Бегущая между мирами - часть 2 цикла "Сказки многоликого Универсума" (джен)

Начнем с того, что в пятилетнем возрасте я оказалась в детском доме, иначе говоря, в приюте для сироток. Я плохо помню время до того, как я осиротела, но громкий скандал между родителями за секунду до того, как влететь на полной скорости в идущую навстречу фуру, помню. Другими словами, они впечатались в моем сознании огненной печатью.

Иногда, ночью, перед сном я снова проигрываю момент, когда нас ослепил свет фар, истошный визг, в который переросли крики мамы, лязг и скрип деформирующегося металла и резкое скручивания моего тельца вокруг точки в области животика.

Я очутилась на морском берегу, лежащей плашмя поверх белейшего из всех белых песков, которых мне довелось видеть в своей коротенькой до тех пор жизни. На мне даже царапины нет.

Не успела я оглянуться, как предсмертный вопль мамы догнал меня там, где я оказалась. Беспокойство за судьбу мамы и папы повторной скруткой вокруг пупка вернуло меня обратно. К ночи, к одиночеству, к холоду и… к детскому дому, куда меня органы опеки определили после смерти моих родителей. Куда делись мои остальные родственники и были ли они у меня вообще, я до сих пор не знаю.

Врачи, осмотрев меня, в один голос говорили, что надо мной сжалились все боги мира, сравнивая мою абсолютно не пострадавшую тушку с тем месивом, в которое превратились мои молодые еще родители на переднем сидении машины. Фура, говорят, въехала аккурат до их сидения, не входя и на сантиметр дальше, в мою сторону. Обломки металлолома даже не дотронулись до моих, обутых в ботинки ножек.

Знали бы они…

* * *

В приюте я прожила шесть лет, до моего одиннадцатилетия. Сказать, что мне там плохо жилось, значит соврать. Руководство детского дома меня боялось до уср… до ужаса. Они спали и видели, как можно быстро отправить меня куда по-дальше, в приемную семью, в зону… нет, в зону они меня не отправят. Свой урок они уже хорошо выучили, коленки у них все еще трясутся при виде моей ухмыляющейся рожи.

Ну, какая там рожа, лицом-то я как фарфоровая куколка. Глядя на себя в зеркале, сама за свою судьбу переживаю. Да, есть у меня в рукаве свой козырь — из тех, что беспроигрышные, но надо ли свой путь в жизни пройти, шагая по кровавой тропе? Если так сложатся карты, конечно, я не поколеблюсь, но хочется мне то, что и каждой обычной девочке: дружбу, приятелей, игры, обсуждение книг-фильмов, платьица, учителей…

Будет, как будет.

С девочками я пытаюсь подружиться, но время проходит, а я продолжаю жить в комнате одна. Зато я смогла устроить здесь свое гнездышко. Если бы могли мои сверстницы одним глазком посмотреть на мою комнату — экскаватором не вытащишь. Так и жила я до того дня, когда в неположенное для посещения время опять кто-то постучал в дверь, пока я нежилась в кровати, готовясь к послеобеденному сну.

Это было не что иное, как знак, что за мной опять пришли, как сказать, «свататься». Нет, спокойно, не переживайте раньше времени! Я не о ТОМ сватовстве говорю, а о приемных семьях. Следующая по счету бесполезная пара, подумала я.

Они приходили и приходили, по приглашению директрисы нашего приюта миссис Таф.

Чтобы уйти после полчаса общения со мной. То есть, без меня. С кем-то другим из детей иногда, но меня они не брали.

В первые минуты женщина из любой из этих пар пялилась на меня огромными круглыми глазами, восхищаясь моей золотоволосой красотой. А потом она поворачивала свой прослезившийся взгляд в сторону законного мужа и видела на его лице дежурное расчетливое выражение с намеками нескрываемой похоти, которое следовало за мной, куда бы я не появлялась. И семейная пара уходила.

