Together in the void (гет)

«Почему я должен делать вид, будто бы мне не плевать?»

Парень незаинтересованно смотрел на женщину и в то же время сквозь нее, будто бы не понимая, что же она от него хочет и зачем на этот раз вообще вызвала к себе. И вот он, сонный, всю ночь занимающийся всякой херней, растекся лужицей на мягком диванчике, вытянув ноги, и полностью игнорировал слова обеспокоенной учительницы. Он не вслушивался в сами слова, но одного лишь тона было достаточно для того, чтобы понять в этот раз главное — она ругается. Она злится. И, скорее всего, снова наведается к ним домой или же позвонит маме, да решит вывести ее на очередной неимоверно важный разговор по поводу его успеваемости. Оценки в школе — личное дело каждого ученика. О них, как правило, не разглашают посторонним людям, да и в принципе, за что следовало боготворить американскую систему, так это за понимание по отношению к подросткам и неразглашение такой информации, как льготы или же личные оценки. Все приходит либо родителям, либо непосредственно самим ученикам в руки.

— Бенджамин, — позвала его учительница, на что парень лениво наклонил голову в бок, видимо, ожидая того, что же она скажет дальше. — Я не смогу покрывать тебя вечно. Конечно, я наслышана о вашей ситуации в семье. Лично знакома с твоей мамой и мы даже учились раньше вместе… — плюсы и минусы маленьких городков заключались как раз-таки в том, что все друг друга знали. И как мисс Харрис все знали в роли прекраснейшего и душевного преподавателя, так же знали хорошо и его маму, что бралась за все подработки подряд в их городе, пыталась оплатить учебу детям и отложить немного денег парню на колледж. Одна лишь только была для этого проблема — ее ни на что негодный сын, что едва ли не с самого детства был как не от мира сего.

Сказать, что Бен был хулиганом или же заядлым прогульщиком, было нельзя, но от чего-то парень просто не учился и не делал того, что требовали от него другие. Контроль, воспитание, хорошая успеваемость… элементарно, парень не мог подготовить даже просто домашнее задание. И учителя, что прекрасно знали о его ситуации, о том, что Петерсон все может, но ему стоит только постараться… просто устали с ним бороться. Парень спокойно может сдать на оценку С, но от чего-то просто даже не пытается что-то написать. Сидит и смотрит в пустой лист, переосмысливает как-то свою жизнь и думает о том, а надо ли ему все это вообще. Чего стоит париться из-за этой учебы? А в принципе по жизни? Зачем труситься над экзаменами? Чтобы не остаться в этой помойке на второй год? Хорошо, но Бену это никак не мешает. Он бы так же продолжил ходить в школу с какой-то мелочью, продолжил бы играть и радоваться хоть чему-то в этой сраной жизни.

— Бенджамин, почему ты ничего не написал о том, где хотел бы продолжить обучение в дальнейшем? Ты выбрал уже колледж? — обеспокоенно спросила женщина, что тяжело вздохнула, смотря на свою главную проблему со смесью жалости и раздражения.

Он знал, к чему все это шло. Понимал, что вскоре она снова начнет выносить мозг его уставшей матери. А дальше либо попытка отнять все его принадлежности для игр, либо очередной долгий и запарный разговор на тему того, что его должно интересовать хоть что-то. Забавно, что из-за интереса к играм, чаще всего ему пытались впарить программирование, как будто это должно его еще заинтересовать. Да, окей, хорошо. Бенджамин любил игры. Любил плюхнуться на подушку на полу, да зарубиться на ближайшие часов десять в старенькую приставку, выполняя всевозможные квесты и поручения. Но это же не означало, что ему бы понравилось их создавать. Это было слишком геморно, слишком муторно и отняло бы много времени. Хотя, а что ему это время? Разве он занимался чем-то таким важным? Тоже нет. И понимая это, Петерсон неопределенно пожал плечами на ее вопрос все с тем же незаинтересованным видом, будто так и вовсе не понимая того, что именно хотели от него с утра пораньше.

