Международный инцидент (джен)

Нет приметы хуже, чем встреча с начальством ранним утром. Станислав, как любой хороший экзорцист, был человеком профессионально суеверным и к любым приметам подходил со всей ответственностью, поэтому, заметив у своего рабочего стола начальника отдела — Федора Григорьевича Соколова, тут же попытался куда-нибудь ретироваться. Например, в бухгалтерию за справками. Но Федор Григорьевич определенно обладал особым нюхом на подчиненных и незатуманенным третьим глазом, так что пристальный начальственный взгляд настиг Станислава раньше, чем он успел осуществить задуманный маневр.

— Стась! — тут интуиция и весь рабочий опыт в один голос заявили, что хуже встречи с начальством может быть только встреча с радостно улыбающимся начальством, а Федор Григорьевич смотрел так, будто Станислав приходился ему горячо любимым потерянным в младенчестве сыном.

— Я в Изборск не поеду! — перебрав в уме все свалившиеся в последнее время на Бюро проблемы, экзорцист выбрал самую, на его взгляд, неприятную: куда его еще могли послать с такой радостной улыбкой, кроме как ловить изборскую Коровью Смерть, которую безуспешно гоняли вот уже две недели четыре проверяющих группы со всего района.

— Какой Изборск, Стася, тут международный инцидент намечается! — Федор Григорьевич взмахнул рукой, будто муху отогнал. Станислав сглотнул и в панике покосился по сторонам: если Изборск уже не считался за проблему, то что тогда могло свалиться на их многострадальное Бюро, да еще международного масштаба? Коллеги намеков не давали: Петрович, несмотря на свои богатырские габариты, успешно скрылся за стопкой архивных дел, а стажерка Шурочка с такой старательностью расшивала документы, что казалась натуральной делопроизводительной машиной из тех, что все грозились поставить из далекой Японии. Только вот то гороскопы не сходились, то Китайское Бюро в позу вставало с ором, что «не по фен-шую все».

— У меня отчет! Проверка по промзоне не закрыта! В суд материалы не подготовлены! — попытался отбиться от международного инцидента Станислав. — И теща приезжает.

— Документы Шурочка сделает, промзона твоя никуда не денется, а отчет ты все равно в последний день делать сядешь, — Федор Григорьевич сурово нахмурился, — и, Стась, ты ж год как развелся. Какая теща?

— А вы это ей докажите, — мрачно ответил Станислав, понимая, что если даже промзона никуда не денется, то и он тоже, — и почему как инцидент, так сразу я?

— Родина на тебя смотрит! — Соколов попытался продемонстрировать военную выправку и скосил глаз на висящий на стене герб, на котором двуглавый орел судорожно сжимал в лапах крест и кадило. — Тут дело деликатное. Дипломатическое! Не Петровича же я пошлю!

Петрович, чья макушка на мгновение показалась из-за бастионов папок, согласно угукнул. Бывший боцман, простой и прямолинейный, как освященный лом, с деликатностью и впрямь не дружил, хоть и слыл пацифистом. Главным своим аргументом Петрович полагал доброе слово, которым мог без всяких дополнительных экзорцизмов изгнать любого демона и упокоить высшего вампира. О том, что к доброму слову обычно полагался удар пудовым кадилом, история и отчеты умалчивали.

— А ты у нас интеллигент, — продолжил между тем агитационную работу Федор Григорьевич, — филолог! — последнее и вовсе прозвучало обвинительным приговором.

— Лингвист, — оскорбленно уточнил Станислав.

— Тем более! — Соколов со значением воздел палец к потолку и сунул Стасу в руки тонкую папку. — Знакомься.

* * *

Хуже утра понедельника может быть только утро вторника — в верности данной утренней приметы Станислав убедился уже на следующий день, когда мерз на перроне в ожидании запаздывающего поезда, который должен был привезти из столицы тот самый «международный инцидент». «Инцидент», если верить письму из Управления, являлся аж целым эльфом, коему надлежало оказывать всяческое содействие. В чем это самое содействие заключалось, длинное письмо умалчивало, однако грозило всяческими карами, лишениями и разборками с Кельтским бюро. Последнее вместе со своими друидами являлось всеобщей головной болью, и связываться по доброй воле не хотел никто: чего стоили недавние скандалы о запрете на использование серпа как символа, видите ли, то исконно друидский элемент и пользоваться им иначе как для срезания омел — страшное кощунство.

