Синий галстук для Грейнджер (джен)

— Джим, смотри, какая она у нас красавица, — послышался женский голос у меня над головой сквозь какую-то пелену, да и говорившего я видела как будто через туман. Судя по неясным образам, можно было предположить, что кто-то держит меня на руках. Упирающий в мои губы сосок ясно говорил, что я младенец и меня пытаются накормить. Прежде, чем мне удалось это осознать, тело начало двигаться само, на инстинктах, начав сосать молоко из груди. В ином случае я бы предпочла сухое или коровье. Впрочем, на вкус грудное молоко оказалось сладким, так что просто решила не капризничать.

— Джейн, она так похожа на тебя, — произнёс уже мужской голос, который, как я поняла, говорил на английском. В первом случае с переводом у меня не возникло особых проблем, а тут смысл фразы мне удалось понять не сразу. Видимо сказалось, что английским я хоть и не овладела полностью, но знала на среднем уровне. Иначе бы мне и вовсе не удалось понять этих взрослых. Правда, из услышанного можно было сделать лишь один вывод, что моими родителями являлись некие Джим и Джейн. Внешность же матери я не видела и не могла сказать, насколько она красива.

— Мистер и Миссис Грейнджер, вы решили как назвать вашего малыша? — послышался уже третий голос, который явно принадлежал молодой медсестре. Вряд ли уж в двадцатилетнем возрасте девушка могла стать врачом, а я была уверена, что она не старше. Да и такими вопросами явно задаются именно медсестры, которым необходимо заполнить бумаги с медкартами. Хотя, как это происходит в британской клинике я точно не знаю, но везде приблизительно похожие обязанности у медицинского персонала.

— Я думаю, имя Гермиона ей очень подходит, Гермиона Джейн Грейнджер, — объявила моя мать, погладив меня по голове и, кажется, улыбнувшись с какой-то грустью. Почему-то это я ощутила весьма чётко, как будто эти эмоции были моими собственными. Кажется, это была та самая пресловутая детская эмпатия. Вот только, похоже, родители мои поклонники Поттерианы, раз решили меня назвать в честь подруги героя. Пока я размышляла над своей судьбой, в палату вошёл кто-то ещё.

— Кто тут? — спросил немного старческий мужской голос, и после этого тут же зашуршали бумагой.

— Гермиона Грейнджер, девятнадцатое сентября, девять часов пять минут, девочка, доктор Ричардс, — отчиталась медсестра, которая, похоже, всё ещё находилась в палате.

— Никаких отклонений у ребёнка, как и у матери, не выявлено, — произнёс врач вдумчиво, явно просмотрев какие-то бумаги, — завтра начните готовиться к выписке.

Дальше я не дослушала, меня начало клонить в сон. Проснулась я уже к утру и то, только потому что меня начали готовить к выписке. Впрочем, возмутиться мне не дали, став укачивать на руках. Поспать я была не против, так что даже не заметила, когда родители меня внесли в детскую комнату и уложили в колыбель. Это я поняла лишь по игрушкам, висящим у меня над головой, хотя видела их весьма смутно.

Дальнейшие дни были похожи один на другой. Меня кормили молоком, меняли мои подгузники и укладывали спать. Плакать без повода у меня не получалось, поэтому, когда мне хотелось кушать или нужно было менять пелёнку, я лишь «агуканьем» привлекала к себе внимание. Так что моим нынешним родителям сильно повезло, что им попался такой разумный ребёнок.

Постепенно моё зрение начало проясняться, а заодно я стала лучше чувствовать окружающих, а не только своих родителей. Так что мне удалось наконец-то осмотреть чету Грейнджеров.

Джейн была действительно весьма привлекательной особой: с волнистыми каштановыми волосами, каре-зеленоватыми глазами и чуть курносым носом. У матери были спокойные черты лица, отчего она сразу располагала к себе, да и выглядела доброй. Мне она сразу же понравилась, хотя, наверное, это из-за эмпатии. О беременности ничего уже не напоминало, у неё была стройная фигура. Джейн практически сразу после родов стала следить за своей фигурой, да и у неё было полно времени для ухода за собой, так что это было неудивительно.

Джим рядом с женой выглядел весьма гармонично. Мужчина был худощавым симпатичным шатеном с серыми глазами и прямым носом. У него было открытое лицо, которое, казалось, никогда не выглядело недовольным. Вот только такой же симпатии, что я ощущала к матери, к отцу у меня не было, но это неудивительно. Джейн то со мной проводит намного больше времени, чем её муж.

