Рональд Уизли — наш герой (джен)

Весть им оглашает Снейп, бледное лицо которого стало ещё белее, так что теперь он больше напоминает призрак самого себя. Любая напускная стойкость и невозмутимость в его образе стёрты. И это пугает Рона сильнее, чем слова их профессора зелий.

— …никаких попыток саботировать перемирие с обеих сторон. Сбежавшие узники Азкабана останутся на воле и будут помилованы, пленные Ордена Феникса будут отпущены и возвращены домой, никого не станут убивать или пытать. Северус Снейп, — мужчина слегка осекается, когда речь заходит о нём, — продолжит свою деятельность профессора зелий в школе чародейства и волшебства Хогвартс под руководством Альбуса Дамблдора. Чёрная метка на его руке будет… снята. Корнелиус Фадж останется на своей должности министра магии, Люциус Малфой…

Его мать начинает недоверчиво перешёптываться с близнецами и отцом, но Рон не слышит их, пока стоит рядом со своими друзьями. Он оглядывается на Гарри и видит, что тот тоже бледен, как полотно, а пустой взгляд его друга направлен в пространство перед собой. Гермиона же выглядит так, словно вот-вот расплачется.

Это сбивает его с толку. Разве предложение перемирия не должно вселять в них надежду?

— Плевать на Малфоя. Перейдите к главному условию, — обречённо произносит Гарри, перебивая Снейпа, чем заслуживает недовольный взгляд профессора.

— Он требует мальчишку…

Нет. Сердце Рона замирает в груди, а лёгкие сдавливают тиски тревоги — он не может дышать. Его рука находит худое плечо друга и крепко сжимает. Это не может даже обсуждаться.

— Нет! — сразу же восклицает со стороны его мать, и ему невероятно радостно от того, что они в этом вопросе всегда сходятся во мнении. — Вы не можете всерьёз рассматривать это предложение, Дамблдор! Артур, скажи ему!

— Молли права, Альбус. Он убьёт Гарри, это просто одна из его уловок, чтобы добраться до него. А затем война продолжится.

— Или из-за ваших опасений мы упустим свою единственную возможность закончить кровопролитие и бессмысленные смерти, — возражает им Фадж со своего места рядом со столом директора. Рону хочется его удавить.

— Принеся в жертву Гарри?

— Он не требует его смерти.

— Это подразумевается, министр!

— Есть клятвы…

— …и есть Тот-кого-нельзя-называть, которому нет дела до каких-либо клятв! Вы хотите заключить сделку с монстром!

— Вы бы сперва дослушали, — ядовито произносит Снейп, возвращая своему голосу привычный оттенок раздражения. — Ему не нужен Поттер, он требует Рона Уизли.

Комната погружается в напряжённое молчание, не нарушаемое никем и ничем. Все смотрят на него.

И смотрят.

И смотрят.

И продолжают смотреть, не говоря ничего.

Рон находит свой голос лишь минуту спустя, когда понимает, что все ждут реакции от него.

— Это шутка? — спрашивает он и растягивает губы в неуверенной улыбке. Его взгляд обращается к матери и отцу, безмолвно застывших рядом с побелевшими близнецами. Они не отвечают.

Сердце Рона больно бьётся в груди, когда он пытается продолжить дышать. Мыслей в голове столько, что они больше напоминают статичный шум — он не способен сосредоточиться ни на одной. Он ещё раз оглядывает комнату в поисках… чего-то, кого-то, кто скажет, что всё это лишь дурной сон, что условие мира не обязательное, что у него есть возможность отказаться…

Его рука, удерживающая Гарри, безвольно спадает с плеча друга.

— Почему Рон? — очень тихо спрашивает рядом с ним Гермиона. — Я не имею в виду, что Рон какой-то не такой или такой. Или что Гарри такой и нужен именно он. Просто, вы же понимаете, что это странно? Ему нужно что-то вроде трофея? Тогда почему бы не выбрать меня? Я маглорождённая.

