Танцуй-танцуй заварушка (джен)

Эта история относится к фанфикам. Будучи таковым, она в неоплатном долгу перед создателями используемых ниже персонажей: Румико Такахаси, Мэтт Бозон, Эрин Белл Бозон, творческие команды Kitty Films и WayForward.

* * *

Франшиза "Пол Ранмы" на три десятилетия старше текущих событий, смена пола главгероем в ней — а) против его воли, б) обратимая, хоть по дюжине раз на дню (в реальной жизни магии нет) и служит, в первую очередь, испытанием для главгероя — типичного мачо, заставляя его прочувствовать мужской шовинизм с обратной стороны и стать через это более достойной личностью. Главный герой относится к смене своего пола отрицательно, хватается за каждый шанс избавиться от проклятия. Откуда, данная франшиза — и фики по ней, строго следующие канону — не являются пропагандой смены пола.

* * *

Не вычитано: пунктуация может не соответствовать правилам русского языка. У меня есть "привычный вывих" где я использую запятые для задания темпа — вместо иных, подобающих механизмов. Исправить не осилил.

* * *

Первым предвестником очередной серии приключений стала обезьянка. С шерстью насыщенного фиолетового цвета. Гнавшаяся за Хаппосаем по крышам с раздражённым «Ки-ки-ки-ки!»

Ранма моргнул озадаченно, проводил их вглядом... И поспешил дальше в школу: у них сегодня была контрольная. И вообще жизнь в доме Тендо была гораздо более монотонной, чем могло бы показаться человеку со стороны. Тренировка, сушка мозгов в школе, тренировка, сушка мозгов домашкой. Заснули-проснулись. Тренировка, сушка мозгов в школе... И так до полной тягомотности. Каждая заварушка — словно праздник, хорошо, если пару раз в месяц.

Одна макака, хоть и нетрадиционной окраски, на заварушку никак не тянула, увы.

Потом был день полный алгебры, литературы и прочих сугубо перпендикулярных бойцу вещей. Ну, от английского хотя бы польза была.

Интересное началось вечером, когда всё объединённое семейство сидело, гоняло чаи при раздвинутых стенах гостиной, предвкушая грядущий выходной. С улицы донёсся возмущённый окрик до боли знакомым голосом, и во дворе приземлилась перепрыгнувшая забор девушка с длинными фиолетовыми волосами, нескромно одетая в алые шаровары и топ от бикини.

Вот только это была ни разу не Сянь Пу.

Сянь Пу приземлилась следом, щеголяя коротким, на грани фола, алым шёлковым платьем. И с ходу начала собачиться, заступая дорогу незнакомке, направившейся было в сторону дома.

Генма прихлёбывал чай, удерживая морду кирпичом, и размышляя об асимметричной симметрии форм: две прекрасных девушки с длинными фиолетовыми волосами, лицом к лицу, обе скудно одетые в алое. Вот только Сянь Пу услаждала взор фигуристыми, атлетичными ногами от ушей — наверняка же пришла соблазнять непутёвого отпрыска — а незнакомка — стройным, гибким станом танцовщицы, её топик — не намного больше, чем красная полоска, да ещё с золотым колечком в середине.

И собачились обе экзотических чужеземки на какой-то чуждой японскому уху тарабарщине.

Ранма симметрию тоже заметил, оценил, но старался в этом направлении не думать, дабы немиленькая своим, не туда развитым, шестым чувством чего-то такого не уловила.

Аканэ сама никак не могла определиться, какие чувства испытывает к происходящему. С одной стороны — полуголые девки в доме. Опять. С другой — явно заняты друг другом, и... Хоть какое развлечение. Хочу поп-корна, решила она, усаживаясь поудобнее — но так, чтобы можно было быстро увернуться с пути быстролетящих предметов.

— Они друг друга вообще понимают? — задала риторический вопрос Набики, откровенно предвкушая развлечение. — Языки же явно разные.

И правда. Сянь Пу, забывшись, уже съехала на китайский. Незнакомка орала на каком-то совсем уже непонятном языке, даже по звучанию ни разу не знакомом никому из присутствующих. Ни английский, ни малайский, ни французский, ни китайский, а неведома зверушка.

Фиолетоволосое дуо перешло к размахиванию руками. Градус ора нарастал. Соун скривился: его прихватил спазм семейного бюджета. Чтобы предсказать разрушения, к гадалке ходить не было никакой необходимости.

