Некромажий гамбит (гет)

Сарданапал Черноморов, пожизненно-посмертный глава магической школы Тибидохс, лауреат премии Волшебных Подтяжек, дремал в кабинете, убаюканный урчанием сфинкса-охранника. Сейчас был один из тех редких моментов, когда не сдерживаемые зажимами магические усы бодрствовали, буйствуя на столе академика, и размашистым почерком, идеально копирующим самого Сарданапала, выводили на кипе накопившихся документов округлые буквы с пузатыми «а».

Одна из бумаг, подкинутая академику старшими курсами, покоилась вот уже несколько месяцев в идеально сложенной стопке. На все вопросы юных магов Черноморов лишь загадочно улыбался, обещая студентам в обязательном порядке повысить приоритет их запроса и рассмотреть его в ближайшее время. Дальше слов, как обычно, дело не заходило, а стопка продолжала неустанно расти.

Золотой луч приветливо заглянул в кабинет бессменного директора магической школы, настойчиво пуская в глаза старца солнечных зайчиков от линз небольших очков, оставленных на столе, но так просто выдернуть академика из крепкого сна не получилось. Недокормленные тёмномагические книги сотрясали прочные клетки в приступе голодного бешенства, но этот звук за столько лет стал настолько привычным, что действовал усыпляюще.

В дверь настойчиво постучали, окончательно выталкивая академика из объятий Морфея, в которых он только начинал свой путь ученика Древнира. Еле успокоив свои усы, Сарданапал пригладил бороду, неспешно провёл рукой по губам, вытирая скопившуюся за время сна слюну, и позволил гостье войти. Подписанное прошение о создании франшизы «Сплетни и бредни» в школе Тибидохс лежало на краю стола, его копия к моменту пробуждения академика уже была отправлена Грызиане Припятской.

* * *

Свежая пресса поступала в школу для трудновоспитуемых волшебников всегда в одно и то же время, материализуясь на трапезных столах учащихся ровно в три часа дня — ни минутой раньше, ни минутой позже. Не ожидавшие посылок студенты спокойно обедали, тихо переговариваясь. Другие нетерпеливо стучали пальцами по поверхности столов, отсчитывая секунды барабанной дробью. Кто-то скучал, кто-то зевал, кто-то вообще не пришёл.

В тот момент, когда на столах старших курсов появились журналы в пёстрых обложках с кричащими заголовками, многие даже не оторвались от еды. Второе правило мага предостерегало от глупостей: уважающий себя волшебник никогда и ни при каких обстоятельствах не трогает и уж тем более не читает послания неизвестного происхождения, особенно вслух. Самочитающееся проклятье никто не отменял: сам прочитал, сам себя проклял и никто не виноват, потом не зуди в маглицию, всё равно ничего не докажешь.

К счастью, в компании пятикурсников нашёлся герой-камикадзе, который никогда не выходил из спальни без бабулиной любовно связанной кольчуги от сглазов, запуков и проклятий.

Баб-Ягун громко, с выражением, словно пятилетний мальчик на табуретке перед Дедом Морозом, прочитал первый заголовок, заполнив собой всю тишину общего стола:

— «Сплетни и бредни. Кузя Тузиков и Рита Шито-Крыто встречаются? Нашему специальному корреспонденту стали известны подробности отношений тёмной ведьмы и наследника фирмы «Веники не вяжут». Что это? Настоящая и чистая любовь или холодный расчёт? Фотографии с места событий вы сможете найти на странице два. Ваша покорная слуга проверила по своим каналам стоимость такого аквариума и приятно удивилась щедрости молодого человека — тысяча зелёных мозолей и это не предел». Мамочка моя бабуся, да это же десяток новеньких пылесосов. — Играющий комментатор встрепенулся, прикидывая, сколько мозолей ему может одолжить Тузиков по старой памяти. В глазах Семь-Пень-Дыра появился хищный блеск, кажется, он только что нашёл своему стартапу кредитора.

На страницах журнала действительно была запечатлена Шито-Крыто в компании Тузикова. Фото сделали настолько профессионально, что оставалось загадкой, чем конкретно пара занимается: разговаривает, ссорится или целуется. Озабоченная народная общественность моментально потребовала объяснений! Необъяснимо, но факт: выход из пятилетней френдзоны в стенах школы грозил стать настоящей сенсацией. Скромный дуэт двух уважаемых местных сплетниц зажал тёмную ведьму на лавке, буквально сроднившись с последней. Кожа к коже, прыщ к прыщу!

