The Golden Path (джен)

Тьма. Первое, что увидел Кэссиди, когда открыл слипшиеся от долгого сна глаза. Он не знал, где находится и что происходит с ним, но первое что его напугало, это неожиданная тишина. Звенящая, давящая на сознание и сковывающая любые движения. Было трудно дышать. Мальчик привык к этому из-за частых панических атак после очередных несмешных шуток своего брата, после просмотра фильма ужасов или после ссор родителей в каждые выходные. Но сейчас, было нечто другое. Кэссиди словно не чувствовал своих легких в этот момент. Он попытался глубоко вдохнуть, чуть запрокинув спину назад, и резко замер от ужасного осознания: его тело не слушалось. Паника начала нарастать, краски перед глазами стали усиливаться, окрашивая темно-серые стены какой-то маленькой комнаты, с давно неработающей лампой, и у мальчика возникло ощущение, что за ним кто-то следит. Слегка повернув неожиданно тяжелую голову, он увидел высокие знакомые стеллажи на полках которых стояли различные головы аниматроников, Кэс хорошо их знал по анимационному шоу от «Пиццерии Фредбера»: вот на него смотрела пустыми глазницами и открытым клювом Чика, голова Бонни, фиолетового кролика немного завалилась набок и ушами упиралась в голову Чики, голова Фредди стояла на самом верху стеллажа и смотрела куда-то в сторону и где-то внизу во тьме блестели позолоченные зубы пирата Фокси.

Кэссиди обуял сильный ужас. Ужас, который наполнял его неожиданно потяжелевшее тело и он чувствовал, что снова не сдержит истошного крика. Это снова его очередной кошмар… когда-то давно его брат со своими друзьями запер в таком же месте, мастерской, где аниматроников готовили к выступлению, и тогда ему казалось, что головы механических зверей смотрят на него и могли в любой момент напасть и растерзать острыми клыками. Его пробила дрожь, он попытался сдвинуться с места, повернуть голову или подвигать руками, но тело не слушалось и только он захотел кричать, как вдруг послышался странный, но знакомый голос:

-Кэссиди, прошу, не двигайся.

Мальчик замер. Он осторожно огляделся по сторонам, настолько, насколько мог, пытаясь понять источник звука, но жуткие головы молчали, а за окном, позади него, прошелестел ветер. Этот странный, басистый и словно бархатистый голос, казалось, прозвучал прямо изнутри Кэссиди, будто бы он услышал голос своего разума, но только куда взрослее, чем девятилетний Кэссиди. Ему стало еще страшнее, сначала странное пробуждение, мастерская, головы, скованность в теле, а теперь голос? Может он и вправду сходит с ума? Кэссиди подумал, раз этот таинственный незнакомец не собирается напугать или напасть, как это делал его непоседливый старший брат, то надо бы разузнать хотя бы его имя и, возможно, познакомиться.

-Кто ты? И откуда ты знаешь мое имя?

Спросил Кэс неожиданно сиплым и глухим голосом, словно он продул горло на ветру.

-Я все знаю о тебе, Кэссиди. И мне жаль, что я сделал с тобой.

Мальчика передернуло от этой фразы. Он тяжело соображал после долгого и тяжелого кошмара, после того самого рокового дня и попытался вдохнуть воздух в несуществующие легкие, чтобы унять нарастающую панику. Он пытался понять что происходит, пытался понять где он и что он здесь делает, хотел вернуться к маме и папе, своей любимой, заносчивой, но храброй сестренке и обнять плюшевого медвежонка, но он понимал, что был полностью беспомощным, жалким. И от безысходности хотелось плакать, но он еле сдерживался, чтобы не показать слабость перед незнакомцем, который так и не…

-Позволь мне показать кто я. Прошу, не издавай криков, не бойся меня, когда увидишь. Я хочу помочь.

Прозвучал бархатистый голос и тут неожиданно голову Кэссиди словно что-то закрепило сзади и он непроизвольно медленно начал поворачивать голову вправо, слыша тихий металлический свист крепежей и проводов, которые словно находились в груди и шее мальчика. Кэс затаил дыхание, мир мастерской медленно развернулся, уводя от пустых взглядов голов аниматроников прямо к темной стене с черно-белыми шашками, которые были чем-то отдаленно знакомыми Кэссиди. Тут голова остановилась, издав тихий свист и Кэссиди увидел перед собой зеркало, старое, с тонкими прорезями от трещин, в котором отражалось не совсем лицо вечно зашуганного мальчика, а… голова золотого медведя, известного и главного маскота «Закусочной у Фредбера», самого Фредбера. Морда была большой, с крепкой челюстью, изображавшей вечную зубастую улыбку, с подвижными круглыми ушками, на голове была шапочка-цилиндр с фиолетовой ленточкой, а в черных глазницах сияли белые точки, которые нервно бегали от одного кусочка разбитого зеркала до другого, не веря увиденному. Кэссиди ужаснулся, сил не было ни на дрожь, ни на плачь, ни на крики, он просто замер и глядел на страшную, большую морду своего главного кошмара с окровавленной пастью, к зубам которой прилипла застывшая кровь и струйки кончались где-то внизу костюма. Немного опустив глаза, он увидел фиолетовый галстук-бабочку, две пуговицы на крупном теле аниматронного медведя, крепкие плечи, ладони с заостренными пальцами и большие ступни.

