Жизнь за жизнь (гет)

Маша сидела в больнице и не могла переварить страшную новость, которую услышала от врача, — её отец, Борис, болен раком мозга. Самым ужасным для Мелодиной было то, что ей нечем заплатить за лечение в Москве — высокой доходностью профессия грузчика, по которой работал её отец, не отличалась, а сама девушка получала низкую зарплату, работая продавцом-консультантом в магазине одежды; заработанные деньги она откладывала на оплату обучения в рассрочку по заявлению в финансовый отдел. Положение было безвыходным — друзей у отца не было, Маша своих подруг не хотела грузить проблемами, а мать девушки умерла, когда ей было пять лет. Мелодина с содроганием вспоминала этот случай, который не может забыть, хоть и прошло столько лет; она помнила, как видела свою мать, лежащую в гробу. Тогда отец, ещё чуть полноватый мужчина средних лет с русыми волосами с проседью и голубыми глазами, ей сказал:

— Прямо на уроке музыки наша мама умерла от сердечного приступа. Денег на лечение не было, поэтому так всё и вышло.

Родственников в городе не было — родители Маши переехали из Прокопьевска в Новокузнецк в далёком 1992 году и осели в этом городе, справляясь сами, без чьей-либо помощи.

«Хорошо ещё, что есть своя квартира, — думала худенькая бледная голубоглазая девушка лет двадцати в красной кофточке, клетчатой короткой юбке и серых ботинках эконом-класса, — а то бы вообще всё было плохо, как у дяди Жени, который уехал из Киргизии в Россию, потому что русских выживали оттуда. Дядя Женя, бросив там свой дом, так и скитается по съёмным квартирам и говорит, что когда умрёт, его найдут чужие люди в чужой квартире и похоронят».

Подсчитывая деньги, которые уйдут на операцию, химиотерапию, реабилитацию и транспортные расходы, Мелодина понимала, что так она будет долго копить, и где гарантия, что опухоль не перейдёт в стадию «неоперабельная»? Маша начала задумываться — за что ей это наказание, ведь за всю жизнь она никого не обидела, не оскорбила. За чьи грехи ей приходится расплачиваться? Мелодина уже начала терять всякую надежду на сохранение жизнь хоть одного самого близкого ей человека, но неожиданно она услышала:

— Вы Мелодина Мария Борисовна? Вам нужна помощь?

Студентка подняла глаза и увидела перед собой дорого и по-деловому одетого подкачанного мужчину лет пятидесяти с седыми волосами, карими глазами и небольшими морщинами на лице; она вопросительно посмотрела на него, желая узнать, что он от неё хочет и откуда её знает.

— Я Воронин Игорь Николаевич. Знаете меня? — Показав удостоверение прокурора, мужчина продолжил: — Я не собираюсь вас арестовывать. Я знаю, что ваш отец тяжело болен, поэтому хочу предложить вам помощь в лечении.

Маша не понимала, почему незнакомый человек решил вот так вот бесплатно оказать ей такую помощь, но его слова тут же разрушили её веру в человеческую доброту и бескорыстие.

— У меня есть к вам предложение, — продолжил прокурор, — понимаете, мой сын гомосексуалист, а мы с женой хотим внуков, только проблема в том, что он единственный наш сын, поэтому у нас нет никакой надежды на рождение хотя бы одного нашего внука. Он женщин вообще не любит. Извиняюсь за интимную подробность, но он любит, когда трахают его, то есть, он пассив в отношениях.

— Что я могу сделать с этим? — задала вопрос Маша, понимая, что она сейчас услышит в ответ.

— Вам нужно будет соблазнить его, — заявил Игорь. — За это я оплачу вам лечение отца. Когда родите ребёнка, можете оставить его себе, но с условием, что мы будем с ним общаться в любое время. Деньгами вы вас обеспечим, поэтому на этот счёт можете не переживать.

Мелодина задумалась над словами прокурора — с одной стороны она не проститутка и не инкубатор, чтобы таким способом зарабатывать, пусть и на лечение отца; но с другой стороны — жизнь отца в её руках, так пусть он доживёт её спокойно, без болей и мучений, хоть ему и так осталось жить недолго, ибо ему всего пятьдесят восемь лет.