— Волдеморт не делился со мной подробностями, мисс Грейнджер. Он требует Рона Уизли. И это одно из не обсуждаемых условий сделки.

— Ну, Волдеморт может катиться в пекло, — резко заявляет рядом с ним Гарри и выходит вперёд, загораживая собой. Выглядит весьма нелепо, учитывая то, что Гарри ниже его на две головы. Тем не менее, этот жест вселяет в Рона яркое чувство надежды.

— В это пекло Тёмного Лорда ещё нужно суметь отправить, Поттер, — вдруг раздаётся насмешливый голос за их спинами, вынуждая всех троих обернуться, чтобы встретиться нос к носу с Люциусом Малфоем. Который в данный момент должен гнить в Азкабане.

— Полагаю, вы пришли сюда заявить о своём побеге и сдаться лично? — сквозь стиснутые зубы интересуется Гарри. — Или среди присутствующих нашёлся идиот, отпустивший вас на волю?

— Поттер! — сразу же гневно восклицает Фадж, но всем вокруг всё равно на его возглас.

— Одним из условий перемирия было моё личное присутствие на его обсуждении. Я так понимаю, Северус опустил эту часть, — усмехается Люциус, а затем, проходит мимо них в середину комнаты, опираясь на трость при каждом шаге. Он останавливается прямо напротив стола Дамблдора, какое-то время праздно оглядывая своё окружение, пока его взгляд наконец не замирает на директоре.

И без того мрачная атмосфера в комнате теперь ощущается убийственно.

— Полагаю, вы остановились на том, что Тёмный Лорд требует под своё попечительство Уизли?

— Попечительство? — недоверчиво спрашивает Рон и морщится от одного только слова. Нарастающая тревога комом застревает у него в горле.

— Вы бы предпочли плен, мистер Уизли?

Малфой даже не смотрит в его сторону.

— Мы бы предпочли, чтобы вы со своим господином сию же секунду провалились в ту дыру, из которой вылезли, мистер Малфой. И больше никогда не возвращались.

Внезапно вмешивается очень разъярённый Снейп. Его холодный голос насквозь пропитан едва сдерживаемым гневом:

— Поттер, будьте любезны, закройте свой рот и не открывайте его, пока к вам не обратятся лично. Здесь обсуждается нечто большее, чем матч по квиддичу, чтобы вести себя столь нагло и безрассудно. И, если до вас всё ещё не дошло, сейчас Лорд предлагает попечительство, следующим он может потребовать голову вашего друга на серебряном блюде.

— Никто в здравом уме не согласится на такое, — говорит Гарри с непоколебимым упрямством.

— Тогда скажите мне, мистер Поттер, не ваша ли голова была на кону до этого момента? — интересуется Малфой. — И вся Магическая Британия согласилась на это.

Это отчасти сбивает спесь с Гарри. Но не до конца.

— Есть пророчество…

— В котором говорится, что у вас может хватить могущества победить Тёмного Лорда. Ни слова о том, что вы это действительно сделаете.

— Вы не знаете полную версию!

— Гарри, — спокойно и неотвратимо вмешивается Дамблдор, заставляя всех вокруг закрыть рот, одним словом. Всех, кроме Малфоя, разумеется.

— Именно, Поттер, её знаете вы и ваш дражайший директор. И вы всё ещё рассматриваете предложение Тёмного Лорда о мире. Зачем, если ваша безоговорочная победа предрешена судьбой? Не потому ли, что о ней там не было и слова?

Взгляд Гарри мгновенно затухает. И Рон осознаёт, что дело полнейшая дрянь: Малфой достал их, Волдеморт достал их. Он может выдвигать совершенно любые требования, выкручивать руки и изгаляться, как ему вздумается. Потому что победа не предсказана, а Гарри, при всей любви Рона к своему другу, никак не сравнится с Волдемортом по силе в данный момент.

— Я так и думал, — язвительно заканчивает Малфой, а затем полностью теряет к Гарри интерес, переключая своё внимание на директора. — Итак, продолжим?

