Шепот Пламени (гет)

Волны с грохотом ударялись о скалы, разбивались об их острые края и разлетались сотнями холодных брызг. Ветер крепчал, нагоняя тучи и волнуя морскую гладь. Горизонт серел, превращаясь в сплошную грозовую тучу. Где-то вдалеке вспыхивала молния, а следом гулко пророкотал гром. Высокая трава пригибалась к земле, дрожа на ледяном ветру, а овцы опасливо косили глазом, перепуганные голосом разгневанного неба…

Она сглотнула вязкую слюну страха и низко опустила голову. Пальцы нервно сжимали деревянный посох.

Море было беспокойно, и она хорошо понимала его тревогу. Чувствовала, что скоро придёт шторм и обрушит свою ярость на этот утёс, сметая всё на своём пути.

Надо уходить, но ей нельзя!

Отец запретил.

Плюхнувшись на камень, она снова судорожно сглотнула и посмотрела на пастуший посох в своих бледных руках с длинными и изящными пальцами, до боли стискивающих обструганное дерево. Надо уходить, бежать…

Но как она может ослушаться наставления отца? Тем более, он был так зол…

Робко поправив складки платья, будто была уверена, что кто-то увидит это, — хотя на лугу никого больше, кроме неё и овец, не было, — девушка вцепилась в посох обеими руками с такой силой, будто он был единственной опорой в её жизни, и вздохнула, с грустью уставившись перед собой.

Иногда ей казалось, что отец настолько ненавидит её, что только и ждёт момента, когда можно будет расстаться с нею раз и навсегда… Но ведь это же не так, правда? Это всего лишь её выдумки!..

Папа любит её и пасти стадо перед началом бури отправил, просто позабыв об…

Три капли упали на её бледные руки. Моргнув, она подняла голову к небу и застыла в ожидании дождя. Снова прогремел гром. Девушка вздрогнула.

Овцы отчаянно заблеяли и бросились врассыпную.

— Эй, стойте! — крикнула она им и поспешила вдогонку, шлёпая босыми ногами по холодной земле. Кудрявые барашки устремились именно туда, куда она боялась больше всего — вниз по склону, а там обрыв!

«Они же упадут в море!» — испуганно подумала она, не зная толком, что ей делать — то ли догонять овец, то ли бросаться им наперерез, пока ещё не поздно. Вдобавок ко всем её несчастьям шляпка так и норовила слететь с головы, а длинный посох мешал бегу, путаясь в ногах.

Белые пятна овец на тёмном холсту луга двигались гораздо быстрее неё, и край утеса, за которым начиналось море, виднелся все отчётливее. А ведь даже громоздкие валуны и камни, изгородью выстроенные вдоль обрыва, не смогут их остановить или спасти от неминуемой гибели… Которая ждет и её саму, если отец узнает, что она позволила барашкам упасть…

Вдруг овцы заблеяли так отчаянно и так громко, что на мгновение даже перекричали раскаты грома, расколовшие небо на несколько частей яркой вспышкой молнии. А всего через секунду к ним прибавился ещё один звук, незнакомый и непонятный, который бедной девушке приходилось слышать впервые.

Барашки бросились обратно, выпучив глаза и падая прямо на ходу — от страха.

Огромная тень взметнулась в небо и нависла над утёсом, взмахивая гигантскими черными крыльями.

Инстинктивно дёрнувшись назад, она запнулась и упала, подскользнувшись на сырой земле. Посох отлетел в сторону, непростительно короткая юбка платья задралась, оголив бледные, потемневшие от грязи икры. Ее глаза неверяще раскрылись. Сердце провалилось куда-то вниз, отбивая барабанную дробь.

Янтарные глаза тоже расширились — он не ожидал увидеть её.

«Это… Это же… Это же дракон!» — заголосило её сознание и тело само, повинуясь ужасу, устремилось прочь.

Вскочив на ноги, она побежала.

И побежала так, как ей еще никогда не приходилось бежать.

Позади раздался шелест крыльев, грянула молния… Тень накрыла её силуэтом огнедышащего монстра. Она в ужасе распахнула глаза, дыхание сбилось. Порыв тёплого ветра окатил её с ног до головы, на долю секунды обогрев промёрзшее тело.

Девушка упала на колени, едва успев подставить руки, и тень устремилась выше, скрывшись за высокими скалами, которые затем поглотили монстра в своей сизой мгле.