— Нашлю сглаз, — незамедлительно ответила Рита, ещё до того как ей был задан вопрос. Оторванная от еды, ведьма источала недовольство и спешно сожгла свой экземпляр модного глянца от греха подальше.

— Признавайся, Ритка, Тузиков тебе всё-таки нравится, — заискивающе шептала Дуся, напоминая пантеру перед прыжком. От едва сдерживаемого возбуждения ведьма почти искрилась.

— Прокляну, — в очередной раз отмахнулась Шито-Крыто, почёсывая своей лучшей подружке мохнатое брюшко неприлично длинными ногтями. В конце концов, она носила гордое звание самой непредсказуемой ведьмы и так просто сдавать себя на радость победителю не собиралась.

— Шито-Крыто, перестань отрицать очевидное! Мы беспокоимся о твоём будущем, — уверенно заявила Попугаева под всеобщее молчаливое одобрение, прижимаясь к тёмной ведьме ещё ближе и входя в радиус интимной зоны.

Слова её звучали особенно иронично, если учитывать, что Вера и Рита никогда тесно не общались и находились скорее в состоянии холодной войны, чем тёплой дружбы. Тузиков стойко молчал и комментировать ситуацию отказывался, для верности дела наслав на себя немотный сглаз.

— Мусик, взять их, маму обижают.

Самка тарантула стремительно рванула в сторону опешившей Попугаевой, ловко передвигая своими лапками. Пронзительный визг наполнил Зал Двух Стихий, на улице взлетели потревоженные птицы, с фасада векового здания отвалился кирпич. Сплетница трусливо сбежала, «поджимая» свой длинный нос, а Дуся поспешила за подругой, прихватив с соседнего стола обожаемые Попугевой булки с повидлом. Больше вопросов Рите никто не задавал.

Тем не менее пушкинские чтения продолжились.

— «Сплетни и бредни. Великий светлый маг и Бессмертник Кощеев посетили новый БДСМ клуб "Танталовы кости" и отлично провели время в компании друг друга! С места событий докладывает непревзойдённая Грызиана Припятская». Фу, какая мерзость. Склепова, держи, это по твоей части, — отбрехнулся Ягуний Первый, не имея ни малейшего желания рассматривать приложенные фотографии академика в одних кожаных подтяжках.

Гробыня пафосно развернула свою копию, прокашлялась, фиксируя внимание толпы на себе любимой.

— «Итак, мои продрыглики, вчера состоялось открытие нового клуба для тех, кому за триста, и несмотря на то, что мне нет ещё и тридцати, я смогла поприсутствовать на закрытом мероприятии и хорошо провести время в компании двух импозантных волшебников. Кто же знал, что известнейшие лица магического мира окажутся латентными геями-фетишистами? Перепивший медовухи академик Черноморов, светлый маг со званиями, для перечисления которых потребуется отдельный выпуск, томно вздыхал, упрашивая стойкого Бессмертника, наедине становившегося простым "Кощеюшкой", опробовать некоторые из предложенных практик». А я смотрю, академик зря времени не теряет, ещё и нотации льёт в уши о приличиях, поведении и длине чьих-то юбок. Фотографии, кстати, тоже хороши, Ягун. Зря ты пытаешься косить под скромника, у тебя мигают локаторы от любопытства, того и гляди твоя субмарина уйдёт на дно, — ехидненько протянула Склепова, внимательно рассматривая фотокарточки в журнале. Профессиональный взгляд моментально уловил признаки фотошопа, но кто она такая, чтобы судить? Не суди, да не прибит будешь — гласила народная мудрость.

Студенты с нескрываемым удивлением косились в сторону преподавательского подиума, где академик о чём-то весело и непринуждённо беседовал с Медузией Зевсовной, светя очаровательной улыбкой. Яркое воображение рисовало развратные подробности одеяния бессменного директора под лимонной мантией, но компрометирующие фотографии не оставляли места для полёта фантазии. Все как один видели тело мудрого старца в портупее и кожаных подтяжках. Громогласный выдох отвращения разнёсся по залу единой волной. Именно так цунами сметает всё живое на своём пути, хороня в океанской пучине.

