Его глазами (джен)

Как же невыносимо туп этот Скотланд-Ярд.

Та пресс-конференция — просто жалкое зрелище. Если Лестрейд с компанией желал опозориться на весь город и посеять панику, можно его поздравить — он сработал на ура. «Чтобы обезопасить себя от убийства, нужно избегать самоубийства!» Грандиознейшая чушь. Пусть сержант Донован распечатает эту цитату и повесит ее на входе в Скотланд-Ярд. Наша полиция издавна славилась умением генерировать самые бессмысленные высказывания на свете.

Конечно, после этого позора я сразу же отправил Лестрейду сообщение. Мой новый адрес у него уже был, и он знал, где меня найти. Разумеется, он ко мне придет, но только после того, как обнаружит четвертый труп. Чертовы полицейские. Соображают медленнее улиток.

В ожидании нового шага убийцы я отправился в морг, где намеревался провести несколько важных экспериментов. Сначала Молли Хупер пустила меня к одному из трупов, и я от души поработал плетью. Плечо после этого ныло, но мне было не привыкать — игра на скрипке хорошо его натренировала. Где-то мимоходом успел заметить, что Молли подкрасила губы. Странно, она ведь не пользовалась косметикой. А впрочем, сейчас это не имело значения — нужно было сосредоточиться на деле.

В лабораторию вошел Майк Стамфорд в компании отставного военного врача, недавно вернувшегося из… Афганистана или Ирака? Так вот кто станет моим новым соседом. Судя по всему, реагировал он заторможенно — как, впрочем, и все, кто меня окружал — но почему-то это не раздражало. И у нас было нечто общее — он тоже не ладил с братом (хотя Майкрофт, слава небесам, алкоголь потреблял умеренно). Да, определенно, он подойдет. Главное, чтобы недоумевал пореже, а то мышцы его лица так и застынут в этом неестественном положении.

Кофе Молли приготовила сносный, но у меня не было времени его пить, и я сделал всего пару глотков. Попрощавшись с доктором Джоном Ватсоном и Майком Стамфордом, я покинул лабораторию, а потом все-таки не удержался и отправил доктору сообщение. Шуточки про старых-добрых братцев всегда были в моем вкусе.

* * *

Свой нехитрый скарб (Майкрофт высокомерно величал его «хламом», но к черту Майкрофта) я перетащил на Бейкер-стрит еще до запланированной встречи с доктором. Несложно было предсказать действия таких простых людей, как Джон Ватсон, и я знал, что, увидев квартиру, он сразу же согласится. Миссис Хадсон встретила нас своей привычной болтовней, Джон, неуклюже подволакивая якобы больную ногу, уселся в кресле, а я счел, что каминная полка — отличное место для того, чтобы пригвождать к ней самые неотложные дела. Одним словом, все складывалось не так уж и плохо. Как я и ожидал, доктор Ватсон почитал про меня в Интернете, но вот теория дедукции его не впечатлила. А я был о нем другого мнения. Ну ничего — посмотрим, что он скажет, когда я объясню, откуда узнал про его брата…

К дому подъехала полицейская машина, и я почувствовал, как замедлилось мое сердцебиение. Вот оно, четвертое убийство. И что-то определенно поменялось, раз Лестрейд решил приехать, чтобы позвать меня на место преступления.

Как бывало с ним почти всегда, Лестрейд напоминал заблудившегося щенка, но, к его чести, был конкретен. Записка… О, самоубийцы оставляют записки — в этом-то и весь смысл, разве нет? Только никакое это не самоубийство, в этом я не сомневался с самого начала! Кровь во мне вскипела, и остановившееся было в предвкушении сердце галопом понеслось вскачь. Я много месяцев ждал подобную загадку, и вот она свалилась на меня, как манна небесная! Обожаю этот драйв, это же такое удовольствие! Я быстро схватил пальто и шарф, попрощался с миссис Хадсон и Джоном и вихрем сбежал по лестнице.

Но вдруг что-то меня остановило. Идея, тонкая, словно кинжал, что разрезает напополам тончайший шелк, на несколько мгновений заставила меня позабыть о четвертом трупе, ожидавшем меня в Лористен-Гарденс. Почему бы не позвать с собой доктора Ватсона? Может быть, это поможет развеять его психосоматические боли — в конце концов, матушка всегда настаивала на необходимости лечить подобное подобным. К тому же, я так и не объяснил ему, откуда узнал про его брата… Да, пожалуй, стоило попробовать.

