Life In Reverse (джен)

Когда Локи вернулся с ежедневной прогулки, в его квартире кто-то был. Опять.

Локи медленно открыл дверь, собираясь защищаться или атаковать в случае необходимости, но в итоге лишь уставился на непримечательного с виду человека (что уже отличало его от других), сидящего за столом и пьющего его чай.

— Люк, так ведь вы называете себя? — начал посетитель, ставя чашку и поднимаясь. — Здравствуйте. Я агент Фил Колсон. Я решил, что может быть, наконец, пришло время для настоящего разговора. С вами не так-то просто связаться.

Локи подумалось, что он с легкостью мог бы свернуть шею этому агенту голыми руками. Впрочем, хозяйка квартиры этого не одобрит, а он привязался к старушке. Он не сдвинулся с места.

— Я не жалую незваных гостей, — сообщил он посетителю. Агент чуть заметно улыбнулся.

— Побеседуйте об этом со своей хозяйкой. Она меня впустила, такая хорошая женщина. Говорит, что и вы «приятный молодой человек».

Локи заметил, что нежности по отношению к мисс Фэрфакс у него слегка поубавилось. Ведь он точно помнит, что уже обозначил свою позицию в прошлый раз.

— У вас ко мне какое-то дело? — подчеркнуто вежливо спросил он. — В противном случае позвольте вас проводить? — «Последнее желательно», — намекал выбранный им тон, впрочем, тщетно.

— Что ж, — сказал агент по имени Фил Колсон. — Мы предпринимали попытки пообщаться с вами в течение нескольких месяцев.

Ага, подумал Локи, так это еще один. Хотя этот, по крайней мере, от них немного отличается. Месяцев, значит.

— Вы имеете в виду те неуклюжие попытки похитить меня?

Колсон, судя по его лицу, не испытывал по этому поводу никаких душевных терзаний.

— Ну, в общем-то, так и есть. Мы весьма любознательны, а вы показались нам интересным человеком.

— Я студент, — мягко сказал Локи. — В течение семестра я учусь за границей. Могу принести свое удостоверение, если позволите...

— Да уж, — сказал Колсон, — и впрямь любопытно, не правда ли? У вас есть полный набор документов, но стоит немного покопаться, и обнаружишь, что семь месяцев назад их не было. А восемь месяцев назад — и есть подтверждающая это запись звонка — с неба упал человек и на следующий же день исчез из больницы. Ну разве это не занятно?

Локи напрягся.

— О, — сказал он, — весьма, — и потянулся к своей магии.

— И еще, — добавил Колсон, — наверное, мне стоит сказать. На случай, если я начну вести себя неадекватно, или же со мной что-то случится, тут имеется снайпер с транквилизаторами, которые свалят слона. — Невысокий человек снова сел, совершенно невозмутимый. — Может, чаю?

Локи вдохнул, выдохнул и плавно опустился на стул. Все, чего он хотел, это не поднимать шума. А швырнуть этого человека об стену без сомнения тихо не получится.

— Да, — сказал он с саркастичной усмешкой. — Пожалуйста.

Под его пристальным взглядом этот самый агент Колсон налил еще одну чашку чая, а Локи грациозно взял ее, быстро проверил на наличие ядов и ни одного не нашел. Он сделал глоток и замер в ожидании, пока непрошеный гость с сомнительной, как подозревал Локи, невозмутимостью наблюдал за ним.

— Как мне к вам обращаться? — наконец спросил Колсон, и Локи широко улыбнулся ему.

— «Люк» сойдет. «Мистер Сильвер», если это необходимо.

Он ожидал возражений, но Колсон просто кивнул.

— Хорошо, значит, мистер Сильвер. Я представляю организацию под названием «Щ.И.Т.», которая… заинтересована в выдающихся талантах.

Локи слегка склонил голову набок.

— В выдающихся талантах? — переспросил он, хотя отчего-то было не так легко заставить свой голос звучать чуть озадаченно.

— Таких как, — сказал Колсон с терпением, которое само по себе просто напрашивалось на то, чтобы его испытать, — способность заставить квалифицированного врача выпустить вас из палаты, не задавая вопросов. Или, скажем, умение сфабриковать недурное удостоверение личности прямо из воздуха. Или заставить двух подготовленных агентов раскрыть свою миссию.

Пальцы Локи дрогнули.

— И что вашей организации могло бы понадобиться от таких «выдающихся талантов»?

Колсон откинулся назад.

— Эта информация в значительной степени засекречена. Могу только сказать, что это... проект. В определенном смысле.

