КиШъестественное (джен)

Примечания:

Саундтрек:

СЛОТ — Ангел и демон, Бой, Ночной дозор, Мёртвые звезды, Реинкарнация, Круги по воде

Мельница — Княже

Ария — Замкнутый круг

Все песни про нечисть Князя и Шутов (плюс Идол — не про нечисть)

Андрей пожил уже прилично, чтобы утверждать, что пережитое в детстве и юности отчего-то воспринимается в разы острее, нежели пережитое потом, в зрелом возрасте.

Так, родное Голубково, где он проводил каждое школьное лето, оставило в его душе неизгладимый след. Оно поселилось и в творчестве, и в жизни.

Потому что именно там он получил самый значимый опыт в своей жизни. Узнал, что демоны реальны… Правда, у Князя хватало ума не заявлять это во всеуслышание, ему достаточно было и того, что его песни были полны этим отнюдь не придуманным бестиарием.

Жил у них в деревеньке один странный старик… Пил, как чёрт, но всегда сохранял твёрдость походки. Имел не только обрез, но и вычурный кольт, который они с пацанами вечно пожирали глазами… Больно красив был — тонкая чеканка да и особенные пули… Те дед тоже носил при себе, но иногда хвастался. Было в нём такое — желание прихвастнуть.

По деревне ходила молва, что те серебряные. Но проверять, залезая в избушку к старику, никто не решился. Всё-таки нравом Валерий Саныч был дико крут. Ещё и паранойю имел до кучи…

Одному воришке за скоммунизженный вилок капусты едва солью жопу не отстрелил. К слову, о сакральном смысле соли — Князь узнал позже.

И всё-таки семьи у странного деда не было. Оттого он хоть и казался малость нелюдимым, но пацанов особо не гонял. Порой даже расщедривался на занятные истории, после который у мелкого Андрея кровь стыла. И тем не менее раз за разом он пёрся к Лер Санычу, предварительно выпросив у бабули самогону… Без топлива дед быстро сдувался, а так… И не остановишь. Точно заведённый трактор, правда, тот мог ездить на аэродромном керосине, а Саныч на спирту!

Вскоре дед просёк, что Андрюха его истории зарисовывает. После этого он целое лето рисовал всевозможных монстров и монстрел по описанию, а старик заботливо подклеивал их в свою пухлую рукописную книгу. Лер Саныч называл ту бестиарием земли русской — пафосно, да, зато какой материал! С другой стороны — порой Князь отстранённо думал, что по тому дурка плачет… И хорошо, что никто не вызывал шестую, или какую там, бригаду по его душу.

Хотя и не вызвали бы. По деревни активно помнились слухи, что пить, курить, как паровоз, а ещё охотиться лучше всех в округе (на зверьё в лесу, разумеется, а не на незадачливых воришек) старик начал только двадцать лет назад, уйдя на раннюю пенсию чекиста. Иначе как объяснить эту никем не отбираемую лицензию на ружьё, при его явно текущей крыше и почти паломничеству, ну ладно — регулярных странных гостей в виде крепких мужичков серьёзного вида?! Да и ксиву старого образца в завалах на полках кто-то из собутыльников разглядеть сумел.

В общем, непростой мужик. Зато охотник был прекрасный, местные завидовали, не скрывая. Те, кто был однажды с ним в лесу, наперебой заливали, что большего бесстрашия не видали.

Очень скоро Князь на собственной шкуре понял, откуда то взялось. Ничего не бывает просто так. Так и здесь. От Лер Саныча в благодарность за иллюстрации к бестиарию он получил причудливый амулет, только с облицовки напоминавший обычный кельтский крест, с тыльной же стороны метала были выгравированы совсем уж незнакомые символы. Старик, помнится, совершенно серьёзно сказал, что от крупной нечисти тот не спасёт, но всякую мелюзгу отгонит. Носи, мол, Андрюша, и оглядывайся по сторонам — вурдалаки они и среди людей встречаются — да такие, что иной упырь компанией поприятнее будет!

Андрюха тогда хмыкнул, конечно же, бредням не поверив, но безделица ему понравилась — выглядела круто, и он стал носить её, не снимая… Пока однажды, возвращаясь в одиночестве с пацанячьей сходки по классике жанра тёмным-претёмным ночером, он не столкнулся… Не с Пеннивайзом, конечно!