Я снова оказался прав — доктор без колебаний согласился на мое предложение, и я сам не заметил, как мое лицо расплылось в торжествующей улыбке. Было что-то занятное в этом человеке, да и не брать же череп на место преступления? Он будет только мешаться, а доктор, к счастью, сам в состоянии о себе позаботиться.

По дороге в такси я во всех подробностях объяснил Джону, как узнал про несчастливый брак и пьянство его брата. Давненько я уже не демонстрировал своих дедуктивных способностей другим людям — обычно это приводило их в крайнее раздражение, и они слали меня куда подальше. Доктор же был явно впечатлен и нашел мои выводы «потрясающими». Что ж, признаю, это было приятно.

Эффект оказался подпорчен, уже когда мы вышли из такси и направились к указанному Лестрейдом дому. Гарри — сокращенное от Гарриет. Сестра. Сестра! Нет, ну как я мог быть столь туп? Это же было очевидно! Хотя, почему очевидно? Гарри — мужское имя! Мужское! И нет моей вины в том, что кто-то решил величать так женщину.

Но вот впереди показалась сержант Донован, и мой провал оказался забыт. Обычно я легко игнорировал эту глупую женщину, но сегодня почему-то это оказалось не так просто. Неужели так трудно было поверить в то, что со мной на место преступления пришел коллега? Ах, Салли, ты еще и шутишь. Что ж, я тоже умею шутить. С каких это пор ты стала пользоваться мужским дезодорантом? С тех, как жена Андерсона уехала к маме? Эти двое были просто жалки — два назойливых бесполезных клопа. Хорошо хоть, что не они здесь за главных и подчиняются Лестрейду. Он, впрочем, немногим лучше — с такими пытливыми расспросами ему впору конкурировать с моей драгоценной матушкой и моим блаженным братом.

Донован и Андерсон оказались забыты, когда мы очутились в комнате, где лежал труп Дженнифер Уилсон. Для меня все остальное перестало существовать, и только Лестрейд напоминал о своем присутствии привычным раздражающим «думаньем». Факты нахлынули на меня лавиной, будто только и ждали, что их наконец-то заметят. За полминуты картина ясно предстала перед моим взором… и я сразу же отметил недостающие детали. Поскольку Лестрейд привычно тупил, пришлось все ему разжевать, но мы потеряли не слишком много времени. Я даже предложил доктору Ватсону самому взглянуть на тело, чтобы он перестал стоять в углу и строить напряженные мины. Как я и предполагал, он не заметил ничего, чего не заметил бы я, но мои наблюдения по-прежнему его восхищали. Я и не думал, что кто-то может с таким искренним приятным удивлением воспринимать мои выводы.

Но чемодан, куда же подевался чемодан?! Когда я узнал, что полицейские его не обнаружили, мысли галопом помчались в моей голове, и я перестал за ними поспевать. Убийца, конечно, его выбросил убийца! Но куда? И как он мог допустить такую оплошность?! И кто такая Рейчел, в конце концов?! Пытаясь угнаться за своими мыслями, я выбежал на улицу.

Чемодан был первой насущной проблемой. Вряд ли убийца далеко с ним ушел — скорее всего, поспешил от него избавиться сразу же после убийства. Я забрался на крышу, чтобы было лучше видно, и оглядел окрестности. Поскольку я знал, что искать, чемодан нашелся быстро, но в нем не было главного — телефона. Чтобы такая женщина, как Дженнифер Уилсон, с ее многочисленными любовниками и несчастливым браком, где-то выронила телефон? Ну уж нет, в это я ни за что не поверю.

Эмоциональное буйство постепенно улеглось, и на Бейкер-стрит я вернулся почти спокойным. Организм жаждал никотина, и я прилепил сразу три пластыря. И зачем я только пообещал зануде Майкрофту, что брошу курить? Впрочем, он и в этом был прав — миссис Хадсон не сдала бы мне квартиру, если бы я дымил как паровоз.