* * *

Следует много слов, много споров, которые слышатся со всех сторон. Фадж трясётся из-за своего кресла министра и из-за Азкабана, который усилиями Волдеморта утратил какой-либо устрашающий статус для магов. Дамблдор говорит с Малфоем о тёмной и светлой магии, каких-то ритуалах, праздниках и традициях. Снейп завуалированно интересуется гарантиями безопасности для своей шкуры.

Они говорят о Гарри.

Они говорят о маглорождённых.

Они говорят об Ордене Феникса и Пожирателях.

Никто не говорит о нём.

Поэтому Рон решает начать говорить сам.

— Что насчёт меня? — спрашивает он, не решаясь поднять взгляд с пола. У него есть внутреннее ощущение того, что его битва заранее проиграна, но ему всё равно следует попытаться.

— Что насчёт вас, мистер Уизли? — елейно отзывается Малфой, вызывая у Рона желание придушить мужчину собственными руками.

— Я не…

…пойду к вашему Лорду.

Он хочет это сказать. Он хочет об этом заорать на весь кабинет, но рядом с ним стоит Гарри, чья жизнь была под угрозой всё это время, и его друг стойко нёс на себе бремя ответственности за победу над Волдемортом, начиная с момента своего рождения. У него нет права жаловаться…

Рон всё же поднимает голову и обращает свой взгляд к матери. Та бледна как полотно, её глаза красны и полны отчаяния, которого он никогда ещё не видел. Его отец выглядит не лучше.

«Они уже простились со мной», — внезапно понимает Рон. Они уже безоговорочно приняли условие Тёмного Лорда.

— Вы не? — подначивает его Малфой.

— Ничего, — тихо произносит он, вжимая голову в плечи и ощущая себя до ужаса опустошённым.

— Вы не «ничего»? — также тихо говорит мужчина, однако Рон всё равно его слышит. — Ну с этим можно поспорить.

* * *

Он вываливается из душного кабинета директора на шатких ногах вместе с Гарри и Гермионой, следом за ними выходят родители и близнецы. Едва Рон успевает сделать глоток свежего ночного воздуха, как его мать бросается к нему с самыми крепкими и отчаянными объятиями, которые он когда-либо получал.

Она плачет ему в плечо.

— Всё будет хорошо, мама, — совершенно неуверенно говорит Рон. У него у самого начинает предательски щипать глаза. Безнадёжность и печаль душат его так, что он едва может сделать полноценный вдох.

— Всё будет хорошо, — слабо повторяет он. — Хорошо. Всё нормально. Никакой войны, никаких смертей, никаких пыток...

— Ты наш герой, брат, — пытается ему улыбнуться Фред.

— С таким же успехом вы можете назвать героем Тёмного Лорда, — вмешивается в их момент Люциус Малфой, с силой захлопывая за собой дверь кабинета директора. — Именно благодаря его воле это перемирие стало возможным.

— Провались уже куда-нибудь, — рычит рядом с ним Гарри, но Малфой игнорирует выпад.

— Вместо того, чтобы просить утешения у вашего жертвенного агнца, лучше бы подготовили его к тому, что грядёт.

— Уходи, Люциус, — сквозь зубы говорит его отец, вытаскивая из кармана мантии волшебную палочку.

— Подожди, пап. Что именно грядёт? Вы сказали, что Он поклянётся… поклянётся не причинять мне вреда.

Рон видит, как Малфой начинает недоумённо хмурить брови. Есть нечто привычное в том, как семейство напыщенных павлинов смотрит на него свысока, но сейчас во взгляде Люциуса проскальзывает оттенок жалости, и это вызывает у него холодный озноб по спине. Что его ждёт, если кто-то вроде Малфоя испытывает к нему сочувствие?

— Я и забыл, что вы никогда не встречались с Лордом напрямую, мистер Уизли. Спросите у своего друга, какой эффект на людей производит одно его присутствие, он вам поведает. А теперь, прошу меня извинить, но я вынужден вас покинуть. Доброго вечера.

