Лебедь и Воин. Песнь о поздней любви. (гет)

Дувший с запада порывистый, холодный ветер гнал низкие серые тучи, а следом за ними неотступно следовал косой мелкий дождь. Андуин волновался, то и дело заходясь мелкой рябью, бросаясь на берег хлопьями белой пены, и лишь небольшой отряд всадников, возвращавшийся в Минас Тирит, не обращал, казалось, на собирающуюся непогоду никакого внимания.

Дежурившие на стенах стражи протрубили, приветствуя сына Наместника, и тяжелые железные Врата распахнулись, пропуская воинов.

Предводитель, высокий крепкий мужчина с точеными чертами лица и темными глазами, горевшими на бледном лице подобно двум огням, устало вздохнул и, быстрым, внимательным взглядом оглядевшись по сторонам, снял шлем.

— С возвращением, господин Денетор, — улыбнулся приветливо Баранор, выступая вперед. — Удачная была охота?

— О да, — охотно ответил тот и соскочил с коня. — Мы перехватили отряд орков в сто особей, направлявшийся к Андуину. А у вас тут как дела?

Мощеная площадь перед Вратами наполнилась веселым шумом, гамом и голосами людей. Ржали кони, предчувствуя скорый отдых, солдаты переговаривались, повстречав родных и товарищей. Один из стражей подошел к сыну Наместника и спросил:

— Прикажете увести вашего коня?

— Да, пожалуй, — кивнул тот и, стащив тяжелые кожаные перчатки, сунул их за пояс. — Пусть идет отдыхать. Пройдусь пешком.

Баранор едва заметно нахмурился:

— Вы бы лучше поторопились, мой господин. Наместник Эктелион сегодня утром спрашивал о вас. Велел прийти, как только вы появитесь.

Денетор в ответ скривился, словно проглотил нечто кислое и склизкое, и уточнил негромко:

— Торонгил в городе?

— Да.

На несколько долгих мгновений над площадью повисло молчание, гул голосов стих, словно все разом прислушались к происходящему, однако сын Наместника, погруженный в собственные невеселые думы, не обратил на это никакого внимания.

Желанное возвращение в любимый город с порога оказалось отравлено сразу двумя неприятными новостями. От встречи с отцом Денетор не ждал ничего хорошего, так же как и от Торонгила, давно потеснившего его самого и в сердце Наместника, и в глазах горожан. И все же стоять и дальше у Врат, словно памятник одному из древних владык, становилось неприлично, поэтому Денетор усилием воли обуздал мятущиеся мысли и кивнул Баранору:

— Спасибо тебе. Я сейчас же отправлюсь к Наместнику. Ни к чему откладывать.

С этими словами, не медля более и ни с кем не прощаясь, он развернулся и отправился вверх по улице к следующим воротам, ведущим на второй уровень города.

* * *

— Вы звали, повелитель? — спросил Наместника Денетор, и голос его, сухой и надтреснутый, прокатился по залу, отразился от черного мрамора колонн и растаял в вышине, где-то под золотом потолка.

Сидевший на черном троне Эктелион, с годами погрузневший и заметно оплывший, сам чем-то напоминал неоконченный неумелым ваятелем монолит.

— Да, — резко ответил тот, и Денетор сделал несколько шагов вглубь зала, остановившись в почтительном отдалении от владыки. — Ты снова занят тем, в чем можно с легкостью обойтись без тебя. У Гондора есть куда более умелые полководцы.

В углах губ Денетора скользнула едва заметная горькая усмешка, которая, впрочем, быстро исчезла, так что лишь очень внимательный наблюдатель мог бы ее заметить. Сын Наместника нарочито небрежным жестом сложил руки на груди и уточнил саркастически:

— Торонгил, например?

— Именно так. Приятно, что ты хотя бы иногда еще можешь соображать. Я несколько раз тебе приказывал оставить военные вылазки, но ты меня будто не слышишь. Меж тем, есть то, в чем тебя действительно заменить невозможно.

