Полночный пассажир, или Исправить льзя (джен)

Примечания:

Важно!!! Откуда Андрей такой "профи" и почти охотник можно зачесть тут, это своего рода АУшка по АУшке -https://ficbook.net/readfic/13404787

Поздний вечер, Андрей после репетиции едет домой, напелся, наорался, аж челюсть болит, до того говорить не хочется, а в тишине ехать тоже не вариант, мысли невесёлые гложут, оно ведь так у всех к вечеру? У всех же?!

Тяжело и невесело вздыхает и с молчаливого согласия таксиста включает радио, листает несколько станций и останавливается на той, где играет навязчивая попса с заедающим мотивом. Тут в голову ввинчивается навязчивая мысль, что Миха бы не оценил, что Горшок, скорее, на полном ходу из машины бы вышел, чем слушал Билана и Бузову попеременно. На лицо от всего этого лезет грустная улыбка… Вот те бля и никакого смирения, ну вот что, бл*ть, хорошего, когда даже без напоминаний все мысли одним единственным человеком забиты, даже винить интервьюеров не получается, потому что… у кого что болит? Так вроде?! Князь вздыхает так тяжко, что теперь даже таксист косится на него как-то странно.

Внезапно вместо надрывающей гланды (точно не связки) Бузовой в радиоэфире слышатся помехи. А до дома ещё прилично, и он тянется переключить на следующую станцию, как вдруг из динамиков раздаётся глубокое, грудное почти, Мишкино, родное такое пение. Андрей замирает, аж столбенеет, давится воздухом, потому что ощущение такое… словно вот он, Горшок, рядом сидит и прямо в салоне поёт, руку только протяни и коснись, как далёкие десять лет назад.

Нет, это быть не может! С тех пор, как тот ушёл, столько воды утекло… Князь вглядывается в таксиста, как в последний оплот адекватности, но тот, почувствовав взгляд, оборачивается, и внутри Андрея все каменеет, словно весь он трофей Горгоны.

Потому что за рулём Миха, у которого и прав-то отродясь не бывало, как и у Андрея… Зачем, если полжизни по гастролям да в состоянии-не стояния?! Протёр глаза, так нет! Вот он рулит, поёт да ещё и весело гоготать, втапливая газку, умудряется.

— Чего, Княже, зассал? — спрашивает тот. — А я вот за тобой пришёл, дружище… Совсем невмоготу мне там одному стало, решил вот тебя за собой в могилу уволочь! — и безумно рассмеялся.

— Ты не Мишка, — уверенно произнёс Андрей, затем зачерпнул во внутреннем кармане шепотку соли и пульнул ей «Горшка».

— Но и не призрак! — его водитель довольно улыбнулся. — Молодец, сечешь тему… — он ещё прибавил газку. — Только скажи, что я не прав, и ты в самом деле не мечтаешь о новой встрече? Так могу устроить, ты только скажи, Андрюша!

— Демон?! — Князь щедро плеснул из фляжки святой водой. Затем чертыхнулся и коснулся того серебряным ножом. — И не перевёртыш! Кто ты, черт бы тебя побрал!

— Ой, завёлся-то, охотничек недоделанный… — поморщился «таксист», глядя на своего пассажира. — Может, тебе так легче будет, а? — и превратился в их шута, только какого-то дюже жуткого.

— Прекрати! Что тебе от меня нужно?! — взревел тот, отчаянно жалея о том, что тесак, рубящий башки, остался на дне чемодана. Мало кто из нечисти, мог продолжить существование внезапной головой, хотя с одним типчиком они даже сдружились.

— Да надоело наблюдать за тем, как ты уже не тихо с ума сходишь! Скучно мне… А ваша дураков история зацепила, могу твоё сознание отксерить и запулить в прошлое, точнее это уже будет новое ответвление реальности, но не суть важно. Другой ты об этой встрече и не вспомнит — продолжит жить, как жил, а вот ты сможешь попытаться что-то исправить… Ну выбирай год, пока я добрый! — пытливо обернулся на него «Шут».

— Ты… псих, — резюмировал Князь. — Что ты вообще такое?

— Мда, обидненько слышать от того, кто со сверхъестественным нюхается почти каждый день, — проговорил «таксист», а затем его форма плавно перетекла в какого-то неприметно мужичка, чьи глаза блеснули чистой синевой. И на миг Андрей увидел, что за спиной у того пристроились очертания сложенный крыльев. — В демонов мы значит верим, а в заскучавших ангелов — нет… Не порядок. Ладно, давай, скорее, выбирай, пока я намерен причинить тебе добро, и нанести вам с Горшком справедливость.

Андрей между тем был слишком занят отдиранием своей челюсти от коврика. Кажется, теперь он понял смысл сдачи на права… Целее разум останется. Между тем год выбрать надо было, даже если это полный бред. Если он выберет слишком ранний год, то будет подозрительно. Всё-таки ему пятьдесят, и как бы он не хорохорился, что в душе ему, куда меньше, но… Закосить под четырнадцатилетку будет нелегко… Да и скучно это «придумывать» уже давно отпетое. И читерство это, что не говорите… Ну, а если брать поздний год, то там никаких моральных сил не хватит… Снова через всё это пройти и пытаться осла этого с пути саморазрушения свернуть.

