Алый след в Запретном лесу (гет)

Три года прошло с тех пор, как отгремели последние заклятия битвы за Хогвартс, оставив после себя звенящую тишину и привкус пепла на губах. Тишина эта была обманчивой, как затишье перед бурей, тая в себе призрачные отголоски ужаса и боли, навсегда впечатавшиеся в саму ткань бытия.

Мир изменился, но Джинни Уизли казалось, что изменилась и она сама, превратившись в бледную тень той жизнерадостной и энергичной девушки, какой была раньше. Победа, вырванная такой дорогой ценой, не принесла ожидаемого облегчения. Слишком много жизней унесла с собой война, слишком глубокие шрамы оставила на сердцах выживших. Воздух все еще казался пропитанным запахом гари и скорби, а тени прошлого, словно хищные птицы, кружили над теми, кто осмеливался мечтать о покое.

Джинни бежала от этих теней. Бежала от волшебников, от цивилизации, от топота тяжелых сапог Пожирателей Смерти, от гнетущего молчания родного дома, пропитанного скорбью по Фреду. Она не выносила сочувствующих взглядов, неуклюжих слов утешения, сдавленных вздохов, сопровождавших каждое упоминание о брате-близнеце.

Она поселилась в глухой деревне, затерянной среди холмов и лесов, на самой опушке леса. Сняла небольшой коттедж с темными окнами и прохудившейся крышей, больше похожий на заброшенную сторожку лесника, чем на жилое помещение. Это место притягивало её своей отрешенностью, мрачной красотой увядающей природы, молчаливым присутствием вековых деревьев, хранящих свои тайны.

Дни тянулись медленно, вязко, как смола. Джинни занималась огородом, пытаясь найти утешение в земле, дающей жизнь, бродила по лесу с ружьем в руках, словно выслеживая не дичь, а собственных демонов. Иногда доставала из сарая старую, потертую метлу и поднималась в небо, надеясь хотя бы там, среди облаков, обрести иллюзию свободы. Но тени прошлого неотступно следовали за ней. Они прятались в изгибах веток, шелесте травы, в глубоких, темных омутах ее собственных глаз, отражающихся в зеркале.

Она отдалилась от всех, кто её любил. Не отвечала на письма Гермионы, отказывалась от приглашений отца и матери приехать в Нору. Единственным связующим звеном с прошлым оставался Гарри, но и их отношения не выдержали тяжести потерь и взаимных упреков. Они оба слишком хорошо понимали, через что им пришлось пройти, но это понимание не сближало, а лишь отдаляло их друг от друга. Последняя встреча закончилась ссорой, горькими словами, вырвавшимися в порыве отчаяния, и осознанием того, что они больше не те влюбленные подростки, какими были когда-то.

Джинни искала забвения на дне бутылки с огненным виски, в едком дыме дешевых сигарет, в опасной близости от леса и диких животных. Она стала своей в этом мире теней и полутонов, где границы между добром и злом размывались, как и её собственные моральные принципы.

* * *

Прохладный рассвет просачивался сквозь густые кроны деревьев, окрашивая лес в призрачные серо-голубые тона. Джинни, закутанная в грубую шерстяную куртку, бесшумно ступала по влажной земле, ступни ее словно сами находили невидимые тропинки среди корней и прошлогодней листвы. Лес был ее стихией, местом, где затихали призраки прошлого, а разум обретал ясность, пугающую своей остротой.

Она шла уже несколько часов, выслеживая добычу. Охота давно перестала быть для Джинни просто развлечением или способом добыть пропитание. Это был ритуал, своеобразная медитация, позволявшая ей хотя бы на время заглушить боль и пустоту, грызущие ее изнутри.

Сегодняшней целью был медведь. Огромный, бурый зверь, наводивший ужас на редких жителей окрестных деревень. Джинни видела его следы — мощные отпечатки лап на влажной земле, разорванные пчелиные ульи, останки мелкой дичи. Она чувствовала близость опасности, и это чувство бодрило её, заставляло кровь бежать быстрее.

Наконец, она увидела его. Медведь стоял на противоположном берегу небольшого ручья, повернувшись к ней спиной. Могучее тело животного казалось непробиваемым, густая шерсть лоснилась в лучах восходящего солнца. Он что-то рыл в прелой листве, не подозревая о присутствии охотника.

Джинни замерла, словно хищная птица, заметившая добычу. Сердце ее забилось чаще, но движения оставались плавными и бесшумными. Она медленно сняла с плеча ружье, осторожно, чтобы не издать ни звука, взвела курок. В этот момент весь мир сузился до размеров прицела, в котором ясно вырисовывалась цель.

