21,55,01 (джен)

«Эта история не закончится трагедией. Ведь я уже провалилась»,

— письмо Надежде Рязановой от Марии Рязановой.

♄♄♄

«Бойся леса за оградой, — всегда говорила мама. — Там по невидимым тропинкам бродят духи, а в Сердце Леса хозяйствует Зверь».

Никогда не думал, что ее сказки окажутся правдой.

Я стоял перед окном в своей спальне и смотрел на раскинувшийся вдалеке лес. Над ним небо укрылось темной синевой — звезд почти не виднелось. Мой взгляд привлекло огромное дерево, что возвышалось над лесом.

Я заметил не сразу. Его силуэт сливался с небом, но обрезанные края облаков выдавали гиганта. На вершине горели два желтых «глаза», а голые ветки тянулись в разные стороны, будто стараясь ухватиться за ночное небо. Дерево выглядело чуждо, словно его вырвали из фантастической книги и воткнули в обычный лес. По высоте оно чуть-чуть не дотягивало до моей квартиры на восьмом этаже.

Из области ниже «глаз» вырвалось облако пара, и окно затряслось от громкого рыка. Я отшатнулся. Невольно поправил очки и проморгался. Зверь. Он все еще там. Стоит посреди леса и смотрит прямо сюда, на меня.

— … Ладно, — пробурчал себе под нос. И повторил для убедительности: — Ладно.

Плечи подрагивали, в животе крутило. Воображение малевало перед глазами неприятные картины. Зверь подскакивает с места и одним рывком сметает мой дом и меня. Или топает, вызывает землетрясение, и дом складывается карточным домиком. Или уменьшается, влетает в окно, вонзается острыми клыками в мою шею и… Хватит!

Я отвернулся от окна и оглядел спальню. Крошечная. В этот миг она казалась тесной клеткой. Компьютерный стол перед окном, кровать вдоль боковой стены, шкаф с одеждой и другими вещами рядом. И доска. Большая школьная доска с напоминаниями и заметками по моему незавидному положению. Взгляд на секунду зацепился за дату в левом верхнем углу: «05.10.2018». День моего рождения и возможной смерти. До него оставалась неделя.

Я подошел к двери в коридор, оперся рукой на стену и выдохнул весь воздух из легких. Глубоко вдохнул. Выдохнул. Вдохнул. Выдохнул. Простое дыхательное упражнение — прочитал про него в Интернете.

— Все хорошо, — успокаивал себя. — Зверь там, а я здесь. Они только… пугают. Только пугают.

В последнем я не сомневался до вчерашнего дня. Ночь выдалась беспокойной — мне снились высокие шпили, что пронзали алое небо, устланные золотом дороги и люди, кривые и распухшие от богатства и роскоши. В том сне мне встретился человек без лица и голоса. Он носил мою белую майку и домашние шорты в клеточку. Смотрел на меня и, кажется, безмолвно проклинал. Проснулся я весь в царапинах, будто от кошки. Но у меня не было кошки.

До этого Они всегда держались в стороне, боялись смахнуть волосок с меня, но что-то изменилось.

Я вытащил из кармана смартфон, включил фонарик, щелкнул замком на двери и вышел в коридор. Первое время я оставлял свет до утра во всех комнатах, но после первого счета за электричество передумал.

Светил себе под ноги и мотал головой из стороны в сторону — старался увидеть боковым зрением Незваного гостя. Он жил со мной чуть меньше года. И за это время оброс множеством кличек: Незваный гость, Волосатый ублюдок, Гном без колпака, Чело-паук. Последняя звучала жутко, поэтому я быстро от нее отказался.

Придумывание кличек успокаивало. Любое чудовище становилось менее ужасающим, когда получало имя. По крайней мере, для меня.

Я добрался до кухни без передряг. Щелкнул переключателем и шагнул к холодильнику. Нужно поесть. Иначе всю ночь буду ворочаться от голода. Распахнул дверцу, и к горлу подступил горький комок. Я попятился, закрыл нос рукой.

На средней полке пачки молока разорвали в клочья, а содержимое разлили по холодильнику. В дверце яйца взорвались — скорлупу раскидало по полкам. В желтке плавали черные эмбрионы размером с согнутый палец. От них разило гнилью. На нижней полке лежали вскрытые «дошираки», среди сухой лапши виднелись мертвые черви и комья земли. На самом верху лежала литровая бутылка кока-колы, но черную шипучку заменили на бурую кровь.