— 2004, тот момент, когда я разбил стекло в поезде, — наконец решается Андрей. Да, это уже не юность в гадах, но уже и не всё похерено… Бунт на корабле пережит, надежда есть, ждать час икс. А если он сейчас грамотно надавит на нужные точки, пока будет кровушкой истекать, то есть шанс, что докричится до Михи… А то в тот раз тот был ну совсем никакой. Его только и волновало, что Андрей на себя одеяло перетягивает да внимание привлекает.

— А, — прикокнул «таксист». — Драмы хочешь нагнать, Княже? Ну, попробуй… Я даже могу тебе подсобить… Порез углублю, чтоб тебе вообще едва конец не настал, по рукам!

— Давай! — согласился Князь, который решил придерживаться философии: бьют — беги, дают — бери. И он взял только величайший ли дар или же проклятие?!

— Ну это смотря, как ты сам им воспользуешься, — прочел его мысли тот. — Удачи, — в следующий миг мир померк.

* * *

Пелена тумана частично застила взор, мир трясся… Ну или то поезд попросту стучал колесами, Андрея же вело. Он упал сначала на колени, а затем ничком. Слабеющим зрением он заметил, что весь тамбур залит кровью… Что тёмной струйкой вытекала из его расхераченной кисти… Что ж тот не солгал, вид его рука имела куда более жуткий, чем в прошлый раз. «А я вообще смогу рисовать?!» — содрогнулся Князь. Судя по тому, что он сейчас видел, то вряд ли столь же хорошо, как раньше… Но если такова плата за Горшка, он согласен.

На этот раз сознание покинуло его даже раньше, чем Андрей успел увидеть прибежавшую проводницу, не то, что группу и Миху. Последнее, че он услышал было громогласное:

— Проклятые рокеры! Звоните машинисту, пусть вызывает скорую! Так и знала, что не дадут спокойно доехать звёзды херовы!

Когда Князь очнётся, то сразу прочувствует, что в этот раз всё куда дряннее, чем в прошлый. А ведь он-то полагал тогда, что хуже быть не может! Так нет! Оказалось, вполне есть куда.

Начать следовало с того, что голова ощущалась, как жопа, а жопу он вообще не чувствовал, как и вообще всё тело. Андрей, словно плыл в каком-то прокисшем вязком киселе, мысли и те ворочались с трудом, словно прилипая к стенкам мозга.

А ещё на нём будто распласталась что-то тяжелое… Например, бухой в дымину Горшок заснул. А что и такое бывало! Только ни в одном даже самом страшном похмелье Князь не ощущал такой дикой слабости. Он даже дышал-то с трудом… На лице ощущалась неприятно впившаяся резинками маска. Да и вообще органы чувств его подводили.

Может, вообще всё это сон? Ну разговор в такси с… ангелом, ха! Просто он, возвращаясь домой, попал в аварию… А что? Никто не застрахован. Вот и приглючилось его помирающему мозгу невесть что. Едва эти разумные мысли воцарились в его душе, как Андрей сразу сник. Только вот ушей его коснулось, доносившееся, словно сквозь толщу воды, приглушенное:

— Да, когда он уже очнётся, ё-моё! — говоривший, если то был Горшок, а не его ловящий отходняк от наркоза бедный разум; замолчал ненадолго. Затем Князь почувствовал, как над ним кто-то навис, что чужое дыхание опаляло лоб. — Ни стыда, ни совести, бл*дь! — почти пожаловался Мишка, затем тот расслышал странное сопение. — Даже я такое не отмачивал!

Что ж, ради такого Андрей сделал над собой усилие и с трудом разлепил веки, с трудом удерживаясь от фразы в стиле Вия. Над ним, в самом деле, навис какой-то весь всклокоченный и бледный Горшок. Живой. С застывшим на этом подвижном лице странным выражением лица: не то гигантским облегчением, не то злостью. Князь же смотрел и наглядеться не мог. Он был точно таким, как Андрей запомнил. С длинными волосами, откормленный… В те годы он активно завязывал… У него даже что-то получалось. Ну почти. Что ж, даже если это глюк его умирающего разума, то он благодарен за него.

— Сволочь ты, Андрей! — устало прошептал Мишка, почти рухнув на колени, так что лица у них оказались на одном уровне… Затем тот подался вперёд так, что они соприкоснулись лбами. Андрей отстраненно ответил, что Горшок был лихорадочно горячий… Что ж, это лучше, чем мертвенно холодный, каким, почти наверняка, сейчас был сам Князь. — Не делай так больше, — совсем уже тихо прошептали ему в самое ухо. — Тебе не идёт.

Андрей много чего ему хотел сказать, в том числе и то, что наконец-то кое-кто хоть немного прочувствовал, каково ему; но язык не ворочался совершенно. Может, и к лучшему. И Князь прикрыл глаза всего на секундочку отдохнуть, и не заметил, как уже погрузился в спокойный целительный сон. Потому что рядом на стуле храпел такой же вымотанный Горшок. Живой.

Тем временем, Гавриил, что наблюдал со стороны, осторожно закрыл за собой дверь. Что ж, он отдохнул, запустил весьма и весьма многообещающую ветку событий: пора было и Сэма проведать… Вот уж, где в самом деле всё сложно.