— Только сложность в том, что он женщин вообще не любит, и опыта с ними у него нет, — продолжил мужчина, присев на кушетку рядом с девушкой. — Поэтому вам придётся кардинально изменить свою внешность — вы должны быть похожи на парня. Мы вам снимем квартиру в центре, чтобы Юра не понял, кто вы на самом деле — всё обставим именно так, чтобы вы реально были парнем, а то вдруг у вас там розовые обои.

— Значит, мне придётся косить под парня и сменить жильё, чтобы отдаться вашему сыну. А он адекватный?

— Он у нас вообще добрый, — объяснил Игорь. — Только обидно, что из-за своей гомосятины он тратит время впустую. Плохо, что мы так и не увидим хотя бы одного внука от нашего единственного сына. Соглашаться или нет — дело ваше. Я не настаиваю. Только будет ли у вас другой шанс спасти вашего отца?

Прокурор достал из кейса и дал девушке распечатанный договор, где от Марии требовалось всё то, что Игорь проговорил; ещё значился пункт о том, что она не должна никому говорить об этой сделке, особенно Юрию; не колеблясь, Мелодина написала в самом начале договора своё имя и подписала его, ибо этот документ стоит жизни её отца.

— Не забудьте написать номер карты, чтобы я мог перечислять вам деньги на оплату покупок мужской одежды и на другие расходы, если что.

Девушка записала реквизит, чтобы получать деньги. Распрощавшись с прокурором, Маша задумалась о жизни:

«Странно, вроде не ждёшь помощи, а она появляется. Увы, за всё надо платить. Ничего, всё будет хорошо — зато мой папа выздоровеет, и у меня будет ребёнок, пусть даже и от такого человека, но зато его будут любить».

Поговорив с потенциальной матерью своего внука и поняв, что она согласна, Игорь вышел из больницы, позвонил сыну и, когда тот поднял трубку, рассказал:

— Я знаю, что после расставания с Колей Бажаном тебе хреново, но не переживай. Я нашёл тебе хорошего парня. Когда он будет морально готов к встрече, я сообщу тебе.

— А чё он так тянет? — спросил Юра.

— Просто ему надо морально подготовиться к встрече, ибо он боится нарваться на злобного натурала.

— Ясно-понятно. Подожду немного.

Отец положил трубку и вздохнул — раз Юра соглашается на встречу с парнем, то это означает, что план начинает потихоньку воплощаться в жизнь.

Всю неделю Мелодина внушала себе, что теперь она парень-гей, который предпочитает любить мальчиков, и тренировалась говорить более грубым голосом, и у неё даже получалось, ибо её певческий голос оценивался как меццо-сопрано. Даже придумала себе биографию, перебирая свои воспоминания о жизни и переделывая их таким образом: с детства Мирон, какое имя она себе взяла, очень любил мальчиков, но, разумеется, взаимности с их стороны не было; к тому же, Мирон понимал, что его голубизну никто не поймёт и даже осмеёт. Но в тот день случилось чудо — прокурор увидел его в интернете, понял, что тот с нестандартной ориентацией, и решил познакомить со своим сыном, который тоже является геем, ибо отец принял его таким, какой есть.

«Судя по всему, прокурор и его жена смирились с его ориентацией, хоть и желание иметь внука такое сильное, да к тому же это его имидж», — пронеслось в голове у девушки.

Маша готовилась к внешнему превращению в парня: поначалу подбирала мужские костюмы в «Gloria Jeans», находящемся возле вокзала, и выбрала белую футболку с изображением волка, чёрную майку с нарисованным синим цветом логотипом «Nike», две клетчатые рубашки, три свитера и джинсы; девушка оплатила покупки при помощи банковской карты, куда ей деньги перечислил Игорь.

«Думают, какая сюда лесбуха пришла!» — с усмешкой подумала Мелодина.

