Непонятки с хронологией и не только с ней в романе Толстого «Война и мир» (джен)

Еще в школе, изучая роман Льва Толстого «Война и мир», я обратила внимание, что он весьма вольно обращается с хронологией. Множество нестыковок во времени именно тогда привлекли мое внимание. Позднее, перечитывая роман уже во взрослом возрасте, я дополнительно убедилась в этом.

Что же именно привлекло мое внимание?

Первая непонятка касается беременности маленькой княгини Лизы Болконской, в девичестве Мейнен.

Этот персонаж впервые описан в самом начале романа на вечере у Анны Шерер. Месяц, когда состоялся этот вечер, писатель называет точно — июль 1805 года.

«Так говорила в июле 1805 года известная Анна Павловна Шерер, фрейлина и приближенная императрицы Марии Феодоровны, встречая важного и чиновного князя Василия, первого приехавшего на ее вечер» (том 1, часть 1, глава 1).

Причем, писатель описывает Лизу Болконскую как женщину на достаточно большом сроке беременности, которая по этой причине уже не ездит на балы и большие приемы, и посещает только небольшие вечера. Ходит она, переваливаясь, как это свойственно женщинам с уже значительным животом, а также отмечено, что она слишком полная для своего возраста (очевидно, намек на то, что ее беременность уже достаточно заметна и округлила ее фигуру).

«Приехала и известная, как la femme la plus seduisante de Petersbourg [самая обворожительная женщина в Петербурге], молодая, маленькая княгиня Болконская, прошлую зиму вышедшая замуж и теперь не выезжавшая в большой свет по причине своей беременности, но ездившая еще на небольшие вечера… Всем было весело смотреть на эту, полную здоровья и живости, хорошенькую будущую мать, так легко переносившую свое положение… Маленькая княгиня, переваливаясь, маленькими быстрыми шажками обошла стол с рабочею сумочкою на руке» (том 1, часть1, глава 2).

«…общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица-княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская» (том 1, часть 1, глава 3).

Далее, после описания вечера у Анны Павловны, разговора Болконского с Пьером и кутежа у Курагина в нескольких главах описывается празднование в Москве именин Натальи — графини Ростовой и ее дочери Наташи. Это 26 августа 1805 года, так как именно 26 августа празднуется день святой мученицы Наталии Никомидийской (разумеется, все даты мною приводятся по старому стилю, как это было положено в те годы, когда Толстой писал роман).

После описания именин идут эпизоды в Лысых Горах, где выводятся на сцену старый князь Болконский и его дочь княжна Марья. Они ждут приезда князя Андрея с женой, и, наконец, князь Андрей с женой приезжают. Старый князь Болконский со свойственным ему хамством оглядывает жену сына и говорит:

«— Го, го! — сказал старик, оглядывая ее округленную талию. — Поторопилась, нехорошо!» (том 1, часть 1, глава 24).

(Как будто Лиза одна «торопилась», а его сынок, князь Андрей, тут не при чем, невинная жертва коварной бабы, забеременевшей без участия мужа! Ну, что взять со старого хама, простите, но возненавидела этого персонажа (старого князя Болконского) буквально с первого прочтения романа).

Эта встреча в Лысых Горах состоялась от силы в начале или середине сентября 1805 года. Не может быть позже, потому что во 2 части первого тома князь Андрей уже за границей в действующей армии, состоит адъютантом при штабе Кутузова.

«В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау» (том 1, часть 2, глава 1).

Итак, подвожу итоги приведенных цитат. В июле 1805 года маленькая княгиня уже описывается как женщина с заметной беременностью, а где-то в сентябре старый князь с недовольством замечает ее уже достаточно округлившуюся талию. Напоминаю, что по тогдашней моде дамы носили платья с высокой талией, т.е. талией под самой грудью (так называемые платья в стиле «ампир» начала 19 века, кто не знает — погуглите). При таких фасонах у маленькой княгини должен быть достаточно большой живот, чтобы старый князь заметил его. Но во втором томе указана точная дата родов маленькой княгини, после которых она умирает — 19 марта 1806 года (том 2, часть 1, глава 8). Следовательно, беременность у нее должна была наступить только в июне 1805 года. Выходит, что на вечере у Анны Шерер в июле 1805 года беременности Лизы Болконской не больше месяца. Еще хочу напомнить, что тестов на беременность тогда не было, и женщины узнавали о своем положении только при прекращении месячных и проявления первых признаков характерного токсикоза беременных (у кого он был). Получается, что в июле 1805 года маленькая княгиня могла только-только заподозрить у себя наступление беременности и даже еще не знать точно, беременна она или нет. Кроме того, на таком смехотворно маленьком сроке большинство светских дам еще выезжали на балы и большие приемы (если кто не знает, то, например, Наталья Николаевна Пушкина танцевала на балу в Аничковом дворце, будучи уже на четвертом-пятом месяце беременности, и поэтому у нее случился выкидыш в марте 1834 года). Лев же Николаич пишет, что на приеме у Анны Шерер маленькая княгиня ходила «переваливаясь» и была «слишком полная по своей молодости», явно при этом намекая на достаточно большой живот. Мог ли он быть у женщины всего на первом месяце беременности? А в сентябре 1805 года, когда она приехала в Лысые Горы с мужем, чтобы остаться там, у нее всего лишь третий месяц. На этом сроке только женщина сама может замечать, что у нее начинает слегка (пока еще только слегка!) округляться талия, а если носить платья в стиле «ампир», то заметить округлившийся живот посторонним людям вряд ли возможно всего на третьем месяце.

Так что, либо у Льва Николаевича были весьма смутные представления об изменениях дамской фигуры в период беременности (во что я не могу поверить, зная, сколько раз ходила беременной его собственная жена). Либо Лиза была слонихой или кем-то подобным и беременность у нее явно превышала человеческую норму в 9 месяцев.