Оставаясь на земле и тяжело дыша, она не могла поверить, что все ещё жива. Не могла поверить, что сидит тут, в грязи и сырости, а не летит в логово чудовища в его острых когтях на верную смерть.

Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы придти в себя.

«Не может быть!.. — промелькнула в ее голове суматошная мысль. — Это и вправду был дракон? Но что он делает здесь, в этих богом забытых землях? Что привело его сюда… Неужто!.. Ох, нет!..

Её город!.. Он летит к её городу!..

Осознание привело в еще больший ужас, пустив и без того перепуганное сердце вскачь, бьющееся о грудную клетку как пойманная в силки птица. Вскочив, девушка снова побежала, не зная себя и не помня ничего, кроме цели, что придавала ей сил двигаться вперед.

Надо всем рассказать! И надо сделать это немедля!

Охваченная страхом и сомнениями она забыла обо всем на свете: и об овцах, разбежавшихся по лесу, и о посохе, что остался сиротливо лежать на лугу, и даже о собственных ступнях, израненных изнурительным бегом по беспощадной земле, которая хлестала её нежную кожу, сбивая пальцы в кровь… Она не заметила и как оказалась в лесу, что разделял утес и равнину, на котором разросся её маленький городок, не знающий забот и печали. Она просто бежала, чтобы успеть предупредить. Успеть до того, как пламя пожрёт их дома и напугает детей, заставит взрослых содрогаться, смотря в небо, и стариков молиться о милости Божьей, а девиц рыдать в ожидании своего часа.

Только бы успеть…

Выбежав на полянку в середине небольшого леса, она спешно повернула вправо, в сторону тропки, укрывшейся за стволами вековых деревьев, и вдруг во что-то врезалась. Во что-то сильное, крепкое, преградившее ей путь и оттолкнувшее от себя, но почти сразу же притянувшее обратно, не позволив ей упасть. Тут же дёрнувшись назад, она вскинула голову и увидела высокого и крупного мужчину, придерживающего ее за талию и локти. Он хмуро взглянул на нее и спросил:

— Куда ты так бежишь?.. Что-то случилось? Ты выглядишь испуганной…

Она стояла прижав руки к груди, и не знала, что сказать — все мысли вылетели из головы, а слова застряли где-то в пересохшем горле. Мужчина продолжал смотреть на неё из-под нахмуренных бровей, с лишь чуть проявившимся беспокойством в темных глазах, ожидая ответа на свой вопрос.

— Амэя? — настороженно окликнул он её, заставив девушку вздрогнуть и повторил уже настойчивее. — Что-то случилось?

— Дракон!.. — выпалила она наконец, тараща на него свои большие бледно-голубые глаза, ставшие совсем белесыми от неподдельного ужаса. — Дра… Дракон! Там… — девушка неясно указала куда-то в сторону дрожащей рукой. — Там… — повторила она. — На утёсе… Я-я видела…

— Дракон? — изумился мужчина, его брови удивленно подлетели ко лбу. — Ты видела дракона? Ты уверена? — уточнил он, на его лице пробежала тень страха и неверия. Она неистово закивала, растрепав свои и без того спутанные, бледные как лён, светлые волосы, торчащие во все стороны после длительного бега по цепкому лесу, оставившему на ней свой яркий след в виде листьев и веточек, застрявших в одежде и взлохмаченных прядях. — Идём, — сказал мужчина вдруг и, схватив её за край рукава, поволок за собой.

— К-куда вы в-ведете меня? — растерянно воскликнула она, бросив взгляд через плечо на тропку, что вела в город, лежащий на равнине, и куда ей было так необходимо попасть, иначе им не миновать беды.

— На утёс.

— З-зачем? — не поняла девушка, едва поспевая за его быстрым и широким шагом, вынуждающим её почти бежать за ним.

— Хочу убить дракона, — ответил мужчина коротко, показав свой топор с блеснувшим остриём, покрытым щепками и древесной пылью.

— Н-но он ул-летел, — кое-как выговорила она, чуть было не споткнувшись о корень, взявшийся словно из ниоткуда. Мужчина резко остановился. Она сходу налетела в него и сразу же отскочила, вырывая руку. Он обернулся и недоверчиво переспросил:

— Улетел?

Она кивнула.

— Точно?

Амэя кивнула еще раз.