— Я не знаю, мисс Харрис, — сухо ответил Бен, будто только что проснулся. Он посмотрел на нее своим ничего не выражающим взглядом и натянул полуулыбку, от которой та нервно дернулась, сильнее сжимая в руке ручку. Сейчас он — самый обычный проблемный и ничем не отличающийся ученик, что не мог найти своего места в этой жизни, но и не пытался для этого хоть чем-нибудь заняться. — Не знаю, куда буду поступать, да и поступлю ли со своими оценками куда-то вообще…

— Это не мне ведь нужно, а в первую очередь самому тебе. Просто подумай на досуге хорошенько, ладно? Мне же необходимо составить бумаги, да и знать, кого по каким предметам лучше натаскать, — его вечно усталое кислое лицо не выражало, ровным счетом, ничего.

— Простите за доставленные вам проблемы, — все так же тихо и, на этот раз, более мягко произнес парень, из-за чего он был похож не то на просто зашуганного зверька, не то на самого уставшего человека в этом мире, что просто не хотел от жизни ничего.

Настолько, что и помирать было как-то в падлу. Не видел смысла в жизни и точно так же не видел его в смерти. Просто жил, просто существовал, просто делал вид, что все нормально, но сам он и не понимал, а точно ли все хорошо? Что вообще есть хорошо? Фальшиво улыбаться, как все эти бараны вокруг? Американский футбол? Бен ненавидел спорт и этот вариант сразу отпадал. Проехаться в защите по земле, вспотеть, как тварь, заполучить новые фингалы или так и вовсе сломать руку или ногу… да ну эти занятия спортом к черту, так-то.

— Ты подумаешь? — парень безмолвно согласился, кивнув на ее слова, и поднялся с мягкого места, лениво закидывая сумку за спину. Ну разумеется же, нифига он не подумает. И это читалось в одном лишь его безразличном ко всему взгляде. Ему не было интересно и парень либо молчал, либо тупо соглашался, лишь бы только от него быстрее отвязались. И она знала это, но ничего не могла с ним поделать. Как бы не пыталась достучаться до этого ученика, он всегда оставался просто запертым в себе, ужасно скованным мальчишкой, мыслей и чувств которого она никогда не понимала.

— Мне на урок пора, мисс Харрис, — совсем тихо произнес парень, как бы намекая тем самым на то, что он собирается уйти. — Могу я надеяться на то, что вчерашний случай не коснется моей матери?

— Все зависит только от тебя, мой дорогой Бенджамин. И от того, как ты сдашь тест, разумеется. Ты ведь подготовился? — ответом ей на этот раз была тишина и тихий, весьма аккуратный хлопок дверью. Он, конечно же, мог бросить что-то вроде «разумеется» или «как же иначе», но морально сил не хватало даже на такую простую и, в то же время, очевидную ложь.

«Домой хочу», — медленно и неторопясь он плелся по коридору в кабинет, ожидая наихудшего урока в своей жизни с самым поганым учителем, какой только существовал в их старшей школе. Сзади него слышались более энергичные голоса ребят и выкрики, похожие скорее на лай или обезьяний хохот. Парни придуривались, наваливались друг на друга, да били по плечу, пока один из них с дурью не оттолкнул Бена к стене. Якобы случайно, задел локтем прямо по нему и «задрот» так долбанулся головой, что из-за секундной боли по вискам будто заколотило с новой силой, а сам он медленно подвел ладонь к волосам, закрывая ею место ушиба, чуть потирая, дабы хоть как-то попытаться избавиться от противного ощущения, что его голова раскалывалась на части. Конечно, она болела и до этого. Но вот когда его еще и хорошенько к стенке так отбросили — чувства, естественно, только обострились.

