Мы бросим вызов всем законам (гет)

На вокзале было шумно, вокруг суетились люди.

— Как приедешь в Белендт, сразу узнай в порту, какой корабль идет в Кеттердам, — говорил па, теребя в руках шляпу. — А в Кеттердаме…

— Па, — мягко перебил Каз. — Я не маленький уже — разберусь.

Тот улыбнулся:

— Конечно, мой большой мальчик. Но уж прости своего старого па за беспокойство.

Каз фыркнул:

— Никакой ты не старый.

Па засмеялся:

— Спасибо на добром слове, — и крепко обнял его на мгновение. — Счастливого пути, Каз. Напиши, как устроишься. И вообще пиши почаще.

— Удачи, Каззи, — Джорди в свою очередь обнял его. — Покажи им там всем.

— Обязательно, — с ухмылкой ответил Каз обоим и забрался в поезд.

Найдя место возле окна, он забросил чемодан на полку и помахал оставшимся на перроне отцу и брату. Те помахали в ответ, и Каз подумал, что единственный минус его учебы в столице — то, что он будет страшно скучать по ним.

Поездка до Белендта была довольно-таки скучной. За окном поезда пробегали знакомые с детства пейзажи: леса и поля, перемежающиеся фермами и небольшими городками, в каждом из которых поезд останавливался. Убаюканный однообразными видами и равномерным стуком колес, Каз задремал, прислонившись виском к стеклу. Он никогда бы в этом не признался, но он волновался перед первым в своей жизни настоящим путешествием и потому почти не спал накануне. Так что сейчас здоровый молодой организм взял свое.

Проснулся он от резкого голоса кондуктора:

— Белендт! Конечная! Просьба освободить вагоны.

Каз вздрогнул и резко выпрямился. Люди вокруг него уже суетились, пробираясь к выходу. Подхватив свой чемодан, Каз вместе со всеми вышел на перрон. Огромное количество двигающихся в разные стороны людей и гвалт слегка ошеломили. В Лиже вокзал был куда спокойнее.

А выйдя на улицу, Каз замер, растерянно оглядываясь по сторонам. Он впервые оказался в таком крупном городе и понятия не имел, куда ему идти.

— Эй, парень! Тебя подвезти?

Каз обернулся на голос и обнаружил сидевшего на козлах небольшой повозки возницу. Пожалуй, доехать на экипаже будет лучшим решением, иначе он заблудится в этом городе.

— В порт, — кивнул Каз.

Возница ухмыльнулся.

— Забирайся. Довезу за два крюге.

Это показалось Казу дороговато, но он не знал ни расстояния, ни расценок в Белендте, так что не стал спорить. В конце концов, они не бедствовали и даже процветали: последние несколько лет дела на ферме шли прекрасно.

Всю дорогу до порта Каз разглядывал шумные улицы, яркие вывески, высокие дома, нарядно одетую, прогуливающуюся по тротуарам публику. Он сознавал, что тем самым выдает себя как махрового провинциала, но ничего не мог поделать: всё это так отличалось от тихого Лижа и уж тем более от сонного поселка, рядом с которым находилась их ферма.

В порту шума было еще больше, чем на вокзале. Помимо прибывающих и отъезжающих, перекрикивались носильщики, матросы с грузовых судов, кричали чайки и крачки. В воздухе стоял запах соленой морской воды, специй, фруктов, угля, дыма и чего-то еще. Но Каз почти не замечал ничего этого, не в силах оторвать взгляда от расстилавшегося перед ним моря. Бескрайнего моря, протянувшегося до самого горизонта, где его глубокая синева почти сливалась с синевой неба. Оно лениво плескалось в сваи причалов, покачивая стоявшие на якоре корабли.

И только когда его толкнул кто-то, проходивший мимо, Каз встряхнулся и сказал себе, что успеет еще налюбоваться морем, сначала надо узнать, когда и откуда отправляется нужный корабль.