Мужчина поджал губы и ткнул топор в землю с явной досадой. Опустив взгляд на его тело, она осознала, что на нём нет даже рубахи. Стыдливый румянец тут же залил её щеки, и девушка торопливо отвела взгляд, с трудом сдержавшись, чтобы не закрыть лицо руками или и вовсе не пуститься наутёк.

— Вот и хорошо, что улетел, — улыбнулся мужчина совсем уж неожиданно, окончательно сбив её с толку. Амэя уставилась на него, не понимая его улыбки. Чему он радуется?.. Как вообще сейчас можно чему-то радоваться, дракон же прилетел?! Их ждёт смерть от его огня и ярости! Нужно задобрить его! Исполнить его волю…

— Можно не спешить.

Амэя поняла, что окончательно запуталась.

— Н-но он может напасть на г-город, — возразила девушка, все ещё запинаясь. — Н-надо их предупредить.

— Успокойся, — мягко попросил мужчина, едва заметно улыбнувшись, и поступил еще невероятней, чем мгновение назад — коснулся её волос мозолистыми пальцами, вытаскивая оттуда веточку с зелёным листиком, одиноко колышущемся на промозглом ветру. — Если бы он уже напал на город, мы бы знали это, — и отбросил ветвь куда-то в сторону. Амэя проводила её взглядом и в молчаливом недоумении уставилась на этого странного человека. Зачем он это сделал?

А потом моргнула, и взглянула на него, — такого спокойного и уверенного, — уже совершенно другими глазами и осознала, что он прав. Будь это не так, она бы уже слышала крики и видела бы столпы огня закрывающие собой серое небо, но ничего такого не было. Небосвод был чист, а вокруг стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и раскатами грома где-то неподалеку.

Кроме скорой бури больше ничто не предвещало беды. Причин бояться не было.

Дракон улетел.

Теперь все хорошо…

Мысль об этом позволила ей перевести дух и успокоиться. Нервы, натянутые как струны, разгладились, напряжение отпустило сжавшееся в комок хрупкое тело, и страх вышел из неё судорожным выдохом, освободив легкие от тревог и беспокойства.

Мужчина ободряюще улыбнулся ей, оглядел с ног до головы и спросил:

— Ты же у нас пастушка, да? Твое стадо, должно быть, совсем распоясалось…

Она тут же ойкнула, вспомнив о поручении отца и сорвалась с места, но мужчина мягко поймал её за локоть и, увидев испуганный взгляд, сразу же отпустил, подняв руки в знак доброй воли, а затем предложил:

— Давай я помогу их собрать? — быстро окинув взглядом светлеющее небо, он добавил: — Тем более, гром закончился. Шторм обошёл нас стороной, — и, взглянув на неё, широко улыбнулся, показав ровный ряд белых зубов. А Амэя неожиданно для себя подумала, что у него очень красивая улыбка, открытая и располагающая.

Смутившись собственных мыслей, она и не заметила, как быстро кивнула.

— Вот и хорошо, — тут же подхватил он и, не дав ей возможности передумать, устремился туда же, куда она собиралась пойти всего пару минут назад. — Бедные овцы. Наверное, забились в одну щель и сидят там, несчастные, — приговаривал он, пока они шли через полосу леса, чтобы, как ей показалось, сгладить неловкость и просто успокоить. — Но не бойся, — сказал мужчина, обернувшись к пастушке через плечо, — мы всех их найдём и вернём домой. — Подмигнув, он пошёл дальше, а она поплелась следом, уже жалея, что согласилась, и теперь не знала, куда девать себя от смущения.

Отец строго-настрого запрещал ей общаться с юношами, и она даже не представляла, как себя с ними вести. А со взрослыми мужчинами, коим был и этот человек, шагающий впереди, и подавно!..

И, к слову, о взрослых мужчинах… Это же тот самый чужестранец, что прибыл в их городок две недели назад? Вроде бы, похож… Тот же рост, ширина плеч, песочный цвет волос и кажется, такие же каре-голубые глаза… Да, это определенно он.

Девушка смущенно отвела взгляд и закусила губу. Вот уж кого… она совсем не ожидала встретить…

Когда они вышли на утес, Амэя инстинктивно сжалась, затравлено поглядывая на рассеивающиеся тучи и ожидая нападения крылатого чудовища, но, как она сама сказала недавно, — дракон улетел, а буря миновала их город, уступив место солнцу, постепенно прогоняющему тьму и заливающую луг тёплым, ласковым светом.

