Смерти вопреки (джен)

За две недели до Хэллоуина Лили не находила себе места. Смутное предчувствие надвигающейся беды не давало ей покоя. Поговорить с Джеймсом было невозможно. В отличие от Лили он почему-то целиком и полностью полагался на Дамблдора, был в апатии и временами даже стал выпивать. Он вообще очень сильно изменился последнее время, но было и немудрено. Они ведь с Сириусом и временами Ремусом так рисковали в своих вылазках по поручению Ордена Феникса! Собственно, с рождением ребёнка молодые супруги очень сильно отдалились друг от друга. Лили пришлось повзрослеть и взять на себя ответственность в заботе о Гарри, а Джеймс… Он так и остался по мнению Лили ребёнком. Она уже не раз пожалела о скоропалительном и закреплённом магически нерушимом браке, особенно сейчас, когда была с маленьким сыном на руках.

Проснулась молодая женщина в детской от очередного странного кошмара. Спали они с Джеймсом уже давно в разных кроватях. Лили долго не могла уснуть после очередного довольно яркого сна, о том, что она уехала куда-то в другую страну и танцует с демонами. Хотя и была молодая мама вымотана до предела — Гарри часто будил её среди ночи, заснуть так и не вышло. Чтобы хоть немного успокоиться, миссис Поттер решила пойти на кухню и выпить молоко с ложечкой мёда в надежде, что это поможет заснуть. Лили начала спускаться по лестнице, но после родов и наряду с усталостью движения молодой кормящей матери были немного раскоординированы. А потому неудивительно, что в полумраке она оступилась.

Вскрикнув, волшебница упала и покатилась вниз. Джеймс спал в супружеской спальне один, навесив заглушающие чары, чтобы не просыпаться от плача, а потому прийти на помощь Лили было некому. Пока она летела, успела не только сильно отбиться о ступеньки, но и разбить в кровь щеку об угол одного из столбика перил у самого пола, на который, движимая инерцией налетела в конце падения. Как и свойственно было всем лицевым ранам кровоточила она сильно. Успев залить и нижние ступени, и пол первого этажа.

С трудом и стонами приподнявшись, Лили наколдовала чудом уцелевшей во время падения палочкой кровоостанавливающее заклинание и тут с удивлением увидела, как одна из деревянных досок на нижней ступеньке отошла. Именно на неё попало больше всего крови. В ступеньке обнаружился небольшой зачарованный тайник с книгами в довольно ветхих на вид обложках. Подсветив Люмосом, молодая женщина прочитала название самой верхней из них: «Обереги на защиту дома магического». Осторожно отложив в сторону самую древнюю из всех найденных книгу, она прочитала название следующей: «Сновидения пророческие». Следующая книга оказалась самой тонкой на вид, скорее уж похожий на методичку или пособие, но заинтересовала Лили больше предыдущих: «Кровная материнская защита». Уже собираясь открыть её, молодая мама услышала детский плач. Гарри проснулся. Надо было его покормить, да и проверить, не мокрые ли пелёнки. Быстро собрав три книги, на сей раз куда более осторожно поднялась она с ними по лестнице в детскую. Только через пару часов смогла Лили вновь вернуться к своим находкам, когда накормленный и со свежими пелёнками сын вновь задремал. Сейчас ему уже не требовалось много материнского молока, скорее уж малышу чисто психологически нравилось прикладываться к груди. Так он быстрее успокаивался и засыпал. Лили тоже не спешила его отлучать. Раз молоко до сих пор есть, хоть и не так много как раньше, а сын с удовольствием пьет к прикорму, то так тому и быть.

Открыв, слегка пожелтевшие от времени страницы, Лили с интересом изучила описание довольно незамысловатого ритуала. Это раньше она считала любую кровную магию тёмной. Сейчас же, охваченная недобрыми предчувствиями, миссис Поттер досконально его изучила. Что ей в нём понравилось, так это отсутствие жертвоприношений, если не считать пожертвованной добровольно собственной крови, но для неё это не представлялось такой уж большой платой. Плюс, надо было смешать её с материнским молоком в указанных пропорциях и ещё кое-какими ингредиентами, как ни странно, доступными и имеющимися у них в доме, зачитать наговор и дать выпить полученное зелье малышу. Тогда он станет до совершеннолетия более живучим, а в случае смертельной опасности ещё и невероятно везучим. Также в книге упоминалось, что при добровольной человеческой жертве одного из родителей, предположительно матери, к нему не сможет прикоснуться враг «ибо опалит его». Не совсем понимая, что имелось в виду, Лили для себя решила, что вряд ли это применимо в её случае, но на всякий случай подробно изучила условия. Ничего сложного там тоже не было, достаточно было проговорить ритуальную фразу, искренне желать пожертвовать собой и, собственно, умереть. Причём, было не особенно важно, как именно и кто её убьёт. Основным критерием было именно сильное чувство, так называемая «Магия желания», чем-то схожая с детскими спонтанными выбросами. В ту ночь Лили так и не сомкнула глаз.