Корабль под названием «Быстрый» отплывал всего через полчаса, так что Каз поспешил купить билет и занять место, после чего можно было немного перекусить: па собрал ему в дорогу бутербродов с сыром и ветчиной. И хотя в тот момент Каз ворчал, что это совершенно не нужно — он всегда может купить себе что-нибудь, если проголодается, — сейчас он был благодарен отцовской предусмотрительности. Он всё еще жевал бутерброды, когда корабль поднял якоря и вышел из гавани — в простор завораживающего моря. Правда, они не так далеко отплыли от берега — он всегда оставался в поле зрения, — но это путешествие было куда увлекательнее, чем на поезде.

* * *

Если Белендт показался Казу большим городом так это потому, что тогда он еще не видел Кеттердама. Громадный порт насчитывал шесть гаваней. Правда, не все они были в хорошем состоянии. Но та гавань, в которой они причалили, изобиловала судами, как пассажирскими, так и грузовыми. А уж как здесь было шумно! И полно самых разных людей со всех концов света. Они переговаривались на незнакомых языках, смеялись и суетились, куда-то целенаправленно двигаясь. А вот Каз понятия не имел, в какую сторону ему идти. На мгновение он пожалел, что отговорил па поехать с ним и помочь устроиться. Но тут же отмел эту мысль: он достаточно взрослый, чтобы справиться самому. Ему не нужны няньки.

Так что Каз огляделся, высмотрел представителя городской стражи и спросил у него направление. Тот, окинув его взглядом, усмехнулся — добродушно, но с долей снисходительности. В этот момент Каз остро осознал, насколько его фермерский костюм отличается от столичных нарядов. Смущение быстро сменилось гневом, но он постарался подавить и то, и другое. По крайней мере, стражник подсказал ему, куда идти:

— Повезло, что причалил в Первой гавани, парень: отсюда до Университетского округа буквально минут десять пешком. Пойдешь по этой улице вдоль канала и выйдешь прямо на главное здание.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Каз, хотя дико хотелось огрызнуться на его явное презрение к провинциалу.

Но па учил его всегда быть вежливым, даже если люди сильно раздражают.

По мере удаления от порта стало тише, тем не менее улицы оставались многолюдными, полными гуляющей публики, а по каналу проплывали гондолы — иногда с товарами, которые продавали прямо с воды, иногда с пассажирами. Вдоль улицы стояли большие дома в несколько этажей, тесно примыкавшие друг к другу. Город выглядел по меньшей мере интересным. Единственное, что не нравилось Казу — вездесущий запах затхлой воды, рыбы и угольного дыма.

Идти до Университетского округа оказалось действительно недалеко. И стоило ступить туда, возникло ощущение, будто Каз, перейдя мост через канал, попал в другой мир. Здесь в воздухе витал запах кофе, книг, дорогого табака и цветов, украшавших окна. И внезапно стало тихо. Никаких зазывал, кричащих от магазинов и прилавков, надеясь привлечь клиентов, никаких компаний сошедших с корабля моряков, никаких налетающих на тебя то и дело туристов. Все здесь разговаривали тихо и отходили в сторону, чтобы пропустить тебя.

На улицах находилось множество небольших уютных кафе и книжных лавок, витрины которых были битком набиты учебниками, чернилами и бумагой. Каз решил, что ему здесь уже нравится.

Сам университет представлял собой не одно здание, а целый их ряд — они располагались вокруг параллельных отрезков канала и соединялись широким мостом.

Пройдя под внушительной каменной аркой, Каз оказался в просторном квадратном дворе с фонтаном в центре. Фонтан украшала фигура бородатого ученого. Железные ворота состояли из фигур книг и кораблей. Освинцованные окна в четырех массивных зданиях, стоявших по краям двора, имели витражные края, а сами здания украшали гаргульи в академических шапочках и засыпающие над книгами драконы.

Налюбовавшись, Каз отправился к ректору, чтобы официально оформиться. Ректор и подсказал ему снять квартиру здесь же в Университетском округе:

— Гораздо дешевле, чем в других районах, и вашими соседями будут такие же студенты.

Последовав его совету, Каз занялся поиском квартиры.

Объявления «Сдается» встречались не так уж и редко, но цены на квартиры были такие, что Каз подумал, если это считается «дешево», то сколько же они стоят в других районах? Определенно, ему придется быть лучшим и заработать стипендию Торгового совета, иначе все деньги, что па выделил на его обучение, уйдут на оплату квартиры.