Опершись на раковину, я широко раскрыл рот. Из желудка вырвался пустой рык — обед давно переварился. Лоб покрылся капельками пота, коленки затряслись, в ушах забилось сердце.

Они прорвались сквозь защиту. Квартира больше не безопасна.

Я рванул с места, пробежал по коридору и проскользнул в спальню. Захлопнул дверь. Щелкнул замком. Завертелся на месте. Не увидел никого боковым зрением.

Дрожащей рукой вытащил из кармана смартфон, разблокировал его и ткнул по иконке с надписью «Мама», поднес к уху. Из динамика раздались длинные гудки. Я на цыпочках подошел к окну, чтобы Зверь не услышал. Глупо. Он и так прекрасно знал, где я — в спальне горел свет. Медленно поднял взгляд. Два желтых глаза закрылись, а темный силуэт больше не загораживал облака. Я стрельнул взглядом левее. Ничего. Правее — ничего. Чуть ниже — нет. Чуть выше — опять нет.

— Бля… — протянул я.

Гудки оборвались, и послышался хриплый женский голос:

— Слушаю.

Она звучала как духовой орган. Древний и величественный.

— Ма! — завопил я в телефон. — Они в квартире! Защита не сработала! Я заперся в спальне! Быстрее! Спаси меня!

— Успокойся, — сказала она. — Отдышись и назови свое имя.

— Ч-что? У меня нет времени на это! Ты слушаешь? Они здесь!

— Отдышись и назови свое имя, — повторила она.

— Блядь! Я… — запнулся. Чертовы проблемы с памятью!

Нагнулся над компьютерным столом, к монитору — его обклеивали желтые листки для заметок. На одном из них виднелась надпись: «Меня зовут Денис Рязанов».

Я прошептал как можно медленнее:

— Денис… Денис Рязанов, — вышло что-то похожее на визг.

— Молодец, — похвалила мама. — Они не обошли защиту. Тебе показалось.

— Они испортили еду! Подложили мне трупики птиц! Блядь! Трупики птиц!

— Квартира защищена. Не делай глупостей. Никого не впускай и…

— Ты придешь? Мне нужна помощь! Просто посторожи меня во время сна. Недавно я проснулся в царапинах. В квартире есть кто-то еще. Помимо этого… как его?

— Я не приду. Оставайся в квартире. Не делай глуп…

Я оборвал звонок и вызвал такси. Когда мне перезвонили и сказали, что водитель будет через пять минут, кинулся к шкафу, сдвинул дверцу и схватил рюкзак. В квартиру кто-то пробрался. Оставаться здесь было верхом глупости.

Накидал в рюкзак одежды: майки, трусы, носки, толстовки, джинсы. Попытался застегнуть змейку, и она заела на середине. Вытащил пару летних маек и шорт. Сейчас осень — они не понадобятся. Натянул на себя теплые коричневые брюки и жёлтый свитер, сверху накинул черную куртку. Слегка приоткрыл рюкзак и закинул карточки с деньгами. Застегнул рюкзак и перед выходом посмотрел на доску, на дату в белой рамочке: «05.10.2018». Одна неделя. Столько мне нужно прожить. После этого все закончится.

Щелкнул замком, вывалился в темный коридор. Добежал до переключателя, и желтый свет залил коридор.

Справа, в кухне, почудилось движение. Комок волос размером с небольшую тумбочку беззвучно прыгнул на стол и скрылся за боковым зрением.

По спине пробежал холодок. Я сглотнул. Все будет хорошо. Нужно перетерпеть. Обулся, выключил свет, открыл входную дверь и вышел.

Лестничная клетка освещалась тусклой лампой. С боков от моей двери находились двери соседей, а напротив на нижние этажи спускалась лестница. Над ней, на подоконнике, лежал большой кот. Вроде мейн-кун. Пепельная шерсть под светом переливалась зеленым и фиолетовым. Окрас не был сплошным. Светлые пятна облепляли кота так, что он напоминал гепарда, которого сняли на камеру с эффектом «негатива».

Мейн-кун смотрел на меня янтарными глазами и, кажется, не моргал.

Я спрыгнул на лестницу и поспешил вниз. В голове разворачивался заготовленный план. Сейчас нужно сбежать из города. Мама говорила, что Они редко покидают насиженные места.