А я, вздохнув с облегчением, закрывала за ними дверь комнаты и открывала Дверь. Так я называла тот вихрь, при помощи которого я бродила по Мирам. Мне было легче создавать вихрь прохода на какой-нибудь достаточно большой плоскости. Поэтому одна из стен моей комнаты была совершенно пустая и белая.

Услышав сегодня стук в двери, я подумала не отзываться и поглубже утонула в пушистом коконе одеяла. Но, не дождавшись разрешения, дверь открылась и кто-то вошел. Опять по мою душу. Миссис Таф, пока не вышвырнет меня из детдома, не угомонится.

Я взглянула одним глазом.

Ого-го! Растет, растет в своих изысканиях наша директриса. Сегодня за мной пришла не полная семья из мужа и жены, а одинокая пожилая дама, строгая как надзиратель в женском монастыре. На ней был темный в клеточку костюм строгого покроя с юбкой почти в пол, плотно застегнутый до подбородка. Волосы стянуты в жестком узле, на макушку напялена фетровая шапочка, представьте себе — с вуалью и черным вороньим пером. В руках эта незнакомка сжимала дамскую сумочку вместимостью в две булки хлеба, целого цыпленка и двухлитровую бутылку колы. Забыла о половине дюжины яиц.

Внешний вид старушенции дополняло выражение лица, как у сушенной воблы.

Меня одолел страх. В этой одинокой посетительнице в первый раз я на подсознательном уровне ощутила ужас быть загнанной в угол и пойманной. Приподнявшись, я начала просчитывать вариант открыть у нее за спиной проход, прыгнуть в него и оставить ее ни с чем. Но незнакомка, как на зло, с моими желаниями не считалась, а приблизившись ко мне плотно, стала рыться в своей бездонной, как мне показалось, сумке.

— Мисс Картер, да? Вы мисс… Картер? — строго выдавила дама.

Я машинально кивнула, надеясь, что руководство приюта не решило наконец мою проблему с удочерением, выбрав мне в опекуны эту одинокую женщину без мужа. Но дама вынула из сумки большой коричневый конверт и пренебрежительным выражением, ткнула его мне.

— Берите! — рявкнула она ТЕМ голосом, которым я сама уже давно научилась пользоваться и держать мое окружение в полнейшем подчинении. Что происходит?! Спинным мозгом я ощутила в этом единственном коротком словце принуждение не думать, а просто взять в руки конверт. Вот, значит, как это происходило с остальными! Не самое приятное состояние. Но я не они. И вам, госпожа Важность, фигушки, подумала я и скрыла обе свои руки под одеялом. Ее туманно-серые глаза засверкали от вспыхнувшего в них гнева. — Берите, вам говорят!

Ага, щаз как прыгну! Я отрицательно закивала головой и закрыла глаза, чтобы не выдать себя с потрохами. А потом жахнула на неё Отторжением. После подобного, все предыдущие мои посетители бежали из моей комнаты со скоростью света.

Все еще с зажмуренными глазами я ждала скрип открывающейся, а потом закрывающейся за этой нахалкой двери. Но его не было. Ужас! Это могло означать только одно — мое Отторжение получилось настолько мощным, что дамочку расплющило об стенку и отправилась она путешествовать аккурат куда-то по моим мирам. Я начала хихикать, представив себе лицо этой ссохшейся от одиночества мадам, если ее удачненько унесло в некоторых из миров плотских развлечений, хихих!

И открыла глаза, чтобы встретиться взглядом с пылающей гневом женщиной.

— Мисс Картер, ваше поведение переходит границы дозволенного…

— Мадам, — прервала ее тираду я. — Я не знаю, кто вы такая, что позволяете себе говорить со мной, словно я вам чем-то обязана, но скажу вам только: ВОН ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ! — пришлось влить в мой Голос принуждения с большей силой, чтобы выгнать эту похожую на меня по способностям женщину.