Но сожрать его печёнку и, возможно, сердце вознамерились по-настоящему! Да, сразу сказы Саныча вспомнились, поэтому именно в этой связке. И главное кто?! Дама! Красивая, так что он и мимо, прибавив шаг, не прошёл, а, наоборот, остановился взглядом поесть (ибо себя-то в тринадцать вспомните, гормонов полные штаны, в башке ветер резвится!), как вдруг… Роли резко изменились: лицо дамы исказилось, став ужасным, и во мраке сверкнул не нож, а когти! А ещё клыки — улыбалась мадемуазель плотоядно.

Хрена-с-два, Андрей от той б удрал, так и сгинул б ни за грош в подворотне во цвете лет, а мир так и не услышал бы Куклу и Коки, которые голые, ага.

Только вот рука сама потянулась и впечатала медальон прямо оборотню (а в мозгу очень резво встала классификация по науке от Лер Саныча) в зубы. Ужасная дама завыла раненной волчицей, дико шипя, словно серебро её обжигало, и вот тогда Князь стартанул.

Позже, оказавшись в Голубково, он прижал Саныча (звучит, конечно, странно — как такой дрыщ, как Андрей, мог прижать такого матёрого, но! Так и было, ведь у Князя имелось одно очень важное качество, а именно упёртость! А ещё заклинание "Моя бабушка больше не угостит самогоном!") , заставив рассказать «всю правду». Тот не стал ломаться, выложив перед ним весь мешок с горькой правдой.

«За что купил, за то и продаю… Хочешь стать охотником? Могу научить!» — эти слова тоже врезались в память навсегда. Как и то, что Андрей тогда впервые глубоко-глубоко задумался: а так ли хочется ему быть героем?!

Потому что вот он пример — дед Валера. Ни семьи, ни признания — только куча старых шрамов, прогрессирующая паранойя и много-много дорогих сердцу трупов, товарищей, которых нечисть-таки сожрала.

С другой стороны, а скольких этот дедок спас?! Князь зажмурился… Он вспоминал посетителей Лер Саныча — мужиков в крутой, но потёртой одежде, с заветренными лицами… Вот они герои, про которых никто не знает, стражи этого сумасшедшего мира — охотники на нечисть. Безо всякого там пафоса, но круче их только варёные яйца.

Хотел ли быть таким Князь?! Андрей с тоской подумал о маме, о папе, о той красивой девочке Лене… О вкусных бабушкиных пирогах с земляникой… О запахе свежей бумаги и красок, о ребристой поверхности простого карандаша, и ответил просто, качая головой:

— Нет, спасибо.

Помнится, дед даже не пытался сделать вид, что удивлен. Он просто потрепал его по короткому ёжику бритой головёнки и сказал, что мир можно спасать по-разному.

После взрослый Андрей не раз вспоминал эту фразу, когда что-то заставляло его сомневаться в правильности выбранного пути. И, правда, можно. Теперь, зная обо всех ужасах, что таит этот безумный мир, он стал ещё неистовее пытаться прогнать страх перед неведомым из людских сердец.

К тому же, как говорил дед Валера, самый страшный монстр — сам человек. И в этом он, увы, раз за разом убеждался… Потому Андрей лучше про Кикимору болотную куплет сложит, чем про фанаток сумасшедших, что тоже выпить все соки горазды.

Увы, в реальной жизни его поджидали встречи и с теми, и с другими. Тут-то и пригодилась простая наука от Лер Саныча, который всё же не отказался научить его паре трюков.

Вся группа покатывалась с прописанного с его подачи сверхстранного требования в райдере — «соль поваренная 1 кг». А ведь однажды в гримёрке обнаружился-таки неупокоенный дух… Погибший артист был в гневе, что его вместилище оскверняют какие-то «грязные панки». Пришлось Андрею обсыпать все углы солью, и то не помогло.

Артист соль сдул, пришлось срочно вытягивать Горшка на прогулку до кладбища (не оставлять же на растерзание злому Касперу?!)… Он редко так говорил, но хорошо, что тот был не в себе… Благодаря тому обстоятельству чудесную картину, где совершенно серьёзный, перемазанный в кладбищенской земле Князь деловито сжигал чужие останки, предварительно посыпав из солью и облив бензином, удалось списать на хмурого.