Пытаться вставать на ноги до полугода я даже не пыталась, предпочитая ползти на четырёх конечностях, пока мышцы не окрепнут. Свои первые шаги мне удалось сделать в семимесячном возрасте. Родители тогда очень обрадовались, так как они оба были в тот момент дома.

В последнее время взрослые начали говорить о том, чтобы нанять мне няню или отправить в ясли, тем более, что мать хотела уже выйти на работу. Правда, она намеревалась это сделать ещё полгода назад, но отец был против, так как хотел, чтобы я окрепла. А вот теперь вновь разговор вернулся к этому. Терпеть чужого человека мне не хотелось, но это было лучше, чем ясли, где каждому нужно внимание воспитателей.

Родители у меня ничего и не спрашивали, так что через пару недель у меня появилась няня, а родители вместе начали ходить на работу. Мою надзирательницу звали Элизабет Коллинс, весьма не молодая особа со строгим характером и каким-то педагогическим образованием. Женщина была седоволосой и всё время недовольно поджимала губы, критикуя всё, что попадалось ей на глаза. За дополнительную плату она, к тому же, согласилась прибираться у нас дома и готовить ужин для родителей. Няня мне категорически не нравилась, но она выводила меня в парк гулять и читала вслух газеты и книги, так что терпеть её было можно. Да и детскую кашу мадам Коллинс готовила весьма неплохо. Правда, она была верующей католичкой и каждую субботу с воскресеньем посещала церковь. Хорошо, что хоть туда меня не водила, принимать чужую веру не хотелось. К тому же родители у меня были атеистами, что вполне часто встречалось в городе, такое меня довольно устраивало. Вот только с мадам Коллинс нам пришлось расстаться уже через полтора года, к тому моменту мне было уже два.

В тот день в новостях говорилось о наплыве сов и метеоритном дожде. Это было весьма необычно, учитывая, что совы то птицы ночные, из-за чего по утрам летать им нет нужды. Метеоритный дождь вовсе большая редкость на Земле. Кроме того, мадам Коллинс, с момента прихода, неприятным голосом жаловалась на странных людей в балахонах. Правда, к тому времени родители уже отправились на работу и все жалобы выслушивать пришлось мне.

Всё это меня натолкнуло на мысль, что происходящее напоминает историю Гарри Поттера. Эта мысль настолько переполнила моё сознание эмоциями, что я даже не заметила, как возле меня начали летать предметы. Увидев это, мадам Коллинс тут же схватилась за сердце и начала читать молитву, изгоняющую бесов. В тот момент она действительно испугалась увиденного, это я ощутила весьма чётко.

К тому времени моя эмпатия никуда не пропала и я даже научилась ею управлять, хотя приходилось для этого подолгу медитировать.

Правда, испуг у мадам Коллинс быстро прошёл, и тогда она приняла решение, которое мне очень не понравилось. Я не могла читать чужие мысли, но видела в глазах этой женщины решительность, не предвещающую ничего, кроме беды.

Некоторое мгновение мы с няней просто смотрели друг на друга. Но через секунду, когда мадам Коллинс уже решила кинуться в мою сторону, в комнате неожиданно раздались хлопки, и в гостиной появились двое в алых мантиях. После чего няня просто замерла на месте, правда, её бегающие злые глаза были обращены на двоих неизвестных. Один из них занялся няней, явно внеся поправки в память мадам Коллинс. Понять это было несложно, учитывая услышанное мной:

— Девочка просто уронила книжку, ничего не обычного не произошло, — произнёс светловолосый мужчина, пока его напарница смотрела мне в глаза. — Кажется, няня девочки — церковница. Олсен, представь, что бы она с ней сделала, если бы мы только задержались.

— Как тебя зовут, милая? — спросила тем временем у меня рыжеволосая женщина.

— Мио, — представилась я короткой версией своей имени, той, что звали меня родители.

— Девочку зовут Гермиона Грейнджер, — просветил напарницу блондин. — Родители на работе, а это её няня.

— Она ещё совсем маленькая и сама всё забудет, — произнесла женщина, встав на ноги. — Фоссет, внуши этой церковнице сменить работу в ближайшее время.

Закончив с внушением, те двое снова исчезли с негромким хлопком, а мадам Коллинс пришла в себя, как ни в чём не бывало. Правда, судя по её бубнежу, она действительно собиралась сменить работу, а также навестить свою племянницу в Кембриджшире.

