Летний рассвет (джен)

Спрятав побелевшие ладони в рукава потертого пальто, сутулясь и дрожа, он сидел на скамейке у автобусной остановки. Натянутый до глаз засаленный шарф скрывал двухнедельную щетину и слабо пах каким-то пойлом. Семен попытался вспомнить, когда и что именно пролил на себя. Без толку, но это неудивительно. Последнее время провалы в памяти после очередного кутежа беспокоили Семена все чаще. И все меньше.

Ему хотелось перевести мысли в другое русло, однако взгляд уже несколько минут оставался прикованным к наполовину укрытой снегом водочной бутылке. Она была совершенно пуста, и Семен знал это, потому что проверил на наличие остатков, едва заметив.

Уличный фонарь неподалеку горел излишне ярко. У Семена возникло ощущение, будто он находится на сцене, а люди в проезжающих машинах со смесью интереса и презрения глядят, насколько сильно может опуститься человек за неполный год.

Семен поежился. В детстве, еще до того, как авария забрала жизни родителей, отец частенько повторял, что в самой тяжелой ситуации нужно искать свои плюсы, и станет легче. Однажды, когда они возвращались из магазина таким же холодным декабрьским вечером, он взял с Семы обещание, что в черный день тот последует этому совету, не опустит рук и первым делом поищет хорошие стороны своего положения. Наивным человеком был отец, и наверняка до аварии не попадал в настоящую беду.

Обещание Семен дал, но так ни разу в жизни и не выполнил. Более того, сейчас впервые вспомнил о нем. Что же, никогда не поздно попробовать в жизни нечто новое.

— Ладно, поищем, — произнес он вслух и огляделся.

Немногочисленные снежинки переливались волшебными искорками, попадая под свет фонаря. Асфальт, грязь, мусор и рекламные билборды припорошило белоснежным воздушным покрывалом. Мир вокруг казался девственно чистым.

Но красота не радовала Семена, потому что холод пробирал до самых костей и ощутимо сосало под ложечкой то ли от голода, то ли от опасения, что последний рейс отменили. Возможно, у нормальных людей сегодня выходной день, и расписание было изменено. Или, может, водитель автобуса напился и спит где-нибудь в тепле. Хорошо ему, а Семен вынужден сидеть на морозе и убеждать себя, что в его жизни можно отыскать хоть что-то хорошее.

Да и вообще, какое отношение к нему имеют красивые пейзажи вечернего города? На них можно любоваться и из окна уютной квартиры, а не только будучи озябшим бездомным. Единственный настоящий плюс, приходящий на ум от пребывания на самом дне — отсутствие страха потерь. Семен давно уже не боялся лишиться свободы или жизни. Порой он думал о том, чтобы пойти ва-банк и попытаться совершить грабеж или крупную кражу, но этим планам не давали реализоваться остатки совести и водка.

Безусловно, смерть его не пугала. А вот про долгое отсутствие автобуса сказать этого было нельзя. На другом конце города находилось множество знакомых домов с чистыми и теплыми подъездами, в которых жили доброжелательные люди. Благодаря морозам двери домофона легко открывались, стоило как следует рвануть их на себя, а сердобольные старухи порой даже выносили несколько бутербродов. Правда, это случалось в прошлом году, когда он только лишился работы и начал бродяжничать. В то время Семен еще тщательно следил за собой, насколько это было возможно.

На улице быстро накопился полезный опыт. В просторных привокзальных туалетах для инвалидов, если действовать быстро, всегда удавалось помыться, а раз в неделю сходить в общественную баню на отложенные деньги. Но постепенно пристрастие к алкоголю превратилось в болезненную потребность, и каждый новый день начал походить на предыдущий. Воровство в проверенных супермаркетах пары бутылок водяры или коньяка (который, как правило, продавался таксистам за полцены), обед в дешевых забегаловках и распитие алкоголя из-под полы с такими же бичами...

Семен стиснул зубы от жалости к себе, вздохнул и поднялся с намерением искать ночлег где-нибудь поблизости. Спустя мгновение перед ним затормозил пустой Лиаз, словно водитель специально караулил момент, когда Семену надоест ждать.

Двери с тихим шипением разъехались. Семен не глядя бросил на специальный лоток последнюю мелочь и быстро проследовал в салон, пробурчав:

— Билета не надо.

Он уселся посередине и начал смотреть в окно. С шарфа мгновенно испарился небольшой кружок измороси, в который превратилось его дыхание на морозе. Семен размотал шарф и почесал взопревшую шею.

«Какой-то странный автобус. Что же в нем за печка?»

Наблюдая за лениво проплывающими снаружи многоэтажками, Семен понял, что внутри автобуса гораздо уютнее, чем в самом гостеприимном подъезде. При хорошем везении, если аккуратно сползти на пол, чтобы его стало сложнее рассмотреть снаружи, удастся переночевать в депо. Возможно, водитель решит, что не заметил ухода последнего пассажира, а наутро можно «включить дурачка» перед его сменщиком.

Не самый гениальный план, но Семен захотел рискнуть. Сперва он твердо решил не спать, пока не доберется до конечной, но с каждой минутой веки тяжелели, а сила воли таяла в этом тепле быстрее, чем снег на ботинках.

— Будь, что будет, — прошептал Семен и провалился в сон.