-Прости меня, Кэссиди.

Продолжил Фредбер, после короткой паузы.

-Я не хотел. Я чувствую как ты напуган, сбит с толку… признаться, и я тоже напуган. Но поверь мне, ты сильнее, чем ты думаешь, Кэссиди.

-Я хочу домой… я устал. Устал от кошмаров…

Прохныкал Кэс, начиная мелко содрогать плечами и слегка опустил голову, чтобы не смотреть на то чудище в зеркале. Его самый худший кошмар случился. Казалось бы, кошмары, мучавшие его после того рокового дня рождения, когда его запихнули в пасть к Фредберу, должны были окончательно убить и избавить мальчика от страданий и вечных издевательств. Что Кошмарный Фредбер и Кошмар, символизирующие его смерть, должны были избавить его от вечной боли и неуверенности в себе. Но теперь… он стал одним из них. Стал настоящим кошмаром.

-Я понимаю, Кэссиди. Но я не могу этого сделать, как бы сильно я не хотел. Я хочу помочь тебе.

-Фредбер… почему? Почему я жив?!

Резко перешел на крик сильно напуганный Кэссиди. От легкого вскрика все тело аниматроника вздрогнуло и голова вернулась в изначальное положение, где-то вдали треснуло стекло и что-то лопнуло. Кэссиди чувствовал как на смену панике приходит агрессия. Разрушительная, великая и сильная агрессия, полностью окутывающая разум, напитывающая все тело энергией и давящая изнутри, подталкивающая на действие, на рывок. Он хотел взять контроль над ногами и встать, но сил не хватало… ноги просто не слушались.

-Почему я жив?! Я должен был умереть! Я… ничтожество, я жалкий трус! Я никто! Я всего боюсь и просто бесполезен! Я… боялся тебя, очень сильно… и теперь, я стал тобой. Я теперь заперт внутри тебя… за что мне это все…

Грустно вздохнул мальчик и снова опустил голову, тихо захныкав. Ему хотелось спрятаться, убежать от всех и затаиться под столом, чтобы потом через час другой его нашла Лизонька, его сестра, или отец и успокоил. Но сейчас. Он одинок. Запертый не только в этой маленькой темной каморке, а запертый в костюме своего кошмара.

-Все будет хорошо, Кэссиди. Поверь мне. Я не хочу тебе зла.

-Почему ты хочешь мне помочь? Разве я нужен тебе?

-Да. Но своей семье ты куда важнее. Твой отец места себе не находит и скоро окончательно сойдет с ума, судя по его уставшим глазам, твоя сестра в страшной опасности, а брат…

-Подожди, откуда ты знаешь мою семью?

Фредбер ненадолго замолчал, обдумывая ответ. Кэссиди теперь не было страшно и он постепенно переставал ощущать злость. Теперь Фредбер вселял в него уверенность, то ли из-за мурлычущего голоса, то ли из-за безысходности, но ему хотелось верить. Он чувствовал исходящую от него доброту и мудрость, но не мог понять почему, ведь он являлся всего лишь роботом для развлечения детей и только. Но что-то в нем было не то. И теперь любопытство взяло над мальчиком верх и он вздохнул, попытавшись чуть выпрямиться и на голове медведя поднялись и опустились механические ушки, от чего Кэс сдавленно усмехнулся.

-Ты что-нибудь слышал о Ремнанте?

Спросил наконец Фредбер, позволяя Кэссиди потихоньку осваивать его сложную конструкцию тела. Кэссиди задумался. Когда-то отец в разговоре с ним вскользь упомянул о странной штуке, именуемой Ремнантом. Кэсу показалось это странным, так как он не представлял себе, как можно разделить душу на кусочки, да и слабо понимал что такое душа. Он много раз видел фильмы о призраках, заблудших душах с пустым взглядом и обязательно белыми одеяниями, но не мог представить как можно таких существ разделить на части… да и как это делается?

-Да… примерно. Хочешь сказать, что и во мне есть этот Ремнант?

-Да, и не один. Моя система опознает тебя как большой сгусток Ремнанта и Агонии, благодаря чему я могу видеть твои воспоминания, страхи и чувствовать твое состояние. И так же, кажется, Ремнант наделил меня… характером. До того, как ты попал в мое тело, у меня был ограниченный запас слов и движений, а сейчас… как видишь, у меня есть характер.

Кэссиди с интересом слушал золотого медведя и еще больше поражался услышанному. Он не мог поверить, что все истории об одержимости призраками кукол, домов и прочего оказалось реальностью, что осколки души существуют и что прямо сейчас он является не живым ребенком, а призраком. Настоящим, напуганным и одиноким призраком, который был внутри аниматроника. Это одновременно удивляло и пугало.

