Как Фадж стал министром (джен)

Гарри Поттер сидел в штаб-квартире Ордена Феникса. Он был чрезвычайно мрачен. После всего, что он пережил, его оставили одного. В депрессии. А ведь он так нуждался в друзьях! Из них всех меньше всего он злился на Гермиону — она бы непременно рассказала ему очень многое, если бы не постоянный присмотр.

А сейчас Римус сообщил о травле в газетах, устроенной Фаджем против Поттера и Дамблдора. Заявил, что министр спятил от страха.

— Ты уверен, что спятил он именно сейчас и именно от страха? — спросил Гарри. — Я встречался с ним ещё на втором курсе, он уже тогда был таким, как сейчас! Как он вообще стал министром?

Римус замялся. Помолчав около минуты, он тяжело вздохнул и проговорил:

— Ты прав. Он был таким всю жизнь. Но сейчас он сходит с ума не так, как прежде: страх перед потерей власти в случае возвращения Волан-де-Морта окончательно затмил его сознание. Что касается второго твоего вопроса, вот что мне рассказал профессор Дамблдор...

Альбус Дамблдор шёл по министерству магии. Он был раздражён: беспорядки, вызванные радостью исчезновения Тома, грозили срывом Статута о Секретности. И что же делает министерство? Ничего! Более того, оно участвует в этих стихийных праздниках! И этим людям хватает наглости заявлять, будто войну выиграли они! Чушь. Они путались под ногами у Ордена и Барти-старшего! Они были готовы капитулировать! Из-за них едва не проиграли войну!

А теперь что? Героем обьявили младенца! А Джеймс? А Лили? А сотни погибших в боях с пожирателями? Нет, их не существует. Годовалый младенец победил Лорда! Альбус помрачнел: он заикнулся о том, что Тома победила жертва Поттеров — в ответ услышал, что магглорождённая не могла победить волшебника такого ранга! Глупцы! Сами ведь претворяют в реальность программу Тома!

При воспоминаниях о малыше Гарри, оставленном у сестры Лили, у директора защемило сердце. Но он ничего не мог сделать — защитные чары нельзя игнорировать. К тому же министерство отпустило всех пожирателей на волю! Проклятые взяточники! Иногда казалось, что и Лестрейнджей, Долохова и Руквуда они отпустили бы, но те отказались платить. Да ещё и арест Лестрейнджей помог сместить Барти, рвавшегося к министерскому креслу.

От мыслей о действующем министре, Миллисенте Багнольд, у Дамблдора разболелась голова. Более неподходящую кандитатуру днём с огнём не сыскать! Она всё время ходила в полупьяном состоянии, а после недавних событий и вовсе готова была утопитья в потоках алкоголя! Чего стоила одна только её выходка на съезде членов Конфедерации Магов: в ответ на требование прекратить беспорядки в Британии она заявила, что это право британских чародеев на праздник! Конечно, её слова встретили аплодисментами, но так запустить страну...

Альбус вошёл в кабинет и нахмурился. Миллисента снова приложилась к бутыли. Компанию ей составили её собственные телохранители.

— О! — пьяно протянула женщина. — Альбс! Про-ойдите! Присоединитесь к нашей игре?

— Нет, министр, меня ждут дела! Как, впрочем, и вас!

— А что будет делать этот фант? — спросил, наверное, самый трезвый из компании. В руках у него был вытащенный откуда-то гвоздь.

— А пус-сть заменит меня на посту министра! — вскричала Багнольд.

Альбус ушёл из кабинета, качая головой.

— А дальше что? — спросила Гермиона, слушавшая эту историю вместе с другими.

— А дальше, — вздохнул Люпин, — к ней пришёл Фадж, в то время мелкий клерк из отдела транспорта. Он нёс отчёт о проишествии в его отделе, и в руках у него был гвоздь. Он очень удивился, когда его назвали преемником Миллисенты.

— И никто не сказал ни слова против?

— Нет, Гарри. Визенгамот обрадовался отсутствию необходимости собираться для выборов, граждане были пьяны не первый день, Дамблдора никто не слушал.

Гарри вздохнул. Это объяснило очень многое. От удивления он даже забыл попроситься в Орден.

Гермиона погрустнела. Становиться министром ей резко расхотелось. Надо подойти к мадам Помфри. И Гарри с собой позвать, нечего ему делать в министерстве.