Он уже смирился с тем, что варианта дешевле не найти и надо брать, пока всё не разобрали прочие приезжие студенты, когда возле очередного дома со сдающимися комнатами едва не столкнулся с долговязым земенцем. Он был выше Каза — а ведь Каз отличался далеко не маленьким ростом — и кажется, примерно его ровесником. И одет в такой же фермерский костюм.

— Извини-извини, — земенец чуть ли не отпрыгнул в сторону. — Я загляделся и не заметил тебя.

Каз пожал плечами — он-то тоже не особенно смотрел по сторонам. Земенец склонил голову и улыбнулся:

— Тоже квартиру ищешь?

Каз кивнул.

— А давай снимать вместе — всё дешевле выйдет?

Каз смерил его оценивающим взглядом и резонно заметил:

— Я тебя не знаю.

— О, — парень размашисто хлопнул себя по лбу и с широкой улыбкой протянул руку: — Джеспер Фахи, приятно познакомиться.

Будто это решало все проблемы. Но странные для земенца серые глаза смотрели с таким дружелюбным энтузиазмом, что Каз все-таки пожал ему руку и представился в ответ:

— Каз Ритвельд, — секунду поразмышляв, он согласился: — Да, снимать квартиру вместе было бы неплохим вариантом.

Конечно, он всё еще ничего не знал об этом Джеспере, но тот был таким же студентом, а если соседство с ним окажется совсем уж ужасным, он всегда может съехать.

— Отлично! — улыбка Джеспера стала еще шире, и он тут же устремился к двери: — Тогда пошли?

Каз усмехнулся и, покачав головой, последовал за ним. Похоже, Джеспер в принципе не способен был оставаться на одном месте дольше пары секунд.

Квартира выглядела не лучше и не хуже других, но рента, поделенная на двоих, уже не казалась такой высокой. И хорошо, что здесь были две комнаты — Каз сомневался, что выдержит неуемную энергию Джеспера в одном помещении с собой постоянно. Получив первый взнос, хозяин вручил им ключи и оставил устраиваться.

Джеспер потер руки и с довольным видом огляделся:

— Что ж, весьма неплохо. Чур, моя комната слева!

Каз пожал плечами: мол, как угодно. Он в самом деле не видел особой разницы между двумя комнатами. Джеспер еще раз заглянул во все двери, хотя осмотрел всё только что, когда хозяин показывал им квартиру, и сделал круг по маленькой общей комнате, после чего повернулся к Казу.

— Итак. Ты ведь тоже с фермы? — спросил он.

Каз кивнул. Отрицать это было бессмысленно — его с головой выдавала и одежда, и южный акцент.

— С юга Керчии, — подтвердил он, опустившись на небольшой диванчик — за этот день он уже достаточно находился и присесть хотелось давно. — У па там родовая ферма.

— А мой па — каэлец, но я родился в Новом Земе, потому что ма земенка…

Тут Джеспер прервался и немного поник. Каз приподнял бровь. У него возникло ощущение, что новый сосед, так же как и он, рано потерял мать.

— Она… — Джеспер встряхнулся и снова улыбнулся. — Впрочем, не будем сейчас об этом, — последней фразой подтвердив догадку Каза.

Он тоже не слишком любил говорить об обстоятельствах маминой смерти. А Джеспер, продолжая перемещаться туда-сюда по комнате, болтал про ферму, на которой они с отцом выращивали юрду, о том, что ферма всегда казалась Джесперу слишком тесной, и он уговорил отца отпустить его учиться на юридический.

— Я думал сначала изучать экономику, но потом решил, что право будет интереснее.

Каз с удивлением обнаружил, что у них гораздо больше общего, чем могло показаться с первого взгляда. Он ведь тоже изначально собирался на экономический, но в итоге остановил выбор на юридическом. И точно так же жизнь на ферме с годами начала казаться ему слишком скучной.

Однако сейчас ему больше всего хотелось остаться одному — выдохнуть, разобрать вещи и написать домой. Так что он прервал монолог Джеспера, сославшись на усталость, и, подобрав чемодан, который оставил в общей комнате, еще когда хозяин демонстрировал им квартиру, ретировался в свою комнату. Если Джеспер и обиделся, он этого ничем не показал.