-То есть, я умер… но застрял внутри тебя?

-Да, Кэссиди. И, к сожалению, я не знаю как тебе помочь. Но я очень хочу, поскольку твоя семья в опасности. Грядут ужасные времена… я чувствую и все…

-Из-за меня?

Фредбер глубоко вздохнул и слегка наклонился, медленно спустил тяжелые ступни на темный пол. Кэссиди услышал лязг металлических крепежей, тихий шум трения мягкого корпуса костюма и свист металлических проводов. Фредбер выпрямился, сделал короткие отчетливые шаги к двери, протянул руку к ручке, мягко нажал и открыл, предоставляя вид на знакомый зал. Кэссиди видел в ночной темноте большой зал, слегка освещаемый лунным светом. Здесь была небольшая сцена, на которой стоял золотой аниматроник-кролик с поднятой правой рукой и пустым взглядом вперед, где-то вдали между Комнатой Отдыха блестели чьи-то пластиковые глаза и острые зубы, а позади рядов праздничных столов на сцене стояло то самое трио: Фредди, Бонни и Чика. Теперь мальчик понимал, где он находился. В той самой «Закусочной у Фредбера», где и произошел тот самый инцидент, который перевернул все.

-Нет, Кэссиди. Никто не виноват в этой ситуации. Твой брат не хотел зла. На самом деле он любит тебя, но он всего лишь ребенок. Подросток… и он совершил необдуманный поступок.

-Любит?

С сомнением и легким удивлением спросил Кэс, оглядывая застывших аниматроников во тьме, глаза которых странным образом блестели белыми точками, совсем как у Фредбера. Кэссиди всегда чувствовал, что брат, Майкл, его ненавидит. Старшие братья всегда такие: задиристые, резкие, наглые, любящие поддеть своих младшеньких и нередко подраться с ними. Но Кэссиди готов был поспорить на пятьсот баксов, что именно его брат хуже всех. Майкл всегда находил повод пугать его, умело прятался в шкаф или под кровать чтобы напугать несчастного братца, издевался, злобно подшучивал и всегда брал на слабо, после чего обычно Кэссиди выходил в синяках и ссадинах, а Майкл получал затрещину от отца. Майкл был трудным подростком, но Кэссиди не знал о том, что за всей ехидностью и злостью скрывается забота и любовь к нему. Что это всего лишь защитная реакция, игра, которая обернулась в кровавый фонтан из-под пасти творения его отца.

-Да. И до сих пор любит. Он тоскует по тебе. Я… видел его.

-Что? Когда? Он приходил сюда?

-Каждый день. Вчера он приходил в мастерскую ко мне, опускался пред коленями и долго плакал, обнимая плюшевую версию меня, и дрожал… я не понимаю таких жестов, но кажется это значит-сильная тоска… я слышал как во всем он обвиняет себя, я видел на его руках порезы. Он переживает за тебя. Он часто говорит о тебе и ходит за Уильямом, помогая чинить других моих друзей.

-Я хочу видеть его.

-Кэс… это невозможно. Ты слишком слаб. Ты сломан, я не могу тебя починить. Нам нужно время, чтобы Ремнант смог полностью впитаться в костюм и тогда мы сможем что-то сделать. А сейчас-нет. Не время. Ужасные вещи уже происходят.

-Какие ужасные вещи? Что угрожает моей семье?

-Я не могу тебе это сказать, Кэссиди. Сейчас мы не можем ничего изменить. Лишь. Наблюдать.

Неожиданно мрачно сказал Фредбер и в этот момент Кэссиди услышал истошные крики со всех сторон. Кричали дети. Он видел как ярко горящие белым светом глаза аниматроников горели, как тряслись их тела и головы, крики и плачь смешивались в одну искаженную мелодию, напоминавшую песню «С днем рождения тебя!», Кэссиди едва мог разобрать отдельные слова, из-за скрежета проводов и металла, но он отчетливо слышал крики:

-Помогите!

-Трудно дышать!

-Я хочу домой! Мама! Папа!

-Почему мы здесь?!

Кэссиди чувствовал сильный страх и ярость от безысходности. Он хотел ринуться к детям, таким же запертым как и он сам, и помочь им, спасти. Но ноги Фредбера не двигались и всем своим видом он показывал, что сейчас не время. Не время показывать героизм. И тут, видя перед собой ужасные муки запертых душ, Кэссиди четко зарубил себе: он поможет всем. Спасет любимого отца и всю семью, пусть в новом виде и в новой жизни, но сейчас, пока он слаб и беспомощен, должен наблюдать, чтобы наконец все исправить. С этого момента и началось взросление вечно зажатого маленького мальчика Кэссиди.

Примечания:

Глава писалась на одном дыхании, надеюсь вы оцените! Я прониклась историей и буду скоро писать проду! Жду отзывов)