Когда я спустился на второй этаж и увидел дверь домофона, в кармане завибрировал телефон — наверное, такси. Рука сама потянулась вниз. Заметил, как по ступеньке ниже пробежала маленькая тень. Моя нога ударилась об нее, и я полетел вниз.

Распластался на полу, на первом этаже, перед дверью. Ноги и руки болели, голова ныла, а изо рта вырывались стоны.

— Бля…

Кряхтя, поднялся и захромал к двери. Вроде обошлось. Но очки слетели. Я бегло осмотрелся и нашел их на нижней ступеньке. Подобрал и проверил стекла. Те уцелели. Даже трещинки не появилось. Надев очки, захромал дальше.

Меня не пытались убить. По крайней мере, напрямую. Они подталкивали к краю, подводили к черте, за которой тянулась черная пустота. И один раз я чуть не перешагнул ее. На раковине в ванной остались маленькие красные капельки, как напоминание и предостережение. Меня не пугала смерть, ведь в моем случае она освобождала от кошмара, что я переживал каждый день уже в течение года. Меня пугала боль. Умирать чертовски больно.

Вдавил палец в кнопку, раздался звонок. Я толкнул дверь и выбрался на улицу.

Телефон в кармане продолжал вибрировать. Вытащил его дрожащей рукой и тихо выругался — защитное стекло разбилось вдребезги. Смахнул осколки и принял звонок.

— А… алло? — мой голос дрожал.

— Водитель подъехал. Он ждет перед подъездом. Белый «хендай» М520АХ, — объявила девушка.

— Хоро… хорошо. Спасибо.

Я сбросил звонок, положил телефон в карман — попал с третьего раза — и осмотрел парковку.

В моем доме было четыре подъезда. Дорога тянулась вдоль них и заканчивалась у четвертого — моего. Здесь она расширялась и образовывала что-то вроде «кармашка» — как я его называл. Небольшую парковку, на которой местные жители оставляли свои машины.

Сейчас вечер субботы, поэтому машин тут много. А еще темно. Фонари у дороги не работали уже несколько месяцев, и никто не спешил их чинить. «Кармашек» освещался только светом из окон и фарами. Я ориентировался по последним. Окинул взглядом машины и заметил белую «хендай» возле мусорников. Захромал к ней.

Водитель вышел, стоило подойти ближе. Им оказалась девушка лет двадцати — моя ровесница — в черной кожаной куртке и с длинными темными волосами. Впервые вижу таксиста-девушку.

— Вы в порядке? — подскочила она ко мне и подставила плечо. Я рассмотрел пигментные пятна у нее под глазами, носом и на подбородке. Что-то вроде веснушек, но больше и краснее. Я не обратил на нее внимание, продолжил хромать к машине. — Вам помочь?

Ее голос напоминал мелодию арфы. Высокий, мелодичный, на грани фальши и естества. Впервые слышу кого-то с таким голосом.

Я посмотрел на номер машины и тут же отвел глаза — от долгого взгляда на табличку болели глаза, как от солнца. Глянул боковым зрением. Черные пятна собрались в надпись: «М520АХ».

— Мне нужно на вокзал, — прохрипел я.

Она обежала меня, открыла дверь. Мне в нос ударил запах резины и свежей машины. А также едва уловимая сладость. Внутри было чисто. И снаружи тоже. Вся машина блестела от чистоты, не виднелось ни единого пятнышка, будто ее буквально сегодня купили.

Я почти ввалился внутрь, как меня оглушил протяжный гудок. Кто-то сигналил.

— Эй! — прокричал кто-то с акцентом. В моих ушах вместе с кровью застучали деревянные ложки. Громкие и раздражающие. — Вы случайно не ко мне?

Я поднял взгляд на мужчину лет сорока, небритого и полного. Не русский. Он озадаченно чесал затылок и смотрел на меня. Поняв, что я ничего не скажу, мужчина продолжил:

— Не вы заказывали такси?

— Да, я, — выдавил из себя и посмотрел туда, где были такси и девушка.

Вместо чистой машины, я увидел ржавую «ладу» без колес, без сидений и без приборной панели. У машины сняли все необходимое и оставили пустую оболочку. Запах резины улетучился, и на смену пришла обжигающая ноздри сладость, так пахла гниль из моего холодильника. Рядом со мной стояла девушка. Она улыбалась слишком широко.

Я пролепетал, не сводя с нее глаз:

— Да, я заказывал такси. По-подождите меня.