Воблу проняло до самых косточек. Она задрожала от напряжения, чтобы выдержать мой приказ, но силушки у нее маловато будет! Выронив на пол злополучный конверт, она, маршируя, ретировалась, оставив меня обдумывать нарисовавшуюся проблему.

Кто была эта странная женщина? Она даже не представилась, и сразу в карьер: «Берите!» Да, прикажешь приютской так просто, ха-ха! И откуда она выползла такая особенная, с ОСОБОЙ силой? Не пришла ли из какого-нибудь не открытого мною мира? Что за послание принесла она мне?

Я нагнулась и посмотрела на лежащий на полу конверт. Мигнула и снова посмотрела моим Специальным зрением на поверхность пакета. Чуть с кровати не упала.

Боженьки, да это не простая бумага из какой-нибудь растительности! Это было изготовлено из кожи животного. Как в… как в Средневековье. В конце двадцатого века мне послание на пергаменте принесли! Варвары, настоящие варвары. И что могут мне сообщить в письме дикари эти?

Заполнив пальчик Силой, я подняла конверт на высоту своих глаз, притянула его ближе и прочитала адрес:

«Мисс Лили Энн Картер, Ньюпорт-сити, Дом сирот, комната 32.»

Я внимательно открыла пергамент, не забыв окружить его пузырем непроницаемости. Мало ли чем могли окропить пергамент эти злобные отправители. Ба! Как и ожидала, хорошо, что подстраховалась.

Из конверта вылетело желтоватое, ядовитое по-моему, облачко — порошок какой-то. Я немедленно его спалила, не позволив даже дыму долететь до моего носа и отправив тот дым через дымоход.

На внутренней стороне пергамента зелеными химическими чернилами было написано:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС»

Директор: Альбус Дамблдор (Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов)

Дорогая мисс Картер! Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов. Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша, Минерва Макгонагалл, заместитель директора!

Вах и вах! Тысячу раз вах. Школа волшебства и чародейства, блин. И чему новому может научить меня обычная магическая школа? В списке упоминалась некая «волшебная палочка». Что за зверь это, палочка-то? Как у Фей-крестных, взмах и «Пусть у нее будет завораживающий голос, как у соловьев». Так? А он, голос-то, у меня и так есть, и хорошенько им справляюсь.

Посмотрим дальше. Учебники, так-так-так, даааа, отсталым, по-моему, местом является школа эта, по чародейству и волшебству.

Дальше идут некие одежды, которые назывались мантиями. Черт с ним, с одеждами, это последнее, о чем я буду думать. У меня вот, шкаф от количества моих прикидов ломается.

Посудина. Котлы. Котлы? Что за… аааа, как у бабы Яги. Будут учить готовке-сервировке. Ан нет, зельям. Что за зелья такие — никто не указывает.

Идем дальше. Фамильяр… Жаба, сова, кошка. А, домашний любимец, короче. Как в «Золотом компасе», но там этих животных называли «личными демонами». И так сходится, ничего так. Пройдусь по мирами, заберу зверюшку какую-нибудь, жар-птичку быть может…

В двери снова стучат. Небось, вобла вернулась?

— Войдите! — звонким обычным голосом кричу я и дверь медленно, словно тот, кто за ней, боится открывать ее.

Входит та же дама с вуалью на шапочке, как я и предполагала.

— Мисс Картер, — смирившимся на этот раз голосом начинает она, но увидев раскрытое, плывущее у меня перед глазами письмо, вдруг осмелела. — Дорогая мисс, вы — волшебница, выдающаяся при этом! Вы должны отучится у нас в Хогвартсе, в самой лучшей школе Великобритании. Руководство школы приглашает вас поступить к нам на первый курс. Обучение начинается с первого сентября, ученики едут на специальном поезде «Хогвартс-экспрессе»…

— Стоп-стоп-стоп! Остановитесь, пожалуйста! Давайте заново, но медленней на этот раз. И забудьте о своем особом голосе, чтобы я забыла о порошке принуждения внутри конверта. — Ее глаза округлились. Она, что, не знала? Три раза «Ха!» — И, правильно будет, придя неприглашенной, представиться сначала.