Ягуна передёрнуло, он на миг представил на месте Черноморова свою бабулю и схватился за сердце, уже с опаской поглядывая на подозрительный журнал. Склепова чувств Ягуна не разделяла и с неприкрытым интересом листала яркий глянец, загибая углы на листах с особо животрепещущим содержимым и тряся страницами с картинками перед лицом жующего Гломова. Вот кого-кого, а Гуню глянец интересовал ещё меньше, чем предстоящие экзамены, оставалось только мычать в ответ, выражая своё молчаливое согласие и одобрение. За это Гробыня его и ценила, рядом с ней мог быть только такой чуткий и понимающий мужчина, который и из избы вынесет, и коня на скаку остановит.

— Ой, а это уже что-то интересненькое. «Сплетни и бредни. Первая красавица Тибидохса беременна? Кто станет отцом? Баб-Ягун или Демьян Горьянов? Из достоверных источников стало известно, что несколько дней назад небезызвестная Катя Лоткова, защитница местного дракона Гоярына, заказывала по каталогу "Ведьма на диване" три пучка морских водорослей, слёзы русалки, желчный пузырь болотного хмыря и высушенных в високосный год пиявок. Не нужно быть первоклассным мастером, чтобы свести все ингредиенты к одному зелью прерывания нежелательной беременности. Чему же всё-таки учат в славном Тибидохсе? Волшебству или искусс…»

Дочитать до конца Склеповой не позволил играющий комментатор, который в состоянии близком к глубокому обмороку вырвал несчастный журнал из рук девушки и перечитал несколько абзацев самостоятельно. Лежащий рядом собственный экземпляр его не волновал, в чужой «тарелке», как говорится, всегда интереснее и вкуснее.

Оценив масштаб проблемы собственными глазами, внук Ягге вернул свёрнутый в трубочку журнал его хозяйке и громогласно завопил:

— Катя, я люблю тебя. Выходи за меня, я готов растить с тобой нашего ребёнка! Не убивай маленького Ягунчика, мамочка моя бабуся. — Баб-Ягун ничуть не сомневался в своём отцовстве, такие дела он чувствовал на интуитивном уровне, родная фасолинка уже согревала ему душу.

Вскочив со своего места, внук Ягге хлопнулся на колени, добираясь до своей девушки ползком, и нежно взял её за руку, целуя каждый пальчик, перемазанный в сметане. Катя покраснела, побледнела, позеленела и громко матернулась, привлекая к ним внимание учащихся с соседних столов.

— Ты совсем сошёл с ума? Какой ребёнок? Какие Якунчики?! Ты опять свалился с пылесоса и ударился головой? — прошипела Лоткова, косясь на пялящихся студентов и пытаясь незаметно отпихнуть от себя Ягуна ногами, словно мерзкого таракана.

— Катя, я брошу все свои пылесосы и стану уделять время и внимание только тебе, бабуля будет на подхвате, — не унимался Ягуний Первый, даже не вслушиваясь в слова собственной девушки.

Предложение казалось заманчивым, в их отношениях всегда было трое — «она, он, пылесосы», и превратить этот любовный треугольник в прямую хотелось до дрожи, но не такими же методами! Новый виток развивающейся драмы закончился членовредительством (слово «член» нужно воспринимать буквально, как мужской половой орган), Ягуна отволокли к бабуле на экстренное восстановление (тренировку по драконболу никто не отменял). Катя с лицом, достойным королевы, продолжила поедать блины. Такими темпами к концу чтений от стола пятикурсников останется только Склепова, всех остальных тупо вынесут обстоятельства.

Яркий заголовок «Сплетни и бредни. Соловей Одихмантьевич Разбойник — драконофил или непонятый влюблённый? Известный всему миру тренер сборной Тибидохс устроился на работу не из большой любви к спорту. О тонкостях любви с драконом можно прочитать на десятой странице» не удостоился такого бешеного внимания. Не оценил юмор разве что Иван, возмущённый до глубины души. Парень сделал себе мысленную пометку поговорить с Гоярыном и Радой по душам. Бесплатный драконий психолог уже успел разогнать свою паранойю.