Попятился к настоящему водителю.

— С вами все в порядке?

— Да! — пискнул я.

Девушка стояла неподвижно, улыбалась и смотрела на меня не моргая. Она напоминала чучело: словно кто-то убил милую девушку, выпотрошил и заполнил ватой. Под светом фар у нее виднелись кровоподтеки у глаз, носа и на подбородке.

Кто-то положил руку мне на плечо и остановил меня. Я дернулся, резко развернулся. На меня смотрел водитель.

— Из… извините, — промямлил я. — Трудный день.

— Ага, — протянул он. — Вам помочь?

— Нет. Спасибо.

Я прошел к заднему сиденью и быстро распахнул дверь. Ввалился внутрь, глянул на девушку через переднее стекло.

На ее месте стоял манекен для шитья. Какие-то шутники на место головы привязали скотчем арбуз с тремя дырками: двумя глазами и носом. Рот они изобразили толстым черным шнуром, который приклеили суперклеем. Для волос — накинули парик. Похоже, на нем их фантазия иссякла.

Я крепко приобнял себя и вжался в кресло. В салоне воняло сигаретами, в кармашке за сиденьем водителя лежали журналы с полуголыми девушками, а в углублении на двери кто-то оставил скомканную влажную салфетку. Обычный салон машины. Салон настоящей машины. Меня передернуло от мысли, что случилось, сядь я к той «девушке». Куда она увезла бы меня?

Водитель молча уселся на кресло, захлопнул дверь и выставил в телефоне адрес вокзала. Мы выехали на трассу и понеслись в сторону центра города.

Слева пролетали одноэтажные домишки: пятерочка, где я покупал продукты, магазинчики у дороги, авторемонт. А справа простиралось поле, что усеивали весной семенами подсолнухов — сейчас там не виднелось ничего, кроме сорняков.

Мы ехали молча. Тишину прерывал только искусственный голос навигатора:

— Через девятьсот метров поверните направо.

♄♄♄

Я смотрел на здание с огромной надписью «ВОКЗАЛ». По форме оно напоминало коробку, как и большинство зданий в городе. Сама надпись горела синим светом и сильно привлекала внимание.

Мой взгляд сполз на часы, которые также светились. Белые стрелки показывали время: «18:32».

— Через три с половиной часа Долговязый покажется перед моим окном, — пробубнил я под нос. Эта дылда всегда приходила после 22:00 и начинала стучать своим длинным кривым пальцем по стеклу.

Я осмотрелся. Повсюду сновали люди с большими сумками, спортивными сумками, сумками на колесиках и рюкзаками. То, что нужно.

Они всегда сторонились обычных людей. Как говорила мама: «чувствовали взгляды и старались не попадаться лишний раз».

Я и небольшая толпа стояли рядом с автобусом «киа» болотного цвета, за передним стеклом, в нижнем углу, была приклеена записка: «Лягушево — Зеленоярск — Ростов-на-Дону».

Скоро буду в безопасности. Они не тронут меня в другом городе. Конечно же, хотелось переждать в теплой квартире, но увы. В последнюю неделю Они разбушевались и даже показались новые — до сегодняшнего вечера я никогда не видел Зверя. И та «девушка»…

— Кто хочет, может заходить, — объявил водитель и открыл двери.

Я проскользнул внутрь одним из первых. Большинство осталось стоять рядом с автобусом. Они курили и что-то обсуждали с водителем.

Дойдя до середины салона, перетянул рюкзак на грудь и занял место у окна — на передних сидениях меня укачивало, а садиться в самом конце было сродни самоубийству. Там меньше всего свидетелей, а значит, больше слепых пятен для Них.

На сиденье слева от меня опустился пожилой мужчина в белой рубашке, черном пиджаке и черных брюках. Он держал в руках трость с рукояткой в форме кошачьей морды. Его седые волосы спускались до плечь, а лицо растворялось в блике лампы — ничего не разобрать, но, вроде у него была козлиная бородка.

— Путешествуете налегке, — заметил он. Голос звучал как гитара. Свободный и игривый, но в то же время твердый.

— И вы? — спросил я. У него не было ни сумки, ни рюкзака. И я не видел, чтобы он закидывал вещи в шкафчики над креслами. Может, оставил на улице водителю, чтобы тот положил в багажник.

