Завтра (гет)

Как и в почти любой другой день, Джинши снова сидел в своей канцелярии за письменным столом. Перед ним находились уже привычная бесконечная гора бумаг и стакан с чаем, а сзади него стоял, словно тень, его ассистент Гаошунь, пряча руки в рукавах. Но что-то было не так в этот раз, что-то, опровергавшее внешнее спокойствие, царившее в помещении.

Нет, не синяки под глазами Джинши, хотя те выглядели еще темнее, чем обычно, и были доказательством, что он прошлой ночью снова спал плохо — или даже не спал вообще. И также не ветер, который громко дул на улице, и не нахмуренный лоб Гаошуна.

А взгляд Джинши, направленный на документ, лежавший перед ним. Он пытался читать его, но не получалось, ведь он никак не мог сосредоточиться и все время был вынужден начинать сначала. Это был взгляд, наполненный страданием, унынием и разными другими неприятными эмоциями, еще более подчеркнут его рукой, так крепко державшей кисточку, что побелели костяшки. И также второй, лежавшей на столе и сжатой в кулак.

Гаошунь волновался. Он знал своего хозяина практически с его рождения и поэтому быстро понял, что что-то наверняка случилось, но решил промолчать. Он все равно не знал, чем мог бы помочь, и, будучи мужчиной среднего возраста, чувствовал себя уже немного старым, чтобы разбираться с личными проблемами молодого человека.

Но сердце ассистента не было каменным, и ему было больно видеть своего молодого господина, который был как третий сын для него, в таком состоянии. Поэтому он, заметив, что Джинши, видимо, имел трудности с выполнением работы, после какого-то времени, все-таки открыл рот.

— Господин?

Джинши буркнул что-то, чтобы дать понять, что он слушал. Даже не поворачивая голову в его сторону.

— Говори.

— Может, вы себя плохо чувствуете? Если хотите, могу позвать Сяомао, чтобы она взглянула на вас.

Но как только эти слова покинули губы Гаошуна, он увидел, что тело его хозяина внезапно дернулось, будто в него попала стрела.

— Нет. Не надо. Я в порядке.

Джинши чуть ли не прорычал этот ответ.

Морщина между бровями ассистента стала еще глубже, пока он наблюдал за этим необычным поведением. Он так и знал. Что-то случилось. И с большой вероятностью между Джинши и молодой травницей, так как тот обычно был бы вне себя от радости и не смог дождаться бы момента, чтобы увидеть ее. Но теперь казалось, что он даже не хотел слышать ее имя.

— Как скажете, господин.

Но если Джинши решил притворяться, будто все в порядке, то у ассистента не было другого выбора, чем делать то же самое. Заставить его рассказать, в чем было дело, он все равно не мог.

После некоторых минут напряженного молчания плечи Джинши наконец опустились, и он вздохнул.

— Гаошунь.

Услышав свое имя, тот покинул свои размышления.

— Да, господин?

— Можешь оставить меня одного на ненадолго? Если мне что-нибудь понадобится, я позову тебя.

Гаошунь слегка удивился и сперва не знал, что ответить, но прежде чем смог открыть рот, Джинши обернулся к нему. С таким выражением на лице, что ассистенту пришлось позабыть о всех возражениях, которые образовались у него в голове.

— Слушаюсь.

И поэтому он лишь поклонился и направился к двери, собираясь оставаться поблизости, на всякий случай. Вдруг его господин передумает и позовет его обратно.

Как только он ушел, Джинши позволил себе выдать очередной глубокий вздох и провел свободной рукой по волосам, слегка взъерошивая их. Капля пота скатилась с его лба и упала на документ, но он не обращал на это ни малейшего внимания.

Ветер стал еще сильнее, и пошел дождь, начиная громко барабанить по окну. Такой же мощный, как и буря в сердце Джинши.