Сколько всего было «этих раз»?! Не то, чтоб много… Но поджилки при встрече со хтонью у Андрея уже не дрожали. Видимо, на ловца и зверь бежит — чертовски верное выражение. Случалось ли ему сносить вампиру голову?!

Он предпочитал об этом не вспоминать, но… было дело. А избавляться от трупа ему помогал никто иной, как Ренегат. Это вышло до ужаса странно и быстро.

* * *

Они были в поездке по Америке, остановились в дешёвом мотеле. Леонтьев приклеился к Андрею, словно банный лист — хер отцепишь… А вот Горшку было хреновато, и он прилёг в номере, а вот они с Сашкой-Лосяшкой (ну, уж коли прицепился, не выгонять ж — да и вдвоем веселее!) отправились навстречу приключениям.

Вообще, конечно, они местных баб клеили-клеили, а закончилось всё тем, что горе-туристиков срисовал местный клан упырей… Девочки служили отвлекающим маневром, а блюдо дня — это Ренегат-лось и Князь-кабан в собственном соку.

Им с Ренегатом дали по башке и кинули в фургон. Даже не позаботившись элементарно связать добычу. Может, хотели устроить охоту с шоу для молодняка… Всё равно куда двоим обычным — хоть и крепким, а в случае Сашки ещё и крупным — парням до крутых вампиров?!

Везли, скорее всего, к себе в гнездо. Но так и не довезли. Леонтьев был слишком здоров, чтобы долго проваляться в отрубе, ну а Князя отлично привел в чувство только что снятый носок… Иногда стереотипы помогают, ага! Дальше уже мозг Андрея проработал ситуацию и использовал по полной имеющуюся в его распоряжении недюжинную силу и запасные струны (всегда с собой!) Ренегата.

Что уж тут говорить… Кажется, ещё ни один охотник не перерезал вампирам глотки натянутыми струнами, пока напарник выступал в роли приманки… Но они и не охотники, бл*ть, а музыканты, даром, что не Бременские… Однако кормить собой вампиров никому не улыбалось.

Если сначала Сашка покрутил ему у виска, то после того, как взбешенный Князь указал на то, что в любом случае их схватили маньяки и струны — их единственное оружие… Согласился. Это уже потом, заглянув в зубастую оторванную башку, Ренегата долго рвало, и с тех пор песню "Исповедь вампира" тот исполнял с особенным трепетом.

Они договорились никогда ту ночь не вспоминать. Вернулись в отель под утро. Все чумазые, вспотевшие и жутко уставшие. Горшок, помнится, устроил отвратительную сцену, но валящийся с ног Князь его начисто проигнорировал… Мишка, может, улыбкой и походил на вурдалака и кровь порой пил, будь здоров, но ему он был готов это позволить. Правда, сейчас его так вырубало, что Андрей едва заметил, подъехавшую к мотелю чёрную Импалу…

Единственная причина, по которой он вообще обратил на ту внимание — это раритетная крутая тачка, двое крепких парней в ней, причём один вообще по размерам вылитый их Лось… И рвущаяся из машины знакомая мелодия «По дороге в Ад!» — о да, эти парни почти кричали, что они охотники… «Опоздали, ребятки», — кисло усмехнулся Князь, загружаясь в автобус, старательно игнорируя всё ещё евшего его — хорошо, что только взглядом — Ренегата.

Да… Много воды с тех пор утекло. Так много, что товарищ Леонтьев, кажется, убедил себя, что им померещилось и это были обычные пиндосовские маньяки-фетишисты, которых они с Андреем порешали.

Плевать. Главное, что Ренегат будет молчать. Ведь руки замараны у обоих. У одного верными струнами, а у второго у вампиров же и отжатым тесаком (оборотням они их обескровленные тела, что ли, продавать на развес собирались?!).

* * *

Да, где только не побывал Андрей Князев… Каких только везучих случаев не обрушивалось ему на голову, но никогда музыкант-охотник не думал, что жизнь в итоге так вильнёт, что он окажется посреди пустынного перекрестка дачного посёлка, где недавно умер в одиночестве Горшок…

Вы спросите, какого дьявола Андрей там забыл?! Именно что дьявола. Кто ищет — тот всегда найдет. Особенно, если жена… Не ведьма — нет, но тоже из посвященных. Правда, Агата вряд ли подозревала, что раздобытые ею у подружки-ведьмы записи будут использованы именно в таких целях…

Чувствуя себя заправским ведьмаком, Князь с азартом изучил заполученную книжицу. Им была испробована масса ритуалов для установления связи с «тем миром», однако звонок упрямо сбрасывался. Не помогла ни классическая доска, ни заклинания — ничего. У него оставалось стойкое ощущение, что он ломится в закрытый наглухо люк в бункере.