— Мисс Картер, простите, вы встретили меня настолько негостеприимно… — начала она снова, но я быстро ее прервала.

— Мадам, вы ворвались как в комнату прислуги, стали раздавать приказы… Я, что — должна была подчиниться? Я вас не знаю, не ведаю, кем вы в этой «школе колдовства и…» являетесь… Почему я должна вам верить, вообще должна я кому, зачем?

Дама внезапно сникла и оглянулась.

Заметила мое кресло самовозвеличивания, сегодня в серебряных тонах. Подушки, все такое. Увидев это великолепие, она остолбенела на секунду, стала икать и отступать назад, пока не присела на мою кровать.

— Что, что это?

— Это, мадам Незнакомка, мой трон. Я сижу на нем в те моменты, когда, как мне кажется, того заслужила. Например, когда сдам экзамен на Отлично. И в других случаях.

— Мисс Картер, вы меня удивили. Меня зовут Минерва Макгонагалл и я работаю заместительницей директора уже не один десяток лет. При этом, я каждый год посещаю маленьких волшебников и ведьм, но магглорожденную с таким Даром магии, как у вас, я пока не встречала. Не думала даже, что существуют дети, подобные вам. Я, кроме того, декан одного из факультетов Хогвартса, Гриффиндора, и профессор по Трансфигурации.

— Ишь ты! — воскликнула я. Вот как это называлось в культурном мире, трансфигурацией. — Вы о таком говорите?

И, направив палец на мой трон, изменила его из серебряного в золотой.

Пожилая профессор ахнула и ей вдруг стало жарко. Я заметила как ее лицо покрылось испариной, а на щеках расцвели красные пятна. Вынув из потайного кармана жакета вычурной вышивки платочек с кружавчиками, она начала веять себе в побледневшее лицо. Я милостиво напустила поверх нее охлаждающий купол. Придя в себя, она опять затараторила:

— Мисс Картер, я вас прошу, будьте нашей ученицей, а то волшебный мир в вашем лице потеряет Моргану, Мордреда и Мерлина заодно.

Я усмехнулась. Читала я об этих легендарных личностях, о всех троих. Но и свои возможности я уже хорошо изучила, думаю, вряд ли кто-то из них мог делать то, что было доступно мне.

Что стало доступно мне после той ужасной катастрофы, когда собственными глазами смотрела как выковыривают из металлолома передней части нашей машины фарш, в который превратились оба моих родителя. В тот день, после моего, такого странного «побега» из места гибели мамы и папы, я словно родилась заново. Или во мне включись отключенные ранее чьим-то злым умыслом способности. Эти способности порой меня пугали…

Я представила себе школу, не как здесь, в Детдоме. Не несколько комнат на первом этаже, где дети с печалью сиротства, которые недолго здесь задерживаются и уходят в приемные семьи. Я представила себе замок, полный детей с не искалеченной тяжелой потерей психикой, способных мне сопротивляться, детей разного возраста, учителей, странные дисциплины для обучения, наконец-то возможных друзей… Интересно.

— Профессор Макгонагалл, а где находится эта ваша школа, раз к ней на поезде надо ехать?

Женщина воспрянула духом, услышав мое к ней обращение.

— О, в Шотландии. Школа помещается в огромном волшебном замке с четырнадцатью башнями, восемью этажами, внутренним и внешним двором. Стадион для квиддича находится недалеко от замка, как и Черное озеро, в которой живут русалки, пресноводный кальмар, оставшийся живым с тех времен, когда все там наколдовали Основатели… — Глаза взрослой женщины фанатично заблестели и стали отдавать лазурью. Она, в порыве восторга, вся зарделась и стало видно, что в молодости была не последней по красоте девушкой. — Обо всем этом можете прочитать в «Истории Хогвартса» — книге, которую можете найти в библиотеке школы или, по вашему усмотрению, купить на Косом переулке в книжном магазине «Флориш и Блоттс».