— Все хорошо, Амэя? — участливо спросил мужчина, протягивая ей её же пастуший плащ, оставшийся лежать на камне там же, где она его оставила, просто каким-то чудом не унесенный ураганным ветром. — Наверное, ты очень сильно испугалась…

Слабо кивнув, прижимая к себе возвращённую вещь, она несмело подняла взгляд и тихо, почти шёпотом спросила:

— О-откуда ты знаешь мое имя?

— Услышал на рынке, — ответил мужчина как ни в чём не бывало и пожал плечами, по-прежнему улыбаясь. — Твой отец тебя так называл… Кстати о нём, — он будто нарочно отвернулся от неё, ища взглядом разбежавшихся овец. — Почему он отправил тебя пасти стадо перед началом бури?

Девушка хотела было что-то ответить, оправдать его, как делала это всегда, но не смогла. Немота сковала её язык, и он прилип к нёбу, лишив возможности говорить. Да и… что она вообще могла сказать? Что собственный отец презирает родную дочь за одно лишь её существование и только и ждёт, когда она наконец… уйдёт?

Но разве она могла сказать такое о своём горячо любимом отце? Тем более, это же только её выдумки. Просто так… совпало, вот и все.

Заметив замешательство девушки, мужчина предположил, чуть нахмурившись:

— Или он не знал, что с моря придет буря?

Ухватившись за собственноручно им же подкинутую спасительную соломинку, она усердно закивала, мол, да-да, так и есть, а сама пристыженно спрятала глаза, прекрасно понимая, что это откровенная ложь.

И что хуже того, безымянный знакомец тоже знал об этом.

— Хорошо, — протянул он, — займёмся твоим стадом.

Ещё раз окинув взглядом луг, он направился к большим скалам весьма уверенным шагом, будто точно знал, куда нужно идти и что делать. Помявшись с мгновение, пастушка поспешила за ним, чувствуя себя неуютно, неловко и даже глупо. Принимать помощь от кого-либо она не привыкла, и просто разговаривать с кем-то — тоже.

Отец не терпел, если кто-то оказывался рядом с ней.

Прижав кулачок к поджатым губам, она усиленно думала, что ей теперь делать. Прогнать его? Или просто сбежать?.. А как же стадо? Ей нужно вернуть его в целости и сохранности, иначе попадёт. Очень сильно попадёт. В прошлый раз отец чуть было не высек её хлыстом, когда она потеряла в лесу одну овцу. Если бы не дедушка, заступившийся за нее, вряд ли бы она смогла бы стоять на ногах тем утром — боль свалила бы её на долгие недели. Уж слишком слаба она была, чтобы выдержать такое.

И девушка даже представить себе боялась, что сделает отец, если увидит подле неё мужчину, к тому же взрослого, совсем не юношу. Поэтому, наверное, будет лучше если он оставит её, а она сама как-нибудь соберёт стадо и приведёт его домой, пусть и не сосчитает одной-двух овец. Всё лучше, чем-то, что её ждёт, когда отец узнает о…

— Вот они где! — услышала она восторженный голос знакомца, прозвучавший откуда-то со стороны скал, которые выросли из-под земли будто бы грибы после обильного, осеннего дождя. Небольшое, жалобно блеющее стадо вышло им навстречу, тараща свои круглые, растерянные и перепуганные глаза, и остановилось подле девушки, тут же узнав и признав в ней свою единственную хозяйку, что днями напролёт заботится о нём и лелеет.

— Принимай своих любимцев, милая пастушка, — потрепав одну овцу за загривок, произнес довольный собой мужчина и взглянул на неё, открыто улыбаясь от уха до уха.

«А глаза у него необыкновенные…»

— С-спасибо, — пробормотала Амэя, густо краснея и сцепляя руки замком.

— Не за что. Всегда рад помочь красивой девушке, — и, подмигнув ей, изумлённой его словами, мужчина неторопливым, прогулочным шагом отправился вниз по склону, двигаясь прямиком к обрыву. Немного поглядев ему вслед, Амэя обернулась на стадо, здоровое, хоть и всё ещё немного всклоченное, но не убавившееся ни на одну голову. Сама не зная зачем, она снова пошла за знакомцем, почему-то уверенная, что именно этого он от нее и ждал.

Мужчина остановился у самого края, развёл руки в стороны и глубоко вдохнул свежий, морской воздух, принесённый колким ветром, обдувающим скалы снизу, пробежавшись рябью по солёной воде и подняв её вверх прямо на склон, легонько, хоть и ощутимо окатив двух людей с ног до головы невидимыми солёными брызгами.