Как всегда утром проснулся Джеймс, надо было готовить завтрак, проводить его на работу в Аврорат, и очередную вылазку после. А самой Лили в это время предстояло заниматься сыном. Мужу она про найденные книги решила не сообщать, учитывая, что в них описывались запрещённые ныне кровные ритуалы, а так хотелось изучить все доступные способы защиты. Кровь на лестнице и полу она убрала ещё ночью. Устав от вынужденной изоляции в компании лишь маленького Гарри и часто отсутствующего мужа, который, похоже, до сих пор не наигрался в героя, Лили всерьёз погрузилась в изучение неожиданных находок в перерывах между заботой о сыне, домашними делами и отнимая время собственного сна. Заглянула она и в книгу о пророческих сновидениях и внимательно изучив признаки и отличия от обычных кошмаров, пришла в ужас. Была в этой книге глава под названием «Предвестники скорой гибели».

«Всё должно умирать и уступать место новой жизни… Такова суть и порядок вещей…» — начиналась она, но несмотря на довольно старенький переплёт, год издания был относительно недавним и написано было всё довольно простым и понятным языком. Было там написано и про так называемую отнятую жизнь о том, что даже молодой и здоровый человек, наделённый определенной чувствительностью, способен предчувствовать скорую гибель примерно за год. К слову, описывались там и, казалось бы, совершенно не связанные с грядущей ранней смертью признаки: например, проблемы с волосами, часто путающимися в колтуны. Лили невольно вздрогнула, вспомнив, что и правда последнее время такое бывало чуть ли не каждое утро. Правда, она списывала всё на роды и кормление. Вполне естественно, что некогда прекрасные блестящие волосы утратили свой вид: поблекли, стали ломкими. Она же до сих пор, хоть и гораздо реже чем раньше, кормила ребёнка.

Вторым тревожным признаком, если верить книге, были часто повторяющиеся сны о том, что она путешествует в далекую страну. Это тоже было. Сны были настолько яркими и реалистичными, что Лили после них долго не могла заснуть. Были там и отсылки на исследования некоего маггловского доктора Либермана, который в течение трех лет исследовал около восьмидесяти человек и пришёл к аналогичным выводам: люди, рассказывающие о подобных снах, вскоре умирали.

Становились более блестящими ногти. Лили с ужасом посмотрела на свои руки. Так и есть: ногти последнее время были и правда такими, что никакого гламура не надо.

Изменялся взгляд человека, уходила из его поведения и характера живость. Тут же припомнила Лили брошенные во время недавней ссоры слова мужа: «Ты как будто неживая, Лилс! Кукла восковая, как она есть!»

Тогда Лили не придала этому значения, списав всё на то, что просто повзрослела, но… Что, если за этими изменениями таится нечто более зловещее? Посмотрев ещё и свои колдофото, годичной давности она с удивлением заметила, что почти ни на одной из них не улыбалась, даже на свадебном. Странно, но почему? Вроде Лили была вполне счастлива, так отчего же тогда лицо её печально? Неужели, это было ещё одним предвестником, если верить книге, скорой гибели? Пролистав все доступные ей фотоальбомы, Лили смотрела на собственные колдографии и маггловские фото так, будто впервые их увидела… Ни на одном она не улыбалась! Странно, даже в счастливые, казалось бы, моменты, когда её запечатлевали, лицо оставалось почему-то серьёзным и даже немного грустным. Это ещё один знак или же просто разгулявшееся воображение уставшей молодой матери?

Никогда Лили не была суеверной и мнительной, но постоянная жизнь в опасности и эта нарочитая беспечность Джеймса! Если бы не магический брак, она бы давно собрала вещи и уехала с сыном за границу, но, увы.

Вновь вернулась Лили к прерванному чтению: «Человек становится менее настойчивым, теряется воля, становится покорным… Уходит внутренняя энергия и радость. Не всегда это с хворью идёт или недугом смертельным. Может смерть и насильственная притянуться к здоровому телу…»

А ведь и правда, но Лили опять же списала это на послеродовую хандру… Может, она просто себя накручивает и видит знаки там, где их нет?