Пластыри помогли мне сосредоточиться, и я улегся на диван, размышляя о деле. Самый очевидный ход так и манил своей простотой. Я знал, что, кем бы ни был убийца, подсознательно он хотел, чтобы его поймали. Гений нуждается в аудитории, с этим не поспоришь — пусть даже он единственный считает себя таковым. Так что, если он действительно забрал телефон Дженнифер Уилсон, и если я напишу ему сообщение, воспользовавшись номером с чемодана… Сердце затрепетало в предвкушении. Нет, это большой риск. Если сообщение спугнет убийцу, и он выбросит телефон…

Нет, не спугнет, услышал я внутренний голос. Ты ведь уже понял, что это за человек, и знаешь, что он не устоит перед соблазном. Надо рискнуть. Нет, по-другому. Ты обязан рискнуть.

Торопиться мне было некуда. После того, как я потерпел поражение в попытке докричаться до миссис Хадсон, чтобы она одолжила мне свой телефон (риск риском, но я ведь не мог звонить со своего), я пришел к выводу, что придется просить помощи доктора Ватсона… Кстати, а куда он подевался?

Отправив сообщение, я принялся ждать. Точнее, я отправил сразу три сообщения — несколько небольших просьб о помощи подействуют на доктора эффективнее, чем одна большая. Особенно удачным, как мне показалось, было упомянуть о возможной опасности. Тогда мой новый сосед точно примчится на всех парах.

Джон явился… не помню, сколько времени прошло, но, узнав, зачем я его звал, он, конечно, рассердился. А может, учитывая, что перед этим его попытался завербовать Майкрофт, он приехал уже предрасположенным к ворчанию. Добрый братец не меняется и не ослабевает хватку. Интересно, доктор первым так легко отказался от предложенных денег?

Так или иначе, сообщение убийце мы все-таки отправили. И даже назначили ему место встречи. Пора было отправляться на охоту! И Джон снова меня не подвел — сравнение с черепом его не особо уязвило, и он не отказался составить мне компанию, пока я буду следить за домом номер двадцать два по Нортумберленд-стрит. Но кто же, кто же был убийцей? И зачем он убивал — всего лишь потому, что хотел продемонстрировать миру свою «гениальность»? И как он заставлял их принять эти чертовы пилюли? Нет, усидеть на месте было решительно невозможно!

Но засада на то и засада, что в ней приходится сидеть. Меня всегда воротило от вида еды, когда я был на работе, а вот доктору не мешало бы поесть. Впрочем, процесс переваривания пищи подействовал на него странным образом — он начал задавать дурацкие вопросы. «В реальной жизни у людей нет заклятых врагов». А кто же у них есть в «реальной жизни», Джон? Меня совсем не удивило, что в своем скромном перечне он не упомянул семью. Я бы тоже так сделал (проклятый Майкрофт — это ведь по его вине я вынужден отвечать на эти бессмысленные вопросы! Наверняка опять обставил свое появление, как фокусник в цирке!). Но вот когда Джон решил поговорить о «подружках» и потом переключился на «дружков» (я что, так похож на одного из этих?)… Боже, неужели так сложно принять то, что у меня на это нет времени?! Иногда он рассуждает хуже моей матушки, честное слово!

Мысли о моем драгоценнейшем семействе и о назойливости моего нового компаньона пулей вылетели из головы, когда у обозначенного в сообщении дома остановилось такси. Такси? Почему такси?! Времени на рассуждения не было — я пулей устремился за ним. Джон побежал следом, и в моей голове, как на экране компьютера, возникла схема этого района. Да, я знаю, как можно его обогнать!

Закипевший в крови адреналин был столь силен, что я не почувствовал ни малейшей усталости и запыхался только в тот момент, когда понял, что погоня была бессмысленной. Нет, этот растерянный загорелый калифорниец точно не может быть убийцей. Проклятье! Что ж, рискнуть все равно стоило. По крайней мере, после нашей пробежки Джон убедился в том, что трость ему все-таки не нужна. Психосоматика, элементарно… И все-таки, когда он не сразу понял, почему я решил, что он займет комнату наверху, я почувствовал какую-то… радость, что ли? Это было глупо, но меня, похоже, действительно радовало то, что доктор перестал воображать, будто у него болит нога. Хотя, наверное, этому было вполне простое объяснение — я никогда не переносил неправильных выводов.