Женщина в тот же день предупредила моих родителей, что увольняется, и больше не появлялась в нашей семье. Удивительнее всего было то, что родители даже не пытались её остановить. Хотя я лишь вздохнула с большим облегчением. Вести себя как примерный ребёнок — иногда сильно утомляло. К тому же, сейчас нужно было разобраться с моими способностями, которые я решила направить на осознанное передвижение вещей левитацией, зажигание свечи, воздействие на воду в стакане и на землю в цветочном горшке. Сразу, конечно, ничего не получилось. Кроме того, родители решили, что мне будет лучше в детском саду, а там возможности тренироваться не было. Поэтому я просто медитировала.

В детском саду мне пришлось задержаться на два года. Весьма милая компания у меня там образовалась. Хотя это я просто с детишками возилась, чтобы те мне не особо мешались. С моей-то эмпатией понимать своих ровесников было не так уж сложно. Правда, за год я научилась понимать ещё и их детскую белиберду, а там и пользоваться своими способностями незаметно.

Второй год практически не отличался от первого, зато после сада меня отправили на подготовительные курсы. Там нас обучали считать, читать, писать и вовсю готовили к начальным классам. Со мной на курсы ходили уже знакомые мне дети, среди них многие были из весьма обеспеченных семей. Так что взрослые были не против нашего общения и даже устраивали совместные походы в кафе и на аттракционы. До зоопарков и музеев с океанариумами мы ещё не доросли, но они нас ожидали в начальных классах. Вот только меня настораживало то, что у меня уже есть друзья и мы знакомы с ними с детского сада.

Виктория Лоуренс была дочкой директора местного супермаркета, у неё были светлые локоны и голубые глаза. Рядом с ней я, с каштановыми кудрявыми волосами, а также карими глазами, не сильно выделялась, но и особо не терялась. Виктория, конечно, была похожа на куколку, вот только и мне досталась вполне симпатичная внешность.

Ещё с садика мы с ней сдружились с темноволосыми близнецами Артуром и Ричардом Роудс, их отец был хозяином местной газеты. Эти трое больше всего любили придумывать игры для других вместе со мной, так мы как бы и сдружились, хотя со своей стороны я просто взяла их под свою опеку. Настораживало же меня то, что у Грейнджер из Поттерианы отчего-то не было друзей в школе, до поступления в Хогвартс, или же фанаты это нафантазировали. Впрочем, моё нынешнее поведение, вместе с характером, не особо было похоже на оригинальное, хотя это не удивительно.

Наша дружба продолжилась и в начальной школе. Правда, к учебным занятиям у нас у всех добавились дополнительные уроки. Виктория настояла на курсах бальных танцев, мальчишки оставались мальчиками, так что предлагали взять фехтование с занятиями по самообороне, а я от себя предложила игру на фортепиано. Ходить на занятия поодиночке моим друзьям не хотелось, поэтому каждый из нас записался на все четыре курса. Хотя мальчишки вначале и упирались, я им обрисовала перспективы таких занятий, что они смогут удивить будущих дам сердца своими способностями. Видимо, именно поэтому против бальных танцев они даже не возразили. Правда, со всеми этими курсами, мы также записались на занятия по этикету, хотя это уже под давлением наших родителей. Впрочем, эти занятия мне даже понравились, тем более там учили не только как себя вести за столом, но и как завести разговор с нужным человеком. А также, как правильно писать письма, в зависимости от того, к кому пишешь. Родители, видя наши успехи, продолжали водить нас всех в кино, кафе, океанариумы и аттракционы по выходным. Как мне кажется, они так компенсировали отсутствие внимания со своей стороны. Хотя, конечно, мы выбирались куда-то не каждую неделю, а всего лишь раз в месяц, но никто из нас не жаловался. Тем более мы и так ходили вместе с классом в музеи и зоопарки с экскурсиями по городам. Мы с однокурсниками неплохо общались, да и особых задир у нас не было, как и стукачей. Так что это был вполне себе дружный класс. Правда, из-за смешанной группы, среди нас были дети и из менее обеспеченных семей. В других классах их игнорировали или же травили, но я, как самая старшая из всего моего окружения, всех сдерживала. Хотя для детей из обеспеченных семей больше помогала обрисовка перспектив таких знакомств. Ребята быстро все улавливали и наш класс ставили в пример всем остальным. Мы же с друзьями по оценкам были одними из лучших в классе: не хулиганили, участвовали в жизни школы и вели себя воспитанно. Для окружающих мы были примером подражания, подобием элиты. Учителя нас четверых каждый раз хвалили, отчего родители даже расщедрились на совместное путешествие за границей на каникулах. Хотя такой отдых не длился больше двух недель, но за это время мы успели сделать многое.

Примечания:

Проверено бетой✔️(Если вы все же нашли какую-либо ошибку или опечатку, прошу отметить её в пб.)