* * *

После бессонной ночи в Норе, проведённой в окружении рыдающих друзей и родных, он чувствует себя больше ходячим мертвецом, нежели человеком. Ему едва удаётся вымолвить «Гринготтс», бросая под ноги летучий порох, но, каким-то чудом, он всё равно оказывается в нужном месте, где его встречают недовольные, сморщенные лица гоблинов.

— Проходите сюда, мистер Уизли, — говорят ему и ведут через толпу других угрюмых гоблинов. Он слышит за спиной всполохи камина, сигнализирующие о том, что кто-то из его близких прибыл в банк вслед за ним. Но Рон не оборачивается, просто продолжает идти вперёд.

Грустные взгляды и заплаканные лица никак не помогут ему сейчас.

Гоблины проводят его вглубь банка, вынуждая плутать по длинным коридорам, пока они не добираются до нужной им двери. Рон неуверенно толкает её рукой, и ему открывается вид на просторную комнату, посреди которой расположен длинный дубовый стол, окружённый множеством мягких кресел. С одной стороны стола уже сидели Дамблдор, Грозный Глаз Грюм, Снейп, Кингсли и Корнелиус Фадж, а с другой расположился Люциус Малфой (разумеется), Корбан Яксли и мужчина с бледным, искривлённым лицом, знакомый ему со времён их жалкой битвы за пророчество в Министерстве. Он до сих пор помнит, как этот человек безжалостно пнул Невилла в голову, вырубил Гермиону и сражался со всеми ними невербально.

Заметив, что Рон не сводит с него глаз, мужчина машет ему рукой, чем вызывает у парня приступ тошноты, а также заставляет, наконец, отвернуться.

— Ах, Рон, мой мальчик, проходи, — приветливо говорит ему Дамблдор.

С бьющимся в горле сердцем, Рон проскальзывает в комнату, а затем осторожно садится возле Грюма, но при этом оказываясь прямо напротив неизвестного Пожирателя, который ни на секунду не переставал сверлить его пристальным взглядом.

— Этот нервный, — грубо усмехается Яксли. — В чём дело, парень?

Рон уже хочет сказать мужчине, чтобы тот отвалил, но в этот момент в комнате появляются его родители и Гарри. Они заходят гораздо уверенней, чем он, и, не обращая на присутствующих Пожирателей никакого внимания, садятся рядом с ним.

— Как вы допустили численное превосходство с нашей стороны, Малфой? — внезапно произносит его отец, пока передаёт портфель с необходимыми документами Кингсли.

— Я могу переломить тебе шею одной рукой, без магии, клерк, — отвечает ему незнакомый мужчина. — Нет нужды в лишних безмозглых ушах.

— Долохов, будь добр, не обостряй ситуацию, пожалуйста, — вежливо обращается к Пожирателю Малфой, на что тот лишь закатывает глаза, но больше ничего не говорит.

Лишь продолжает сверлить взглядом Рона, вызывая мурашки по коже.

Они проводят в неудобном молчании достаточно времени, чтобы у всех терпение начинало подходить к концу. Гарри безостановочно стучит ногой под столом и кусает губы, его мать то и дело ковыряет ногти, испачканные землёй с огорода; его отец читает одну страницу документа уже несколько минут; Грюм осматривает пространство вокруг своим искусственным глазом в десятый раз, а Фадж каждые пять минут поправляет колпак на голове.

Первым не выдерживает Грюм:

— Ваш Лорд где-то затерялся?

— Вы переживаете? — спрашивает Малфой.

— Мне просто надоело любоваться вашими самодовольными рожами, — огрызается в ответ бывший мракоборец. — Хотелось бы покончить с этим побыстрее.

«Нет, пускай это всё тянется так долго, как только возможно», — думает Рон. Он готов прожить в этом кабинете весь остаток своих дней, если это убережёт его от Того-кого-нельзя-называть.

— С нашей стороны вас никто не держит, вы вольны покинуть это место, когда хотите, — говорит Малфой с напускной невинностью, которая стирается в следующую же секунду, уступая место благоговейному трепету.