— И я, — кивнул мужчина. — Покинуть город хорошее решение, Денис. Я бы сказал «спасибо», но в моем случае цена благодарности слишком велика.

Он знает мое имя? Я попытался подняться, вскинуть руки, бросить в мужика рюкзак, да хоть закричать! Без толку. Мои руки крепко сжимали рюкзак с вещами на груди, колени не двигались, а с губ не сорвалось ни писка. Что за чертовщина?

— Пора действовать, Мечтатель, — раздался женский голос за спиной. Молодой, взрослый, старый. Женщина звучала подобно оркестру. Мелодия напоминала какофонию, нежели что-то осмысленное и прекрасное. — Иначе он станет головной болью.

— Чужой головной болью, Воровка лиц, — возразил Мечтатель.

— В первую очередь нашей. Ты знаешь правила. Вытащи ребенка Ведьмы из машины. Хватит играться с жертвой.

— Удивлен, что слышу это от вас.

«Что здесь происходит? О чем, блядь, они говорят?» — подумал я.

— Уверена, ребенок желает тепла и уюта в своем жилище, — не сдавалась Воровка лиц. — Вытащить его из машины проще простого.

— Я не стану этого делать. Денис покинет Лягушево целым и невредимым… не меньше, чем сейчас.

Думаю, последнее он сказал для меня. Отлично. Два чудовища спорили о моем побеге. Не знаю, радоваться или кричать оттого, что одно из них защищает меня.

Хотелось повернуться на моего «защитника», но шея задеревенела, как и остальное тело. Я видел его только боковым зрением.

— Преимущество на моей стороне, — прохрипела Воровка лиц, как старуха. — Ты тратился на него весь год. Я же успела восстановиться после девчонки.

— Но вы бездействуете, — заметил Мечтатель. — Скорее всего, хотите выторговать что-то.

— Верно. Обсудим цену позже. Пока оставлю за тобой долг.

— Откажусь. Говорите сразу.

Воровка лиц плюнула и прошипела сквозь зубы:

— Три одержимости красивым женским телом и две мечты о преображении.

— Дороговато, — протянул Мечтатель.

— Мое молчание стоит дорого. Я храню секреты пяти членов Верховного Совета СССР, три тайны Сестер Горнила и одно истинное имя Внешнего.

— Звучит, как угроза.

— Я не дура, чтобы призывать Его.

Мечтатель громко вздохнул и стукнул по полу тростью.

— Плачу за ваше молчание о этой встрече три одержимости красивым женским телом. А за ненападение на Дениса Рязанова и на меня в течении недели — две мечты о преображении.

— Согласна, — пропела она девичьим голоском. — Расскажи, как старой подруге. Считаю, Ведьма подбила тебя на авантюру.

Странно. Я ожидал услышать вопрос, но прозвучало предположение. Ее манера речи сбивала с толку.

— Не скажу. Не после того, как вы вытрясли с меня плату за молчание.

— Как хочешь. С удовольствием посмотрю за попытками старушки с первого ряда.

Слева от меня забарабанили шажки, словно по салону автобуса пробежал ребенок.

— Ну и беда, — цокнул Мечтатель. Я увидел боковым зрением, как он повернулся ко мне. — А тебе пора спать.

Мои веки в ту же секунду налились свинцом. Что за?

— Ты проснешься в другом городе и не вспомнишь о нашем разговоре. Уверен, сейчас ты мечтаешь об этом. Поэтому я здесь.

— Я… — прохрипел я. Слова с трудом покидали мой рот. — Я выживу?

Мечтатель покачал головой.

— К сожалению, эту мечту не исполнить даже мне. Но твоя жертва обернется возможностью для следующего.

Жертва… От этого слова жгло в груди. Я не соглашался стать жертвой. Не соглашался отдать жизнь ради следующей… следующего. Я продержался дольше Миши и Кати. Надеялся, разбить это проклятье, надеялся выжить.

Мечтатель поднялся с кресла и зашагал к выходу.

Черт. Черт… Черт! Будь проклято это все! Ради чего я страдал? Неужели мои попытки были тщетны? Я же что-то изменил? Должен был хотя бы выиграть время для следующей. Следующего.

Глаза закрылись сами собой. Сознание померкло.

«Мама! Ма! Спаси меня! — напоследок мысленно завопил я. Не хочу сдаваться. Не после того, через что я прошел. — Мама! Кто-нибудь. Спасите… меня…»

Но никто не пришел.