Из-за царившей за столом активности глянцем заинтересовалась Зубодериха и под шумок свистнула одну копию на преподавательский стол, неспешно изучая содержимое. Спустя пару минут женщина уже покрылась красными пятнами ярости. В журнале и про неё написали несколько слов, точнее про её муженька и отсутствие у него мужской силы. Целая страница посвящалась народным методам искоренения щепетильной проблемы, предполагалось, что Припятская делилась собственным опытом. За последние сто лет женщина похоронила с десяток мужей, — видимо, отрабатывала эти самые народные методы.

Гроттер всеобщего восторга не разделяла. Врождённая аллергия на сплетни, начавшаяся аккурат после первой статьи о себе любимой, с годами никуда не исчезла, только укрепилась, как и недоверие абсолютно ко всему, что выходило из-под пера Грызианы. Отодвинув от себя пустую тарелку, девушка поднялась, по-дружески взъерошила непослушные волосы Ивана, за что получила презрительный взгляд от Бедной Лизон, и покинула Зал Двух Стихий.

— Звезда ушла, так и не дождавшись своего часа, — хихикнула Склепова. — «Сплетни и бредни. Звезда местного драконбола и роковой некромаг? Что их связывает? Поклонение Чуме или нечто большее? Пикантные подробности вы найдёте на последних страницах».

* * *

Гроттер неспешно брела на тренировку по драконболу, по инерции пиная ни в чём не повинный камешек. Солнце ярко светило сквозь листву молодых яблонь, не так давно посаженных Пельменником, птицы радостно щебетали, выискивая в сочной молодой зелени червей. Лето приносило с собой чувство умиротворения. Царили тишь и благодать.

О тренировках хотелось думать всё меньше, а об одиноких полётах летними вечерами всё больше. А может, и не совсем одиноких. В этом году у неё появился молчаливый попутчик. Уже несколько ночей подряд после крайне смущающего столкновения в комнате некромага они встречались на крыше Башни Приведений и облетали окрестности, иногда наперегонки, иногда для удовольствия.

В глазах Бейбарсова не отражались луна и звёзды, но Таня готова была поклясться, что там горит тот же огонь, что и в её собственных. С Глебом было комфортно. Складывалось ощущение, что он всегда присутствовал в её жизни, поэтому теперь так идеально в неё вписывался. Девушку посетила тревожная мысль: она в очередной раз думает о Пинайсусликове. О нём, как о парне, который мог бы ей понравиться, а может, уже нравился.

Добравшись до поля, терзаемая своими внутренними тараканами Таня вздохнула свежий, нагретый на солнце воздух полной грудью, приводя мысли в относительный порядок (тонкий аромат драконьего навоза девушка почему-то проигнорировала). Рядом привычно оказался Бейбарсов, Таня почувствовала его раньше, чем увидела заслонившую её тень.

Соловей о чём-то эмоционально говорил, к своему стыду, девушка совершенно его не слушала. Обрывки фраз касались края сознания, но не задерживались надолго. Гроттер понадеялась, что не пропустила ничего важного. Увлёкшийся не так давно тимбилдингом, Разбойник занимался сплочением команды, от которой вскоре должна была остаться половина.

— Команда в воздух, — слова сопровождались свистом.

Знакомый до боли в ушах звук вывел юную звезду драконбола из оцепенения, и девушка спешно извлекла из чехла свой летательный инструмент, нежно пригладив контрабас по лакированному боку. Струны радостно загудели. Шепнув «Ойойойс шмякис брякис» и уже уверенно произнеся излюбленный «Торопыгус угорелус», Гроттер оказалась в воздухе, моментально настраиваясь на предстоящую тренировку. Подумать о глубоком и вечном можно чуть позже в гордом одиночестве под одеялом.

Игроки разминались. Одни отрабатывали заговорённые пасы, разделившись на пары, другие прокачивали фигуры высшего пилотажа. Тренер изредка вставлял свои комментарии в привычном формате оглушающего крика. По свистку команда разбилась на две группы, и Таня заняла свою привычную позицию, впиваясь взглядом в пять разноцветных мячей, пока не выпущенных на поле. В крови бурлил адреналин, девушка то и дело предвкушающе облизывала обветренные губы.

— Начали, — дал старт Соловей, прихрамывая в сторону трибун.