Став рядом, она устремила свои бледные глаза к просторной морской глади и почувствовала, как её жилы наполняются жизнью и силой, неизведанной доселе, но такой знакомой, будто родной, утерянной ею многие столетия назад…

— Полагаю, это тоже твое, — произнес мужчина, протягивая ей посох, оброненный совсем недавно. С трудом оторвавшись от созерцания темных вод, Амэя бережно взяла его, благодарно кивнула и решилась на вопрос, который хотела задать уже давно:

— А… А как твоё имя? — девушка запнулась под его удивленным взглядом и налилась румянцем, но все-таки смогла переосилить себя и продолжить, хотя это далось ей очень нелегко. — Я… Ты знаешь моё имя, а я твоё… н-нет.

— Азер, — ответил мужчина спустя секунду, по-доброму улыбнувшись. — Меня зовут Азер.

— К-красивое… — буркнула она себе под нос, до боли стискивая собственные ладони, впиваясь ногтям в кожу, и уверенная, что он ничего не услышит.

Но он услышал.

— Твое тоже. Амэя… Что оно значит?

— Н-не зн-наю… — пролепетала девушка, кося на него робким взглядом. — Мама д-дала мне его п-при рождении…

— Амэя! — вдруг разнеслось над лугом громкое и очень-очень злое. Мужчина хмуро обернулся, а она сама сильно вздрогнула и сжалась в комок, превратившись в крохотное, беспомощное существо, загнанное в угол, которое вот-вот раздавят подошвой сапога и не заметят.

— Ах ты, мерзавка! Что я тебе говорил о разговорах с посторонними людьми?! Тем более, с мужчинами! — распалялся чей-то голос, источая чистую ярость и злобу, с каждым словом все ниже прогибающим девушку к земле. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Что подумают люди, когда узнают… Мерзавка!

Как овца на заклание, она обернулась и подняла голову, смотря в лицо своему отцу бледными, опустевшими глазами.

Звонкая пощечина разбила вдребезги ту тишину, что воцарилась на лугу после миновавшей бури.

Сотрясаясь крупной дрожью, девушка поднесла к пылающей щеке бледную ладонь, прижав похолодевшие и всё ещё бледные пальцы к саднящей коже. Слезы брызнули из глаз, остужая пламя, что разгоралось внутри, ослабляя боль. Капелька крови из разбитой губы стекла по подбородку.

— Ты что делаешь? Она же твоя дочь! — прорычал Азер, делая шаг вперед к ее отцу. Она потрясённо взглянула на мужчину. Он… заступается за неё?

Но почему?

— А ты ещё кто такой?! И как посмел разговаривать с ней в моём присутствии? — не растерялся отец наступая на того, кто осмелился встрять между ним и его нерадивой дочерью. И даже не думая дожидаться ответа, вперил в Амэю полыхающий ненавистью взгляд и отчеканил. — А ты!.. Быстро домой!

На деревянных ногах она сделала несмелый шаг вперед. Тяжёлая рука отца опустилась на ее затылок, прибавив прыти, и, уже не скрываясь и полностью растворившись в страхе, она бросилась бежать, заливаясь слезами, давясь всхлипами и спотыкаясь через раз, едва удерживаясь на негнущихся ногах.

Не надо было ей разговаривать с ним! Не надо было! А теперь… Теперь уже поздно! Отец высечет её кнутом посреди деревни в наказание за непослушание, прямо на глазах у всех!

И даже дедушка его не остановит! Его уже никто не остановит!

Что же она наделала?! Почему не убежала сразу?! Глупая! Глупая, глупая, глупая!..

Убегая в слезах, она не слышала за спиной разговора двух разозленных мужчин, закончившегося ничем. Она даже не думала о чём-то подобном. Единственное, что занимало её мысли — это отчаяние и страх, безмерный ужас и усталость.

Бессилие.

И не ведала она, что сегодняшней же ночью, когда чёрная змейка плети будет занесена над ее обнажённой спиной в самом тёмном углу двора её дома, в эту же безлунную ночь, такой же чёрной змеей взметнётся в небо разъяренный дракон, и ярость его обрушится на тихий город, испепеляя в голодном огне целые дома и улицы, преследуя только одну цель и требуя только одного — своей дани.

Жених пришел за своей Невестой.