Душу обжигали недосказанные слова, а сердце разрывалось от боли, эта книга, в целом, была безопасной… Агата её предварительно прочла от корки до корки, боялась за него, однако… Дьявол сокрыт в мелочах.

Попытка напоить своей кровью последние пустующие страницы ничего не дала, кроме того, что страницы, шипя, сожрали подношение, оставшись девственно чистыми, издевательски блистая перед Князем своей желтизной…

Однако скрытый текст проявился, стоило слезам отчаяния коснуться страниц. И вот он здесь. Под кровом ночи с куриными костями, вооруженный старинной книгой, призывает демона перекрестков…

Деда Валеру б удар хватил, но Андрею было плевать. Голова кружилась, в глазах рябило, но он упрямо вырисовывал круги пентаграммы, как некогда изощрялся со своей комнатой, испещряя её защитными символами под видом жутких рисунков… К слову, всё тому же Горшку он сплавлял защитные рисунки путём нанесения второго слоя краски… Ежели догадался бы кто подсветить его картины ультрафиолетом… Точно в дурку бы запихали! Но защитить лохматую, бедовую голову — это было дело не просто чести, а… да чего прошлое тревожить. Отнюдь не демоническая аль ещё какая хтонь Мишку сгубила, а бл*дский порошок.

В спину дунул промозглый ветерок, хотя до этого на улице стоял полный штиль. «Получилось!» — с ужасом понял Князи и, обливаясь холодным потом, обернулся:

Демон выглядел… Как обычный служащий какого-нибудь банка. Или Администрации. Хотя там, конечно, свои черти водятся, но эта «серость» белого воротничка поразила Андрея.

— Вы демон перекрестка? — вздернув бровь, осведомился он.

— А ты фею Берилюну вызывал?! — нагло заржал демон, оттягивая свой тёмный галстук. Итак, что ты там хочешь за свою бессмертную душу?

— Другую душу, — Андрей не дрогнул. Ну да, с места в карьер, одобряем… Не в игрушки играем, правильно. Чего сиськи зря мять. К слову о последнем… — Друга мне верни, демон.

— В самом деле?! Всего лишь друга?! — демон вобрал носом побольше воздуха. — Ни возлюбленную, ни славу, ни денег — тебе просто ДРУГА не хватает?!

— Не просто друга, — Князь прикусил губу. Он душу пришёл закладывать в адский ломбард (без возможности выкупа, бл*!), а не обнажать перед каким-то чёртом сраным! — Так, чё покупаешь, нет?! Верни мне Горшка живого и здорового, не наркомана, слышь ты, менеджер по продажам!

— Давненько меня так не оскорбляли… — присвистнул демон. — Ещё скажи, что я людям ипотеки в банке на 30 лет впихиваю под 30% процентов годовых! А нахрена мне твоя душа, ты и так лет через двадцать к нам попадешь… как мужеловец! — и глаза демона торжествующе почернели.

— Сам ты пидор! Ничего в мужской дружбе не понимаешь, — низко прорычал Князь — Не хочешь покупать, хер с тобой. Иди кому другому лапшу на уши развешивай!

— Ну чего ты так сразу, мужик… — Демон пошёл на попятную. — Просто не можем мы тебе его воскресить. Мож ты чего другого хочешь?! Славы, чтоб круче, чем у котелка твоего, а?!

— Горшка! — зло поправил Андрей. — Нет, мне ничего, кроме Мишки не надо. Что ж вы за черти такие, что даже этот вопрос порешать не можете?! — раздосадованно протянул он. Да, не так он свой выходной представлял... Так и запишем в дневничке — событие дня: поругался с демоном перекрёстка!

— Ха, скажешь тоже, писака хренов! Мы делаем, что можем… — заюлили черноглазый, а потом уже, кажется, реально искренне прибавил: — А откровенно чхать на законы бытия… Ну, так только Винчестеры, чтоб им икалось, могут!

