I'll wait for you (гет)

От его голоса содрогались даже монстры. Дикий страх сковывал всех и каждого, на кого властелин хотя бы однажды обращал свой взор. Его огромное могучее тело, по сравнению с которым обычный человек покажется лишь насекомым, его пылающие яростью глаза и злой оскал, при взгляде на который демоны невольно заостряли особое внимание на его острых клыках — все это бросалось в глаза каждый раз, как Великий Рушу выбирал нового козла опущения ради всеобщего веселья.

Никто из них не забудет того дня, когда обезумевший король начал есть своих же подданных для обретения куда большей мощи. Никто не забудет и того, каким этот зверь может быть в гневе. Его слова всегда неоспоримы, сила его — несокрушима, и каждый приказ подразумевает под собой немедленное исполнение.

Он — их единственный правитель, их Бог, которому они все поклонялись, и главный пример для подражания. Чем хуже демон — тем проще ему было подняться в созданной им иерархии. Чем лучше у него выходит льстить — тем выше вероятность понравится владыке. Рушу, подперев щеку рукой и восседая на огромном троне, наслаждался своего рода представлениями и боями на смерть за то, чтобы добиться его расположения.

Чудовища всего их мира жили в вечном соперничестве друг с другом, пытаясь подставить своих врагов и за счет слабых выйти победителями. Высокоранговые демоны издевались над низшими, низшие — над друг другом, и, в общем-то, все существа, живущие в Шукруте и почитающие Великого Рушу, существовали по принципу «право на жизнь имеют лишь сильнейшие».

Особо приближенные к Богу демоны четырех и более элементов прямо сейчас восседали на своих местах подле короля. В центре зала стояла его маленькая дочь. Как и откуда она только взялась у этого чудовища — никто почти что и не знал. А кто владел хоть какой-то информацией о матери малышки — уже давно был стерт с лица этой земли. Не осталось никого, кто бы мог сказать, как это случилось и откуда у Великого Рушу только появился ребенок. Никто, кроме близких к нему демонов, верных вассалов, что изо дня в день пытались как-либо задобрить господина.

И прямо сейчас они все смотрели на нее со своими злыми, такими лицемерными улыбками. И демоница, ощущая огромное моральное давление, продолжала твердо стоять на ногах, смотря на своего отца с такой искренней любовью и обожанием, что Рушу стыдливо прикрыл глаза огромной ладонью, лишь бы не видеть только эту мерзость.

— Папа… для чего ты меня вызвал? — умилительный голосочек, как и до тошноты приятное обращение заставили прыснуть со смеху вышестоящих демонов. — Ты расстроен? — с печалью спросило это невинное создание в самом эпицентре зла. — Я сделала что-то не так?

— Уберите это, — ему было настолько стыдно за ребенка, что и язык не поворачивался назвать симпатичную малышку снова своей дочкой.

— Что?..

— Я сказал, уберите с глаз моих это милое создание! — его глаза пылали яростью, громкий голос заставляет демонов сейчас же начать действовать, а девочка бросается к нему в ноги, растеряв всякое чувство собственного же достоинства.

— Папа! Прости, прости меня, папа! — пищит принцесса, пытаясь разжалобить его и избежать страшных демонов, тянувших к ней свои когтистые лапы.

— Не заставляй меня марать об тебя руки, — уничтожительный взгляд встречается с ее, переполненным такого ужаса, что больше она не могла сказать ему ни слова. — Убирайся, Лилит, — холод его голоса пугает ее даже больше, чем весь вид и атмосфера, сама за себя говорящая о возможной смерти. Казалось, что, смотря в глаза единственного родного демона, в этот момент Лилит могла увидеть свою собственную казнь…

* * *

Так из замка Лилит перебралась в заброшенную цитадель. Местечко, конечно, с замком Бога не шло ни в какое сравнение, но было куда лучше, нежели разломы, и пустоши, где обитали все остальные демоны, изо дня в день борясь за свои жизни. Первое время девочка не могла отойти от шока. Все на нее указывали пальцем и смеялись, высший демон даже собирался съесть, чтобы поглотить ее силу, да после передумал, вовремя вспомнив о том, что у нее ничего нет. И ее жалкое существование было куда лучшей пыткой, нежели быстрая смерть.

Младшие насмехались, Лилит со временем начала творить глупости, чтобы доказать собственную значимость, и пародировала отца, за что однажды получила пару фингалов, выдранный клок волос и… едва не распрощалась с жизнью, стоило только надменно обратиться к демону трех элементов. И когда ее было чуть не убили, одно сильное чудовище поглотило куда более ужасное, и принцесса сама не знала того, как вообще выжила в тот проклятый день.

— Эй, дочь шлюхи! — ребенок игнорирует чужой свист, и ускоряет шаги. Красные волосы при свете лавы прямо сейчас приобрели более огненный оттенок, а маленькие демоны-бочонки, что были может ниже нее раза в два, мерзко засмеялись. — Лили-и-ит! Лил! Лилу!

— А не слишком ли слащаво? — скривился его неприятель, когда первый лишь махнул на его вопрос своей крохотной лапкой.

— Вот потому-то ей это и подходит! Хей, Лилу! Развлеки нас! — она остановилась, а демон, обрадовавшийся тому, что ее, кажется, задели его слова, скорее подбежал к ребенку. — Покажи еще раз что-нибудь смешное!