Рыжеволосой не нужно было повторять дважды. Задав смычком направление, девушка устремилась в сторону ближайшего к ней мяча, который пока ещё могла фиксировать в пространстве, и ловко увела чихательный прямо из-под носа заторможенной Зализиной, чем привела её в бешенство. В бешенство, правда, Лизу могло привести всё что угодно. Начиная с того, что кто-то слишком близко к ней чихнул, и заканчивая тем, что чёртова Гроттерша сегодня проснулась.

Несясь с мячом в сторону Дымного, Гроттер зацепила взглядом летевшего рядом Бейбарсова. Парень готовился в любой момент принять от неё отработанный пас. Таня не сказала бы, что в этой ситуации ей нужна была чья-то помощь, фактически она могла забросить мяч самостоятельно, но драконбол оставался командной игрой, и тащить всё на себе не имело никакого смысла — это могло привести лишь к фатальным ошибкам в недалеком будущем.

В последний момент, пролетая рядом с защищающей свои ворота Лотковой, Таня передала Глебу мяч, подкрепив его заклинанием «Гуллис-дуллис». Пальцы сжались в привычном жесте-подсказке, хотя это не имело смысла: некромаг мастерски читал её мысли и знал, какое заклинание будет наложено ещё до того, как кольцо выплюнуло зелёную искру. Бейбарсов принял пас, слегка подпрыгнув в ступе, и забросил чихательный прямо в широко раскрытую драконью пасть.

Девушка отметила собственный промах, недовольно поджав искусанные губы: пустила мяч по кривой траектории и, если бы не ловкость Бейбарсова, а в некоторых случаях отсутствие у того здравого смысла, мяч мог быть упущен. Оглянувшись в сторону Соловья, девушка поймала недовольный взгляд тренера и виновато улыбнулась, пожимая плечами. Сама не до конца поняла, как это получилось. Перекинувшись парой слов с Глебом и скоординировав их дальнейшую работу, Таня поправила плечевое крепление и заозиралась в поиске следующего мяча.

Дымный разочарованно выдохнул лиловый дым и оглушительно чихнул, почти сбивая Зализину с кукушки. Таня понадеялась, что у дракона насморк и Лизон покроет с головы до пят вязкими драконьими соплями, но чуда не произошло. Первая красавица Тибидохса поспешила к огнедышащему, успокаивая и настраивая его на дальнейшую игру.

Высматривающая траекторию пламягасительного мяча Таня скользнула взглядом по Склеповой, которая с самого начала тренировки что-то бурно обсуждала с Баб-Ягуном. Оба члена команды периодически кидали на них с Бейбарсовым очень пристальные взгляды и тут же вступали в новую дискуссию. Единственное, чего по итогу добилась Склепова, — расшатала и так убитую нервную систему Соловья.

— Вы собираетесь тренироваться? Что за балаган?! — Венка на виске тренера предательски набухла и запульсировала, а единственный оставшийся глаз грозился вывалиться из глазницы.

Таня недовольно фыркнула. Вроде слова были адресованы совсем не ей, но обидно стало всё равно. Мало того что продолжала следить за игрой, периодически отвлекаясь на крайне подозрительное поведение собственных друзей, так ещё приходилось постоянно перемещаться в воздухе, чтобы не попасть под таран долбанной кукушки Зализиной. Обе сегодня не отличались адекватностью.

— Танька, ну не ожидал, — шепнул ей Ягун, пролетая на своём Пылесосе Р394 нового поколения. Поколение, может, и было новым, но все неисправленные баги старых моделей оставались на месте.

Таня слегка оторопела, но промолчала, не понимая, где, а главное, когда она успела вляпаться в неприятности.

— Я напоминаю для тех, кто в танке: у нас через месяц состоится матч в составе сборной Магфорда. И мне глубоко наплевать, что от нашей команды туда отправляются только трое. Все должны выкладываться на максимум, ситуация может измениться в любой момент. Если вам не хватает мотивации, то библиотечный джинн Абдулла давненько хочет нас посетить. Только вместо кричалок он зачитает пару строк из своих поэм. Если после этого кто-то выживет — скормлю остатки Гоярыну, — последнее предложение тренер добавил чисто для Бейбарсова, на которого, по правде говоря, угроза совершенно не подействовала — тут ещё стоило разобраться, кто кого напрягает больше: Бейбарсов Гоярына или Гоярын Бейбарсова. — Всем ясно?