Она сделала глубокий вдох, задержала дыхание. В лесу царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь шумом крови, стучащей в висках. Джинни плавно нажала на курок.

Раздался оглушительный грохот, прокатившийся по лесу, пробуждая его ото сна. Медведь взревел от боли и неожиданности, попытался подняться, но лапы его подкосились, и он рухнул на землю, подняв вокруг себя фонтан осенней листвы.

Джинни опустила ружье, прислушиваясь к затихающим в дали звукам выстрела. В груди её боролись торжество охотника и горечь победы. Она знала, что эта охота, как и все предыдущие, не принесет ей истинного удовлетворения. Пустота внутри оставалась незаполненной, и Джинни подозревала, что так будет всегда. Это была не просто тоска по утраченным временам или боль потери, а что-то более глубокое. Словно вместе с чертовой войной из нее вырвали часть души, оставив зияющую рану, которую не могли залечить ни время, ни магия.

Она подошла к упавшему медведю, вглядываясь в его неподвижные, стеклянные глаза. Смерть животного не вызывала в ней ни радости, ни удовлетворения. Лишь тупую усталость и горькое послевкусие собственной ненужности.

«Ты стала жестокой, Джинни, — прошептал внутри незнакомый голос, — холодной и бесчувственной, как эти проклятые леса».

Она вздрогнула, словно от пощечины. Нет, она не хотела становиться такой. Но как вернуть себя прежнюю, как наполнить эту пустоту, что с каждым днем становилась все глубже? Джинни не знала ответа на этот вопрос. Она лишь чувствовала, как с каждым шагом, уводящим ее в глубь леса, её все сильнее затягивает в это болото отчаяния и безнадежности.

В тот день Джинни вернулась с охоты задолго до заката. Тело медведя, грузное и безжизненное, она оставила на телеге у ворот кузницы. Кузнец, суровый мужчина с руками, похожими на коряги, лишь кивнул, принимая добычу. Он был немногословен, как и большинство жителей деревни, но в его глазах Джинни читала не страх или предосуждение, а странную смесь благодарности и сочувствия.

Охота на опасного зверя стала своеобразной данью, которую она платила за право жить в этой отрешенной общине. Никто не просил её об этом, но Джинни знала, что ее навыки волшебницы и меткость охотника делали ее не просто чудаковатой отшельницей, а своего рода защитницей, хранительницей их хрупкого покоя.

В качестве платы кузнец протянул ей глиняный кувшин, от которого пахло хмелем и свежим хлебом. Домашний эль, крепкий и терпкий, был единственным удовольствием, которое Джинни позволяла себе в последнее время. Он не мог заполнить пустоту внутри, но помогал хотя бы на время приглушить боль, сделать ее не такой острой и всепоглощающей.

— Спасибо, Йонас, — Джинни взяла кувшин, чувствуя, как тяжелая глина холодит руки, — передай Эльзе, что я зайду за мясом на следующей неделе.

Кузнец снова кивнул, отворачиваясь к своей наковальне. Звон молота по металлу раздался в тишине вечера, словно кто-то отбивал погребальный марш по ее растоптанной жизни. Джинни развернулась и пошла прочь, не оборачиваясь. Тень от туши медведя, лежащей у порога кузницы, легла на землю, словно мрачное предзнаменование.

Она уже открывала калитку, когда услышала знакомый голос:

— Джинни? Это ты?

Джинни резко обернулась, крепче сжимая в руках охотничье ружье. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в тревожные багрово-красные тона, и в неверном свете фигура, стоявшая у покосившейся калитки ее дома, казалась призрачной.

— Гермиона? — Джинни нахмурилась, узнавая знакомую фигуру. — Что ты здесь делаешь?

Гермиона выглядела неуместно в этом глухом захолустье. Её деловой костюм, безупречно отглаженная мантия и аккуратно уложенные волосы резко контрастировали с грубым видом деревенской одежды Джинни и окружавшей дом атмосферой запустения. За спиной Гермионы стояла девушка, которую Джинни видела впервые. Незнакомка нервно теребила ремень сумки, её взгляд метался от Джинни к лесу и обратно, словно она искала пути к отступлению.

— Привет, Джинни, — Гермиона, не обращая внимания на настороженность подруги, лучезарно улыбнулась, — я искала тебя. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — Джинни опустила ружье, но не разрядила его, — с чего ты взяла, что я могу тебе помочь?