— Вы бы рассказали мне, если бы я попросил, как следует, — мягко предположил Локи, теребя пальцами подбородок, и понаблюдал, как в человеке зарождается небольшое напряжение.

— Мог бы, — согласился он через мгновение. — Но это, вероятно, трактуют как мое неадекватное поведение, а там недалеко и до транквилизатора; не думаю, что любому из нас на самом деле хочется иметь с этим дело.

Локи откинулся на спинку и сделал еще один глоток чая, подержав его во рту, прежде чем проглотить.

— И что же заставляет вас считать, что вы смогли бы заинтересовать меня? — спросил Локи, прикрывая глаза. — Возможно, именно я здесь диктую условия.

— Возможно, — сказал Колсон. — Впрочем, после последних наших фиаско мы за вами просто поглядывали. И знаем, что мы не единственные, кто вас выслеживает, ведь так? Я насчитал трех второсортных агентов, которые попытались приблизиться к вам за последние три месяца. Все, чего они добились, это загадочного прекращения всякой деятельности вскоре после этого… о, за одним исключением, — здесь мужчина сделал паузу и заглянул в блокнот, вытащенный из кармана, — за исключением «Хавьера Хольцингера», который попросту исчез.

Локи репетировал выражение воплощенной невинности на протяжении такого периода, что хватило бы на несколько человеческих жизней.

— Пять, — деликатно поправил он. — Их было пятеро. И всякий был убежден в своей исключительности. Ваши предположения слишком смелы; возможно, я всего лишь желаю, чтобы меня оставили в покое.

Он вспомнил Хавьера. Тот был особенно решительно настроен, особенно настойчив и особенно склонен называть внучку мисс Фэрфакс, Анжелу, негодной девчонкой. А ведь Локи даже больше привязался к Анжеле, чем к ее бабушке.

Локи так искренне надеется, что Муспельхейм пришелся Хавьеру по душе.

— Пятеро, — сказал Колсон с удивлением. — Как же мы упусти... а, неважно. Отвечу на ваш вопрос; я думаю, — сказал он, уставившись на Локи с поразительной проницательностью, — что откуда бы вы ни были родом, а сдается мне, что издалека, вы хоть немного привязались к этому местечку. Вы не стали бы так старательно отводить чужие взгляды, если можно так выразиться, если бы вас не раздражали чужие планы на вас.

— И вы полагаете, что ваши меня не раздражают?

— Во всяком случае, меня вы еще не выбросили из окна, — спокойно сказал Колсон, — и я не думаю, что вы не смогли бы. Поэтому я полагаю, что, вероятно, вы хотя бы немного заинтересованы.

— Заинтересован в чем?

— Опять-таки, эта информация засекречена. Но смею заверить, так у вас появится шанс использовать свои уникальные способности таким образом, как никогда раньше.

— Хм. Как интригует, — Локи поставил чай и перекинул ногу на ногу. — Что же вы предлагаете? Я имею в виду, что вам вообще позволено мне рассказать?

— Это просто, — сказал Колсон, и его взгляд пересекся с взглядом Локи, — предложить альтернативу. И деятельность, отличную от той, которую вам предложат донимающие вас люди.

— И вы посчитали, что попытка похищения будет убедительной?

— Как видите, — сказал Колсон, все еще не смущаясь, и Локи действительно отнесся к такой степени невозмутимости с уважением, — мы решили, что другие меры могут оказаться более эффективными.

— Возможно, стоило их испробовать первыми, — мягко заметил Локи.

— Таков изъян тайных операций, — сказал его посетитель. — Простой способ не всегда первым приходит в голову.

Это было... справедливо. И до сих пор, по крайней мере, этот гость умудрялся быть более вежливым, чем другие. И казался несколько более занимательным. Не таким… раздражающим обывателем. И все же…

— А если бы я выказал свою заинтересованность? Что бы вы сказали мне дальше? — спросил Локи, пристально наблюдая, и заметил, что выражение лица мужчины — совсем чуть-чуть — просветлело.

— Я бы попросил вас пойти со мной куда-нибудь в более надежное место, чтобы кое-что обсудить.

Локи обхватил чашку руками.

— А, — сказал он. И улыбнулся, едва заметно. — Нет, спасибо. Я не думаю, что мне это интересно. — Он подул на чай. — Вы можете быть свободны.

Тишина, пусть и краткая, принесла толику удовлетворения. Он позволил уголкам губ слегка приподняться. Он ждал, уже почти готовый услышать взрыв возмущения, почему бы и нет? Или, возможно, он бы бросился вперед, провоцируя сигнал для атаки.