— И что же это? — спросил отрывисто Денетор, убежденный, что Эктелион сейчас ответит какую-нибудь гадость.

Так оно и случилось:

— Свадьба.

Сына Наместника передернуло. Он бросил взгляд на застывших безмолвными тенями стражей, словно хотел удостовериться в их присутствии, и спросил:

— Свадьба, наместник? Я правильно услышал вас?

— Более чем, — с ехидной усмешкой подтвердил Эктелион. — Гондору нужен наследник.

— Меня одного вам мало?

Острый взгляд Денетора стремился, казалось, проникнуть в самую глубину души старика. Однако тот не спешил пускать туда кого бы то ни было. Во всяком случае, не того, кто стоял сейчас перед троном в ожидании ответа.

— Хотелось бы, конечно, кого-нибудь более умного и талантливого, чем ты. Однако уж что есть, ничего не попишешь — из-за тебя твоя мать умерла вскоре после родов, так что приходится довольствоваться тем, что есть. Однако тебе уже сорок шесть, Денетор.

— Будет летом, — уточнил тот. — Сейчас же весна едва началась.

— Неважно. Ты не молодеешь, а о будущем Гондора подумать, кроме меня, похоже, некому.

Пальцы Денетора непроизвольно сжались в кулак:

— У нас у всех вообще никакого будущего может не быть. Вы не о том беспокоитесь, владыка.

Кулак Эктелиона с грохотом обрушился на подлокотник трона, сухой старческий голос взвился под потолок:

— Это ты не о том! Довольно ребячиться! Я приказываю тебе до конца весны отправиться в Дол Амрот. У принца Имрахиля скоро день рождения, ему исполняется двадцать один. Поздравишь его от моего имени, принесешь дары, а заодно присмотришься к дочери Адрахиля Финдуилас.

— Она моложе меня на двадцать лет, — парировал Денетор.

— Старуха не сможет родить тебе сыновей, — отрезал Эктелион. — Раньше надо было думать о своем возрасте. Я не желаю больше слышать никаких оправданий. Ты поедешь туда на праздник, и точка.

Несколько мгновений в зале стояла тяжелая, гнетущая тишина. Казалось, она окутала присутствующих вязкой пеленой, сквозь которую невозможно было прорваться, и только кровь, гулко бившаяся в ушах, напоминала Денетору, что сам он пока еще живой.

С усилием сглотнув вязкую слюну, он спросил:

— Вы мне приказываете как Наместник? Или?..

— Никаких «или». Как Наместник, — ответил Эктелион.

— Я вас услышал.

С этими словами Денетор развернулся и широким шагом, не задерживаясь более, покинул зал.

* * *

Горло Денетора сдавил сухой горячий ком. Было душно, и он безотчетным движением рванул ворот кожаной куртки.

Над башней Эктелиона кружили орлы, и сын Наместника проводил их задумчивым, устремленным куда-то вглубь его собственной души, взглядом. Сквозь плотную, тяжелую пелену туч не проглядывало ни единого лучика солнца. Налетал порывами ветер, и Денетор, ухватившись за камень парапета, подставил ему лицо. Дышать стало немного легче.

Безмолвными тенями стояли гвардейцы, высохшее Белое Древо тянуло к неуютному, мрачному небу свои корявые руки.

От мысли, что сам он, такой, какой он есть, его собственные мысли, чувства и достижения Наместнику совершенно не нужны, было горше всего. Эктелион Денетора скорее терпел, как неизбежное зло, ведь в Гондоре, где нет Короля, Наместнику нужен хоть какой-то наследник.

«Хотя бы и такой, как я», — ухмыльнулся Денетор своим невеселым мыслям.

Орлы прокричали что-то отрывисто и пронзительно и, сорвавшись с места, улетели на юг.

Жена. Мысль Денетора, завершив круг, вернулась к той, что стала невольной причиной очередной ссоры Наместника и его наследника. Финдуилас.

«Ее вины в этом, впрочем, и вовсе нет», — подумал он.