Сделав покупку в этом магазине, девушка отправилась в «Л’Этуаль», где купила на свой вкус мужской парфюм «Hugo Boss», который считается самым популярным. После покупок на второй день перемен девушка отправилась в маникюрный салон, где ей должны сделать коррекцию наращенных ногтей, а теперь ей надо снимать гель и вообще спилить ногти так, чтобы они были как у парня.

— Что, решила дать ногтям отдохнуть? — задала вопрос маникюрша Светлана, женщина лет сорока пяти, блондинка со стрижкой каре и карими глазами.

— Просто они постоянно ломаются — видно, привыкли к гелю, — кривила душой Мелодина.

Сделав коррекцию с полным уничтожением маникюра, девушка позвонила в парикмахерскую и записалась на другой день на стрижку.

«Всё равно волосы пора покрасить», — думала Маша, глядя на себя в зеркало, выискивая на голове отросшие корни.

В салоне красоты «Наоми» Мелодина сказала парикмахерше, как хочет подстричься, показав на экране телефона найденное в интернете фото корейского артиста Ким Хёнчжуна:

— Мне нужна именно такая стрижка. И, как всегда, покрась в чёрный.

— Решила имидж сменить? — спросила Валентина, девушка в форме с чёрными коротко подстриженными волосами, завязанными в пучок, и серыми глазами.

— Ну да, — заявила Маша, — просто хочется чего-то новенького.

Через час подстриженная по-мальчишески и покрашенная девушка вышла из салона красоты и отправилась на трамвае домой. Её двухкомнатная квартира находилась в горбачёвке, построенной в 1990 году, в Ближнем Куйбышеве; в комнатах красовались обои с шелкографией (в коридоре серебристые, в большой комнате золотистые, в спальне Маши светло-синие, на кухне бледно-розовые в клеточку), как попало приклеенные Борисом ещё в начале нулевых, весь интерьер состоял из старой ободранной мебели, которая оставалась в хорошем состоянии, хоть и куплена ещё в девяностые годы.

Поев из старой посуды, купленной ещё в советское время родителями Нины, машиной матери, макарон по-флотски и попив чаю, девушка отправилась в свою спальню, где отыскала свою старую ещё остающуюся в хорошем состоянии одежду, подходящую для мальчишеского имиджа. Примеряя обновки, она про себя говорила:

— Гомик какой-то! Если бы Дениска увидел, наверное, оценил бы.

Разглядывая себя в зеркале, девушка видела в отражении худощавого молодого человека, чем-то смахивающего на Джареда Лето, только одетого в молодёжном стиле: белая футболка, клетчатая рубашка и светлые джинсы с порезами спереди. Сидя на тумбочке, Мелодина позвонила Игорю и, поздоровавшись, сообщила:

— Я купила нужные вещи для маскировки, сделала стрижку. Теперь я Мирон Мелодин. Можете теперь заехать за мной и отвезти в квартиру, где мы с Юрием будем жить.

— Хорошо, Ма… Мирон, я выезжаю. Через полчаса ждите. Только скажите адрес.

Сказав адрес, Маша положила трубку и долго ждала прокурора, и это время ожидания казалось ей вечностью; миновав малочисленные небольшие пробки, Игорь подъехал к горбачёвке. Послышался звонок домофона, и Мелодина открыла дверь.

— Здравствуйте, — полушёпотом произнесла девушка, встретив на пороге мужчину.

— Теперь вы и вправду похожи на парня, Мирон, — заявил прокурор. — Теперь начинайте собираться и едем в Центр.

Девушка взяла сумку со сложенными самыми необходимыми вещами и вышла из подъезда. Сев в чёрную «Volvo», Маша положила сумку рядом и во время поездки смотрела на проплывающие мимо здания и павильоны, рассматривала зелёные деревья, освещаемые июльским солнцем, и размышляла о жизни:

«Может, это паршивая затея. А так… Кто поможет моему папе? Это мой единственный шанс. Я побуду мальчиком, залечу от этого Юрия, рожу маленького, и мне оплатят лечение папы».

Когда машина остановилась в центре города, Игорь сообщил:

— Приехали.