— Профессор, а на какие шиши?

— А, — воскликнула она. — Не беспокойтесь, мисс Картер! Магглорожденным и неимущим Совет попечителей обеспечивает ежегодную стипендию в двадцать галеонов, чтобы совершить покупки к школе.

— А возвращать эти деньги, хотя я не представляю, что за деньги эти галеоны, когда? Из каких процентов отпускается эта сумма?

— Мисс Картер, о чем вы говорите? Ничего возвращать вам не придётся. Есть семьи, богатые семьи, которым престижно делать пожертвования школе, волшебной больнице Святого Мунго, производству и печати учебников и так далее. Каждый год из дохода этих семей банк Гринготтс удаляет некоторый, маленький, но достаточный процент на благотворительность.

— Например?

— Что «например»? — не поняла мой интерес она.

— Назовите мне несколько из этих семей, например… — я загадочно замолчала, тем самым давая ей знак продолжить, перечисляя имена и фамилии.

— Но… — насторожилась она и я ощутила, что все в ней начинает извиваться, чтобы не выдать хорошо скрываемую тайну — чьё-то имя, если не нескольких, которых ей было запрещено озвучивать. Я надавила на ней Силой, она ее почувствовала и продолжила. — Гринграсс, Малфой, Блэк, Пот… — Она резко остановилась, закрыв себе рот рукой. — Зачем вам это?

— Продолжайте, мадам! — Голосом я заставила ее выговорить прерванное имя до конца.

-…Поттеры! Вот, получили свое? — Рассердилась она.

— Мадам, зачем вы так? — Я улыбнулась посетительнице, внушив ей спокойствие. — Озвучили и озвучили, что такого? Я могла бы сама поискать и все об этих семьях узнать. Не делайте из фамилий благотворителей тайну века.

Она стала икать, закопошилась, открывая и закрывая сумочку, вращая снова посеревшими глазами.

Мне стало жалко ее, все равно я решила хотя бы на год подучиться у этих волшебников, порыться в потайных местечках замка, пооткрывать Дверей там же.

Я свесила босые ноги с края кровати, выставляя напоказ свою длинную голубую ночнушку из первоклассного шелка. А как же? Шастать между Мирами и не обзавестись кое-чем из люкса — какой я должна была быть дурой? А я, определенно, совсем не дура. Вы еще в шкафу не смотрели.

— Мадам, какая у нас программа на сегодня?

Не ожидала такого пламенного проявления радости у такой серьёзной дамы. Но она чуть ли не взлетела с моего золотого трона, на который она присела, когда я принялась вставать с кровати.

— Мисс Картер, дорогая, вы согласны стать нашей ученицей? — воскликнула она.

Не хотела ее тешить надеждой, но соглашаться, не проверив что да как, я не могу. Поэтому выдавила:

— Там посмотрим.

— Как хорошо! Сначала, я вас аппарирую на Косой переулок, заберу у гоблинов вашу стипендию и пройдемся по магазинам.

И даже не думает выйти из комнаты, чтобы я оделась. Может, я стеснительная. А я и в правду очень застенчивая, потому и живу одна в комнате. Руководство приюта против моего желания не пошло. Пойти против, а кто ему даст, а? Я?

— Мадам, не могли ли вы… — Я застенчиво указала на дверь, выпрямившись в полный рост, чтобы она могла заметить наконец, что я в ночнушке. Хоть и сказочно дорогой. И стянула с головы скрывающую мои волосы шапочку,

Мою ночнушку она вряд ли заметила, видела я этот хищный, прилипший к моим волосам взгляд любой встречной женщины. Она открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать, наконец еле выдавила:

— Мисс Картер, вы, вы… Ох!

— Не замечайте, профессор, я буду всегда носить шапку.