Однако, что делать с женой, сын Эктелиона представлял с трудом. С младенчества лишенный материнской ласки, он не имел возможности наблюдать быт счастливой семьи.

«Равно как и несчастной», — напомнил он себе.

Жизнь воинов и придворных была заботливо сокрыта ими от посторонних глаз, поэтому в течение всех сорока пяти лет жизни Денетор о создании собственной семьи просто не задумывался, с трудом представляя, что это такое. Однако теперь он получил прямой приказ Наместника.

«Да и наследник Гондору все-таки нужен, что уж говорить, — признал неохотно Денетор, — тут Эктелион прав».

Досадливо скрипнув зубами, он огляделся по сторонам и, заметив замершую в почтительном отдалении тень, ощутимо напрягся.

«Торонгил», — узнал Денетор незваного гостя.

Рыцарь, взявшийся неизвестно откуда и принесший сыну Наместника столько зла. Заводить какой бы то ни было разговор с ним у Денетора не было ни малейшего желания, поэтому он просто стоял, ожидая, пока тот заговорит сам:

«Не просто так ведь явился сюда».

Действительно, не успело сердце отсчитать и дюжины ударов, как рыцарь заговорил. Приблизившись еще на десяток шагов, он стал так, чтобы разговор их не долетал до слуха гвардейцев, и начал негромко:

— Брак может оказаться не столь ужасной долей, как ты думаешь, Денетор. В нем есть и приятные стороны.

— Тебе-то откуда знать? — не сдержался наследник. — У тебя, насколько мне известно, нет семьи.

— Верно, — не стал спорить Торонгил. — И все же мне приходилось однажды наблюдать, как выглядит счастье.

Денетор промолчал. Саму Финдуилас ему теперь было скорее жаль.

«Если ей действительно придется выйти за меня замуж, то что ее может ожидать хорошего с таким мужем, как я? — размышлял невесело Денетор. — На двадцать лет ее старше, почти на пороге старости. Впрочем, Адрахиль благородный человек и вряд ли станет принуждать дочь».

От этой мысли неожиданно стало немного легче.

Душа Денетора рвалась, тянула его туда, где ему будут хотя бы немного рады, поэтому он развернулся и, не простившись с Торонгилом, отправился на нижние ярусы города. Мимо Дома Посыльных, мимо Палат Врачевания и конюшен. Туда, где его самого обычно приветствовали улыбками, уважительными взглядами и даже иногда интересовались, как у него дела. Скоро ноги принесли сына Эктелиона к казармам воинов.

В сгустившихся тенях фонарщики начинали зажигать первые огоньки. Подошвы сапог умиротворяюще, глухо постукивали о камень.

— Здравствуйте, повелитель! — крикнул кто-то из солдат, увидев сына Наместника.

— Ясного вечера, капитан, — этот голос уже принадлежал кому-то из его собственного отряда.

Денетор кивнул в ответ, черты лица его смягчились. Со стороны тренировочной площадки доносился звон оружия и оживленные, веселые голоса, поэтому сын Наместника, недолго думая, направился туда.

Успевший смениться с дежурства Баранор состязался с кем-то, и Денетор, остановившись в отдалении, сложил руки на груди и принялся наблюдать.

В сиянии факелов знакомо, успокаивающе и даже как-то умиротворяюще сверкала сталь. Под кожей поединщиков играли мускулы, подбадривающие крики, то и дело вырвавшиеся из десятка глоток, утихомиривали смятенную душу Денетора и вселяли уверенность, что Враг никогда, ни при каких обстоятельствах не сможет одолеть Минас Тирита.

Задумавшись, он пропустил финал схватки, и только по крикам наблюдателей понял, что Баранор вышел победителем.

— Поздравляю! — присоединился к общему хору Денетор.

— Спасибо, мой господин, — почтительно ответил страж и, приложив руку к груди, склонил голову.