Пламенная речь не произвела должного эффекта, но Склепова всё-таки решила сосредоточиться на тренировочном процессе, напоследок послав Соловью воздушный поцелуй. Если бы выражение «выпрыгивать из штанов» имело определённую карикатуру, то на ней бы точно изобразили Разбойника сегодняшнего дня. От такого напряжения у него могла вылезти не только грыжа, но и геморрой.

Гроттер собралась с духом и вернулась к наблюдению: к её радости, пламягасительный мяч оказался в руках Бейбарсова, который не отвлекался на угрозы Соловья, а продолжал наблюдать, выискивая правильный момент, чтобы вытащить снаряд из вихревых потоков. То, как он шёл к цели, иногда восхищало, а иногда пугало. Таня до конца так и не определилась, но хвостиком подстроилась за некромагом, который маневрировал около разъярённого Дымного.

Дракон яростно порыкивал, размахивая хвостом в неконтролируемом приступе агрессии. Магические и обычные животные на интуитивном уровне ненавидели некромагов из-за страха перед ними. Маги смерти не были тёплыми, как светлые, и нейтральными, как тёмные, они несли в себе холод и тоску, от которых хотелось быстрее унести лапы.

Закатывайглазкин рисковал, совершенно не боясь последствий. Как-то после очередной тяжёлой тренировки некромаг оказался на песке из-за мощного удара драконьего хвоста, и Таня с ужасом осознала, что он действительно умеет регенерировать. Его кости срастались без помощи Ягге, лишь по залёгшей складке между бровями девушка поняла, что ему по-настоящему больно. Но ещё до того, как до него успели добежать амбарные джинны с носилками, Бейбарсов поднялся, отряхивая спортивные штаны от песка, и с каким-то остервенением замотал головой. Гроттер надеялась, что не для того, чтобы вставить на место сломанные шейные позвонки.

Мотнув головой, тем самым отгоняя не самые приятные воспоминания, девушка заняла ранее оговорённую точку около правого уха дракона и, чудом угадав блок «Щупс-курощупс», приняла пас, забрасывая мяч в ворота. Идеально выполненная комбинация была встречена лишь завыванием ветра.

Вившийся вокруг Бейбарсова Ягун старался всеми правдами и неправдами завладеть мячом. Кажется, в его фразах даже звучало имя одной небезызвестной рыжеволосой девушки, но некромаг оставался неумолим, а в его ступе отдельное место занимала бамбуковая трость, живущая своей отдельной жизнью без законов физики и гравитации.

Играющий комментатор (правда, не на ближайший матч) возвёл руки и глаза к небу, перебарщивая с театральщиной. Зачитавший монолог о несправедливости распределения Ягун выглядел непонятым гением, которому поддакивала Склепова, успевшая уже раза три поправить причёску. Свежесделанный маникюр не позволял ей активно участвовать, но своей красотой и сердцем она оставалась частью коллектива.

На другом конце поля происходил жёсткий замес, в котором на удивление участвовали Зализина и её кукушка. Между ней и Жикиным разгорелась нешуточная борьба за перцовый мяч, настолько ожесточённая, что защита мяча не выдержала и тот взорвался красной вспышкой, выводя двух заслуженных членов команды из игры. Соловей взвыл на своём месте, закрывая лицо руками. Таня была с ним солидарна, но не имела особых претензий. В каждой команде осталось одинаковое количество игроков, а раздражающая фигура из её собственной только что ушла приходить в себя и вымывать перцовое варево из глаз.

В тот момент, когда закончился второй тренировочный час, а живот Тани недовольно заурчал, информируя свою нерадивую владелицу о её прямых обязанностях, над площадкой раздался финальный свист. Одурительный мяч случайно забросила Гробыня, которая попросту уходила от столкновения, а обездвиживающий покинул их скромный коллектив, улетев за пределы поля. Никто так и не смог до конца осознать, как это произошло.

— Стоп, тренировка окончена.

Гроттер устало выдохнула, соскочив с летательного инструмента, который тут же подобрал Бейбарсов. Ступа некромага уже исчезла. Парень молча отряхнул инструмент от песка, оглядел со всех сторон на наличие повреждений и убрал в футляр.