Бесполезно. Пытаться не думать о том, что произошло прошлым вечером, было совершенно невозможно. Слова Маомао не прекращали повторяться у него в голове, слова, сказанные ею после того, как он выразил свое намерение никогда не сдаваться, не бросать желание покорить ее. Было невероятно больно, даже хуже, чем от удара меча.

Он еще крепче схватился за кисточку, грозя разломить ее пополам. Также как его дилемма готовилась поломать его самого.

Его окатила довольно непривычная горячая волна гнева, и кровь в сосудах вскипела так, что ему захотелось закричать и ударить кулаком стену. Как Маомао только смогла сказать ему такое? Неужели она не видела, что ему не нужен был никто, кроме нее? Что, ну что же ему еще сделать, чтобы доказать ей это, если она отказывалась даже выслушать его?!

И пока все эти мысли прямо взрывались внутри него, он принялся глубоко дышать, пытаясь успокоиться и вернуться к своей привычной сдержанности. Ведь потеря контроля над собой не решит его проблемы. Но напрасно. Именно поэтому он и попросил Гаошуна уйти; замечания насчет его поведения были последним, что ему сейчас было нужно.

Нет. Так работать он не мог. Будучи таким расстроенным, взвинченным и невероятно усталым после бессонной ночи.

Джинши фыркнул. Ха! Ну и ирония! Все время Маомао отчитывала его за то, что он мало отдыхает, а теперь сама стала одной из причин, почему он не мог спать ночами. Какая огромная ирония! Ему почти захотелось громко рассмеяться.

Полностью бросив все попытки хоть как-то справиться с работой, он положил кисточку на стол, встал и начал ходить туда-сюда по комнате, держась обеими руками за голову и стиснув зубы, будто страдал от боли. Фрустрация была невыносимой. Хотя...

После какого-то времени он вернулся к письменному столу и просто стоял там, опираясь об стол рукой, а второй закрывая глаза. Та медленно спустилась по его лицу, и показался взгляд, из которого пропал весь гнев и был заменен невыразимой печалью.

Неужели она вправду не замечала, насколько особенной была для него?

Была, еще как была.

Джинши провел много лет во внутреннем дворце и поэтому привык находиться среди большого количества женщин, но никогда не обращал на них никакого внимания. Да, он перед ними часто пользовался своим обаянием, но только чтобы манипулировать ими, играть с ними. Это никогда не было всерьез. Его просто веселило, как он одной лишь улыбкой мог заставить их сделать почти все, что хотел. И какими бы они ни были красавицами, он никогда не испытывал никаких чувств к ним. Совершенно никаких. Только беспокойство, когда некоторые из них сходили с ума и начинали домогаться его.

Он вздрогнул от воспоминаний о том, что некоторые женщины (и мужчины) только не пытались творить с ним. Именно поэтому он почти никого не пускал к себе в канцелярию и тем более в личные покои.

От одной лишь мысли, как чужие люди заходят в его самые личные пространства и что он когда-то может быть вынужденным брать в жены незнакомых женщин и спать с ними, ему становилось невероятно дурно. Так что невозможно было описать словами.

Но когда Маомао вступила в его жизнь, она вызвала в нем чувства, которые он никогда не ощущал прежде. Она была единственной, с кем он хотел быть вместе, единственной женщиной, на которой он хотел жениться, и единственной, которая относилась к нему как к человеку. А также единственной, которой он мог показать свой настоящий характер.

Первой женщиной, в которую он влюбился.

Но, как назло, еще и единственной, которая не хотела таких отношений к нему и не поддавалась его обаянию. Факт, что она не была ослеплена его внешностью, был на самом деле одновременно благословением и проклятием...

Почему? Почему жизнь была такой жестокой? Почему первая и единственная женщина, с которой он желал делить свое будущее, не хотела иметь с ним никаких дел? За что это ему?