— Смотри, куда прешь, придурок! — прикрикнули в итоге на него, от чего «пострадавший» парень только скептически посмотрел на их главного, что и отшвырнул его к стене. Знакомая рожа, ничего больше и не скажешь. Противная, мерзкая… в голове сразу же отобразились воспоминания того, как когда-то эти самые ублюдки разбили ему лицо об раковину, да кинули сумку из окна с третьего этажа, навеселе предлагая ему спрыгнуть за вещами. И, разумеется, Бен знал, что ничего за это им не будет. Просто потому что основной состав команды по футболу, просто потому что капитан — уважаемая и весьма популярная личность в школе, о тайной стороне которой знали лишь его дружки на побегушках, да несколько членов их команды.

«Повезло», — мелькнула новая мысль в голове, когда дебилы просто прошли мимо, а он облегченно выдохнул, понимая, что пока что смог еще легко отделаться. Все же придумывать историю о том, как он опять заигрался, да долбанулся с лестницы, ему не хотелось, а когда с каждым разом Бен возвращался домой в состоянии «еще хуже, чем вчера», у матери, все же, появились некоторые вопросы. Но он отвечал, что его никто не бьет, все нормально и он, как бы, парень, в случае чего смог бы постоять за себя. Младшая сестра смотрела на него со смесью недоверия и скептицизма, но он забил на это болт, просто попросив ее не лезть в дела взрослых, как это случалось и обычно.

При одной только мысли о том, что, кажется, свершилось чудо и его не станут трогать, ребята остановились и как-то подозрительно замолкли, а Петерсон, заранее чувствуя уже угрозу, поспешил развернуться, да пойти в другом направлении, но как бы не так. Знакомые лица окружили и он не знал, какие у них там были имена… Бен, на самом деле, этим и не особо сильно-то интересовался. Гнилые, но такие смазливые гребаные рожи, мерзкие ухмылки, их громкий ржач, что все никак не выходил из головы… и вот, все опять вернулось во круги своя.

Они подошли к нему за деньгами, как и всегда отшутились в стиле того, что мол, откуда же у бомжа вроде него могут взяться карманные. Петерсон по старой привычке прячет взгляд, зная, что если посмотрит на них, то это станет новой причиной для удара. Он молчит, его хватают за шиворот, а Бен даже и не пытается дать отпор. Секундный страх сковал все его тело, но он и сам понимал, что ничего не сможет с этим уже сделать. Руки, что были готовы вцепиться в обидчика, опустились, и он расслабился, закрыв глаза и готовясь к унижениям, что преследовали его день за днем, буквально еще с младшей школы…

Несколько сильных ударов по лицу, Бенджамин слышит громкий смех, но продолжает терпеть, когда казалось, что сил на это уже нет. Секундная злость заставила его попытаться ответить тем же, да отбиться, но все, что получилось, так это вцепиться в шею капитана, на что кто-то из его друзей присвистнул. «Держите его» — последние слова, что услышал тогда этот парень перед тем, как в глазах начало темнеть после очередного смачного удара. Петерсон чувствует, как теряет сознание, губы приоткрылись в попытке произнести «хватит», но по итогу он просто провалился в пустоту. Ребята, что ржали и все говорили «Подъем, спящая красавица!» или «Чего разлеглась, принцесса Зельда?», по итогу решили на него забить, да скорее пойти на урок, при этом сделав вид того, что они и понятия не имели о том, что с этим чудаком, почему он дрыхнет в коридоре и что, собственно, случилось.

Ученики, что как-то заходили в этот коридор, сейчас либо просто проходили в спешке мимо, перешагивая через ноги парня, либо же и вовсе просто разворачивались, чтобы обойти с другой стороны. Никому и дела не было до Бенджамина Петерсона, никому не хотелось новых проблем, связанных, непосредственно, со столь неординарной личностью и уж точно не хотелось тратить собственное время на парня, что казался всем отбитым на голову придурком, коего не волновали ни школьные оценки, ни собственная репутация… одним словом, ничего.

— Эй, ты в порядке?