Будни фэнтези-героев (джен)

В таверне — тухлые миазмы и, не снимаемых сапог витают ароматы грязных, немудрено — свалиться с ног! Но вся деревня, будто стая, пришла держать дурной совет. И шепчется толпа большая, лишь барда-эльфа с ними нет… Ломали голову пустую, и волос рвали со всех мест — да так задачку непростую и не решили повсемест! Но вдруг — трактирщика косого с похмелья проняла слеза, и молвил он благое слово, от страха выпучив глаза:

— «Раз нет у нас такого злата, на радость ящеру сему, и доля наша небогата, отдайте эльфа вы ему! Глаза — два крупных изумруда, ланиты — жемчуг, рот — опал.»

Корчмарь отведал пол сосуда, под стойку замертво упал! Толпа на радостях плясала, из погребов вино пила. И было всем веселья мало, пока не вспухла голова!

До спозаранок всё решили, ещё петух не голосил. И сразу к эльфу поспешили, пока душевных хватит сил. Стучали вежливо, несмело — зачем заранее пугать? А под толпой роса алела, и начал новый день вставать.

Ушастый сонно дверью хлопнул — в исподние одном стоит. Ногой от радости притопнул: «Какой фурор! Какой кульбит! Не сразу гения талант, признали, что же так бывает… и вот для них сейчас сыграет, прекрасный опус музыкант!»

Эльф улыбнулся лучезарно и лютню взял, по струнам — бряк! Но вместо лавров благодарных, упал на голову кулак.

Связали жертву вместе с лютней, да потащили дружно в лес, где жил в пещере злыдня лютый — Дракон. «Чтоб хвост его облез!» Толкнули внутрь менестреля, и рвать подошву со всех ног:

— «Вертаем долг, хватай скорея, пока со страху не издох!»

Стоит, трясётся эльф в ночнушке, в пещере сыро да темно. И дыбом встали на макушке златые локоны его. Из недр земляного грота, где выше расползался лаз, загрохотал рычанием кто-то, и приоткрыл змеиный глаз.

Глядит Дракон, глазам не верит — прекрасней чуда не видал: ланиты жемчуга белее, зелёный глаз и губ опал!

Сказал дракон: — «Моё ты чудо, что укрываешь позади? А если меч — вали отсюда, и до греха не доводи!»

Зарделся эльф, забыл о страхе: «Какой прекрасный комплимент!». Всего лишь пряча под рубахой, моральных пыток инструмент!

Как запоёт: дрожит пещера, разбились вазы тут и там, и почернела атмосфера, издохли мыши по углам — невыносимый вопль для слуха. Припал к сырой земле Дракон: «Кто наступил ему на ухо, медведь, а может, сразу слон?!»

Поднял зверюга хвост огромный, чтоб бракодела раздавить, да так и замер, поражённый — не знает, как же поступить? Терзался зверь душевной мукой, сыграла жадность шутку с ним. А эльф жужжал навозной мухой, не потеряв ни капли сил. Тогда Великий ящер сдался — покинул свой сырой удел, и к деревеньке той примчался, на колокольню тенью сел. Толпа со службы выходила, в церквушке кончился кагор… «Святой воды» всем не хватило, на жидкость днес у них фурор.

Один трактирщик обернулся — уж дёрнул чёрт за нос чего? И тут же им в траву уткнулся — так резко хмель сошёл с него…

А ящер просит о пощаде, у тех, кто в обморок не лёг! Мирская боль в змеином взгляде, ну и народ ему помог: совет держали, всё простили. Отходчивый у нас народ. Меж всеми злато разделили. Дракон в деревне той живёт: пасёт коров, с детьми играет. Как в деревеньке люд уснёт — златого эльфа обучает, искусству голоса и нот…