Ну, Джинши хорошо знал, что ему вообще-то было совсем необязательно прикладывать такие усилия. Благодаря своей высокой позиции он смог бы получить тело Маомао в любое время, смог бы просто не прислушиваться к ее возражениям и заставить ее стать его супругой. Она сама все время напоминала ему об их разнице в статусе, поэтому без всяких сомнений выполнит его приказы, если он на самом деле решится на такой поступок. Но для него о таком даже речи быть не могло. Его самым большим желанием было покорить ее сердце, он не хотел никаких отношений хозяин-слуга и никакого принудительного брака. А хотел, чтобы она любила его по-настоящему, чтобы также наслаждалась быть с ним, как он наслаждался быть с ней. Чтобы проводила время с ним, потому что сама так хотела. Но а как этого добиться? Он понятия не имел.

Ощущая ком в горле, он тяжело сглотнул и снова прикрыл глаза рукой.

Судя по нынешней ситуации, его мечта может и не сбыться никогда.

А может, стоит попробовать сделать так, как в любовных романах, и пообещать ей вечную любовь и счастье...

Джинши засмеялся. Да ну, еще чего! Он не был столь наивным дураком, а Маомао тем более! Если он сделает такую ерунду, она никогда больше не примет его всерьез!

Чтобы написать роман, автор пользуется своим воображением, но реальность невозможно переделать просто так, по желанию, ведь жизнь — не книга. Конечно, ее можно кое-как изменить своими действиями, но все-таки не так, как текст, написанный на бумаге. Поэтому Джинши, как бы ни старался, не мог обещать Маомао ничего. Ничего, кроме редких медицинских ингредиентов.

Тем более вечное счастье. Или вообще какое-нибудь счастье.

Но она была ему дорога, и он хотел, чтобы она была счастливой. И что приносило ей больше всего радости? Правильно, медицина и яды.

Ее самое большое счастье — быть травницей.

Джинши слегка вздрогнул, и пальцы его правой руки вцепились в левую, когда в грудь внезапно ударила острая боль и одна простая, но весьма жестокая и мучительная мысль образовалась у него в голове:

Маомао могла вполне вести счастливую жизнь без него. Он ей совсем не был нужен.

И как бы ему ни хотелось отвергнуть эту мысль, она оставалась внутри него.

Но он сам нуждался в Маомао. В его жизни что-то не хватало, когда ее не было рядом, и достигнуть настоящего счастья без нее было невозможно. Это ему уже давно стало ясно.

Поэтому он будет и дальше продолжать стараться, несмотря на все, что она говорила.

Каким же он был эгоистом, правда?

Джинши вздохнул. Был. Но поделать ничего не мог, поскольку одно присутствие этой девушки помогало ему позабыть о всех трудностях и проблемах. Никогда прежде он не чувствовал себя так комфортно с другим человеком, даже с теми, кто вырастили его.

Но... Маомао не было также хорошо с ним, верно? И в добавок к этому каждый его шаг, каждое действие ограничит ее свободу, и этого он действительно не хотел. Ведь видел собственными глазами, как выглядит жизнь супруг императора, и Маомао не заслужила такую судьбу. Он не хотел запирать ее в золотой клетке.

Нет, делать ее несчастной он никак не хотел. Но а как избежать этого? Существовал ли вообще способ? Способ для них быть счастливыми вместе?

Он снова сглотнул, ощущая горький вкус во рту.

А может... все-таки было бы лучше... отпустить ее... навсегда?

Его глаза широко открылись, а зрачки сузились. Эта мысль была настолько страшной, что у него на пару секунд прервалось дыхание и заболело сердце.

Нет! Он не мог! Не мог!

Джинши наконец вернулся к стулу и плюхнулся на него. А затем отодвинул документы в сторону, положил локти на стол и схватился за голову.

И помимо всего этого, еще не стоило забывать о всех опасностях, через которые она проходила из-за него, только из-за того, что он был тем, кто он есть. Опасности, которые даже нельзя было сравнить с тем, что она причиняла себе сама, о чем доказывали перевязки у нее на руке.