— Что ж, — сказал мужчина и встал. — Попытаться стоило. — Он полез в карман и вытащил оттуда небольшую карточку. — Вот номер, по которому вы сможете связаться со мной, если передумаете.

И собрался уходить. Локи встал, чтобы проводить его, и напрягся, когда гость остановился у двери. Он словно ждал чего-то, чего — не ясно. Хотя бы чего-нибудь.

— Неужели это все, что вы можете сказать?

— Почему-то, — сказал мужчина, оборачиваясь, — мне совершенно не хочется давить на вас, мистер Сильвер. На своем опыте я убедился, что настойчивость — не всегда лучший ход. Уверен, что и мистер Хольцингер — запоздало? — с этим бы согласился. Мое начальство не обрадуется. Но они доверяют моему мнению. — На мгновение он сделал паузу, затем открыл дверь и вышел в коридор. — Приятного вам дня, — сказал он почти оживленно и закрыл за собой дверь.

Локи подождал, совершенно неподвижно, но тот так и не вернулся. Через несколько секунд наклонился и поднял оставленную карточку. Агент Фил Колсон, было написано на ней. Ни должности. Ни логотипа. Только имя и номер.

Подумав, он сунул карточку в карман.

Интерлюдия (I)

За секунду перед тем, как он отпустил копье, Локи пришла в голову очень короткая и дикая мысль: «А что, если я умру?»

Ответ, пришедший на ум, и заставил его разжать пальцы и позволить себе упасть. Пусть так, подумал он с исключительным спокойствием, которого не ощущал на протяжении последних трех дней. С тех самых пор, как Тор был изгнан, как холодные пальцы схватили Локи за предплечье и развеяли все притворство, которое укрывало правду, словно пеленой. Да, а что, если? И если он и почувствовал что-то еще, то лишь своего рода любопытство. А что тогда?

Просто не нашлось достаточно причин, чтобы сказать нет.

Поэтому он позволил своим пальцам свободно соскользнуть и мгновение даже не ощущал, что падает, просто наблюдал, как разрушенный Биврёст все удаляется, а рот Тора открывается в крике, который Локи было не слышно из-за рева в ушах.

А потом он падал. Вокруг был лишь звук и музыка, воющая и дикая, когда Бездна вцепилась в Локи своими когтями и раздирала разум, пока не уничтожила грань между ним и вселенной. Она струилась внутри него, и он чувствовал, как она размывает его края, словно волна линию берега, с каждым всплеском усиливая напор…

Прошло очень много времени или, быть может, ничтожное мгновение, когда он ощутил удар и вернулся в себя столь резко, что это могло бы переломать ему кости и уничтожить что-нибудь жизненно важное внутри. Локи потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он не просто существует, а что он больше не падает и приземлился на что-то твердое; оно-то его и сломало.

Он все еще чувствовал себя чем-то вроде заготовки, словно возвращение к жестким границам тела, чем бы оно ни было спровоцировано, произошло столь неуклюже и неправильно, что исковеркало его и вывернуло наизнанку. Зрение было размытым, а в голове слышалось жужжание. Жужжание? Нет, то были голоса.

Выходит, он не мертв. Он провалился сквозь пустоту и приземлился в каком-то другом царстве, выплюнутый и отвергнутый даже забвением, будто недостаточно…

Боль пронизывала его разум, круша преграды. Он игнорировал ее, отталкивая и пытаясь сосредоточиться. Если он не мертв, то нужно узнать. Где он? Свартальфхейм? Вот уж было бы прелестно, особенно учитывая горячую любовь к нему местного народа. Ванахейм?

— Нет, я не гоню, тут какой-то парень взял и свалился с неба, можете прислать уже эту чертову скорую помощь?

Слова туманно просочились в его сознание, и только секунду спустя он понял, отчего его бросило в дрожь. Человеческие голоса. Человеческий язык.

Он разжал пальцы, не ища ничего, кроме смерти, но Бездна сочла его недостойным и сбросила в эту выгребную яму Девяти миров. Тора, недостойного, изгнали сюда, чтобы тот доказал свое мужество. Ты всегда следовал за ним, как дитя. Буквально по пятам. Видать, ты ничуть не изменился.

— Бог ты мой, — послышался тот же голос, явно обращающийся не к нему. — Боже, сколько же там кровищи, а может мне, ну как бы…

Мидгард, подумал он. Это Мидгард. Ах, какая славная шутка. Славная, забавная шутка.

И он начал смеяться. Начал смеяться, не умея остановиться, пока боль не раскрыла свою пасть и не проглотила его целиком, будто волк, пожирающий солнце.