Ещё в книге упоминалась, что существует так называемая энергия или эманации смерти и чувствительные люди их очень хорошо предчувствуют. Сама Лили чувствительной себя никогда не считала, так что отрицать или верить в написанное не могла. Но вот следующий абзац её поразил: смерть родича, особенно с которым ты был очень близок эмоционально, тоже может передаваться. Приводились в пример близнецы. Смерть одного из близнецов очень опасна, потому как велик риск, что и второй уйдёт вслед за ним, умирая от, казалось бы, неопасных болезней… О, Мерлин! А ведь месяц назад умер папа! А ещё он ей снился накануне смерти. Был он во сне молодым ещё сильным мужчиной, а Лили маленькой шестилетней девочкой. Они праздновали всей семьей её День Рождения, а отец вдруг неожиданно встал из-за стола и собрался уходить. Маленькая Лили во сне почему-то не на шутку встревожилась и очень не хотела его отпускать.

— Прости, принцесса, — грустно ответил ей Холл Эванс, — но мне и правда пора.

— Тогда я пойду с тобой! — заупрямилась девочка.

— Не надо, милая… — попытался остановить её папа.

— Нет пойду! — в слезах закричала Лили и проснулась.

Почему-то во сне ей очень не хотелось его отпускать, было не просто страшно, а жутко. Ей даже казалось, что у неё волосы на затылке зашевелились от ужаса. Лили потом долго не могла расчесать спутанные за ночь колтуны…

А спустя несколько дней узнала, что отец погиб в автокатастрофе. Тогда на Лили это произвело неизгладимое впечатление.

Обидчивость, повышенная ранимость и отсутствие склонности и желания делиться своими переживаниями… Мерлин! Именно так себя чувствовала и вела Лили последнее время.

Была тут ещё и склонность вспоминать детство, старых друзей… Это у Лили тоже наблюдалось. Если бы не вынужденное сидение под защитой Фиделиуса, она бы наверняка навестила и однокашников, и даже старых маггловских подруг в Коукворте. Странно, за время учёбы в Хогвартсе она их даже не вспоминала… Даже с Северусом хотелось поговорить и помириться… Неужели, и это тоже? Может, она просто устала сидеть в одиночестве дома?

Желание привести в порядок дела, раздать долги… А ведь и правда, только вот к этому была склонность не столько у неё, сколько у Джеймса. Проявив несвойственную ему сознательность, он заранее договорился с Дамблдором о зачислении Гарри в школу и даже оплатил наперёд всю учёбу. Вроде бы на первый взгляд — обычная предосторожность. Времена неспокойные, мало ли что может случиться, когда твоя семья является мишенью, но… всё же. Неужели и Джеймс тоже… Последнее время он проявлял признаки безволия и апатии, временами выпивал. Раньше за ним такого не водилось. Снимал ли он так стресс или опять же это было предвестниками скорой и, что уж там, весьма вероятной в их ситуации гибели? К слову, родители Джеймса тоже умерли, он очень сильно переживал их смерть, особенно матери. А ведь если верить книге, в течение года после смерти близкого человека, ты и сам находишься в так называемой «зоне риска».

«Мерлин! Сделай так, чтобы это было лишь разыгравшейся паранойей уставшей женщины!» — мысленно взмолилась Лили.

Снижение концентрации внимания и памяти. Было у Лили и это! Одно недавнее падение с лестницы чего стоило! Раньше она, правда, списывала это на кормление и роды. Но Джеймс? Он тоже начал частенько проявлять рассеянность и витать где-то в своих мыслях. А ещё почему-то захотел оплатить все счета и закончить дела, закрыть долги и привести в порядок бумаги. Он уже бывал несколько раз в Гринготсе и встречался с поверенным, даже завещание составил.

Были ли такие стремления косвенными признаки предчувствия смерти как упоминалось в книге или же просто естественной предусмотрительностью, учитывая их обстоятельства и опасное время?

А ещё отсутствие самокритичности к своему поведению и частое повторение фразы: «Оставьте меня в покое!»

А ведь Джеймс и это говорил последнее время, причём не только ей, но и своим друзьям Мародёрам. Если верить книге, то эта фраза роковая, означающая, что через девять-восемнадцать месяцев человека уже может и не быть…

«Нет! Неправда! Я просто себя накручиваю!» — отбросила Лили книгу так, будто она в одночасье превратилась в ядовитую гадюку.

Заплакал Гарри, она с облегчением отвлеклась от тяжёлых мыслей и занялась делами по дому. В конце концов близился Хэллоуин, надо было приготовиться к празднику, порадовать себя, да и маленькому Гарри наверно будет интересно. Но почему же так тяжело на сердце?

В итоге, ради собственного душевного спокойствия, она скормила приготовленное накануне зелье сыну. Стало гораздо легче. Малыш на её счастье выпил всё спокойно и не отрыгнул, даже аллергии никакой не было. А Лили ощутила такое редкое в последнее время умиротворение, как будто приняла важное и единственно правильное решение…

Примечания:

Здесь приведены некоторые моменты из книги Бардо Тодол "Тибетская Книга Мёртвых"