Развешивая одежду в крошечном шкафу, Каз подумал, что при первой возможности надо обзавестись чем-то более столичным, чтобы не выглядеть белой вороной. Комната была тесной, и узкая кровать, квадратный стол и шкаф занимали практически всё пространство. Конечно, не сравнить с его комнатой дома, но Каза это не особенно волновало.

И только закончив письмо, в котором подробно рассказал о всех впечатлениях от поездки и университетского городка и заверил, что у него всё в порядке, Каз понял, что порядочно проголодался. Последний раз он ел еще на корабле ранним утром. В квартире имелась неплохая кухня, но, чтобы что-то приготовить, надо купить продуктов. Ему в любом случае предстояло найти почту, чтобы отправить письмо, так что можно заодно поискать и рынок.

— Хэй, Каз, — позвал Джеспер, постучав в дверь, — как насчет перекусить? Я тут неподалеку видел неплохое кафе.

Каз вздохнул и открыл дверь:

— Вообще-то я собирался поискать рынок…

Джеспер отмахнулся:

— Да ну — готовить в первый день. Нет, на рынок мы тоже сходим — каждый день в кафе питаться не будешь, — но можно разок позволить себе небольшую роскошь?

Каз усмехнулся, покачав головой, но согласился. Действительно, когда еще гулять, как не сейчас? Впрочем, он не пожалел о своем решении. Хотя порой у него начинала болеть голова от бесконечной болтовни и бурлящей энергии Джеспера, с ним было весело.

* * *

Жутко хотелось зарыться в одеяло и продолжить спать, но папа ждал ее на тренировку, так что Инеж заставила себя выползти из теплой кровати, умыться и, быстро перекусив, отправиться на занятия. Мамы в фургоне не было, так что некому было сажать Инеж за стол, чтобы она поела как следует. Она пробежала босиком по мокрой от росы траве, слегка дрожа от утренней прохлады. Вокруг щебетали птицы, приветствуя новый день, с выгона доносилось фырканье пасущихся лошадей, из-за близости моря в воздухе присутствовал запах соленой воды. Бег быстро разогрел ее, и к тому моменту, когда Инеж добралась до тренировочной палатки, ей было уже почти жарко.

— Доброе утро, дочка, — поприветствовал ее папа, поцеловав в щеку. — Мы тут с Раджем обсуждали новый номер…

Дядя Радж весело подмигнул ей из-за трапеции, в которой что-то подправлял, и Инеж ухмыльнулась в ответ. Через несколько дней им предстояло выступать на ярмарке в Ос Керво, и все хотели превратить это выступление в нечто запоминающееся. Работать приходилось много, но Инеж не жаловалась: она готова была проводить на проволоке весь день напролет.

Объяснение деталей нового номера прервал чей-то отчаянный крик. Они встревоженно переглянулись и бросились наружу узнать, что случилось. Кричала тетя Эльмира, и возле их фургона уже начал собираться обеспокоенный народ, спрашивающий, что случилось.

— Аша! — простонала тетя Эльмира, когда Инеж подошла достаточно близко, чтобы разобрать слова — по ее лицу текли слезы. — Она пропала!

— Может, куда-нибудь отлучилась? — попытались успокоить ее.

— Нет, — тетя Эльмира яростно помотала головой. — В фургоне всё перевернуто, как если бы ее кто-то тащил, а она пыталась отбиваться.

— Что? — выдохнул дядя Радж и бросился в фургон.

Уже несколько мгновений спустя он выскочил обратно с побелевшим лицом и ужасом в глазах. Инеж определенно слышала, как кто-то пробормотал «работорговцы», и обеспокоенно прикусила губу. Кузина Аша, старше ее на год, была ее лучшей подругой.

Поднялась суматоха, мужчины, быстро посовещавшись, устремились в погоню, женщины окружили тетю Эльмиру, пытаясь ее успокоить. А мама схватила Инеж в охапку, так крепко прижав к себе, что та задохнулась.

— Ой, мам, — с трудом выговорила она, — задушишь.

— Извини, — мама ослабила хватку, но полностью не отпустила.

Будто боялась, что, если хоть на миг выпустит ее из рук, Инеж тоже исчезнет.

— Что происходит? — тихо спросила Инеж, опасаясь, что, если тетя Эльмира услышит ее, снова начнет рыдать. — Где Аша?