Со смешанными чувствами Маша отправилась за прокурором в однокомнатную квартиру на втором этаже. Обомлевшая девушка, держа сумку в руке, рассматривала свой новый дом: в однокомнатной квартире коридор был украшен лососёвого цвета обоями с шелкографией-цветочками, у стены возле двери стоял шкаф с верхней одеждой, перпендикулярно ему располагалась тумбочка с зеркалом, на котором должны стоять крема и дезодоранты; на кухне деревянный коричневый гарнитур был стилизован под старорусский стиль, обои выглядели так, словно стены были выполнены из дерева; в зале стоял зелёный диван и два кресла того же цвета, напротив дивана стоял компьютерный стол с дорогим компьютером с большим жидкокристаллическим экраном, а возле стола стоял шкаф для одежды с антресолью. Мелодина удивилась такой красоте, похожей на ту, которую видела в квартире у Светки Солнцевой, когда заходила к ней в гости.

— Мне всё понятно, но самое основное я не понимаю — как познакомиться с Юрием? — задала вопрос девушка.

— Я ему сказал, что хочу познакомить с одним хорошим парнем, — объяснил ситуацию прокурор, отдавая ключи от съёмной квартиры. — Он сам к вам приедет просто поговорить. Ничего страшного — он сразу на секс не соглашается, поэтому приставать не будет. Ему просто нужно немного времени, чтобы привыкнуть. Удачи вам. Надеюсь, вы подружитесь.

Поговорив с Машей, Игорь вышел из квартиры, оставив её одну в ожидании парня. Возле подъезда мужчина позвонил своему сыну со словами:

— Всё. Мирон готов встретиться с тобой на дому. Приходи по адресу проспект Ермакова, дом два, квартира десять. Он тебя ждёт.

— Хорошо. Еду.

Во время ожидания Маша сложила вещи в шкаф и начала готовить ужин из жареной картошки с луком. Когда были готовы бутерброды, жареная картошка и чай, послышался звонок домофона.

— Кто? — спросила Мелодина, имитируя мальчишеский голос.

— Вы меня ждали? Это Юрий Воронин. Мой отец хотел нас познакомить.

Девушка открыла дверь и через минуту встретила высокого субтильного кареглазого парня с уложенными чуть вьющимися волосами с медным оттенком; юноша смахивал на Эдварда Каллена в исполнении Роберта Патиссона.

— Это вы тот самый Мирон? — улыбнулся Юра, закрывая дверь. — Очень приятно!

— Да, Мирон — это я, — заявила Маша, чувствующая себя трансвеститом. — Мне тоже приятно познакомиться. Проходите.

Мнимый парень пригласил сына прокурора на кухню перекусить; Воронин сел за стол и, попробовав жареной картошки, похвалил:

— А вы умеете готовить! Любите это делать?

Маше приходилось, ибо отец на работе уставал, и она с детства после уроков стояла у плиты и готовила поначалу простые блюда, но потом перешла на супы и второе, поэтому ответила:

— С детства люблю этим заниматься. А вы что любите делать? — Мелодина хотела расположить потенциального отца своего ребёнка к себе.

— То, что я делаю… Мне очень стыдно за это… — опустил голову Юра.

— Говори, не стесняйся, — подбодрила собеседника Маша.

— Мы переходим на «ты»? Здорово! — улыбнулся парень и рассказал о своём хобби: — Дело в том, что я люблю делать девушкам маникюр и заплетать их волосы в косы. Только некоторые считают, что это не мужское дело. Но когда сотрудницам банка, где я работаю, делаю маникюр, они так радуются. Я хоть и беру с них деньги, но они говорят, что это очень красиво — даже лучше, чем в салоне.

— Я не понимаю, почему хобби делят на мужские и женские, — поддерживала разговор девушка и про себя подумала: — «А втягиваться в образ этого Мирона прикольно!»

— Я тоже, — согласился Воронин. — Кстати, что у тебя с голосом?

— В детстве переболел ангиной, — выкрутилась «Мирон», едва не сказав глагол в женском роде, — поэтому у меня по жизни голос как у Преснякова — тенор-альтино.