Размышления о высокой политике прервал гудок подъезжающего поезда. Встречающих на перроне было немного, поэтому выданную в Бюро табличку Станислав разворачивать не стал (художественные таланты Шурочки могли вогнать в ступор даже бывалого сюрреалиста), решив положиться на легендарную эльфийскую интуицию и предвиденье.

— Aia, — мелодичный голос раздался из-за спины, и Станислав медленно повернулся, одновременно досадливо постукивая по вставленному в ухо переводчику: последний предательски молчал. Опять бракованный попался. Переводчики поставляло Китайское Бюро в массовых количествах, но рабочих из них была ровно половина. Причем, которая из двух возможных, напрямую зависело от положения звезд на небе и метеоритных бурь на Сатурне. Стас из всего многообразия эльфийской речи помнил только «А Элберет Гилтониэль», но интуитивно подозревал, что в данном случае понять его могут неправильно. Письмо в кармане безмолвно вопияло о карах и инцидентах. В душе теплилась надежда на то, что эльфа снабдили более качественным оборудованием. Говорят, на Альбионе проблем с этим не было.

— Здравствуйте, — ответил Станислав и повернулся, чтобы увидеть первого в своей жизни эльфа.

Октябрьский ветерок гонял по перрону старую газету, с обвисших линий электропередач насмешливо каркала ворона, а в голове Станислава с треском рушился образ эфемерно-воздушного и невероятно прекрасного существа. «Зря Соколов Петровича забраковал, они совершенно точно нашли бы общий язык», — отстраненно размышлял Стас, все еще пытаясь соотнести традиционный образ, насаждаемый повсюду массовой культурой, и двухметрового типа в косухе с жутковато выглядящим шрамом в пол-лица. Кончики заостренных ушей словно в насмешку торчали из откровенно крашеных в платиновый блонд волос.

Станислав украдкой покосился на амулет, но тот светился ровным золотистым светом, демонстрируя, что никаких нехороших воздействий в этот момент на носителя не оказывается.

— В чем же, собственно, суть задания? — спросил он после того, как со всей тщательностью изучил удостоверение Кельтского бюро, предъявленного эльфом с музыкальным именем Аэламэль. Там, под печатью с серпом и омелой, значилось туманное «консультант», что ситуацию проясняло еще меньше, чем жиденькая папочка с материалами по заданию.

— В яблонях, — отозвался эльф с таким видом, как будто это все объясняло.

Как любой нормальный экзорцист, к яблоням Ленски относился подозрительно: росли они совершенно всюду и служили надежным пристанищем как подозрительным змеям, так и не менее подозрительным яблокам с сомнительными свойствами.

— А поконкретнее? — осторожно уточнил он, на всякий случай постучав по наушнику: вдруг тот перевел неправильно.

— Может быть, мы перейдем в более удобное место для беседы? — Аэламэль как-то насупился и поднял выше воротник куртки, защищаясь от холодных порывов ветра. «Значит, врут насчет того, что они существа нематериальные и по снегу в шелковых тряпках танцуют», — с некоторым сожалением подумал Ленски. Потом живое воображение подкинуло ему картинку танцующего эльфа вместе с бандитской рожей и сожаление тут же бесследно испарилось, вернув мысли в более конструктивное русло: Стас перебрал в уме все близлежащие приличные заведения, с тоской подумал о находящемся практически на противоположном конце города родном бюро с чаем и печеньем, которое на досуге пек Соколов, и решительно потащил Аэламэля в известную любому жителю провинциальных городков необъятной Новой Византии «Березку». На что-то более фешенебельное выделенных родным бюджетом средств все равно не хватило бы.

— Это ваше Бюро? — эльф с нечитаемым выражением лица разглядывал блеклую вывеску, игриво подмигивающую так и не снятыми с прошлого нового года елочными гирляндами.

— Это «Березка», — охотно пояснил Ленски, — но можем, конечно, поехать и в Бюро — часа через два там будем. Если с транспортом повезет.

Аэламэль постучал по наушнику, очень пристально уставился на стоящую перед входом в кафе искусственную пальму и постучал еще раз. Очередной порыв ветра помог консультанту Кельтского бюро определиться с выбором.