Ранма успел заметить, у незнакомки откровенно заострённые уши. Йокай?.. На вид — экзотическая танцовщица, но слишком храбрая чтобы не уметь драться. Какой у неё стиль — пока было неясно. Возможно, что-то вроде капоэйры? Плоские туфли с загнутыми вверх острыми носами боевой обувью не выглядели... Но внешность бывает ой, какой обманчивой. Золотые наручи — вполне функциональны, но длиннющие волосы... Собранные на затылке чем-то вроде большой золотой втулки в пышный, но истончающийся к концу хвост, достающий почти до лодыжек — это же просто приглашение «ухвати меня»! Даже у Сямпу причёска функциональнее — едва до... Он покосился на Аканэ. ..до низа спины достаёт.

Попытки незнакомки обойти Сянь Пу китаянку, наконец, достали. Прорычав что-то угрожающее, она выхватила из ки-кармана свои палицы.

Танцовщица тут же приняла боевую стойку, иии... И Ранма с Генмой поняли, что окончательно ничего не понимают. Это явно была боевая стойка: девушка раскачивалась, словно приплясывая на напружиненных ногах — но кто ж держит руки опущенными вниз, почти расслабленными? Длинный хвост фиолетовых волос ритмично раскачивался в такт движениям корпуса.

Сянь Пу тоже на мгновение опешила, но потом с резким выкриком бросилась в атаку, одна булава занесена, другая — отведена назад.

Незнакомка резко изогнулась совершая необычное вращательное движение всем телом, словно раскручивала головой кнут. Коим отлично послужил хвост волос, ударивший хлёстко, передавая энергию всех её мышц. И не только! Булаву отшибло с глухим лязгом металла, Сянь Пу даже немножко проехала назад, как если бы волосы весили килограмм двадцать — явное и неприкрытое ки усиление.

Китаянка замерла в защитной стойке, озадаченно переоценивая противницу.

Танцовщица всё так же приплясывала упруго, не сдвинув ступни ни на сантиметр.

Сянь Пу бросилась снова, явно намереваясь принять удар волос на одну булаву, потом довершить дело другой. Хляск-лязг! Незнакомка продемонстрировала способность стремительно отскальзывать назад, игнорируя трение. Хляск-лязг! И крутить свой волосяной кнут очень быстро, не теряя момента от предыдущего удара. Хляск-лязг! И внезапно менять направление размаха, чертя в воздухе восьмёрки, орудуя волосами так свободно, как если бы это была дрессированная змея.

Сянь Пу перешла к обороне, испытывая трудности с тем, чтобы читать столь непривычный стиль. Потом, пропятившись таким манером пол-двора — с железных шаров палиц уже начинала слезать краска, эти волосы явно не были обычными волосами — нащупала, наконец, слабое место. Коим оказался ритм — бич всех стилей на основе кнута или иного нежёсткого оружия. Стиль незнакомки, каким бы тот экзотическим ни показался поначалу, был на самом деле очень ограничивающим.

Сянь Пу попыталась вклиниться в промежуток ритма ударов волосами. И чуть не огребла мощнейшего пинка, когда противница ударила ногой вверх с такой силой, что перекувырнулась назад. Любой другой тут бы на этом и погорел, подставив спину... Но да, хлыст волос прикрыл эту дыру в защите. А потом незнакомка ещё и развила наступление, преобразовав энергию приземления в особо свирепый мах волосами с разворота.

На какое-то время Сянь Пу снова была вынуждена уйти в оборону, приноравливаясь к пируэтам с комбинациями попеременных ударов ногой и волосами.

— У неё скоро кончатся трюки, — заметил Генма, вызвав заинтересованный косой взгляд со стороны Аканэ.

Ранма невнятно грюкнул, соглашаясь. Стиль незнакомки был мощным и очень экономичным — даже учитывая пируэты, та относительно мало двигалась, и почти не затрачивала сил на изменение направления движения, в отличие от Сянь Пу, скакавшей вперёд-назад, и размахивавшей булавами. Противников менее умелых, чем амазонка, незнакомая девушка с острыми ушками могла бы косить толпами, сражаясь в таком ритме хоть час. Но ахиллесова пята её стиля — его однообразность — уже сделала её поражение предрешённым.

Видя, что движения волосяного кнута ограничены горизонтальной плоскостью или около того, Сянь Пу попыталась поднырнуть перекатом, сама продемонстрировав немалую гибкость. Но незнакомка лишь отскользила назад, падая на четвереньки, и продолжила хлестать понизу, пожертвовав мобильностью и силой ударов, но никак не скоростью. А как она при этом работала руками и плечами! И смешно повиливала пятой точкой. Ранма покосился на невесту, убедился, что горизонт чист, и вернул своё внимание к битве.

Сянь Пу попыталась напрыгнуть сверху. Незнакомка продемонстрировала, что тоже умеет прыгать на три метра и отлично балансирует в воздухе. Взмахи волос ничуть не замедлились, и китаянке пришлось серьёзно напрячься, чтобы блокировать булавами их все. Противницы отлетели друг от друга, приземлившись упруго — и приостановились, примериваясь. Танцовщица прекратила крутить мельницу, только раскачивалась на полусогнутых.