Рона поражает такая резкая и необъяснимая перемена, однако, мгновением спустя, он понимает в чём дело.

Атмосфера вокруг становится плотной и угрожающей. Непередаваемое ощущение всеобъемлющего страха поселяется у него внутри. Гарри рассказал ему на что похоже присутствие Волдеморта, но он всё равно оказался не готов к тому, что все его внутренности загудят от ужаса. Явление Тёмного Лорда больше напоминает погружение в тягучий кошмар, когда ты изо всех сил пытаешься убежать подальше, но твои ноги едва волочатся по земле.

Его друг оборачивается назад с побелевшим лицом, он же не находит в себе смелость хоть как-либо пошевелиться, чтобы посмотреть на Волдеморта.

Рон не смеет даже дышать.

И очень скоро его глаза заволакивает тёмная дымка.

Быстро меркнет свет

Стихают звуки.

Остаётся только пустота.

* * *

Он выныривает из бесконечной черноты с дрожащим вздохом, чувствуя, как его лёгкие горят. Рону требуется несколько долгих секунд, чтобы осознать себя, а затем начать слышать людей вокруг.

— Молли, мы обсудили всё ещё вчера, — доносится до него увещевательный тон Дамблдора.

— Он парень крепкий, — откуда-то слева гремит голос Грюма. — Всё с ним будет нормально. А если нет, кто-то очень дорого заплатит за это.

— Вы считаете это утешительным?! — восклицает его мама совсем рядом. — Это мой сын! Почему это должен быть мой сын? Почему именно он?

Рон ожидает услышать язвительные комментарии Малфоя, но вместо этого глубокий спокойный голос заглушает собой всех переговаривающихся в комнате:

— Почему бы и нет? У вас много сыновей. От одного вы уже отреклись, что вам мешает бросить и этого?

Зрение возвращается к нему именно тогда, когда его мать резко вскакивает на ноги, опрокидывая стул. Её трусит от гнева, но упорное молчание, которая она сохраняет, ярко сигнализирует о том, что ей нечего противопоставить Волдеморту.

Что она скажет?

«Рон не такой, как Перси»?

На протяжении многих лет Перси был примером для них всех. Отличник. Староста. От него никогда не ждали проблем, он никогда не попадал ни в какие неприятности.

Рон несколько раз оторопело моргает, прежде чем понимает, что Гарри крепко сжимает ему руку, а отец стоит рядом с его стулом с волшебной палочкой в руке.

— Ты потерял сознание, дружище.

— Да, я понял, — сипло отзывается он.

— Рон, деточка, как ты? — переключается на него мама, тоже оказываясь рядом.

— Всё в порядке, ма. Извините, что помешал. Мы… мы можем продолжать или что-то в таком духе.

— Спасибо за разрешение, мистер Уизли, — язвительно отвечает ему Малфой, вынуждая его стиснуть зубы.

— Люциус, — внезапно вмешивается Волдеморт. — Ты здесь для того, чтобы облегчить переговорный процесс, а не для того, чтобы усложнить его. Помни об этом. И помни о последствиях, которые неминуемо наступят в случае твоего провала.

Вся краска незамедлительно сходит с лица Малфоя.

— Д-да, мой Лорд.

— Что касается Рональда Уизли, — продолжает Волдеморт, заставляя его вздрогнуть от собственного имени. — Здесь и сейчас у него есть единственная и последняя возможность дать свой ответ.

Красный взгляд Тёмного Лорда обращается к нему, и Рону кажется, что его сознание тщательно препарируют, пока он смотрит в глаза своему ужасу.

— Мистер Малфой вчера уже всё вам передал…

— Я жду ответ от тебя. Из твоих уст.

«Нет!» — кричит его сознание.

Это нет.

Ответ нет.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет.

Скажи нет.

Ему лишь нужно сказать нет.

— Да.

— Великолепно, — улыбается ему чудовище.

И переговоры продолжаются.