— Так что там с яблонями? — Ленски помешал содержимое пластикового стаканчика в тщетной попытке отыскать в блеклой жиже, выдаваемой за чай, хотя бы намеки на сахар. Аэламэль к своему стаканчику даже не притронулся, лишь вытянул вперед руки, грея их над поднимающимся паром.

— Яблоней. Мне нужно ее отыскать.

— У вас на Альбионе свои, что ли, закончились? — Стас от удивления сделал слишком большой глоток и тут же поперхнулся: в отличие от сахара, кипятка тут не жалели. Сам факт поиска каких-то там яблонь его не удивил совершенно: все те создания, с которыми его сводила служба, весьма часто имели весьма странные потребности и обычаи. Кто этих эльфов разберет — может быть, у них принято раз в столетие отправляться на поиски яблонь и приносить к родному холму листики. Вот только Nск совершенно не претендовал на звание зеленого города Византии: целая вереница заводов оставляла зелени мало шансов на существование. И искать тут яблони можно было исключительно от полной безысходности.

— Священной яблони там больше нет, — терпеливо пояснил Аэламэль, видимо, смирившись с необходимостью объяснять неграмотному смертному очевидные с его точки зрения вещи, — и мне необходимо отыскать новую. Друиды указали этот город.

— А не могли они ошибиться? — осторожно уточнил Ленски. — Там плюс-минус градус широты — и яблонь хоть залейся. Тут разве что в ботаническом саду найдем.

— Не могли, — строго оборвал его Аэламэль и сунул руку в карман, извлекая на свет прозрачный кристалл на тонкой цепочке, внутри которого был заключен пожухлый яблоневый лист. Кристалл будто сам собой дергался, вибрировал и, стоило эльфу его отпустить, завертелся на месте. — Она близко, настолько, что мой кристалл не может указать точного направления. Но я ее сразу узнаю.

— Это мы так все яблони в городе осматривать будем? — Ленски со священным ужасом представил масштаб работы.

— Поэтому нам и понадобилась помощь местного Бюро. Вы должны знать, что происходит в вашем городе.

— Подсчетами яблонь не занимаемся, — мрачно буркнул Стас. — Времени у нас сколько?

— Немного. Как только лист увянет окончательно, поиск станет невозможен.

— Значит, не будем его терять, — Ленски отодвинул стул, поднимаясь на ноги, и параллельно отбивая Шурочке сообщение с просьбой выяснить, где у них в городе яблони есть. Интуиция подсказывала экзорцисту, что одной поездкой в ботанический сад он не отделается.

* * *

В ботанический сад пропускали исключительно по билетам. Вахтерша строго зыркала на посетителей поверх очков в роговой оправе, и на нее совершенно никакого впечатления не произвели ни удостоверение Бюро, ни иностранные гости, ни острые уши этих самых гостей. Станислав тихо вздохнул и полез за наличными, напоследок мстительно потребовав выдать чек и квитанцию.

Изнутри сад производил удручающее впечатление: от тяжелого городского смога совершенно не спасали установленные еще чуть ли не в прошлом веке фильтры, а усилия немногих энтузиастов от науки не могли поддерживать и без того небольшую коллекцию растений в достойном виде. К счастью, посетителей в будний день в саду было немного (а точнее, за исключением Станислава и Аэламэля, не было совсем), и ничто не мешало им бродить по усыпанным листвой аллеям.

— У вас совсем нет лесных духов? — Аэламэль остановился у какого-то искривленного дерева и погладил кору кончиками пальцев.

— Лешие в городе не живут, берегини и вовсе охраняемый вид — их разве что в тайге сейчас найдешь, — Станислав пожал плечами и сунул руки в карманы. Собственный голос, звучащий так, будто он оправдывается за что-то, экзорцисту категорически не нравился. Он никогда особенно не задумывался о внешнем виде родного города: так же, как и все, ругался периодически на разбитые дороги да неработающие ливневки или слишком густой дым заводских труб, но все это было привычным и знакомым с детства. Теперь же, наблюдая за тем, как эльф переходит от одного деревца к другому, что-то тихо шепчет и огорченно качает головой, Стас испытывал что-то вроде смущения за всю эту неказистую зелень. Из сада хотелось уйти побыстрее.