— И тут любимчики без очереди прорвались, — вздохнул Князь. — Ладно, бывай, — и поспешно прервал призыв, ибо не был вчера родившимся дураком. И подстраховался на случай, если переговоры зайдут в тупик.

По лицу и телу градом катился пот. Единственный вопрос, который Андрей страшился задать сам себе, было то, а попади ему этот ритуал, когда Мишка был жив, он бы воспользовался им?! Продал бы душу за завязку этого идиота куска?!

Медленно брёл Андрей в ночи домой и дико жалел, что не был слегка навеселе. Подвернувшемуся по пути ему случайному призраку ночной дороги он был почти рад.

Разбившийся мотоциклист был остановлен прицельным броском шепотки соли из кармана. Потом, полазив, Андрей нашёл проржавелый покорёженный шлем в ближайшей канаве. Горел тот с помощью перцового баллончика хоть и неохотно, но горел… Князь отстранённо смотрел на исчезающего призрака и мысленно воздавал хвалу решению Горшка, чтоб его кремировали…

Правда, порой он ловил себя на мысли, что сожалеет и намеренно ищет в оставленных у него Михой вещах признаки паранормальщины, но их не было. Пока, во всяком случае. Порой такие вещи не сразу проявляются.

* * *

Если долго смотреть в бездну, та посмотрит на тебя. Угомониться Андрей никак не мог, потому со остервенением очаровывал ведьм и втирался им в доверие в обмен на литературу… А так как обаяние у него всегда на максимуме, то вскоре под рёбрами Князя появилась первая татуировка… Глупо было не подстраховаться от вселения, фактически дернув демона за хвост… Однако в следующий раз постучали сверху, а не снизу.

— Пардон муа?! — не ожидал такого сверзнувщегося с небес счастья Андрей. — Моё тело в обмен на спасение души?! Благодарю покорнейше, вот если бы в обмен на спасение души Горшка — я бы подумал, а так, летите-ка вы к себе… — он задумался, а потом всё же решил не злить херувимов, мало ли, вдруг злопамятны, прямо как демон, что не походил на адскую тварь, — наверх.

Больше Князя ангелы не тревожили со своей благодатью. Только вот ему долго не давала покоя мысль: куда несётся этот дивный мир с какой высоченной укуренной скалы, если уж его, вашу ж мать, сочли достойным роли сосуда для жопокрылого Серафима! Со всем послужным списком: девочки, алкоголь и сквернословие.

Андрей был под впечатлением… Настолько, что даже прекратил копаться в гримуарах разных ведьм. Стал пытаться просто жить. Но получалось паршиво. Творчество уже не помогало до конца вылить всю накопившуюся боль и разъедающую его кислотой вину. Жизнь превратилась воистину в какую-то маяту!

* * *

И вот тогда явился Он. Пассажир полночного экспресса… Но не совсем как в песне, потому что Князь похрапывал в такт мерно движущемуся поезду, когда его ухо коснулся короткий перелив звонкого колокольчика.

Странно, но этот звук поднял его быстрее трубы пионервожатого в летнем лагере. Спящий на верхней полке Дима только сильнее захрапел, отвернувшись к стенке… Больше в купе никого не было. Князь уже решил было, что ему показалось, когда отражение в тёмном стекле подмигнуло ему изображением шута, словно сошедшего с его рисунка. Одного из самых ранних, надо сказать!

Чертыхнувшись, Андрей полез было в карман за солью, когда сквозняк коснулся его пяток и… вложил в простёртую руку билет. Мысленно перебирая в уме бестиарий Лер Саныча, но не находя нужной хтони, он со страхом вчитался в витиеватые буквы…

«Билет на поезд «Второй шанс». Пассажир: Князев Андрей Сергеевич. Сегодняшняя дата и время отправления… 1:08, то есть… — Князь со страхом поглядел на часы… — сейчас».

Стоило ему это прочесть, как мир закружился, сворачиваясь в воронку и утекая сквозь пальцы. Очнулся Андрей всё ещё в поезде. За окном всё такая же темень, в руке ничего нет… Князь счастливо рассмеялся, мысленно обзывая себя шизиком, не умеющим сна от реальности отличить, как вдруг…

С верхней полки на него сваливается отнюдь не Димкина безвольная рука… Проходит секунда-две Андрей не дышит, глядя на до дрожи в ручонках знакомую татуировку пня, а после кричит так, что стекла в вагоне дрожат. В его роду не было банши, но сейчас это похоже именно на это.