Палицы изобиловали полосами сбитой краски, Сянь Пу слегка взмокла — но на этом следы боя заканчивались. Амазонка без труда могла блокировать любые удары незнакомки.

— Или мы увидим её секретную коронную технику, или ей крышка, — подытожил Ранма.

Обе противницы, судя по всему, подумали так же. Девушка в шароварах внезапно перетекла из боевой стойки... в танцевальную?! И начала завораживающий танец живота, гибко извиваясь и покачивая бёдрами. Руками она при этом двигала как подобает в танце, но никак не в битве: то разведёт широко, то сложит ладонями перед собой.

Аканэ опешила.

Сянь Пу опешила.

Ранма прищурился.

Соун воспрял духом: неужто разрушения отменяются?

Сянь Пу озверела, восприняв танец как издёвку, и ломанулась в лобовую. Беззвучная вспышка! Долю секунды спустя, её палицы впечатались... В слоника, скользящего ей навстречу с грацией и деликатностью товарного поезда.

Испуганный ойк амазонки прервался грохотом рассыпающегося забора: слоник был хоть и небольшим, метра полтора в холке, но по массе китаянку превосходил во много раз. Её просто смело.

Ещё одна беззвучная вспышка — и на месте слоника снова стоит танцовщица в шароварах, потирая синяк на голом плече. Сянь Пу изображала тряпочку в куче каменных обломков, демонстрируя всему свету, что трусики у неё белые. Булавы откатились в стороны, выпав из бесчувственных рук. Победительница осторожно потыкала поверженную носком туфли, вызвав слабое подёргивание и невнятное «Айя, кто запоминай номер грузовика, однако». Потом развернулась к обитателям дома... Нервно улыбнулась... Оглянулась на дыру в заборе размером со слона... И начала рассыпаться — судя по всему — в извинениях.

— Бедная Сямпу, — прокомментировала Касуми, выкатывая из стенного шкафа запасной футон.

Незнакомка первая подорвалась помочь отнести и уложить ушибленную противницу.

— Из-за чего хоть дрались то? — полу-риторически спросил Ранма, убедившись, что у китаянки ничего не сломано.

Девушка в ответ раздосадованно вздохнула, и попыталась изобразить руками какую-то сложносочинённую загогулину, бормоча на своём тарабарском.

Ранма изучал её вблизи — оооочень ненавязчиво, как тухлым яйцом жонглируя. Ибо Аканэ под боком.

Отцы семейств тоже крутились неподалёку — а то мало ли, что.

Ничего особо нового они не высмотрели. Рост — под стать местным девицам, на уровне Сянь Пу или Ранмы. Кожа — смугловатая, но не больше, чем у любой любительницы позагорать. Уши — да, острые, раза в полтора длиннее нормальных. И что с того? Шея под тёмно-серой бархоткой — стройная, но жилистая. Совершенно закономерно. Чёлку подпирает золотая М-образная диадема с синим камнем в центре. Флейтообразная штука, собирающая волосы в хвост — довольно массивная, гладкая и совершенно монолитная. Как она её надевает-то? Пахло от незнакомки — едва заметно — экзотическими травами, и — весьма заметно — тиной, словно она недавно окуналась в Нэримский ливневый канал.

А ещё эта девушка пыталась что-то им всем обьяснить заковыристыми жестами, вызывая приступы недоумения и чуть не скрипя зубами от досады.

— Чего бы мне реально хотелось, — заметила Набики, — так это чтобы она могла говорить по человечески. Вдруг она видела, как в нашем доме заныкалась какая-нибудь гадость? Или, хуже того, гадость колдовская?

Незнакомка при этих словах замерла. Потом медленно-медленно развернулась, уставившись на среднюю Тендо.

Ранма с Аканэ напряглись.

— Так ты нас понимаешь, или нет? — спросила Набики, всё так же безмятежно подпирая стенку.

Экзотическая девушка медленно подняла руку, затем внезапно щёлкнула пальцами, оглушительно-громко, выбив искру, раскатившуюся вокруг волной белого света. Сиреневые искры взвихрились, танцуя вокруг неё, потом все разом резко втянулись ей в голову, и она скрючилась с чётким «Уй, больно!» на чистом японском.

— Это что сейчас было? — опасливо поинтересовался Ранма, ненавязчиво выдвигаясь вперёд Аканэ. Сбрендившей магички им только в доме не хватало, ага.

— Уй-уй-уй... Желание выполнила, — ответила незнакомка, массируя виски. — Она, значит, пожелала, чтобы я мог..ла говорить на вашенском, — Она указала рукой на Набики, — а я каким-то загадочным образом это почуяла. И дай, думаю, выполню... Уй, как бы не зря... Гвозди, хорош устраивать вечеринку у меня в голове...

