Мрачные сказки Египтуса (гет)

Леа сплюнула на пол камеры.

Холодно. Во рту привкус железа, а в воздухе запах крови, словно здесь все пропиталось болью и смертью.

В других камерах то ли пусто, то ли их обитатели умерли. От голода, ран, болезней или банального одиночества вкупе с равнодушием — это не важно. Важно то, что она проиграла.

Они проиграли.

— Дура, — прошептала Леа в темноту.

Говорили и ей, и Кеферу, что все бесполезно. Нужно было бить по Темным пирамидам всем имеющим оружием, чтобы стереть по самое основание, чтобы оставить лишь зараженный злобой песок, чтобы ни одна тварь Эксатона не смогла навредить нормальным людям.

Но они… Ха! Наивные! Решили, смогут принести добро без крови и разрушений и показать Эксатону, что вот — протяни руку навстречу к брату и все злодеяния будут забыты. Мир воцарится в Египтусе, и тот вновь зацветет.

Но Эксатон, в отличие от Кефера, нашел в себе силы остановить изнуряющее обе стороны бессмысленно противостояние.

Золотой город пал.Золотое воинство сгорело без остатка.

Кефер… Возможно, спасся. Но всем известно, что фараон слишком благородный. Он никогда не оставит своих на поле боя, а это, значит, скорее всего его тело осталось на пепелище вместе с остальными.

Но Леа осталась жива. Не из милосердия и даже не из желания противника сделать больно, уничтожив всех на ее глазах. Нет… Эксатон хотел браслет, в котором заключена сила Ра. Из страха потерять такую силу — никто не знал, что будет после смерти Леа — он оставил ее в темницах. Но рано или поздно Сехмет найдет ответ на этот вопрос.

Вариантов не много — убить и забрать браслет или заставить ее родить потомка и вырастить верной слугой.

Оба варианта — редкостное дерьмо. Но хорошо хоть путей на Землю не осталось, иначе бы Эксатон с помощью угроз заставил помогать. А, может, просто захватил бы мир людей.

Она обречена.

Леа могла бы покончить с собой: разбить все кости — одну за другой — о каменные стены; перестать есть и пить; попытаться разозлить мумий и подставиться под удар.

Но она хотела жить, и инстинкт самосохранения не давал завершить все начатые попытки.

«Глупая… Шансов нет. Надеяться нет смысла. А ты все равно пытаешься…»

Леа вздрогнула, услышав шум — кто-то спускался по лестнице. Кто-то крепкий, в доспехах, хруст которых эхом разносился в гнетущей тишине вместе с тяжёлыми шагами.

Это не мумии. Те ходили медленно, шатко и шелестели так, будто с них сыпался песок.

Леа пригнулась и спряталась в темном углу камеры. В коридоре блеснули серебряные доспехи.

«По мою душу, — поняла она. — Может, это шанс сбежать?»

Некто приблизился к камере, и Леа не выдержала — зарычала как зверь.

Это был Анубис.

Проклятая шавка! Это он! Он во всем виноват! Пробрался под покровом ночи, под чужой личиной, втерся в доверие и, узнав, где находится новое оружие, обратил против них. Но все же… Леа поверила. Позволила этому гаду пробраться под кожу, прямиком в сердце, и вырвать оттуда кусок, на месте которого осталась кровоточащая рана.

— Подойди.

Голос почти такой же, как раньше. Она слышала его десятки раз и почему-то так и не связала с шакалом. Почему она не распознала в любовных речах рычащие нотки?

— Что тебе надо?

А ее шепот жалкий. Обессиленный, сколько бы она не пыталась воспрянуть из пепла.

— Подойди, — процедил он.

Леа засмеялась. Смех быстро перешел в лающий кашель, и она вытерла с губ белую слизь. Она заболела. И вот уже месяц болезнь проникала все глубже и глубже.

— Что ты сделаешь? Убьешь меня? Так убей! — она сорвалась на крик.

Удар по стене. Ее удар. Но клетке плевать — она слишком слаба.

— Освобожу.

Леа зажмурилась. Проклятое сердце сжалось от одного этого слова и бросилось вскачь. Надежда… Глупая! Глупая! Глупая! Дави ты эту надежду, пока не взошли ростки!

Он монстр! Чудовище! Предатель!

Каждое его слово пропитала сладкая ложь!

— Оставь меня, — хрипло прошептала Леа. — Уходи.

Он схватился за решетку. Алые глаза загорелись в темноте, и металл заскрипел под крепкими пальцами. Прутья взвыли, согнулись и треснули. Со скрежетом пролетели по коридору — звон осел в воздухе на несколько мучительных мгновений.

Анубис зашел в камеру.

— Нет! Нет! Нет! — завизжала она.

А он оказался близко. Схватил за руки, потянул на себя, заставляя встать. А Леа забрыкалась точно безумная.

— Уйди! Уйди! Уйди!

Пальцы сжали её шею. Воздух кончился быстро — Леа перестала кричать. Она лихорадочно попыталась вздохнуть — ухватиться хотя бы за крупицу воздуха, чтобы продлить свое существование на пару мучительных мгновений.

Зачем?

Она не знала.

Когда в глазах начало темнеть, Анубис отпустил ее, и Леа упала на пол. В ушах стоял звон. Горло горело, а руки дрожали от напряжения.

Но на этом пытка не кончилась.