С полки кубарем скатывается живой и даже не помятый Горшок и долго трясёт ох*евшего Князя за плечи, в купе вскоре просовывает крашенную голову молодой Балу, через подмышку которого просачивается испуганно хлопающая глазами Маша… Где-то в конце коридора ругается матом спешащая к ним проводница, а Андрей не может перестать заходиться криком… Теперь уже беззвучным. Потому что звук кто-то словно выключает — может, это его разум так защищался, а, может, это и новый виток истерики, что точно била тело.

На голову ему льётся что-то холодное, и уже после того, как это касается глаз, Князь задним умом понимает, что это был самогон (воду они особо не держали, ё-моё, в бутылках! Зачем? Кран же есть — берёшь и лакаешь, как кот или собака, ну или панк!), и теперь орёт белугой уже по другой причине…

Группу в тот день ссадили с поезда. Гордей рвал и метал. Бледный, но совсем не аристократичный Князь Андрей с красными налитыми кровью шарами беспрестанно икал, пожирая больным взглядом Миху, ошалевшего от такого поворота событий и, кажется, чуточку обидевшегося… Ведь в центре заварухи не он. Ведь Князь похоже чего-то употребил, а с ним не поделился. Угу, знал бы он — зараза такая лохматая!

Парни шептались, что «Князя ночью белка Горшка укусила… Перепутала и не к тому фронтмену прицепилась». Кажется, концерт был сорван, но Андрею было плевать. Глубоко, потому что такой поворот не мог произойти в реальности. Только не с ним. Конечно, знакомые ведьмы не отрицали возможность путешествия во времени, но... Он чувствовал, что это явно не тот случай. Подвох был ощутим всеми фибрами души!

С такой нечистью Князев ещё не сталкивался. Сомневался, что и сталкивался Саныч. Хм... Может, это джин?! И вскоре с него выпьют последние жизненные соки, пока он тут тешится в своей страждущей фантазии?!

После этого Андрей здраво рассудил, что раз это джин, то ему уже ничего не поможет, а раз так, то он хочет насладиться иллюзией по полной! И он, прокравшись к зазевавшемуся Горшку, обнимает того до хруста в рёбрах.

— Бл*ть, Андро тебя какая муха укусила?! Задушишь, ё-моё! — Миха предпринимает вялые попытки выбраться, затем плюёт и выдыхает ему в самое ухо: — Больше не пугай меня так, Княже.

Спасибо, что не прибавил: «Больше не претендуй на моё место Короля драмы!» Впрочем, он это и так прочёл в его смурном лице.

Проходит день, потом другой… Князь уже сомневается во всём. Джинн пьёт его подозрительно долго. Постепенно он расслабляется и спустя месяц пребывания в этом мире перестаёт ожидать смерти, и начинает жить.

Не просто жить, но и оттаскивать Миху с того края, куда тот себя, непременно, загонит. Бескомпромиссно и безжалостно. Андрей уже не тот мальчик-лопушок, которого можно отодвинуть с пути и пойти убиваться, он вгрызается до конца. Точно бультерьер, что своего не упустит. А Горшочек именно свой.

И, кажется, выигрывает этот бой. Миха чист три года, Король и Шут не думает распадаться, у самого Андрея на стороне записано три сольника, давшиеся ему малой кровью, а у Горшка намечается что-то там театральное, но это не Тодд — он проверял… Всё хорошо, Князь почти забывается, отпуская себя, когда горький пепел настигает его: на Миху вовремя концерта падает декорация их шута… Здоровенная такая, с*ка-бл*, декорация — гипсовая! Андрей держит того за руку и лжёт в лицо, что всё будет хорошо. Потому что знает — не будет. Для этого не надо быть врачом. Вообще никем не надо, кроме себя самого. Он просто чувствует.

Его самого трясёт, но в этот раз Горшок хотя бы не был один. И они не в ссоре. Всё бы ничего, но его, ещё не осознавшего до конца потерю, снова бросает во всё тот же адский экспресс со свешенной с верхней полки рукой с пнём… На этот раз Андрей не кричит, он вгрызается зубами в подушку… С такой силой, что душится в ней… Как так получилось — сам не знает.

