Один фонарик на двоих (гет)

Эмма одиноко сидела в участке, раз за разом проглядывая одни и те же документы. С улицы доносился весёлый смех. Эмма только сильнее скривилась и захлопнула форточку, несмотря на то, что жара была нестерпимой. Как-никак лето… Ей не хотелось присоединяться ко всеобщему веселью. Ещё не прошло и месяца со дня смерти единственного человека, которого Эмма по-настоящему любила. Но никому до этого не было дела. Нет, конечно, её родители пытались её утешить… только по-своему. Жаль, что разговоры о позитиве и надежде уже давно не находили отклика в душе Эммы. Какая тут может быть надежда, если любимый погиб у тебя на руках? К сожалению, Белоснежка с Дэвидом чувств Эммы не понимали. Решив поднять боевой дух своей дочери, а заодно и всему городу, они организовали фестиваль по мотивам любимых мультфильмов, которых за время пребывания в Сторибруке посмотрели бесчисленное множество. С самого утра все жители ходили по городу в костюмах любимых персонажей, пели и танцевали на главной площади, для желающих — в основном для детей — проводили разные конкурсы и раздавали потом небольшие призы в виде конфет и игрушек, а вечером все должны были выпустить в небо фонарики… Эмме совсем не хотелось участвовать в празднике, но, уступая больше просьбам сына, чем мольбам родителей, она согласилась прийти, однако лишь вечером, совсем ненадолго — Эмма объяснила это большим количеством работы.

Услышав крики и смех даже через закрытую форточку, Эмма сквозь зубы выругалась:

— Чёрт меня дёрнул показать им эти мультфильмы!

— Прошу прощения, мисс Свон, но я здесь ни при чём! — прозвучало в дверях.

Подняв голову от стола с документами, Эмма увидела ухмыляющегося Голда, направляющегося прямо к ней.

— Соскучились по своей камере, Голд? — съязвила Эмма, которой совсем сейчас не хотелось вести светские беседы.

Голд на это лишь усмехнулся. Сев напротив Эммы, он отложил в сторону трость и вытянул больную ногу.

— Почему вы не на празднике со всеми? — предприняла ещё одну попытку Эмма, втайне надеясь, что Голд поймёт намёк и оставит её. Но у Голда, очевидно, были иные планы.

Немного наклонившись в её сторону, он поинтересовался:

— А вы?

— У меня много работы. — Эмма отмахнулась.

Голд ухмыльнулся. Было видно, что он ей совсем не поверил.

— Работы, говорите? Боюсь, вы скоро дырки в этих бумажках протрёте… Хотя если в этом и состоит ваша работа, то вам действительно ещё трудиться и трудиться…

— Вы не ответили на мой вопрос, Голд, — резко прервала его Эмма, не желая говорить на эту тему. — Я думала, Белль уговорит вас пойти с ней.

Улыбка исчезла с лица Голда. Он будто сразу немного осунулся. Впрочем, тут же взял себя в руки и, снова улыбнувшись, немного грустно произнёс:

— Думаю, я бы её только тормозил. Она и сама неплохо проводит время…

— Какой же костюм вы ей сотворили? — почувствовав неловкость, Эмма всё равно не могла не полюбопытствовать.

— Она надела своё старое платье. Платье Белль из «Красавицы и Чудовища», если быть точнее, — нехотя ответил Голд.

— Думаю, вам не подошёл бы костюм Адама, — неожиданно сказала Эмма, внимательно его разглядывая.

Голд залился смехом, услышав такое откровение, и поинтересовался:

— Вы имеете в виду Адама до снятия проклятия или после?

— Боюсь, для «после» вы недостаточно молоды, а вот для «до» недостаточно… чудовищны, — нашлась Эмма и только поняв, что практически сделала ему комплимент, смущённо отвела глаза, но тут же вновь воззрилась на него.

— Даже не знаю, мне обидеться или поблагодарить вас. — Голд усмехнулся. — Какой же костюм вы бы мне посоветовали?

Эмма ещё раз критически его оглядела, даже немного привстала, будто и в самом деле решила подобрать ему костюм. «Главное, чтобы не сшить», — подумал Голд, наблюдая за её телодвижениями.

— Мне кажется, вам бы подошёл доктор Фасилье из «Принцессы и лягушки», — наконец изрекла она, плюхнувшись обратно в кресло.