Внимательный, цепкий взгляд Баранора обежал знакомую фигуру своего командира. Денетор молчал, однако он и сам понимал, что тот, кто в недавнем прошлом неоднократно ходил с ним бок о бок в бой, а так же делил в походе пищу и случайный ночлег, может догадаться о многом. Так и случилось.

На тренировочную площадку меж тем вышла другая пара воинов. Воспользовавшись тем, что внимание товарищей переключилось на них, Баранор спросил негромко:

— Что-то случилось, мой господин?

Денетор вновь промолчал. Хотя искушение поделиться проблемами хоть с кем-то было весьма велико, он понимал, что здесь не самое подходящее место. Баранор кивнул:

— Знаете что, господин, быть может, мы пройдем в трактир? Он здесь, неподалеку. Посидим с кружечкой-другой эля. У меня недавно сын родился.

— От души поздравляю, — оживился Денетор и, убрав в лица длинную черную прядь, согласно ответил: — Что ж, веди.

Пока они шли, успело окончательно стемнеть. Облака на небе чуть-чуть разошлись, и в редких разрывах показались скудные, блеклые звезды.

Войдя в трактир, они устроились за столиком в углу, и Денетор, сняв куртку, взял в руки принесенную хозяином кружку.

— За твоего сына, — провозгласил он и, отпив солидный глоток, добавил: — Пусть растет здоровым на радость родителям.

— Благодарю, господин, — ответил сдержанно Баранор, однако по едва заметной улыбке и блеску в глазах было видно, что ему приятно.

— Как назвал? — тем временем поинтересовался Денетор.

— Берегонд.

— Хорошее имя. С меня подарок.

— Не стоит, мой господин.

В ответ Денетор лишь отмахнулся, вновь надолго задумавшись. Мысль раз за разом возвращалась к той, кто стал причиной сегодняшних его треволнений и кто пока ни о чем не подозревал.

Голоса в трактире сливались для сына Наместника в один нестройный гул, напоминавший жужжание пчел. Огни в светильниках чуть подрагивали, хозяин трактира с женой непрестанно сновали, разнося посетителям эль и однообразный ужин.

Подцепив с широкого деревянного блюда колбаску, Денетор еще немного помолчал и, прожевав задумчиво, заметил:

— Наместник тоже хочет меня женить.

Баранор заинтересованно подался вперед:

— На ком же, господин?

Хотелось поделиться хоть с кем-то, слова сами рвались из горла, и Денетор не стал их сдерживать.

— Финдуилас из Дол Амрота, — признался он.

Баранор серьезно покивал и, отпив из своей кружки глоток, заметил:

— Слухи говорят о ней только хорошее.

— Что же? — заинтересовался Денетор.

Его собеседник в ответ пожал плечами:

— Обычные бабьи сплетни. Что, дескать, она умна, по-эльфийски красива, поет, как соловей, танцует, словно лебедь, вышивает, играет на арфе. И сердцем, дескать, необычайно добра. Не знаю, насколько рассказы эти правдивы — люди любят преувеличить. Однако мне думается, что из нее может выйти действительно замечательная госпожа Гондора.

Денетор задумчиво посмотрел в свою кружку и залпом допил. Рядом практически мгновенно появился хозяин:

— Прикажете подать еще?

— Мне нет, — лаконично ответил Денетор, — я уже ухожу. А моему собеседнику да. И порцию колбасок.

— Сейчас все будет.

Трактирщик ушел, а Денетор, взяв куртку, спросил Баранора:

— Как смотришь на то, чтобы отправиться вместе со мной в Дол Амрот командиром отряда?

— Это честь для меня, — не стал скрывать тот.

— Тогда жди приказа.

— Как скоро? — уточнил воин.

— Не завтра, — признался Денетор, — еще надо приготовить дары в честь дня рождения Имрахиля, так что время есть.

— Я понял вас, господин. Я буду наготове.

— Не сомневаюсь, — Денетор встал. — С меня подарок твоему сыну. Хорошего вечера.

И с этими словами он, не слушая слабых возражений Баранора, покинул трактир и направился на верхние ярусы города, в библиотеку.