— Любишь слушать попсу? — спросил Юра, едя картошку.

— Люблю слушать всякую разную музыку, — ответила Маша. — Не отдаю большего предпочтения какому-то одному жанру — все они по-своему хороши. И вообще интеллект не зависит от слушаемой музыки: если человек идиот, то он и с тяжёлкой идиот, а умному и адекватному и песни Лазарева с Биланом не помеха. А ты что любишь слушать?

— Мне вся попса нравится. Не понимаю, почему её так ненавидят.

Воронин вспомнил своего бывшего парня Колю Бажана, с которым расстался месяц назад. Коля любил слушать музыку в жанре метал, которую знают многие и очень малый круг ценителей тяжёлой музыки. Юре не нравилось слушать «эти вопли». Но не на почве расхождения в музыкальных предпочтениях рассталась эта пара — сын прокурора на выходных прогуливался в торговом центре и увидел, как Николай целуется с другим парнем, выглядевшим, по мнению Юры, «как-то не очень»: поношенный пиджак на тощем тельце, брюки а-ля «семеро в них обделались», волосёнки до плеч, уложенные как попало. Тогда Бажан с ухмылкой ответил Воронину:

— Просто я нашёл новую любовь.

Юра хотел быть единственным у своего партнёра, а не очередным, поэтому удалил его из всех контактов и заблокировал во всех социальных сетях.

«Я тоже нашёл новую любовь!» — думал про себя Воронин, попивая чай с печеньем, и задал вопрос новому «парню»: — У тебя когда-нибудь были отношения?

Мелодина вспомнила, как была влюблена в соседского мальчика, внука местной бабульки Семёновны из соседнего подъезда; этот мальчик с татарским лицом приезжал не так часто в гости к бабушке, а потом и вовсе пропал. Соседки поговаривали, что Стёпа, как его звали, уехал учиться в Томск.

— Мне нравился один мальчик, внук соседки, но я знал, что он никогда меня не полюбит, ведь он натурал до мозга костей, — ответила Маша, сама веря в то, что является мальчиком-геем, и задала ответный вопрос: — А у тебя был парень?

— В студенчестве познакомился с Андреем. Мы провстречались с ним три года, а потом нас разлучили его родители, которые не поняли наших с ним чувств и посадили его в психушку. С Колей встречался год, а потом он мне изменил. Не понимаю, почему мне так не везёт…

«Совсем не там ищешь!» — про себя усмехнулась Мелодина и задала вопрос: — Женщины были?

— Не было. Просто не испытываю к ним ничего.

— Я тоже!

— Вот и сидим мы, два инвалида, — сострил Воронин.

«Скорее, один инвалид, — подумала Маша. — У меня-то всё нормально с ориентацией».

Попив чаю и поговорив ни о чём, парень ушёл из этого гостеприимного дома с хорошим настроением; Маша тоже была довольна встречей. Покинув этот гостеприимный дом, Юра чувствовал желание вернуться — он испытывал симпатию к Мирону.

«Может, мне стоит изменить свои предпочтения? Перейти от брутальных парней к более женственным? И вообще — важна не внешность, а отношение человека к тебе. Посмотрим, что собой представляет этот Мирон…»

Ночью Маша лежала в кровати под мягким клетчатым одеялом на синтепоновой подушке и размышляла об изменениях в жизни, которые произошли за эту неделю:

«Вот это да! Неужели геи могут быть такими приятными людьми? Пусть Юра полюбит не меня, а Мирона, но всё равно. Говорят, от хорошего человека действительно хочется детей. Хотя, он приятный человек — с ним интересно поговорить, не то, что с моими одногруппницами, у которых на уме только одно.

Завтра на работу. Хорошо, что прокурор снял хату прям рядом с «Сити-Моллом». Только как я на работу пойду? Ещё девчонки засмеют меня. Хорошо, что сессию быстро закрыла, а то что бы я делала?».

Думая о жизни перед сном, Маша посмотрела на окно, из которого светила полная луна, и задремала.