Он прекрасно знал, что вопреки всем стараниям не мог защищать ее каждую секунду. Мир был жестоким, жизнь была жестокой, и никто не мог предсказать, что еще случится и доживут ли они вообще до следующего дня.

Его самого уже несколько раз пытались убить, и она тоже чуть не погибла несколько раз. Хотя им обоим удалось спастись, будущее было весьма неопределенной штукой. Никто не знал, какие беды еще могут ожидать их.

Но, с другой стороны, Джинши еще и страдал от постоянного страха, что кто-то возьмет и отберет у него Маомао, и поэтому не мог иначе, чем глядеть с подозрением на почти каждого мужчину, который смел приближаться к ней. Даже несмотря на все эти вышеупомянутые мысли, он не выдержит, если она будет с другим мужчиной!

Джинши уставился на свои теперь дрожащие руки, чуть не задыхаясь от всех этих противоречивых мыслей и чувств…

Нет. Какие препятствия бы не лежали на пути, дороги назад уже не было. Он был безнадежно влюблен.

Джинши прижал лоб к столу, закрыл глаза и снова начал вспоминать то, что произошло прошлым вечером:

Он и Маомао молча сидели рядом на скамейке в темноте на улице. Подобрав правильные слова, Джинши повернулся в ее сторону и заявил решительным тоном: — Послушай меня, Маомао, я сдаваться не собираюсь!

Она вздрогнула, но прежде чем он успел добавить что-нибудь, заметил, что она собиралась встать и уйти. Неужели она сейчас опять сбежит от него? Джинши поспешил обхватить руками и обнять ее, а затем нагнулся и шепнул ей на ухо: — Буду продолжать надеяться. Может, ты меня однажды все-таки полюбишь.

Он почувствовал, как она напрягается, и прижал еще немного крепче к себе, пытаясь успокоить ее. Маомао сначала промолчала, а потом внезапно подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Ее лицо было серьезным.

Он глядел на нее, ожидая, что будет дальше. И настал момент, когда она произнесла те самые слова, которые преследовали его всю ночь и следующий день:

— Я до сих пор не понимаю, что вы нашли во мне, Джинши-сама... и не думаю, что когда-нибудь смогу любить вас так, как вы хотите. Дать вам то, что вам нужно. Пожалуйста, найдите себе кого-то другого.

Для него это звучало как смертный приговор.

Он был в таком шоке, что ослабела его хватка. Маомао освободилась и встала, не отрывая от него глаз. А затем повернулась и ушла, даже ни разу не оборачиваясь к нему.

Он тем временем остался на той скамейке, протягивая руку в ее сторону. Слишком потрясен, чтобы встать и побежать за ней, он просто сидел там и беспомощно, с тревогой наблюдал, как его единственный свет во тьме исчезал в ночной мгле.

Покидая свои воспоминания, Джинши стиснул зубы и поднял руку к груди, цепляясь за одежду прямо там, где находилось его сердце.

Эти мысли причиняли боль, ее слова причиняли боль и его чувства к ней тоже.

Любовь не была такой великолепной и прекрасной, как в книгах и песнях. Любовь вызывала боль. Хуже, чем каждое физическое ранение его жизни.

Или, вернее говоря, не любовь, а безответная любовь.

Но, может, у Маомао однажды, несмотря на все, появятся чувства к нему. Когда-нибудь в далеком будущем...

Джинши будет до сих пор стараться всеми силами, чтобы это произошло, стараться убрать все препятствия и барьеры с их пути. Кто знает, может, время будет на его стороне.

Пока его надежда была разбитой, но осколки все еще остались внутри него.

Возможно, ему когда-нибудь все-таки удастся занять особенное место в сердце Маомао. Скорее всего, не завтра, но может через пару месяцев или лет...

Джинши поклялся, что в его жизни никогда не будет другой женщины, кроме нее. Он будет продолжать ждать Маомао, даже если придется ждать ее всю жизнь.