Голд немного скривился, бросив:

— Поверьте, в жизни мы совсем не похожи! — и, предупреждая немой вопрос Эммы, в удивлении уставившейся на него, изрёк: — Да, такой человек есть на самом деле! Вот только встречаться с ним я бы вам не советовал. В отличие от Навина, довольно скользкий тип.

Эмма усмехнулась, оценив каламбур. Посмотрев на время, она поняла, что где-то через полчаса ей уже нужно будет идти, но прерывать разговор совсем не хотелось. Голд, на удивление, оказался неплохим собеседником. И он единственный понимал её. Он не сказал ни слова об их общей боли, но она видела эти слова, застывшие в его глазах невысказанным сочувствием.

— Знаете, а вам бы отлично подошёл костюм Одетт, — вновь заговорил Голд, прервав мысли Эммы.

— Это потому, что я Свон? — усмехнулась она.

— Возможно… — уклончиво ответил Голд, оставляя право додумать за ней, и добавил, лукаво улыбнувшись: — А я, возможно, был бы неплохим Ротбартом.⁽¹⁾

— Может быть… — согласилась Эмма. — На самом деле, этот персонаж всегда был очень интересен мне. О нём известно меньше всего, мы ничего не знаем о его прошлом. Одно меня всегда поражало: в мультфильме нам упорно твердят, что он хотел жениться на Одетт, чтобы захватить её королевство, но ведь он вполне мог сделать это и без брака! Не думаю, что народ стал бы спорить с тем, кто может убить всех взмахом пальца. Поэтому мне всегда казалось, что Ротбарт всё-таки был влюблён в Одетт, правда, по-своему… Хотя я никогда не понимала, зачем её нужно было красть силой… Поухаживал бы за ней, глядишь, что-нибудь и получилось бы…

— Возможно, он просто не верил, что его можно полюбить добровольно… — ответил Голд, снова взяв свою трость и начав нервно теребить её набалдашник. Это не укрылось от Эммы, но она решила не говорить ничего по этому поводу.

Немного резко обернувшись, Голд уставился на настенные часы.

— Кажется, вам пора закругляться с работой. Вас уже ждут, — заметил он.

Эмма удивлённо взглянула на него.

— А вы откуда знаете?

Он лишь пожал плечами и, игриво улыбнувшись, галантно протянул ей руку, вставая со стула:

— Не составите мне компанию, Эмма?

Она немного вздрогнула, приятная волна пронеслась по её телу. И почему она всегда так реагировала, стоило её имени соскользнуть с языка этого человека? К счастью, он редко называл её так. На его предложение же она не знала, что ответить. На самом деле, ей хотелось провести этот вечер с ним, но что скажут родители? Да и остальные… Хотя… когда это, в конце концов, её беспокоило чужое мнение! Наконец приняв решение, Эмма тоже поднялась со своего места, медленно сгребла все бумажки в одну стопку и, проигнорировав протянутую ей руку Голда, направилась к выходу. Он в замешательстве уставился на неё, не двигаясь с места, но она остановилась у самой двери и с улыбкой сказала:

— Так вы идёте, Голд?

* * *

Что ж, это выглядело куда лучше, чем Эмма себе представляла! Повсюду были знакомые лица — и самые разнообразные костюмы. Наверняка сама Эмма в этой толпе выглядела странно… Словно прочитав её мысли, Голд прошептал ей:

— Ваша куртка, безусловно, вам идёт, но, думаю, так будет лучше.

Щёлкнув пальцами, он преобразил наряд Эммы, на самом деле превратив его в платье Одетт, а сам оделся как Ротбарт и подмигнул ей. Эмма критически оглядела его и наконец вынесла вердикт:

— Да, вам определённо идёт!

— Боюсь, с вами мне не сравниться. — Голд улыбнулся, указав ей на зеркало, внезапно появившееся у неё за спиной. Эмма стала восхищённо разглядывать себя. Он был прав! Белое платье отлично подходило к её светлым волосам, а голубые рукава прекрасно оттеняли глаза. Улыбнувшись своему отражению, Эмма снова повернулась к Голду.

— Теперь нам только принца Дерека не хватает, который бы бился с вами за меня. — Она засмеялась, игриво толкнув Голда локтем в плечо.