* * *

Гоблины меня не удивили от слова совсем. Я встречала эту расу среди Миров. Целые планеты, населенные гоблинами.

Здешние своей внешностью были бы среди своих собратьев на других планетах как обезьяны среди белых людей.

Зато меня удивил огромный лохматый мужчина, вероятно полувеликан, в балахоне из каких-то шкурок (по-моему, из всевозможных животных), который громко орал про какое-то поручение самого Дамблдора. Рядом с ним, спиной ко мне, топтался мальчик, исчезающего рядом со своим сопровождающим роста.

Мальчик был забит до полусмерти, весь в синяках, худющий и больной. Его трясло от температуры, это я хорошо увидела своим специальным зрением. Одет был мальчик в тряпки, словно из мусорного бака. Все тряпье на нем висело и жутко воняло, создавая конкуренцию с той вонью, что распространял балахон полувеликана.

Но не жалкий вид мальчика приковал мое внимание, а его могущественное сияние. Блеск вокруг задохлика ослеплял, а своим размером превалировал над световыми коконами всех встреченных мной волшебников.

А потом он обернулся лицом ко мне и я увидела черную дыру в его ослепляющей ауре. Прямо на лбу, над его правой бровью.

Меня непреодолимо потянуло к этому мальчику, хотя он на вид был моложе меня на год, а то и на два года. Я, как завороженная, шагнула к нему, не услышав крики предостережения моей спутницы. Он, заметив мое приближение, тоже шагнул в мою сторону и наши руки встретились. Я схватила его со всей силой, чтобы никто из взрослых не мог нас разъединить.

— Привет, — сказала я. — Меня зовут, Лили Энн Картер. А тебя как?

— Я Гарри, Гарри Поттер. Так меня зовут, но на документах я значусь как Гарис.

В моей голове словно взорвалась бомба. Поттер! Старушенция заикнулась недавно именно на этой фамилии, когда говорила о спонсорах школы и прочая. Сейчас я все понимала. Напротив меня стоял мальчик с той же фамилией, в обносках, с синяками, страдающий от регулярной голодовки. Тем временем его денежки шли кому-то на благотворительность. И только на благотворительность ли?

— Гарри, мне очень приятно познакомиться с тобой. Но что ты делаешь здесь такой маленький?

— Ничего я не маленький, мне одиннадцать лет. Сегодня мой, — он запнулся и продолжил шепча, — день рождения. Я еду учиться в Хогвартс. Я волшебник…!

— Конечно, ты волшебник, Гарри. Кем бы мог быть еще с таким ослепительным сиянием вокруг тебя. Только… — я замялась, — твой шрам странный и черный. Разъедает твою ауру. Тебя больно? Я могу потрогать пальцем?

— Мисс Картер! — звучит где-то издалека или мне так кажется.

Но мы оба игнорируем эти крики. Я машу в направлении источника звуков и вокруг нас наступает тишина.

— Мне будет неприятно, — замялся он, смущаясь своего, скажем так, непрезентабельного вида. И сомнительной чистоты лица. И своих, обмотанных скотчем очков.

— Я только чуть-чуть, только чтобы попробовать облегчить твою боль.

Глаза мальчика, просияв ласковой зеленью, замерцали из-за стекол убогих на вид очков. А его глаза красивые, подумала я и дотронулась пальчиком до его шрама.

Толкнула.

Под пальцем что-то шевельнулось.

— Болит? — спросила опять я.

— Колется, но не очень.

— Хорошо. Я сейчас извлеку ЭТО из твоего шрама. — Я оглянулась, ища кого-нибудь, кто может мне помочь. Очевидно, эти остолбеневшие, еле видимые за сброшенным мною куполом тишины, фигуры пучеглазого великана и побледневшей профессорши, были профнепригодны. И, удалив купол, я крикнула гоблинам. — Эй, гоблины, кто-нибудь из вас, принесите мне подходящий сосуд, чтобы я поместила внутри ментального паразита!