Мое благодушное настроение не продлилось долго. Встревоженная миссис Хадсон сообщила, что в квартиру… заявился Лестрейд с целой шайкой своих ищеек! Это было просто возмутительно! Конечно, я знал, что им просто не хватило бы интеллекта, чтобы что-то обнаружить, но такой бессовестный взлом вывел меня из себя! Будто я снова очутился дома, и добрый братишка перетряхивал мои вещи в поисках… впрочем, неважно.

Однако, как гласит старая бессмысленная пословица, не было худа без добра — Лестрейд сообщил, что нашел Рейчел. То есть, не нашел, конечно, а узнал, что так звали единственную дочь Дженнифер Уилсон, которая родилась мертвой. Да уж, поди пойми этих женщин — и так умираешь, да еще и думаешь о самом тяжелом событии в своей жизни… Хотя, нет, она не думала о дочери, она царапала ее имя… зачем? С какой целью бы она…

И тут меня озарило. О, это был поистине гениальный ход! Безмозглый тупица, как же ты раньше до этого не додумался?! Дженнифер Уилсон была умнейшей женщиной — убийца не забирал ее телефон, она сама его ему подбросила!..

Дальнейшее было делом техники. Мы зашли в ее аккаунт, включили локатор… и он показал, что телефон находится на Бейкер-стрит. Да что это за чушь?! Как телефон может быть здесь, он же…

И тут меня сковал ледяной холод. Медленно приоткрылась завеса, и недостающий кусочек мозаики встал на свое место. Я понял. Вычислил убийцу — он сам поднялся по лестнице и сейчас стоял в тени и показывал мне телефон Дженнифер Уилсон. Мой собственный телефон легко завибрировал. Это было сообщение. «Идите за мной». И я… пошел.

Все казалось странно знакомым. Этот пожилой таксист в кепке и старом поношенном свитере словно меня знал. Он читал мой сайт… ну да, ничего удивительного — он ведь в открытом доступе, любой может прочесть. Но было что-то еще. Он будто мог предугадать мои действия. Значит, дело не в сайте, а…

Откуда же он меня знал?

Интрига сгустилась, когда он сказал, что не убежит, если я позову полицию. Почему-то я ему поверил. И логичнее всего было так и поступить… но я ведь не Майкрофт, чтобы поступать логично. И не Джон, чтобы удостовериться банальным «больше никто не умрет — я полагаю, это результат». Нет, жизнь или смерть, для меня все это было неважно. Главное — разгадать загадку, унять тот огонь в груди, который она разбудила. Закрыть дело, чтобы понять. А что нужно было для этого сделать?

Сев в такси, я не испытывал страха, но был настороже и ни на секунду не ослабил бдительности. Особенно в свете того, что, как оказалось, таксиста обо мне предупредили. Кто его предупредил — тот, кто его нанял? Но кто нанимает серийного убийцу?

Но вот мы подъехали к школе, и все приняло… несколько разочаровывающий оборот. Конечно, чтобы жертвы подчинялись, он угрожал им пистолетом (и как же ему повезло, что никто из них не понял, что он размахивает у них перед носом обыкновенной зажигалкой). Ладно, этот маневр я еще мог ему простить, но вот то, что произошло потом… Я сидел и слушал, а он, насупившись, как обиженный на весь свет школьник с прыщами на носу и неприятным запахом изо рта, вещал о том, как несправедливо обошлась с ним жизнь… То есть, вещал он о чем-то другом, но смысла это не меняло. Я и так все о нем узнал, пока мы ехали, и пока он пытался заинтриговать меня своими идентичными пузырьками. Обозлившийся на весь мир неудачник. Жена бросила и разлучила с детьми, врачи нашли в голове аневризму… что, впрочем, меня не удивило — с его-то комплексами… Он играл в случайность, и по какой-то причине судьба его миловала. Я начинал испытывать легкое раздражение по отношению к его жертвам — неужели никто из них не мог выбрать нужный пузырек, чтобы прекратить душевные псевдо-терзания этого несчастного? Или он их обманывал? Определенно — случайный выбор был лишь иллюзией, на которую, как и на поддельный пистолет, купились его недогадливые жертвы. Впрочем, одна положительная черта в характере этого горе-философа все-таки была. Ему действительно были небезразличны его дети, и в то, что он убивал за деньги, было легко поверить. Только вот кто был его нанимателем? Хм, а вот это было по-настоящему любопытно…