Мама судорожно вздохнула и погладила ее по волосам. Инеж с ужасом поняла, что ее рука дрожит.

— Работорговцы проникли в наш лагерь. Я слышала, такое случается, особенно рядом с побережьем, но до сих пор еще никогда… — ее голос прервался, и она глухо заключила: — Как подумаю, что ты сейчас была в фургоне совсем одна, и они могли похитить тебя, если бы ты задержалась хоть на пару минут.

Она снова крепко стиснула Инеж, прижавшись губами к ее макушке. Инеж передернуло, когда она вспомнила, как хотела поваляться в кровати подольше и только усилием воли заставила себя пойти на тренировку. Она в свою очередь крепко обняла маму, уткнувшись лицом ей в грудь и глубоко вдохнув знакомый запах специй и трав. Инеж не очень-то представляла, что делают работорговцы с похищенными девочками, но догадывалась, что ничего хорошего их не ждет. Она испытывала огромное облегчение от того, что не оказалась на месте Аши, и одновременно сердце сжималось от мысли о том, что будет с кузиной. Смогут ли мужчины догнать похитителей и отбить ее?

Остальные, видимо, задавались тем же вопросом. Никто не занимался обычными делами. Все собрались в одну кучу рядом с безутешной тетей Эльмирой, которая перестала выть в голос и теперь беззвучно плакала, прижав к себе Джалиля — своего младшего сына. Дети собрались здесь же — наверное, ни одна мать сейчас не выпустила бы их из поля зрения. Малыши, не понимавшие происходящего, играли в траве, как всегда. А вот старшие притихли, растерянно переглядываясь.

Инеж поймала взгляд Карима, и он ободряюще улыбнулся ей. Они были неразлучны чуть ли не с рождения, и все были убеждены, что когда-нибудь они поженятся. Инеж пока не была уверена, хочет ли за него замуж — Карим был замечательным, и прекрасным другом, но… Она сама не знала, чего ей не хватает.

Казалось, прошла целая вечность, когда на краю лагеря появились возвращавшиеся мужчины. Все сразу повскакивали, с надеждой глядя на них, а тетя Эльмира бросилась им навстречу. Но дядя Радж взял ее за руки, сжав ладони и посмотрев прямо в глаза, и обреченно покачал головой.

— Не-е-ет! — взвыла тетя Эльмира, и дядя Радж, ничего не говоря, крепко ее обнял.

Остальные неловко отошли в сторону, оставив их наедине. И тут Инеж со всей ясностью осознала, что, возможно, больше никогда не увидит свою любимую кузину. И тихо заплакала.

Подошедший папа обнял их с мамой одновременно, и на его лице отражались те же чувства, что испытывала она — эгоистичное счастье, что это случилось не с ними, и одновременно боль за родных. Все начали расходиться, и Инеж с родителями вернулись в свой фургон. Тренироваться сегодня ни у кого настроения не осталось. Даже у Инеж.

В ту ночь, наступившую после томительного бесконечно тянущегося дня, она почти не сомкнула глаз, всё думая, думая… Хотелось сделать хоть что-нибудь, помочь кузине, вернуть ее домой. Но что она могла? В тот момент в груди родилось горячее желание охотиться на работорговцев, чтобы помешать им похищать детей. Однако для этого она должна уметь сражаться. Как минимум. Единственное, что сейчас умела Инеж — метать ножи. И то, не так чтобы очень хорошо: она сама никогда не выступала с этим номером, а научил ее Карим. Ну как научил — скорее показал основы, поскольку Инеж так по-настоящему и не заинтересовалась этим и бросила занятия. Возможно, настало время вернуться к ним.

Кроме того, не мешало бы научиться драться. И с этим она решила тоже обратиться к Кариму. Он, конечно, никогда не участвовал ни в каких сражениях — сулийцы мирный народ, — но все-таки был парнем. А чтобы не вызвать ни у кого подозрений, у нее был отличный мотив — после похищения Аши она хотела научиться защищаться. Что тоже было правдой, просто не всей.

С этой мыслью Инеж наконец заснула.

Когда несколько дней спустя папа пришел на манеж, то застал ее швыряющей ножи в мишень с упорством, какого еще не видел.