Джинни жестом пригласила гостей войти в дом, сама же осталась на крыльце, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. Предчувствия её редко обманывали, и сейчас они настойчиво шептали, что визит Гермионы не сулит ничего хорошего. Слишком уж нереальной казалась эта встреча — словно кусочек из прошлой, забытой жизни вторгся в ее отшельническое существование.

— Извините за беспорядок. Я не ждала гостей.

Дом встретил их полумраком и запахом пыли. В камине, сложенном из грубого камня, еще тлели угли, отбрасывая багровые отблески на потемневшие от времени стены. На столе, среди охотничьих трофеев и пустых бутылок, лежала раскрытая книга, забытая в порыве хандры или бессонницы.

Джинни с досадой отметила, что её жилище выглядит как логово отшельника, а не как дом молодой женщины. Но в последнее время она редко обращала внимание на подобные мелочи. Её жизнь превратилась в бесконечную череду однообразных дней, лишенных смысла и цели.

— Хотите чаю? — спросила Джинни, уже жалея, что не захлопнула дверь перед носом непрошеных гостей.

— Если тебе не сложно, — Гермиона вошла в дом, осторожно, словно боясь что-то потревожить, и огляделась по сторонам с ненавязчивым любопытством. Её спутница последовала за ней, все еще не решаясь снять капюшон плаща. — Как тебе здесь живётся?

Вопрос прозвучал слишком уж формально, словно Гермиона выполняла некий ритуал вежливости, сама не слишком заинтересованная в ответе. Джинни лишь пожала плечами, жестом приглашая гостей присесть за стол, и поставила на огонь чайник.

— Так что за помощь? — Джинни, поставив перед Гермионой кружку с дымящимся чаем, опустилась на скрипучий стул напротив. Она пригладила взъерошенные ветром волосы, стараясь не выдать своего нетерпения, — не томи, Гермиона. У вас, у городских, вечно дела, а у меня вот-вот стемнеет, а в лесу…

Она не договорила, но все и так было понятно. Лес с наступлением темноты становился опаснее вдвойне, и даже Джинни, привыкшая к его мрачным тропам, старалась не задерживаться в его чаще после заката.

В камине потрескивали дрова, отбрасывая на стены причудливые тени. За окном сгущались сумерки, окутывая лес сизой дымкой. В воздухе витал аромат сосновой хвои и влажной земли, напоминая о том, что цивилизация осталась далеко, за пределами этого уединенного мира.

Гермиона сделала небольшой глоток, не отрывая взгляда от Джинни. В ее карих глазах, обычно таких живых и выразительных, Джинни почудилась тревога, которая не сочеталась с ее деловым тоном и безупречным видом.

— Это касается нашей общей знакомой, — начала она, наконец, опустив глаза на свою кружку. — Даже общей подруги. Полумна… Полумна пропала в Запретном лесу.

Последние слова прозвучали слишком уж тихо, словно Гермиона боялась произносить их вслух. Джинни почувствовала, как её сердце пропустило удар.

— В Запретном лесу? — Джинни поежилась, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Даже после войны это место не вызывало у неё приятных ассоциаций. Слишком много темных воспоминаний было связано с этим мрачным и загадочным местом, — зачем она туда сунулась?

— Не знаю, знаешь ли ты… — Гермиона запнулась, словно подбирая слова, — но Полумна занимается поисками редких волшебных животных. И в этот раз наткнулась на след… лунного кролика.

Она посмотрела на свою спутницу, словно ища поддержки или подтверждения своим словам. Девушка в плаще лишь молча кивнула, не поднимая головы.

Джинни не верила в лунных кроликов. Как, впрочем, и в большинство тех существ, о которых писала Полумна в своих статьях для «Придиры». Но она слишком хорошо знала подругу, чтобы сомневаться в ее увлечённости. Если Полумна вбила себе в голову, что в Запретном лесу обитают лунные кролики, то она не остановится ни перед чем, чтобы доказать свою правоту. Даже если для этого придется рискнуть собственной жизнью.

— Мисс Уизли, — неожиданно произнесла незнакомка, и Джинни с удивлением отметила, что голос у неё звонкий и приятный, — если удастся его поймать, это будет сенсация! Полумна уже несколько лет занимается его поисками. И вот, наконец, вышла на след. Говорит, нашла его логово, представляете?

Она подалась вперёд, словно доверяя Джинни невероятную тайну. Джинни же поежилась, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Предчувствия её кричали о том, что в этой истории с лунным кроликом что-то не так. Слишком уж легкомысленно эта девушка отнеслась к исчезновению Полумны в Запретном лесу. Слишком уж наигранно звучало её волнение.