— Ты не обязан нести мой контрабас!

Внутренний голос протестующе застонал «заткнись».

— Не обязан, — просто согласился Бейбарсов, но не предпринял ни единой попытки вернуть инструмент законной владелице.

Еле волоча за собой ноги и мечтая потерять сознание где-нибудь на залитом солнцем лугу, девушка грустно вздыхала, искоса продолжая наблюдать за Глебом, который рефлексировал где-то глубоко внутри себя.

Шедший рядом Бейбарсов с её контрабасом в руке, дай ему бог здоровья и жену красивую, выглядел помятым, но ещё неплохо функционировал. Парень, бесспорно, был красив, грудная клетка неторопливо вздымалась под плотным драконбольным комбинезоном. Подобные вещи вообще стоило запретить для определённых людей и некромагов в частности на законодательном уровне!

Таня готова была дать руку на отсечение, что Бейбарсов ей подмигнул!

* * *

Шёпот голодной на слухи толпы становился громче. Новая сенсация пришлась многим по душе, оставалось только обглодать её со всех сторон, да посильнее.

— Ты слышала? Гроттер была у некромага и грязно к нему приставала!

— Я слышала, что Гроттер заявилась к нему пьяная и залезла в постель. Некромаг еле отбился.

— А я слышала, как она, угрожая ему раздирателем, заставила его раздеться!

В этом безумии не участвовал разве что немой. Даже преподавательский состав переглядывался между собой, думая о том, что необходимо принять какие-то меры. Лозунг этой кампании звучал примерно так: не допустим разврата в стенах родной школы!

Стоило всем действующим лицам собраться за ужином в Зале Двух Стихий, как дали старт второму акту этой пьесы.

— Таня, как ты могла? — обиженно сипел Ванька, не до конца избрав модель поведения. Они, кажется, расстались или нет?

— Танька, мамочка моя бабуся, почему ты молчала! Почему самые важные люди узнают о том, что их подруга с некромагом, из журнала и от Склеповой! — поддержал друга Баб-Ягун.

Гроттер испытала культурный шок, хотя, если говорить откровенно, то Гроттер попросту охуела. Видимо, их скромный курс снова попал в параллельный мир. Дело оставалось за малым — найти ботинки кентавра и вернуться в своё адекватное — Таня искреннее на это надеялась — настоящее. Весь Зал Двух Стихий смотрел прямо на неё, а она смотрела на Ваньку взглядом тупого барана, ни черта не понимая, но продолжая хранить молчание.

— Танечка, кровопийца ты наша недобитая. Что, высосала из Ванечки всю силушку жизненную и за новую жертву взялась? Глебушек ещё просто не знает, какая ты змеюка подколодная! — верещала Лиза с такой громкостью, что любой, кто до сего момента оставался не в курсе, что у Гроттер с некромагом что-то произошло, тут же был об этом успешно проинформирован.

Рыжеволосая только тяжело вздохнула, — видимо, перцовый залп оказался недостаточно концентрированным, раз главная истеричка так быстро пришла в себя и даже не завалилась в магпункт со своей излюбленной целью — привлечение к себе несчастной повышенного внимания. Таня чувствовала, как усталость прошедшего дня разом наваливается, сил вступать в спор и оправдываться не было совершенно. Какая разница, если толпа уже всё решила? Попытка её переубедить приведёт лишь к обратному результату.

Новость только набирала обороты, студенты смаковали подробности, обсуждая некоторые пикантные моменты. Гроттер продолжала строить из себя глухонемую, сидя за столом и жуя ужин. Некромаг отпугивал учеников школы от себя мощной тёмной аурой, но Ленка и Жанна видели на его губах довольную ухмылку. Жорик продолжал в десятый раз переписывать своё расписание, чтобы никого не обделить вниманием. Потерявшая всякий стыд Гроттер была обязана попасть в его список!

Сарданапал Черноморов, сидя в своём кабинете, остервенело строчил жалобы в Магщество за унижение чести и достоинства (достоинство отлично было видно на фотографиях) и обрывал зудильник Припятской, но та закономерно не брала трубку. Новое прошение об отзыве ранее направленного соглашения отправилось тем же вечером. Для большей эффективности письмо доставила лично доцент Горгонова, вот уже несколько дней находившаяся в скверном расположении духа.