… Калидуматио! — парой взмахов палочки она подогрела остывшее рагу. Возиться с изысканными блюдами им обоим было некогда, так что еда в доме всегда была самая простая, не требующая долгой готовки.

* * *

Ты была одна, в доме тишина,

Не работал даже телефон.

Мужа не было, не было отца,

Потому что все ушли на фронт.

Я пришел один, я пришел с войны,

Я лишился сил и загнал коня,

Поцелуй меня и обними,

И не гадай о том, кто я.

— «Истерика», «Агата Кристи»

Растрепанная и запыхавшаяся Эммелина почти бегом промчалась по коридору пятого этажа и без стука ворвалась в кабинет целителя.

— Привет-ведьма отправила меня к вам, Тиберий, — затараторила она, не оставляя целителю шанса на возмущение ее бесцеремонностью. — Аластор у вас?..

Тиберий Сепсис, ведущий целитель отделения недугов от проклятий, только головой покачал:

— Где же ему еще быть? Здравствуйте, Эммелина. Снова.

— Да-да, здравствуйте… Так что с Аластором? Кингсли сказал, он тяжело ранен…

— Жить будет, но ранение действительно серьезное. У вас остались связи с мастером, сделавшим Аластору глаз?

Эммелина на секунду смежила веки и глубоко вдохнула сквозь сжатые зубы.

— Да, связи остались. Понадобится новый протез? Старый поврежден?

— О, вы меня не поняли. Глаз цел, нужен будет протез ноги…

— Мордред!

— Не стоит перебивать, я не закончил, — сурово осадил Эммелину целитель. — Так вот, протез правой ноги ниже колена. Чем скорее он будет готов, тем быстрее Аластор покинет палату. Распространение проклятия удалось локализовать, но ногу было уже не спасти. Сожалею.

— Хорошо, Тиберий, спасибо. Я сегодня же напишу мастеру Дженкинсу. Могу я навестить Аластора?..

— Навестите, он вполне в состоянии принимать посетителей… Пусть лучше оттачивает свое невозможное чувство юмора на вас, а не на наших стажерах, — фыркнул целитель. — Как вы вообще с ним живете? Он же абсолютно невыносим!

— Ну что, вы, Тиберий! — на лице Эммелины промелькнула нежная улыбка. — Аластор — замечательный! Немного параноик, конечно, но с его работой… Впрочем, я привыкла.

— Что ж… Значит, ему повезло. На свадьбу-то пригласите?

— Мы не планировали свадьбу, нам это не нужно. Да и время сейчас не самое подходящее. Но, если мы передумаем, то вас пригласим обязательно! Вы нам уже почти родной человек, можно сказать.

Тиберий громко фыркнул в пышные усы:

— Вот уж спасибо! Я бы предпочел видеть Аластора у себя в отделении как можно реже. Вам в девятую палату. Найдете сами?

— Конечно. Спасибо, Тиберий. До свидания.

* * *

Ляг, отдохни и послушай, что я скажу.

Я терпел, но сегодня я ухожу.

Я сказал, успокойся и рот закрой.

Вот и все, до свидания, черт с тобой

— «Как на войне», «Агата Кристи»

Клак-клак-клак. Эммелина прислушалась. Клак-клак. Ну точно, Аластор опять бродит среди ночи по темной гостиной. Со вздохом она вылезла из-под теплого одеяла и с грустью взглянула на смятую простыню справа от себя. После недавней стычки с Пожирателями Аластор лишился не только кончика носа, но и спокойного сна. Эммелина, закутавшись в теплую шаль, вышла из спальни.

— Аластор! Дорогой, опять не можешь уснуть?

— Оставь меня в покое, Эмми! Иди ложись, — резко бросил Аластор, даже не обернувшись.

— Лягу, — спокойно ответила Эммелина, — но только вместе с тобой. Без тебя в постели холодно, — криво ухмыльнулась она.

— Ничего, не замерзнешь. На вот, возьми плед, накинешь на одеяло сверху, — Аластор, не оборачиваясь, взмахнул палочкой, и лежавший на спинке кресла у камина пушистый клетчатый плед прилетел Эммелине в руки.

Эммелина подхватила мягкую ткань, растерянно повертела в руках и снова попыталась заговорить:

— Ты не виноват, Аластор. Розье сам выбрал стать Пожирателем, он участвовал в убийстве Пруэттов…

— Хватит! — Аластор стремительно обернулся, с трудом сохранив равновесие, и гневно воззрился на Эммелину обоими глазами: обычным, плещущим яростью, и искусственным, холодным и мертвым. — Ты не поймешь! Эван еще сопливый мальчишка был, я с его отцом учился, мы и после общались… Я помню, как поздравлял его с рождением сына! А они продались этой твари, — Аластор сплюнул на пол и замолчал, отвернувшись к окну.

— Ты злишься, что не смог предотвратить это? Но как бы ты смог, Аластор?

— Нет, — процедил он в ответ. — Я злюсь, что не разобрался вовремя, что к чему, и не помешал им убивать. Сколько наших ребят осталось бы в живых, если бы я был бдительней и не полагался на приятельские чувства!.. Иди, Эмми. Оставь меня. Я хочу побыть один.

Эммелина осторожно подошла к Аластору, обняла за мгновенно задеревеневшие от прикосновения плечи, накинула на них пушистый плед и, низко опустив голову, медленно пошла в спальню. Легла и, подтянув к себе поближе подушку Аластора, все же расплакалась. Он сильно изменился. И дело было вовсе не в отсутствии глаза или ноги, а теперь еще и части носа. Не в шрамах, ранней седине или сорванном, каркающем голосе. Аластор стал резок и груб, срывался на ней… И Эммелина не была уверена, что долго сможет терпеть такое обращение. Если Аластор не одумается, ей придется уйти…