Ведьмин час (джен)

Деревня была маленькой, буквально на пять десятков дворов — и то половина косых домишек выглядела как временные халупки.

Жители в деревне были соответствующие — все как один не очень чистоплотные, с полупустыми странными глазами и глупыми улыбками.

Это пугало, вызывая лёгкое отвращение, даже больше, чем явные признаки их безумия.

На площадке в центре деревни царил необычайный ажиотаж. Подтягивали связки с хворостом — на радостях явно изводя месячный запас, — вкусно пахло костром, слышались возбужденные голоса. Царила, близкая к праздничной, атмосфера оживления.

Жаль только причине этого почти-праздника происходящее откровенно не нравилось.

А причиной был довольно высокий, худой, молодой мужчина. Намертво привязанный к добротной жерди посреди хворостовой кучи, он уже даже не брыкался и не мычал сквозь кляп — смирившись, только глазами поводил из стороны в сторону. Рваная темно-зеленая мантия и уже подсохшие подтёки крови на лице, оставшиеся после удара лопатой, прекрасно дополняли образ «ведьмака», упакованного к сожжению.

Я хмыкнула, раскуривая трубку.

До чего же эти люди глупы и безумны, ведьмак никогда бы не позволил себя даже пальцем коснуться.

И уж точно не расхаживал в одеяниях новоявленной религии.

Но сумасшедших жителей логические нестыковки не останавливали, они жили по своим дурным, кровавым правилам, и охота на ведьм в духе Инквизиции в них вполне вписывалась.

Мне происходящий самосуд был не по душе. Я так то не особо жаловала людей, но заживо сжигать случайно забредшего храмовника — явный перебор.

Однако пока я только неторопливо курила, надёжно скрытая в тени.

Некрупный сизый волк у моего бедра, такой же невидимый для местных, настороженно шевелил носом. Зверю не нравился запах огня и такого количества людей, и он ощеривался, оголяя зубы, когда кто-то проходил слишком близко.

Положив руку ему на холку, я заставила волка успокоиться — в своих чарах я была уверена, а вмешиваться пока было рано.

Развлечение деревенских тем временем подходило к главному. Посуетившись ещё несколько минут, жители замерли, с благоговением глядя на подходящего поближе плюгавого мужичка.

— Что скажешь напоследок, грязное отродье? — Прогремел староста, гордо выпятив грудь перед пленником. — Может покаяться хочешь перед Богом нашим всевидящим?

«Ведьмак» тяжело вздохнул, устало глядя на говорящего.

Староста понял свой просчет, подскочил, выхватил кляп изо рта храмовника — я только удивилась как не вместе с зубами, так сильно он дернул, — и отскочил.

Я только хмыкнула — ну да, а ну как укусит, ведьмак то.

— Кому хоть вы поклоняетесь? — У храмовника оказался приятный, хотя и изрядно охрипший голос, полный иронии. — Кому передать привет на том свете?

— Ах ты богохульник, — заверещал староста, заталкивая кляп обратно пленнику. Толпа его поддержала, нестройно зашумев. — Думаешь, раз продал душу, так и гнев Бога не страшен?

Мужчина только покачал головой.

Продолжая яростно плеваться слюной, староста схватил самодельный факел из рук ближайшего сподвижника и первым швырнул огонь в хворост.

Но сухие ветки, минуту назад готовые вспыхнуть от любой искры, вдруг враз оказались насквозь мокрые, словно после недельного ливня.

Огонь недовольно зачадил, закашлял черным дымом, давясь влагой.

— Ну и что это у вас тут за веселье? — С интересом спросила я, невозмутимо выбивая трубку о хилую стенку ближайшей хибары.

Ко мне, резко проявившейся в воздухе, разом обернулись все жители. Волк недовольно встопорщил шерсть и заворчал.

Демонстративно смерив взглядом такого же удивленного храмовника, я хмыкнула и заметила:

— Кого-то не того вы сжигаете.

В полной тишине мой негромкий голос прозвучал набатом.

— Ведьма… — Пискнул кто-то из дальнего ряда людей.

— Надо же, а со второй попытки угадали, — уже широко усмехнулась я, прищуривая глаза.

В следующую секунду произошло сразу несколько вещей. Пламя, недовольно трещащее на мокрых сучьях, взметнулось столбом, заставив шарахнуться тех, кто был ближе к костру.

Люпус, резко выросший до размера лошади, клацнул зубами, заставив тех, кто был с моей стороны, отшатнуться назад.

А я снова просто исчезла в глазах простых людей.

Храмовник, совершенно целый и невредимый посреди бушующего пламени, испуганно дёргался в своих путах.

Я, спокойно шагнувшая сквозь огонь, как сквозь тряпичную завесу, испугала его окончательно.

— То ли ещё будет, — ворчливо пообещала я ему, доставая кривой нож и чиркая по путам — лезвие веревки даже не заметило, словно по паутине провела. И храмовник, у которого явно затекло все тело, кулем повалился мне на руки.

— Зажмурься, — посоветовала я и беспощадно швырнула его сквозь огонь.

Волк за кругом пламени взвыл, одним прыжком перелетел все столпотворение на площади, бережно перехватив выпавшее тело зубами. И серой тенью метнулся за дома, скрываясь с глаз.

— Ну что, повеселились и хватит, — по деловому отряхнула руки я, шагая из огня на утоптанную землю.

Люди вокруг в немом ужасе снова начали оборачиваться на меня.

Перехватив единственный не испуганный взгляд в толпе, я быстро улыбнулась в ту сторону и встряхнула руками.

Огонь, рвущийся до этого вверх, повинуясь моим движениям, выплеснулся в разные стороны, не обжигая, но слепя и оглушая.

