Остатки каменного сердца (гет)

— Ирисы отцвели, Ольгерд, ирисы отцвели…

Очередная ночь ознаменовалась для страдающего от кошмаров и голосов в голове Ольгерда фон Эверека бодрствованием не по своей воле. В который раз таинственный бесполый голос говорил об ирисах. А после этого фон Эверек просыпался и не мог заснуть. Нахлынувшие резко чувства и эмоции выбивали из ставшего уже привычным уклада жизни. Со временем и «Кабаны» — подразделение реданской армии под командованием Ольгерда — заметили эти изменения.

Удар меча, полученная рана, бессонница — ничего теперь не проходило бесследно. Синяки, раны, нарывы, всё, как у людей, всё болело и доставляло неудобства разной степени. Физическая боль на время давала Ольгерду забыть о горечи и боли душевной. Он старался не вспоминать о прошлом, концентрируясь на якобы новом жизненном пути, но пока мало что изменилось. Лишь боль позволяла ему чувствовать себя живым.

Бесстрашие было с фон Эвереком с рождения, но, как и до встречи с Господином Зеркало, вернулась рассудительность. Когда ты не можешь умереть, можно позволить себе не думать — сразу делать. При угрозе смерти — думать порой приходилось много. С одной стороны, это не давало Ольгерду скучать, с другой стороны, утомляло жутко.

Исключительно в своих мыслях он прозвал этот процесс «сюсюканьем» с ситуацией. Нужно было снова привыкать, иначе никак. Пусть Ольгерд и познал после освобождения только горечь и постоянное чувство вины, он всё же стал надеяться. Словно юный мальчишка, который вот-вот ступит на тропу взрослой жизни, он надеялся и верил, что сможет найти новый смысл своей жизни, новое занятие, друзей.

Эти факторы немного поубавили пыл «Кабанов». В особенности не так давно прибывших «выпивох и гуляк», как выражался сам Ольгерд. Они привыкли видеть атамана лишь в его бессмертном состоянии, и было в диковинку видеть его, такого бесстрашного и невозмутимого, с новой перевязкой на ране, с новым взглядом, полным смятения.

Реданская армия не всегда имела прямой выход на подразделение Ольгерда, тем более, зная его суровый нрав, с ним старались связываться нечасто. И всё же судьба так распорядилась, или случай выкинул очередную карту на стол, но поступило распоряжение для «Кабанов». Это несколько ободрило всех: Ольгерда — сменой места действия, а всю банду — вообще присутствием этих самых действий. Задание имело больше не разведывательный, а карательный характер, что давало надежды награбить побольше и напиться вусмерть в соседней деревне. Некоторые из жителей деревень восточного Велена начали уходить за пределы Ничейных земель, ближе к Туссенту и другим княжествам. Это не нравилось Радовиду. Несмотря на то, что ему хватало проблем с Нильфгаардом и другими врагами, он решил просто так о не забывать этот поступок, «предательство, заслуживающее показательной казни», как он сам это назвал в письме. Проблем особых не возникало, всё казалось прозрачным: выехать за пределы Велена, найти беглецов, а дальше — как дело пойдет. В любом случае, половина должны быть убиты и обезглавлены, другая половина — пленены и возвращены на родину, чтобы рассказать и другим и стать примером того, что может стать при неуважении к Родовиду.

У Ольгерда были подозрения, что распорядился тут не совсем король, скорее, кто-то из командиров, взбесившийся от власти. В любом случае, его это задание полностью устраивало.

Банда осторожно обошла войска Нильфгаарда стороной и двинулась в сторону княжества Туссент. В винный край Ольгерда пока не тянуло, но вот окрестности на границе с ним хоть как-то добавляли красок в серый пейзаж Велена. Пока никаких беглецов не было видно, и фон Эверек позволил себе провалиться в раздумья.

Найти себе достойное занятие — об этом единственный из рода фон Эвереков думал первые несколько дней после расторжения договора с О’Димом. Но стоило только гулящей банде втянуть Ольгерда в очередную авантюру, стоило ему прочувствовать пирушку в уже обновлённом статусе, и он допустил мысль, что всё это для него и другого ему не нужно.

Но со временем вкус еды и выпивки, теплота женского тела и боль от ран стали ощущаться не так ярко. А родные места, тусклые пейзажи и ветреная погода стали нагнетать тоску и уныние. Всё здесь было до боли знакомо, а воспоминания, связанные с этими местами, адски жгли в области сердца. Постепенно банда стала отдаляться от Велена, но не спешила заступать на чужие земли, надеясь перехватить беглецов где-нибудь на границе. От скуки они напали на два-три селения, где всё прошло отлично. Но с первой же встреченной деревушкой покрупнее всё пошло наперекосяк…