Потомок айыы (джен)

Вокруг только тьма и колючие ветки. Айсен открывает глаза, но не видит ни зги. Мягкая холодная земля обнимает его тело со всех сторон. Его закопали неглубоко. Даже не закопали: яма не доходит и до колена, вместо слоя почвы сверху — лишь пара символических лопат земли и куча валежника.

Айсен выбирается из могилы. Ветки сдирают кожу, больно впиваются в тело. По крайней мере, Айсен помнит, что они должны причинять боль. Сейчас же вместо неё ощущается лишь странный дискомфорт — как будто трогаешь онемевшую руку. В голове, как на медленном огне, бурлят воспоминания. Яркие. Эмоциональные. Живые. Вытянуть из этого котла хоть одно и воспроизвести пока не получается, но с каждой минутой мысли становятся всё более структурными и чёткими. Вместе с этим приходит чувство, что сейчас происходит что-то важное, он должен решится на что-то.

Айсен встаёт на ноги и оглядывается. Темные лапы елей будто обнимают его. Могила оказывается нетронутой: ветки всё так же лежат на своём месте, сквозь валежник и комья земли видна человеческая голова. Айсен с ужасом осознаёт, что видит своё лицо. Он смотрит на свои руки — ни одной ссадины, хотя он должен был их исцарапать, пока выбирался. Единственные повреждения — сбитые костяшки, но Айсен их получил ещё до...

В бурлящем котле лопается пузырём воздуха и всплывает на поверхность первое чёткое воспоминание.

Его бьют. Он бьёт в ответ. Голос сорван, костяшки сбиты, с губ капает кровь, тело болит, будто по нему проехались катком. Двое против одного. Нечестно. Пропущенный удар в живот, затем в голову и вот он падает вперёд. Прямо на угол стола.

Айсен судорожно вдыхает. Он задыхается. Его лёгкие не дышат. Айсен снова смотрит на свои руки, падает на колени, пытается разгрести сухой валежник. Руки проходят сквозь ветки и натыкаются на холодное мёртвое тело — оно вопреки всему ощущается физически и ошпаривает пальцы хуже, чем вода из проруби зимой.

Второй пузырь лопается с оглушительным хлопком.

Мороз лижет незакрытое шарфом лицо, щека горит от пощёчины.

— Это всё ты! — кричит смутно знакомая девушка. — Это всё из-за тебя!

Она толкает Айсена, он поскальзывается и летит спиной в сугроб.

— Сдохни, тварь!

Айсена колотит мелкой дрожью. Ветер воет среди елей. Лес что-то шепчет, что-то говорит ему, и он тянется к этому голосу.

Третий пузырь с шипением кипящей воды прерывает шёпот.

— Прости меня, — нехотя бормочет мальчик лет десяти. — Я больше так не буду.

Айсен трясёт головой, прогоняя воспоминание, вслушивается в говор леса. Что-то тёмное, мёртвое зовёт его.

— Плевать, — шепчет он, отвечая мальчику, и его голос срывается на задушенный хрип. — Не будет им прощенья.

И сознание поглощает тьма.