На мгновение он, казалось, смутился, не ожидая подобного жеста, но тут же взял себя в руки и сквозь зубы проговорил:

— Думаю, капитан Джонс с удовольствием бы сыграл эту роль…

Но Эмму, к его радости, эта мысль совсем не впечатлила. Напротив, она немного скривилась, пробормотав:

— Типаж не тот. — А после улыбнулась и замахала рукой родителям, которые, заметив её, направились в их сторону.

Голд немного помрачнел. Шутливо поклонившись, он проговорил:

— Полагаю, мне следует вас оставить?

Но Эмма, пожав плечами, неожиданно тепло улыбнулась ему, успев шепнуть:

— Можете остаться.

Тем временем Белоснежка с Дэвидом, решившие одеться так же, как их мультяшные версии (да, неоригинально, но они мечтали об этом ещё с первого просмотра), подошли к Эмме и недовольно покосились на её спутника. И если Белоснежка лишь понимающе кивнула ему, переключив внимание на платье дочери, то Дэвид очень недвусмысленно прожигал Голда грозным взглядом.

Эмма перекинулась с ними парой фраз и, бросив, что хотела бы ещё погулять по городу, ушла, уводя Голда за собой и упорно не замечая красноречивого взгляда отца, твердившего: «Дома поговорим».

Отойдя подальше, Голд шепнул:

— Ваши родители были не слишком рады меня видеть.

— Вас это беспокоит? — подхватила Эмма, на что Голд лишь пожал плечами.

По пути они увидели Генри. Эмма хотела подойти к нему, но заметив, что он был слишком увлечён беседой с Грейс, тактично решила не вмешиваться, хоть и тоскливо поглядывала в его сторону. Заметив это, Голд как бы невзначай сжал её руку, прошептав:

— Не волнуйтесь, мальчик уже повзрослел, но он навсегда останется вашим сыном.

— И вашим внуком, — улыбнувшись, заметила Эмма.

Голд благодарно сжал её руку, но тут же выпустил её, будто опомнившись. Ещё немного полюбовавшись влюблёнными подростками, Эмма и Голд пошли дальше. Проходя мимо лавки, где продавали фонарики, Эмма восхищённо остановилась. Голд, заметив её взгляд, молча направился прямо туда.

— Два фонарика, будьте добры, — бросил он продавщице, одной из фей-монашек. Та удивлённо уставилась на эту странную компанию. Надо же, Тёмный маг и Спасительница!

— Прошу прощения, остался всего один, — испуганно пролепетала продавщица, с надеждой смотря на Эмму, словно ожидая, что та сможет защитить её.

— Хорошо, давайте один, — сквозь зубы процедил Голд, кинул деньги на прилавок, поспешно взял покупку и ушёл, уводя за собой Эмму.

Она восхищённо взяла у него из рук фонарик, сразу позабыв, что хотела гордо отдать Голду деньги за него, и стала восхищённо рассматривать.

— Всегда мечтала о таком, — прошептала она, вызвав молчаливую тёплую улыбку Голда.

Кажется, он хотел что-то сказать ей, но его прервал Арчи, вставший на трибуну.

— Дорогие друзья! — начал сверчок. — Спасибо всем, что посетили наш первый фестиваль, посвящённый любимым персонажам мульфильмов! Давайте закончим его, запустив в небо фонарики как символ нашей неумирающей надежды на лучшее!

Закончив эту пламенную речь, Арчи слез с трибуны, поспешив к уже ожидающей его Руби, державшей их общий фонарик. Все остальные тоже достали свои и стали зажигать их, один за другим отправляя в небо.

Эмма не взяла с собой ни спичек, ни зажигалки, поэтому Голд любезно поджёг её фонарик магией, после чего собрался удалиться, оставив её наедине с её мечтой, но Эмма поймала его руку и немного смущённо протянула фонарик.

— Может, запустим его вместе? — предложила она, стараясь говорить беспечным голосом.

Голд удивлённо посмотрел на неё, но ничего не сказал, лишь перехватил фонарик и вместе с Эммой отпустил его в небо.

Тысячи фонариков взмыли вверх, освещая пространство светом счастья и надежды. Все радостно захлопали, восхищённо наблюдая за этим зрелищем, а Эмма подумала, что, возможно, этот праздник не такой уж и идиотский…

1) Имеется в виду мультфильм 1994 г. А уж откуда его знает Голд, судить не нам...

Вернуться к тексту