* * *

Палаты Знаний встретили сына Наместника теплом и привычным, успокаивающим душу уютом. Нежные, немного желтоватые огни светильников выхватывали из сумрака очертания высоких, упирающихся в самый потолок стеллажей.

«Меч, конь, наручи, золотая печатка, — размышлял Денетор, с восторгом в глазах оглядываясь по сторонам. — Или лучше серебряная. У них ведь эльфы в роду, а остроухие серебро любят больше злата. Но это все дары стандартные, их подобрать не составит никакого труда. Однако нужно нечто, что принца действительно порадует. Насколько я помню, он юноша начитанный и умный. Точнее, уже мужчина».

В памяти Денетора всплыл давний визит Адрахиля с сыном в Минас Тирит. Наследнику князя тогда было десять лет, и это был ребенок с живым умом и вечно смеющимися, все понимающими несмотря на нежный возраст глазами.

— Хотите выбрать что-нибудь конкретное? — услышал он за спиной знакомый старческий голос, тихий и чуть надтреснутый. — Давненько вы к нам не заходили.

Обернувшись, Денетор увидел Мастера Хранителя Знаний, и, учтиво склонив голову, извинился:

— Некогда было, ездил с воинами на разведку.

— Понимаю, — сощурился лукаво тот и ласково, тепло улыбнулся.

В груди Денетора привычной волной разлилось тепло. Вдруг показалось, что после долгой разлуки он вернулся домой.

— Прости меня, — вполне искренне покаялся сын Наместника. — Сегодня я не для того, чтобы выбрать чтение для души.

— А для чего же? — полюбопытствовал старик.

— Хочу побрать подарок для молодого Имрахиля.

— Наследника Адрахиля? — понял библиотекарь.

— Именно.

Старик покачал головой и пошел вдоль стеллажей, внимательно вглядываясь в свитки.

— Непростая задача, — признался он. — Библиотека Дол Амрота огромна. Однако, может быть есть нечто, действительно способное…

Мастер не договорил, лишь ускорил шаг и, подойдя к одной из самых дальних полок, вынул заметно потемневший от времени свиток.

— Вот, — победно улыбнулся он Денетору и выразительно помахал своей находкой у него перед носом. — Уверен, эта песня вам действительно пригодится.

— Что в ней? — заинтересовался тот. Пергамент был ему не знаком.

— Песнь, сложенная некогда самим Тар-Миньятуром о жизни его самого вместе с братом у принцев Фэанариони. Впрочем, дело было слишком давно, чтобы можно было уверенно отделить правду от вымысла. Я лично полагаю, что записал историю все же не лично Элрос, а придворный бард, однако опирался он на рассказы своего короля.

— А заодно приврал, — понимающе усмехнулся Денетор.

— Не исключено, — согласился Мастер. — Но вряд ли слишком много.

— Тогда ты прав — этот свиток может стать поистине ценным подарком.

— В таком случае я прикажу подготовить для вас копию.

— Благодарю.

Денетор уже собирался было уйти, когда старик спросил:

— Ты точно ничего не забыл, мальчик?

Вопрос старика, его ехидный тон и самая формулировка вдруг разом вернула Денетора в детство. В те годы, когда он сам с отчетливо читаемым благоговением на лице приходил в Хранилище Знаний, чтобы прикоснуться к древней истории. Тогда минувшие Эпохи, те давние битвы и подвиги оживали перед его глазами, и маленький Денетор, почти не дыша, проглатывал одну Песнь за другой. По ним он в те годы быстро выучил синдарин и кхуздул, научился понимать квенья, язык королей древнего Нуменора. Теперь же он поглядел на внимательно изучающего его старика и улыбнулся в ответ:

— Вы правы, Мастер. Подберу, пожалуй, что-нибудь для себя.

— Отлично! — обрадовался тот и довольно потер ладони. — У меня есть парочка свежих свитков. Как раз таких, как ты любишь.

И, отеческим жестом приобняв сына Наместника, увел его в глубину зала.