— Утопись, — грубо приказала принцесса Преисподней, над которой смеялось даже низшее отребье. — А если хочешь цирка — поучаствуй в Раш. Клоун из тебя не очень, но, уверена, моему отцу покажется занимательным зрелище того, как такое ничтожество разорвет бесчисленное множество пирошу. Впрочем, на тебя и одного-то хватит, — Лилит задрала голову вверх, надменно хмыкнув и посмотрев на малыша, словно на мусор под ногами, когда тот посмел попробовать вытереть об нее свои крохотные лапки.

— Злю-юка, — протянул шушу, маленький демон, что опасно прищурил свои пылающие огнем глазки. — Знаешь же, мне в Раш нельзя.

Пойти туда было равноценно самоубийству. Если демона в любом случае ждала смерть, он мог сказать, что требует Раш, и тогда его выгонят на арену драться с бесчисленным количеством демонов, каждый из которых будет пытаться того сожрать живьем. Но если каким-то образом приговоренный к смерти сможет победить их всех, то его помилуют. И хотя раньше такого еще не случалось, в последнюю секунду виновные считали Раш своим единственным спасением.

— Сама-то не хочешь поучаствовать? Зачем ты вообще живешь? — вопрос снова задевает за живое, но демонесса упорно делает вид, что все не так. — На твоем месте я бы лучше умер.

— На моем месте? Не смеши, я — единственная и неповторимая дочь самого Рушу! А ты — всего лишь жалкая душонка, посягнувшая на верность истинному злу, — Лилит наклонилась к нему со злой улыбкой, заведя руки за спину. — Ну? Каковы ощущения? Уже считаешь себя мусором или мне стоит еще тебе помочь?

— Мусором? Лилу, ты каждый раз такие смешные вещи говоришь! — существо пискляво рассмеялось, и его некогда сползшая улыбка прямо сейчас вернулась на округлую мордочку, превращаясь в оскал. — Разве это не тебя выкинули за твою никчемность и до тошноты миленькое личико?

Чем ты хуже — тем, по идее, тебя больше уважают. И в силу того, что Лилит совершенно не была похожа на шушу ни внешне, ни характером или же нездоровой страстью к разрушениям, относились все к ней как к инопланетянке, либо же, как раз-таки, ошибке или мусору.

— О-оу, я смог задеть тебя за живое? — шушу притворился, будто ему грустно, но сам, очевидно, веселился.

— Я… убью тебя. Убью, ты понял?! — трясущиеся руки от нетерпения свернуть кому-то шею, если она будет, сами за себя говорили о состоянии девочки, что снова едва сдерживала слезы.

Она кидается на него, он набрасывается в ответ, и те дрались, да царапались и переваливались на земле, словно дети малые. Увидел бы их сейчас кто-то из высших — засмеял бы, а то и проигнорировал лишь для того, чтобы самому только не позориться рядом с этим цирком. Шушу тянет ее за волосы, девочка вцепилась зубами в его руку, он толкает ее в лавовое озеро, а она утягивает его за собой.

— Они типа оба сдохли? — нарушил тишину один из демонов-свидетелей.

— Если бы. Ты что, забыл? Нас не убить какой-то лавой, — проворчал второй, да с таким видом, словно ему за это было даже грустно.

Но показалась оттуда лишь макушка Лилит. Вопросительно взглянув на напрягшихся демонов, среди которых не оказалось ее обидчика, она сильно удивилась, а затем нырнула обратно. Проходит около сорока секунд, и принцесса, ругаясь, тащит к берегу прилипшего к ней шушу, что, как оказалось, не умел толком нормально плавать.

— Ты, может, отцепишься, или хочешь в Цитадель со мной пойти? — раздраженно спросила девочка, все еще пребывая в сильной обиде, но… как оказалось, не до такой степени, чтобы всерьез желать кому-то смерти. А ведь изначально она думала иначе…

— А можно? — от такого вопроса она даже опешила. Да чтобы с ней, с мусором и ничтожеством, над которым издевались даже безранговые шушу, кто-то захотел общаться? И пойти к ней домой? То есть, вот эта сволочь, что издевалась над ней и хотела даже убить? Впрочем, Лилит сначала тоже этого хотела, но это ничего не меняло, и факт остается фактом: к ней в цитадель напрашивался низший демон.

— Только в качестве раба или домашней зверушки. И спать будешь на коврике, — горделиво хмыкнув, заявила Лилит, еще даже и не подумав о том, что этот монстр мог убить ее, пока она будет спать.

— Я правда могу жить с тобой? Н-Не здесь? Я могу прийти на службу в Цитадель?

— Эй, ты чего удумал? У нас только один хозяин! — возмутился один из его неприятелей, но демон-предатель его даже и не слушал.

— Если обещаешь ничего не крушить на территории моего дома, — девочка мягко улыбнулась, погладив существо, что своим видом сейчас больше напоминало какую-то милую зверушку.

— Т-Ты чего делаешь-то?! Лилу, прекрати! Сумасшедшая! Ты это от страха руки распускаешь? — возмутился спасенный ею шушу, сбрасывая с себя ее руку с настолько брезгливым видом, будто это и правда для него было отвратительно.

— От страха? Вовсе нет. Просто твоя невинная мордашка заставляет мое сердце трепетать. Так что, ты пойдешь со мной?