Анубис поймал Леа за подбородок и заставил посмотреть в глаза. Алый — цвет зла. Его глаза прожигали, как пустыня в полдень. Не было в них ничего живого и светлого.

Как она проглядела? Столько времени провела с юношей, молодым членом братства, который так быстро заслужил доверие и уважение других, и ни на миг не заподозрила неладное.

Анубис приблизился. Его дыхание обожгло лицо Леа, и она почувствовала, как внутри все сдавило. Недавно они целовались. А сейчас он в шаге от того, чтобы окончательно вырвать ей сердце.

— Ты сейчас поднимешься, — прорычал он, — и пойдешь за мной на корабль. Возьмёшь браслет Ра и улетишь как можно дальше. Поняла?!

«Мерещится», — подумала Леа.

— Ты меня поняла?!

Анубис до боли сжал ее плечи и начал трясти, пока Леа не выдавила:

— Зачем?

Он молча уставился, словно ожидал чего-то.

— Зачем помогаешь? Ты же убил всех…

— И что?

Леа сжалась. Еще мгновение и она задохнется от истеричного смеха и слез.

— И что?.. И что?!

Она толкнула его в грудь со всей силы, но Анубис не шелохнулся. Хмыкнув, он заставил подняться и вытолкнул из камеры.

— Если хочешь жить, ни звука, — предупредил он. — А коли не хочешь, скажи сразу, чтобы я не подставлял себя и свернул тебе шею прямо сейчас.

Леа понуро кивнула. Силы в тот же мгновение покинули усталое тело, и она поняла — плевать. Пускай будет то, что будет.

Анубис вел по пустым коридорам. Изредка им на пути попадались мумии, но шакал чуял их раньше и толкал Леа в спасительную темноту. Он прижимал ее к стене, закрывая своим тело и затыкал рот ладонью.

А когда мумия проходила мимо, он снова утягивал ее к… Спасению?

«Он хочет, чтобы я поверила. А потом… — напоминала себе Леа. — Потом снова запрет. Я сойду с ума от отчаяния».

Сначала Леа почувствовала холодный ночной воздух. Она вдохнула его, и тело в тот же миг расслабилось. Звезды над головой? Это правда звезды? Леа протерла глаза, прищурилась от боли и сквозь слезы улыбнулась.

Звезды. Это правда звезды.

Она огляделась — Анубис вывел на небольшую площадку. К кораблю. Одноместному, маленькому. На похожих Леа летала всего несколько раз, и несмотря на свою уязвимость они были верными лошадками.

— Надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы сейчас напасть, — прорычал Анубис.

Он вытянул ее руку и защелкнул на запястье браслет. Леа покрутила его перед лицом.

«Настоящий…» — ошарашенно поняла она и посмотрела на Анубиса.

В человеческом облике его эмоции можно было понять. Вернее, она думала, что их понимала, но в зверином, еще и под доспехами…

— Лети на север. Там есть города. Маленькие, но Эксатону до них дела не будет. От корабля избавься. На нем нет жучков, но лучше перестраховаться. Браслет никому не показывай. Пользуйся в крайних случаях.

— Это обман? — осторожно спросила Леа.

Как бы она не давила надежду, та проросла. И нужно ли ее винить, если на расстоянии шага ключ к спасению, а на руке браслет с силой Ра?

— Нет.

— Но?..

— Поспеши, пока не передумал, — отворачиваясь, бросил он.

И Леа вздрогнула. Сделала шаг к кораблю. Протянула руку — металл. Настоящий. Ключи воткнуты, на панели отображается полный бак топлива, а на полу мешок с бутылками воды и сушенным мясом.

— Почему? Тебе же было хорошо со мной.

Стыдно. Стыдно пытаться говорить с убийцей о таких вещах.

Анубис подошел ближе. По спине девушки пробежали мурашки. Он рядом. Стоит наклониться назад — и холодный доспех коснется кожи.

— По-твоему я должен был предать братство и дело, на которое потратил сотни лет? — его рык раздался у самого уха. — А ты бы поступила так, ради меня?

— Я не знаю.

Анубис коснулся ее плеча. На этот раз мягко, почти так же ласково, как тогда, в Золотом городе. Наверное, это была самая счастливая пора в ее жизни. Любить и быть любимой — не в этом ли счастье?

— Поспеши, — тихо сказал Анубис. — Скоро Эксатон заметит твое исчезновение и пошлет погоню.

— Это было по-настоящему? Ты любил меня?

Он усмехнулся.

— Если это чувство называется так… то да.

Леа вздрогнула. С тем юношей они никогда не говорили о любви — он не спешил признаваться, она не хотела разочаровываться. Но теперь, зная о том, кто срывался под чужим лицом, Леа поняла — даже такое признание от шакала совсем не то, что рассчитываешь услышать.

Он легко толкнул ее в спину. Леа не нашла в себе сил обернуться — забралась в кабину корабля, стирая влагу с глаз. В голове билась лишь одна мысли: как все могло так резко поменяться? Как счастье сменилось отчаянием и горем?

Корабль заурчал. На панели появилось несколько маршрутов до тех самых городов, о которых говорил Анубис. Леа потянула на себя штурвал, и корабль взмыл в воздух.

— Включить автопилот, — просипела она и наконец-то посмотрела вниз.

Анубис провожал ее взглядом.