Выйти из деревни вышло также легко как зайти.

— Люпус, ты же видишь, что он тебя боится, — заметила я, появляясь из кустов.

Волк, уже принявший родной размер, шевельнул ушами и послушно отошёл на пару шагов от храмовника.

Тот, по факту не выглядел уже слишком напуганным, скорее озадаченным.

Вот и сейчас он только покосился на меня, а затем на кусты, плотным и непроходимым кольцом окружавшие полянку.

Только тут я обратила внимание, что незадачливый «ведьмак» оказывается был не только намертво примотан к столбу в костре, но и просто связан. И сейчас мужчина сидел неподвижно, в неудобной позе, с вывернутыми за спиной руками, связанными лодыжками и по прежнему с кляпом в зубах.

И, когда я шагнула к нему с ножом, пленник одарил меня взглядом, наполненным таким количеством облегчения, что аж неловко стало.

— Вы представить не можете, как я вам благодарен, — вздохнул он, с трудом растирая затёкшие руки через минуту.

— Да, не могу, меня ни разу не пытались сжечь, — с иронией отозвалась я, внимательно осматривая спасённого. Вблизи оказалось, что он не настолько молод, как мне увиделось.

— Довольно забавно вышло, что представителя Храма Земли пытались сжечь, а ведьму нет, — так же иронично заметил храмовник, пытаясь ощупать голову.

— Шуточки судьбы, — фыркнула я, хватая мужчину за руку. — Не трогайте рану, тут рядом мое логово, там я осмотрю.

Мое жилье и правда было рядом, Люпус притащил раненого как можно ближе. Но я несколько минут водила его кругами, сама изучая. Храмовник послушно ковылял за исполняющим немой приказ волком, не чувствуя взгляда в спину. Или просто не реагируя на него.

— Что привело вас сюда? — Ненавязчиво поинтересовалась я.

— Дела Храма, — спокойно отозвался мужчина, чуть не оступился, поморщился. — Не ожидал, что здесь вообще есть жилые места, вот и вляпался.

— А что же за дела такие, которые подразумевают нежилые места? — вкрадчиво уточнила я.

— Возможно, я искал вас, — вздохнул храмовник. И внезапно остановился, поворачиваясь ко мне. Волк озадаченно оглянулся, вопросительно посмотрел. — Но в итоге это вы нашли меня, — продолжил мужчина, поморщился и прямо посмотрел мне в лицо. — Я понимаю вашу тревогу. Но, если вы хотите меня проверить, давайте мы сядем? Я неважно себя чувствую, не каждый день получаешь лопатой по голове, знаете ли…

Храмовник оказался на голову меня выше, с очень твердым взглядом карих глаз и неожиданной россыпью бледных веснушек на щеках.

Я усмехнулась, признавая его правоту и кивая влево:

— Нам туда.

Волк радостно засеменил к дому, храмовник похромал следом.

— Неужели совсем не страшно к ведьме идти? — Не удержавшись, поддразнила я, отводя перед мужчиной нужные ветки.

— Я правда чувствую себя не очень, поэтому можете со мной делать что угодно, — вздохнул тот, снова потирая запястья, на которых ещё виднелись борозды после тонкой бечевки.

Мой домик его удивил не меньше, чем мое появление.

Я могла понять почему — маленький, обросший вьюнком, дом возникал перед глазами внезапно. Вот ты шел по дикому лесу, а взгляд упорно соскальзывал с дальних деревьев, и тут прямо перед носом возникает бревенчатая стенка.

— Неужели сами строили? — Оживившись от неожиданности, поинтересовался мужчина.

— Нашла заброшенную сторожку, — отмахнулась я, толкнула дверь и первая шагнула через порог.

Храмовник поднял было ногу, но я ткнула пальцем под потолок — над самой дверью висел венок из трав, лент и веток.

— Имя, — коротко пояснила я.

— Стефан, — покорно отозвался мужчина. Амулет над дверью тихо звякнул, принимая имя храмовника, и тот смог коснуться порога — теперь гость был под защитой дома, одновременно не имея возможности навредить мне как хозяйке.

Устойчиво усадив Стефана и вручив ему таз с водой, я осторожно отмыла его голову от крови — рана оказалась неглубокая, слабость была больше вызвана кровопотерей. Обработав голову гостю, я наложила повязки на его кисти — деревенские явно перестарались с тонкой веревкой, — и тут же налила кружку с отваром трав.

— А вас как зовут? — Вяло спросил гость, послушно все выпивая. — Должен же я знать имя спасительницы?

— Гейр, — я поморщилась, но ответила. Имя на имя, все честно.

— Ого, разящая валькирия, — слабо улыбнулся Стефан, переводя взгляд на волка. Тот разлёгся на полу у двери, следя за моими действиями желтыми глазами. — А его? Люпус? Что это значит?

Волк фыркнул, отвернулся.

— Это значит «волк», — со смешком отозвалась я, забирая из ставших слабыми рук гостя чашку.

У Стефана видимо все поплыло в глазах, и он озадаченно уставился на свои пальцы.

— Поднимайся, иначе уснешь прямо тут, — решительно потянула его за руку я.

— Но я не хочу спать, — заплетаясь, удивлённо возразил мне Стефан. — Я с дороги, я в костре посидел, меня б хоть в бочку окунуть…

— Потом целиком окуну, — без возражений пообещала я. — С головой. А сейчас тебе нужен отдых, иначе мази не подействуют.

Стефан вздохнул, тяжело обвисая на мне.

Едва дотащив, я уложила его на широкую кровать в дальней комнате — хорошо по старой памяти держала застеленной.

— Ну что, можно и своими делами заняться, — заметила я волку, вернувшись обратно. — Гость наш до утра теперь как убитый будет.