Однако его утянула всё та же воронка, и вот он снова в покачивающемся поезде со свесившейся с верхней полки рукой Горшка. Князь обречённо закрыл глаза и, чувствуя, как сомкнутые веки обжигают слёзы, на ощупь перехватил ладонь.

Возможно, он умер, и поезд в самом деле мчит в ад. Потому что ни на одну известную ему хтонь — это точно не похоже. Не тот почерк. Просто День Сурка какой-то, только вместо зверька — Князебелка в замкнутом круге, что, вроде, старается перебирает лапками изо всех сил, но обречена.

Вскоре ладонь чуть дернулась, но не вырвалась. Лицо обожгло чужое дыхание:

— Андрей?! — в голосе Миши неприкрытое беспокойство. — Хрена не спишь? И это, — Горшочек ладонями их потряс. — Что за телячьи нежности?

— Если б ты попал в День Сурка, Мих, то чё бы ты сделал?! — не пытаясь скрыть свой насквозь больной голос, спросил Князь. Они оба смотрели этот фильм. Оба некогда строили версии, но никогда ничего подобного и близко не обрушивалось ни на одного из них.

Остаток ночи он слушал целый вагон и маленькую тележку идей о том, как оторваться по полной от Горшка… Часть из них он даже исполнит на очередном круге — этого забега без начала и конца. Так казалось, по крайней мере.

На самом деле Князь считал… Сто восемь раз он просыпался в том вагоне с Горшком наедине. Столько же раз пытался спасти. Абсолютно тщетно. Один раз ему удалось подсадить Миху на ЗОЖ, так тот подавился кефиром и умер. В другой — бедолага запнулся о камень во время пробежки, и проломил череп об асфальт. Раз Андрей не делал ничего, а тот всё равно умудрился поскользнуться и брякнуться всё той же бедовой башкой в ванной. Раза четыре его сбивал КАМаз. Два — Горшка убивали бандиты, три — Миха просто умер от остановки сердца во время секса, пять — и вот, бл*ть, опять… Автобус, гололёд, сложный участок дороги, а Михе просто не повезло. И один — Горшка убил… горшок! Тот камнем сорвался с балкона, лопнуло кашпо — и вот я был, и вот меня не стало, а повсюду россыпь из герани и мозгов. Интересное цветосочетание, м-да.

В сто восьмой раз Князь просто сходит с поезда на следующей станции, никому ничего не сказав. А в привокзальном кафе к нему подсаживается мужичок, при одном взгляде на которого у Андрея что-то обрывается внутри.

Все остальные люди вокруг тут же показались ему всего лишь декорациями, а главный Кукловод — вот он перед ним, режиссер и сценарист дурного кино, заложником которого стал Князь.

— Ну же, больше страсти, Андрей! — прочитал его мысли некто с ничем непримечательной внешностью, что могла бы обмануть... ах, если бы не хитринка в его шутовских глазах… Или бесовских?! Князь, признаться, считал шута добрым, а этот гад...

Тут Князя накрыло, и он с голыми руками танком попёр душить неведомую Сучность, вместо этого уткнувшись ладонями в плюшевого Мишку. Отбросив игрушку с намёком в сторону, Андрей рявкнул в пространство:

— Зачем тебе всё это?! Тоже комплексы замучили?!

— Комплексы есть у всех, — незнакомец спокойно уселся на оставленный Андреем стул и с аппетитом вгрызся в нетронутый чебурек. — Даже у Бога… Особенно у него, — тяжелый вздох вырвался у него из груди, но затем тот спросил вполне миролюбиво: — А не боишься есть привокзальные чебуреки?!

— А ты?! — чуть успокаиваясь, спросил Князь, присаживаясь напротив. — Что ты вообще такое?

— Ох, да, конечно… — всплёскивает тот руками. — Где мои манеры! Я Локи, скандинавский бог! Слышал о таком… Конечно, слышал, ты ведь песню обо мне написал и о моем побратиме… — и трикстер рассмеялся, откладывая чебурек.

— То есть мир всё же кончится Рагнарёком? — неожиданно заинтересовался Князь, а потом припечатал тыча в него пальцем: — Который устроишь ты!

— Ну зачем же так в лоб… Апокалипсис уже, что б ты знал, едва не наступил… И я, как ни странно, с другими языческими богами, пытался его остановить. Впрочем, нашей заслуги в провале плана Люцифера нет… Винчестеры справились с предназначением, — отстраненно прибавил это тип, с аппетитом жуя.