Мысленно я уже закрыл дело о таксисте-неудачнике, но ему все-таки удалось меня зацепить. «Что проку быть умным, если не можешь доказать это?» А ведь действительно — какой смысл в этом всем, если меня считают чокнутым невоспитанным ребенком? К тому же, раз дело закрыто, я снова останусь наедине с собой, и меня снова будет разъедать проклятая скука. Она как коррозия на металле, как серная кислота, что губит живительные клетки. О, что бы я только отдал, чтобы победить эту проклятую скуку! И я ведь знаю, что эта пилюля чиста, и сейчас этот самодовольный кретин…

Выстрел был оглушающим — на долю секунды я совершенно растерялся, и у меня в ушах зазвенело от звона разбитого стекла. Я резко обернулся, но в соседнем корпусе, из которого стреляли, уже никого не было. Истекающий кровью таксист распростерся на полу, будто поломанная кукла, и на мгновение меня переполнило презрение. Пилюля все еще имела значение (хоть я и так знал, что был прав), но лучше бы было потратить эти последние секунды его никчемной жизни на получение более насущной информации. Имя, мне нужно было проклятое имя! Чертов таксист продолжал упрямиться, и мне пришлось причинить ему боль. Пытки — не в моем стиле, но я ведь сказал: мне нужно было узнать это имя!

Мориарти!

Свое последнее слово серийный убийца едва не выхаркнул, но я не обратил на это внимания. Теперь дело было закрыто окончательно, и он потерял для меня всякий интерес. Теперь я полностью сосредоточился на одном незнакомом имени.

Мориарти…

Очнулся я, когда понял, что кто-то положил мне на плечи одеяло. Ненавижу, когда меня пытаются укутать! Что, Лестрейд пустил на место преступления мою матушку, понять не могу?! Сам инспектор, конечно, пристал с расспросами. Пришлось снова все разжевывать, чтобы по данным мной приметам он…

А впрочем, нет, о чем это я. Я ведь в шоке и укутан в одеяло! А посему несу полный бред. Откуда мне знать, кто стрелял? Я ведь его не видел.

Джон стоял за полицейским заграждением как ни в чем не бывало. Его трость была окончательно забыта, и вид у него был такой, словно он случайно проходил мимо. Поразительные выдержка и хладнокровие. И то, что я знал его секрет, его ничуть не смутило. Не очень хорошим был человеком покойный, а? Таксистом, так вообще ужасным. И сожалеть о нем вряд ли кто-то будет. Кроме, быть может, его детей. Интересно, они когда-нибудь узнают, как их папаша заработал столько денег? Если, конечно, они вообще их получат.

Между тем Джон обозвал меня идиотом за то, что я хотел проглотить ту пилюлю. И вовсе я этого не хотел! И вообще, мне подумалось, что таксисту повезло выйти на меня, а не на Джона — будь он на моем месте, пустил бы тому пулю в лоб без всяких разговоров.

Ну ладно, шутка вышла не очень удачной, и поэтому я ее не озвучил. К тому же, подъехала знакомая черная машина, один вид которой вызывал тошноту. Джон вдруг отчего-то стушевался, и я бы, возможно, над ним посмеялся, если бы не был столь раздосадован. И зачем только Майкрофт сюда притащился? Опять разыгрывает заботливого старшего брата, как же. Знаю я его заботу — будь его воля, запер бы меня в четырех стенах, а ключ выбросил бы в море. Впрочем, надо признать, что на Джона он произвел впечатление. Ну еще бы. Майкрофт нес на своих плечах всю тяжесть государственных забот — неудивительно, что у него всегда был такой недовольный вид.

Оставив брата позади, я улыбнулся, чувствуя, как кровь будоражит предвкушение новой загадки. Джон что-то говорил про ужин, и он был прав, поесть было бы неплохо, но имя, которое я с таким трудом выведал у почившего таксиста, не шло у меня из головы. Мориарти… Что же ты такое… Мориарти…