Я протянула руку и почувствовала холод металла. Мне все равно в чем, хоть в г… горшок, поместить червь хоркрукса. Но лучше будет в металлическом предмете. Серошкурые не прогадали.

Червь хоркрукса пытался избежать исторжения, провоцируя приступ жгучей боли в голове мальчика, но со мной ему не тягаться.

Ладно, я приоткрою завесу и расскажу некоторые нюансы, касательно моего поведения и способностей. Я только на вид маленькая девочка, только в этом мире я — одиннадцатилетка. Проходя через свои Двери-проходы, я меняюсь соответственно, войдя в новый мир. Внешность, возраст… Иногда я бываю старше, иногда младше моего здешнего биологического возраста.

В разных мирах время идет по разному. Хотя, время идет, как я заметила, по-разному для разных животных или в разных географических областях даже в одном конкретном мире. Да что вам объяснять? Из всего сказанного мной выходит, что, хотя я одиннадцатилетний подросток внешне, внутренне я много повидала, изучила, пережила. То есть, в моем девчачьем теле сидит бывалая, опытная… не скажу что злая, но где-то там, колдунья.

В данный момент я очень, очень злая.

Вытянув ментального червя из шрама Гарри, я удержала его на виду и, прежде чем запихнуть его в металлический предмет, я повернулась к сопровождающей меня ведьме, чтобы задать ей вопрос:

— ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

Зря надеялась получить какой-либо ответ от старушенции, не то, чтобы она вопрос мой услышала. Она валялась на мраморном полу в обмороке. Большущий дикарь нагнулся и поднял ее на руках, где она осталась висеть как дохлая кошка, пока тот в недоумении вертел головой и своими маленькими черненькими как жуки глаза, не зная, что делать.

— Проф-сор Макгонагалл, мэм, зачем вы так? Что случилось-то, мне звать директора Дамблдора?

Из стоящих в очередь перед стойки волшебниц отделилась невысокая, белокурая дама и взмахнула деревянной палочкой над лицом профессорши. Из кончика деревяшки хлещет водяной ручеек аккурат на лицо этой Макгонагалл, та захлебывается водичкой, начинает кашлять, дергается и приходит в себя.

— Хор… хор… крукс! — Кричит она вне себя и начинает шататься туда-сюда. — Мисс Картер, мисс Картер, что вы сделали?

— То, что не я должна была сделать, мадам! — отвечаю я и бросаю извивающегося черного червя на металлический предмет, который оказался неким бронзовым молотком. Дымок, являющийся материальной сущностью хоркрукса, впитывается в бронзу и молоток сразу начинает тянуть на себя энергию из внешнего магического фона. — Закройте это в непроницаемой для магии контейнер и удалите в самую дальнюю ячейку подземелий!

Вокруг нас начинается жуткая суматоха, гоблины-клерки бегут, бросая друг другу короткие замечания на гобледуке, гоблины-стражы окружают нас с мечами в нашу сторону и грозными выражениями на своих и так пугающих лицах. Впереди всех выходит гоблин выше остальных и в броне более украшенной вычурными орнаментами из золота.

— Вы четверо арестованы за применение волшебства в стенах Гринготтса! — рычит он.

— А я не открою вам Дверь к вашему родному миру, — отвечаю на его вызов тоненьким детским голоском я. — И не увидите никогда высокие до небес горы, покрытые девственными лесами, и их недра, нетронутые шахтерским топориком.

Каменные статуи выглядят более живыми, нежели вдруг окаменевшие после моего возгласа гоблины.

— Ты, небось, Бегущая между мирами? — несмело мямлит раньше грозный предводитель гринготтских стражников.

— Допустим, — улыбаюсь я.

— Мы, мы, ааа… мы должны доложить директору банка о вашей, о ваших, оооааа… вашем пришествии, Уважаемая.

— Докладывайте. Но прежде всего, позаботьтесь о хоркруксе в этом молотке.

— Да-да! Сразу, Бегущая!