Через полчаса блужданий Станислав был уверен, что надышался щедро вырабатываемым деревьями кислородом на полжизни вперед. Яблони в ботаническом саду были, но все как одна представляли собой чудо селекционной мысли местных агрономов, пытавшихся скрестить ежа с гусем, вернее, яблони с грушами, сливами и персиками попеременно, а в особо запущенных случаях — одновременно. Аэламэль кривился, рассматривая очередную жертву привоя, раньше бывшую яблоней, качал головой и переходил к следующему. Облетевшая уже листва во всей неприглядности обнажала следы человеческого вмешательства, а таблички, расписывавшие увеличение урожайности и прочие сельскохозяйственные достижения, картину отнюдь не скрашивали.

Тягостную экскурсию прервала тихая трель. Станислав торопливо вытащил телефон и с надеждой уставился на экран, на котором высветилось новое сообщение от Шурочки. К сообщению прилагался смутно знакомый адрес. Стас торопливо забросил его в навигатор, искренне надеясь, что тащиться на другой конец города не придется. Но на этот раз судьба над ним решила смилостивиться — предполагаемая яблоня произрастала практически в центре города, в так называемой исторической зоне — излюбленном месте обитания местных призраков. Впрочем, не далее как на прошлой неделе историческую зону навещал Петрович с визитом вежливости, потому можно было надеяться на то, что все потусторонние обитатели будут греметь цепями в строго отведенных для этого местах и экскурсии не помешают.

— Если вы здесь закончили, то поехали, — предложил Станислав и привычно полез в карман за сигаретами, но под выразительным взглядом эльфа как-то стушевался и курить передумал — кто их, иностранцев, знает, может, у них аллергия табачная, как у некоторых видов мелких бесов.

Исторический центр города радовал глаз ровными тротуарами, кованными фонарями и свежеотстроенной крепостной стеной. Деревянный детинец прятался за дубовой аллеей, а вышедшее из-за облаков солнце придавало городу не по-осеннему праздничный вид. Под сенью деревьев эльф явно приободрился и вперед зашагал с такой целеустремленной уверенностью, что Станислав практически уверился в том, что искомая яблоня должна быть где-то здесь.

Попетляв немного по дорожкам парка, они миновали резную арку ворот и вышли во внутренний дворик крепости, в центре которого гордо возвышалась яблоня. Если, конечно, верить соответствующей табличке. Станислав в ботанике разбирался откровенно плохо, но старое кряжистое дерево, уже сбросившее все возможные листья, с яблонями у него в голове ассоциироваться отказывалось. Он подошел чуть ближе и, близоруко сощурившись, прочитал небольшой поясняющий текст, гласящий, что яблоня представляет собой невероятную историческую ценность и что под ней во времена отдаленные изволил отдыхать сам император Михаил. Что-то подсказывало Ленски, что конкретно эту яблоню Аэламэлю не выкопают даже ради международного сотрудничества. От мрачных размышлений экзорциста отвлек телефонный звонок, внутри что-то ёкнуло, сжимаясь от нехорошего предчувствия.

— Да, слушаю, — он поднес трубку к уху, мельком глянув на высветившийся на экране номер непосредственного начальника.

— Какая промзона, Федор Григорьевич! — свистящим шепотом ответил Стас на прочувственный монолог о трудностях бытия и Отчизне в опасности, покосившись на внимательно разглядывающего историческую ценность эльфа. — У меня тут эльф! И яблони! Сами же сказали — международный инцидент!

— Вот заодно и решишь свой инцидент, — неумолимо ответила трубка голосом Соколова.

— На промзоне?

— На ней родимой. Так что ноги в руки — и ходу.

— Это анатомически невозможно!

В ответ в трубке раздались короткие гудки, в которых Стасу слышались издевательские нотки. Кажется, на вышках связи опять что-то завелось.

— Не она. — Аэламэль между тем отошел от исторической ценности, грустно покачав головой. Станислав с трудом подавил облегченный вздох: объясняться ему в равной степени не хотелось ни с друидами, ни с местными музейщиками.

— Жаль, — притворно посочувствовал он. — Но у нас есть еще один вариант. Смотреть будете? — что-то подсказывало, что отложить поиски до завтра эльф откажется.