Джинни пристально посмотрела на незнакомку, стараясь понять, что та скрывает. Но лицо девушки скрывал глубокий капюшон, а в ее позе сквозила напряженность, словно она готовилась вот-вот сорваться с места и броситься бежать. Джинни не доверяла ей. И эта история с лунным кроликом казалась ей лишь вершиной айсберга, под которой скрывалась гораздо более мрачная тайна.

— Может, она просто ушла глубоко в лес, увлеклась? — предположила Джинни, хотя сама понимала, что это маловероятно.

Джинни сама проводила в лесу достаточно времени, чтобы понимать, насколько он может быть опасен, особенно для тех, кто не знает его законов. Полумна, при всей её смелости и независимости, вряд ли смогла бы выжить в лесной чаще в одиночку, да еще и без волшебной палочки.

— Я тоже так думала, — голос незнакомки дрогнул, и на этот раз Джинни послышались в нем искренние нотки тревоги, — но у меня плохое предчувствие. Она никогда не уходила, не предупредив. Мы с ней договорились встретиться неделю назад, но она не пришла. Я ходила к её хижине, но там никого не было. Только следы борьбы…

— Следы борьбы? — Джинни почувствовала, как в груди зародился неприятный холодок. Интуиция подсказывала ей, что они впутываются в очень нехорошую историю, — Гермиона, ты кому-нибудь рассказывала? Может, стоит обратиться в аврорат?

— Я была у Гарри, — с заминкой произнесла Гермиона и тут же опустила глаза, виновато взглянув на Джинни, — но у них и так дел невпроворот. После войны так много темных магов скрывается… Он пообещал, что они попытаются что-нибудь найти, но у меня нет времени ждать.

Гермиона сжала кулак, и тень промелькнула по ее лицу. Джинни почувствовала укол ревности — даже сейчас, спустя три года, упоминание о Гарри вызывало в ней бурю эмоций. Они с Гарри не общались с того самого дня, как она ушла из Норы, отдав ему обручальное кольцо. Она знала, что была несправедлива к нему, но то, что с ней случилось в ту ночь в школе… Джинни не нашла в себе сил пройти через это испытание вместе.

А потом пошли слухи. Сначала неопределенные, словно случайные слова, брошенные кем-то в толпе. Потом все настойчивее, подтверждаемые случайными встречами, ускользающими взглядами, сдавленным шепотом за спиной. Гарри и Гермиона… они стали неразлучны. И хотя никто прямо не говорил о том, что их связывает что-то большее, чем дружба, Джинни знала правду. Чувствовала её кожей.

Джинни тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли. Сейчас не время для ревности и самокопания. Полумна в опасности, и Джинни не может оставаться в стороне.

— Хорошо, — Джинни, неожиданно для себя, приняла решение. Она решительно встала и поставила ружье на пол, прислонив его к стене, — я помогу вам найти Полумну.

Джинни не могла объяснить даже самой себе, почему согласилась. Может, дело было в неподдельном беспокойстве в глазах Гермионы, которое разбудило в её душе давно забытое чувство долга и сострадания. А может, она просто искала повод выбраться из собственной добровольной изоляции, даже если этот повод был связан с опасным путешествием в чащу Запретного леса. Как бы то ни было, решение было принято, и что-то подсказывало Джинни, что это лишь начало долгого и опасного пути.

Гермиона, услышав её слова, облегчённо выдохнула. В ее глазах блеснула надежда, и Джинни поняла, что подруга уже не верила, что ей удастся уговорить её на эту авантюру.

— Правда? — Гермиона даже привстала со стула в порыве чувств.

— Мисс Уизли, — подхватила незнакомка, и Джинни уловила в её голосе те же наигранные нотки, — вы наша последняя надежда!

Джинни, подавив вздох, вскинула руку, останавливая поток благодарностей. Незнакомка, с готовностью подчинившись этому молчаливому приказу, умолкла. Она медленно скинула капюшон, и Джинни увидела перед собой юную девушку с каштановыми волосами и пронзительными голубыми глазами.

— Меня зовут Ханна, — девушка улыбнулась, и на этот раз улыбка ее показалась Джинни искренней, — я работаю с Полумной. То есть… работала. До того, как…

Ханна запнулась, словно не в силах произнести вслух то, что случилось с Полумной. Джинни кивнула, давая понять, что понимает её без слов.

