Алый (джен)

— Это наша с тобой война, Кёркленд, так будь мужчиной! Дерись со мной, оставь ребенка в покое. Он вовсе ни при чем, слышишь?!

Англия целится. Стреляет.

— Брось! Он, ты ли… Тебя-то самого подобные мелочи разве волнуют, когда ты жжешь дома людей Альфреда? Чего притих? Эй, правда глаза колет⁽¹⁾?!

Англичанин опять целится. Выстрел! Кто-то падает, чтобы уже не встать. Франциску больно это видеть. Еще больнее смотреть, как его маленький, добрый Матье закрывает ладошками уши, вздрагивает и… Нет, малыш больше не плачет. Слез не осталось. Так не должно быть, всё это неправильно, гадко. Дети не должны привыкать к войне.

…Франциск морщится, зажимая одной рукой свежую дырку в боку. Второй он все еще зачем-то цепляется за бесполезное ружье: пуль больше нет, да и пороха осталось не так много. Разве эта беда сгодится, чтобы шваркнуть Артура Кёркленда от души. Как палкой… С размаху… И побольнее! Абенакская женщина хочет осмотреть рану. В воздухе пахнет терпкими растительными настоями и мазями. Тишиной.

— Папа, мы ведь скоро победим?

Матье сидит рядом на каком-то пеньке: ему доверили очень важное дело — отвлекающий маневр. Но разве в этих детских глазенках есть хоть капля хитрости? Франциск гладит мальчика по голове.

— Конечно, милый. Подкрепление будет здесь со дня на день⁽²⁾, король так обещал. Тебе и мне. Ты ведь помнишь короля?

Его мальчик закусывает губку, хмурится… И светлеет лицом, вспомнив, о ком речь.

— Это тот месье, который угостил меня вкусными профитролями, когда пригласил в гости? Тот, у которого солидный парик?

— Да, Матье.

Его рука оставляет на волосах малыша кривые ярко-красные полосы.

* * *

— Зачем ты истязаешь⁽³⁾ моего ребенка?

Оскал у Кёркленда такой самодовольный, что Франциск хочет выбить зуб-другой. А то их слишком уж много у англичанина…

— Бонфуа, это обыкновенное дисциплинарное воздействие, примерно как твое, помнишь? На большом острове недалеко отсюда⁽⁴⁾? Вот и я решил… Повоспитывать кое-кого, а то мальчишка чересчур упрям, не желает уяснить, что он теперь моя колония⁽⁵⁾. Ты его избаловал. Может, объяснишь этому… Как же его…

Франция сжимает кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони.

— Его зовут Матье.

Англия всё ухмыляется.

— Надо будет переименовать, спасибо, что напомнил. Так вот, Бонфуа… Раз твой король отхватил долю послаще и поденежнее от колониального пирога вместо этих бедных земель⁽⁶⁾, объясни-ка мальчишке по старой дружбе, когда будешь с ним прощаться, как сильно я не люблю, если подчиненные забывают, кто в доме хозяин, идет? Я же обещаю быть строгим, но справедливым опекуном⁽⁷⁾. Это честно.

— Ты!..

Артур Кёркленд приподнимает брови. Знает ведь: если Франциск Бонфуа и хочет ему сказать, куда пойти и что сделать со всеми сахарными плантациями сразу, такой разговор сейчас невозможен.

— Я… Что?

Франциск отворачивается от Артура и смотрит, как с ветки молодого клена⁽⁸⁾ ветер срывает лист. И кружит, кружит, кружит… А потом роняет этот самый кленовый лист прямо в его, Франциска, окровавленную ладонь.

1) Воюя за место под солнцем в Новом Свете, англичане действительно иной раз убивали жен и детей французских солдат и ополченцев, даже если те не сражались против Англии. Справедливости ради стоит отметить: членов семей английских военных в некоторых случаях убивали и французы тоже.

Вернуться к тексту

2) Английские власти оперативнее помогали своим колонистам войсками и оружием в Новом Свете, а французы сражались и временами доходили то до героизма, то до отчаяния, но их подкрепление шло медленнее, чем хотелось бы, иногда прибывая тогда, когда было уже поздно.

Вернуться к тексту

3) Англичане начали депортировать акадцев еще во время Семилетней войны. Сначала — в свою колониальную Новую Англию, где те отказывались оставаться на выделенных территориях и трудиться на плантациях, к примеру, не перемещаясь без дополнительного письменного разрешения на большие расстояния, переезжали в города, образовывая там бедные франкоязычные районы, что не нравилось местным властям, рвались на север, туда, где французского населения было больше… В 1764 году англичане разрешили части депортированных поселиться в Новой Шотландии (присягнув Англии, конечно), но земли им не возвратили, так что многие стали рыбаками. После 1758 года акадцев стали принудительно отправлять в Англию и во Францию. Всего было выселено около 11300 человек, некоторые из них погибли из-за голода и вспышек болезней, из-за скученности на кораблях, в складских помещениях (их там держали перед подъемом на борт) и в тюрьмах (куда предпочитали отправляли тех, кто сражался против английского господства наиболее активно и яростно). Почти 1000 человек утонули (три из всех перевозивших акадцев кораблей погибли в море). А еще англичане некоторых посаженных акадцев выпустили из тюрем уже в Англии только после подписания Парижского мирного договора в 1776 году. Другие части Новой Франции тоже сражались упорно, но победа осталась за Англией.

Вернуться к тексту

4) Когда французы со своими индейскими союзниками провели кампанию с 10 ноября 1696 года по 19 апреля 1697 года на территории Ньюфаундленда, они сожгли 23 населенных пункта, убили около 100 английских колонистов, в разы больше взяли в плен и депортировали более 500 человек.

Вернуться к тексту

5) Завоевав Акадию в 1710 году, англичане не ждали ничего хорошего от местных жителей, которые отказывались присягать на верность Англии. Военные действия и восстания не прекратились, и другие части Новой Франции тоже не были рады английской экспансии.

Вернуться к тексту

6) В соответствии с Парижским мирным договором английская корона вернула Франции Гваделупу, приносившую внушительный доход, который был больше получаемого англичанами от всех колоний, где они выращивали сахарный тростник. Промах? Нет, просто Англию заинтересовали дотационные, но стратегически расположенные на карте мира земли Канады.

Вернуться к тексту

7) Парижский мирный договор предполагал некоторую степень защиты интересов местных жителей английскими властями

Вернуться к тексту

8) Клен сахарный — один из основных источников для получения кленового сиропа. На флаге Канады изображение представляет собой среднее арифметическое, которое не относится к деревьям какого-то определенного вида, но больше всего, пожалуй, лист с флага похож на листья именно этого растения.

Вернуться к тексту