— Желание? — тут же навострилась Набики. — Ты джинн, что-ли?.. А остальные два? Или как это вообще работает?

— Размечталась, — фыркнула танцовщица, распрямляясь осторожно, чтобы не качнуть головой. — Я сейчас второй раз в жизни чьё-то желание выполнила! И откуда я знаю, как это работает? Я полукровка, среди людей росла. Охх, моя голова...

— А в этом доме ты что забыла? — поинтересовался Ранма.

— Ранма!.. — Укоризненно бросила его невеста. Потом повернулась к незнакомке, прочищающей, морщась, мизинцем ухо: — Я Тэндо Аканэ, рада познакомиться! (еще бы не рада, подумал Ранма, девице-то, которая так отбивные из Сямпу готовит) Ты нам что-то пыталась...

— Да!.. — вскинулась танцовщица-полуджинни, тут же скривившись: голова у неё явно пребывала в состоянии «не взбалтывать». — Срочно! В этом доме укрылся сморщенный карлик с очень опасной вещью чистого зла!..

— Как похоже на Хаппи... — пробормотал Ранма. Потом его осенило: — Эй! Это ведь ты — та макака, что сегодня утром гналась за Хаппосаем!

— Да, это была я! — согласилась девушка, и занесённый кулак Аканэ замер в сантиметре над Ранминой макушкой. — А ты — тот парень, что шёл по забору!.. Погоди, Ха-по-сай? Ты его знаешь?

— Да, к сожалению! Так что там за опасную вешь старый похабник украл?

— Это... — Девушка запнулась, охваченная внезапной нерешительностью, оглядываясь по сторонам.

— Мы поможем! — уверила её Аканэ. — Да, Ранма?

Он с неохотой буркнул невнятно-утвердительно. Опять со старым хрычом связываться — было бы ради чего!

— Это... лампа, — решилась та. — Может высасывать магию и порабощать джиннов. Однажды меня уже... Риски Бутс похитила мою магию, и выпустила из лампы в форме злого двойника! Я эту... кошмарную... победила только чудом, она оказалась очень, очень сильной, хоть вроде магия та же... Знать сильна она, тёмная сторона! Но двойник развеялась, и я надолго осталась человеком, потеряв магию.

— Моя пошла домой предупреждать прабабушку, — прокряхтела Сянь Пу, с трудом вставая на ноги.

— Тебе помочь? — тут же предложила гостья. — Ты не здесь живёшь? Почему тогда преграждала мне путь столь рьяно?

— Неважно, — отмахнулась китаянка, хромая к дверям. — Не помогай: гордость бойца. Ты хорошо дралась, однако! Коварно! Я потом приходи за реваншем, — зловеще пообещала она напоследок.

— Пст, Касуми-сан, — шепнул Ранма. — Метлу ей дай, а? Я не могу. — Он указал глазами на Аканэ.

Добрая старшая сестра поспешила с метлой вслед битой амазонке: ковылять, опираясь на палку, всегда гораздо сподручнее.

— Ммм, реванш?.. Но лампу надо вернуть обязательно! — настояла полуджинни, оборачиваясь к оставшимся. — Вещь очень полезная когда сама бегаешь, чистишь острова от тёмной магии, высасывая из мутировавших монстров. Но в плохих руках — это что-то страшное!

— Ну, тебя мы, допустим, защитим, — попытался съехать с темы Ранма. — А в остальном — разве всё так уж плохо?.. Тут найдётся немало проклятого народу, кто только рад будет, если из них магию высосут. Так ведь?

— Я вот думаю, что если Хаппи высосанное из тебя проклятье выпустит из лампы в виде злобного двойника... — нарочито-лениво протянула Набики. — Ой, нет. Готова поспорить, у него двойник получится извращённый...

— А если он йокая засосёт, вроде того же Мао-Мао-Линя? — задала ещё один каверзный вопрос Аканэ.

— Будет этот... мавомаволинь-раб, полностью покорный его воле, — припечатала гостья.

— Мы, конечно же, сделаем всё, что в наших силах, чтобы отобрать у него эту лампу! — тут же загорелся Ранма, содрогаясь от картин, пронёсшихся перед его мысленным взором. — Да, батя?.. Но старый мастер силён и увёртлив, с наскока его не взять. Каждый раз как с него что-то вытрясти — это целая осада, всем миром и не на один день... Но мы справимся!

— Что-то мы всё о делах, да о делах... — напомнила Набики. — А звать-то тебя как? «Эй, ты» как-то неудобно.

— Шантэй, — ответила остроухая с улыбкой, оценив шутку. — Зовите меня Шантэй.

* * *