Ханна, оказалось, была не просто любительницей редких зверей, а настоящим энтузиастом своего дела. Она объездила полмира в поисках необычных и исчезающих видов магических существ, писала статьи в научные журналы (правда, большинство из них были отвергнуты из-за недостатка доказательств и излишней, по мнению редакторов, фантастичности), сотрудничала с различными организациями, занимающимися защитой волшебных животных.

— Полумна — настоящий гений, — с фанатизмом произнесла Ханна, её глаза горели восхищением. — Знает о волшебных существах больше, чем кто-либо другой. И она очень добрая. Всегда помогает тем, кто в беде, будь то раненый феникс или заблудившийся в лесу гном.

Джинни лишь молча кивнула. Она и сама знала, что Полумна может быть безрассудно храброй, когда дело касается тех, кого она считает своими друзьями, даже если эти друзья — сказочные существа из её статей в «Придире».

— Говорят, — Ханна замялась, ее взгляд стал отстраненным, словно она прислушивалась к чему-то, неслышимому для Джинни, — в лесу обитает женщина… Целительница. Говорят, ей все подвластно: может вылечить любую болезнь, вернуть к жизни даже тех, кто давно покинул этот мир. Это правда?

Ханна заглянула Джинни в глаза, и та почувствовала в ее взгляде странную смесь страха и надежды.

Джинни покачала головой. Она тоже слышала эти шепотки, легенды, рожденные страхом и надеждой в темные времена войны. Но никогда не принимала их всерьез, считая лишь бредом, придуманным для утешения слабых духом. Запретный лес был домом для многих опасных существ, убежищем для темных магов, но она не верила, что там может существовать подобная сила. Слишком много боли и смерти видела Джинни за последние годы, чтобы верить в сказки.

— Нет, — голос её звучал резко, отрезая любые возражения. — Это все глупости. В Запретном лесу кроме монстров и Пожирателей смерти никто не обитает.

Ханна застыла, словно не веря своим ушам. Ее плечи поникли, а на лице отразилось разочарование. Она опустила голову, пряча взгляд под тяжелыми ресницами.

— Я найду её, — прошептала она, и в её голосе Джинни послышалась не уверенность, а скорее отчаянная решимость.

— Спасибо, Джинни, — Гермиона подняла на неё глаза, полные благодарности, — на тебя всегда можно положиться. Я знала, что ты согласишься.

Джинни криво улыбнулась. «Всегда», — подумала она, — кажется, тебя не испугать моими метаморфозами последних лет. Но ты права, надо идти. И чем быстрее, тем лучше. Лес не любит, когда в его владениях задерживаются гости».

После ухода гостей Джинни, словно пытаясь отогнать непрошенные мысли, принялась за дело. Она собрала со стола остатки незамысловатого ужина, вымыла кружки, задвинула подальше бутылку с элем — соблазн прогнать тревогу привычным способом был велик, но что-то подсказывало, что в этот раз алкоголь — плохой советчик.

Сборы не заняли много времени. Джинни жила как отшельник, и немногочисленные пожитки всегда были под рукой. Она собрала в походную сумку самое необходимое: флягу с водой, нож, кремень и трут, склянку с зельем от порезов — старая привычка, оставшаяся со времен отряда Дамблдора. На стол легла и карта Запретного леса, которую ей подарил ещё Хагрид — на ней были отмечены все известные ему тропы и опасные места.

В конце Джинни проверила ружьё, отполировала до блеска ствол, проверила наличие патронов. Оружие давало ей чувство уверенности, контроля над ситуацией, которого ей так не хватало в последнее время. Она уже собиралась убрать ружье, когда её взгляд упал на предмет, лежавший рядом — волшебная палочка.

Три года Джинни не прикасалась к ней. Три года отрицала в себе часть магического мира, ставшего для нее источником одних лишь страданий. Палочка казалась чужой и холодной, словно не она когда-то творила с её помощью заклинания, смеялась и плакала, сражалась и любила.

Джинни мелко затрясло. Перед глазами промелькнули обрывки воспоминаний, острые и болезненные, как осколки разбитого зеркала. Она крепко зажмурилась, до боли впиваясь ногтями в ладони, и начала считать про себя, стараясь унять дрожь. Один, два, три… Десять.

Вдох. Выдох. Все в прошлом. Война закончилась. Фред… Фред тоже в прошлом. Как и Гарри, как и она сама, какой была раньше.

Джинни отбросила волшебную палочку на стол. Она не нужна ей. Она справится сама. Как всегда.