— Кто это вообще такие? Ты второй, кто мне о них говорит, — Андрей поддаётся природному любопытству. К тому же, уж если б этот Локи хотел, давно бы убил. А так... Наигрался в демиурга-задрота, кажется, значит, можно и поговорить.

— Неудивительно, наши братцы навели шороху на небесах и под ними… — трикстер отпил пиво прямо из початой бутылки, не моргнув и глазом. Этот парень — точно не из брезгливых, ну либо пиво — не настоящее, как и всё вокруг. — Ты тоже разворошил улей, в который не следовало лезть…

— Откуда такая забота от бога коварства?! — Андрей выгнул бровь. — Зачем ты вообще всё это устроил?

— Никакого почтения… — притворно сокрушился Локи. — Скажем так, я впитываю не только американскую культуру… Твой мир мне тоже пришёлся по души. Вообще вы, смертные, мне нравитесь больше, чем следовало… Вы и любите горячее и живете ярче, не то, что мы… — он вздохнул.

— Кто мы? — уцепился Андрей.

— Неважно… — глаза у Локи странно блеснули. — Может, это и моя программа защиты свидетелей, тебе всё одно эта информация ни к чему… Скажи, спасибо, что твой стук лбом во все двери услышал я, а не кто-то… — он замялся, но потом всё-таки выдал заветную тайну, что сам-то, оказывается, душка, — более бесчестный.

— То есть, — у Князя дёрнулся глаз, он припомнил, сколько раз Мишка погибал на его руках или около того, и его повело: — Я тебе, бл*дь, «спасибо» должен сказать за то, что ты тут мне устроил?!

— Разумеется… — многозначительно покивал этот тип, добираясь до десерта... а вот десерт Князь как раз и не заказывал, ё-моё! — Ведь иначе ты не прекратишь грызть себя изнутри. У каждого человека своя судьба, твоему другу не была отмерена долгая жизнь, зато та была яркой. Конечно, ты не согласен, но судьбы финал не изменить. Я пытался убедить тебя в этом… Но ты оказался упрямым ослом, Андрей, — вздыхает Локи, выскребая ложечкой мороженное.

— Совсем-совсем ничего нельзя было сделать? — Князь, проигнорировав оскорбление, поднял на трикстера больной взгляд... ногти его впились в ладонь до крови, а после, всё верно прочитав в обращённом на него ответном взгляде, без сил уронил голову на грудь, выдохнув без всякой надежды: — Я ведь так и не успел с ним толком помириться…

— Пять минут разговора могу обеспечить, — неожиданно ответил его собеседник, чьи глаза налились сапфировой вспышкой, а у плеч его Князю на миг почудились широкие крылья… — Кое-что умеем. Только пообещай больше не связываться с ангелами и демонами… Пиши лучше весёлые песни, Князь! — и тип с крыльями коротко хлопнул его по плечу, так что то аж зажгло, настолько тот был обжигающим. — Только не про меня, а то в петле на пару тысяч кругов забуду! — лукаво подмигнув Андрею, некто испарился, словно и не бывало.

А Князь очнулся в мерно покачивающемся вагоне. Только на сей раз никаких татуировок на свесившейся руке не было. С облегчением выдохнув, Андрей без сил повалился на койку, моментально погрузившись в сон.

Снился ему Мишка, с которым они так хорошо поговорили, что сразу на душе полегчало. Пусть даже Князь и сомневался в реальности всего с ним происшедшего, но это ему помогло.

Забившийся же в щель купе пожелтевший билетик не заметил ни он, ни Дима. Вскоре тот замела, не посмотрев, в мусорное ведро уборщица.

* * *

Гавриил же, в очередной раз разыгравший свою смерть и избежавший пустоты, начал постепенно обживаться в России, намеренно выбрав точку пространства, максимально далекую от всего движа, что происходил в Америке. Здесь его даже сам Сэм Винчестер найти не должен был. Теоретически, а практически покажет только время.

Пока же он будет наслаждаться сохранённой жизнью… Может, даже сходит к Князю на концерт, подмигнув с первых рядов, отчего тот, признав крылатое нечто в слушателе, едва не свалится со сцены. Но то будет едва, а так — хэппи энд!