Шюмег (гет)

Примечания:

Érkezés (венг.) — Прибытие

Одинокая фигура семенила по крошащейся асфальтовой дорожке, с двух сторон стиснутой огромными колючими стенами елового лапника, таща за собой большой клетчатый невзрачный чемодан. Последний оглушительно тарахтел, не переставая биться колесиками о мелкие камни и распугивая всю местную живность, если таковая вообще имелась. Зеленая электричка высадила их на остановке по требованию “Какой-то-там-километр-от-Москвы”, захлопнула створчатую пасть двери и радостно покатила куда-то вдаль. Постояв на заброшенной платформе какое-то время и сориентировавшись на местности, Натали с трудом стащила с перрона свой старый чемодан и пошла к деревьям. Солнце было уже практически в зените и начинало немного припекать, ему было абсолютно все равно, что это был не юг страны, а вполне себе северная часть. В воздухе витал дурманящий запах влажной, подпревающей коры, от которого начинала ныть голова.

Чемодан замолк. Натали стащила с носа очки, протерла заляпанные стекла, нахлобучила их обратно, привычно перекинула цепочку через шею и слеповато сощурилась. Тропинка уперлась в узловатое дерево, которое своим сушняком явно выбивалось из общего антуража. Еще бы, пожать бы тому гению, что посадил среди елей яблоню, руку, на что он вообще рассчитывал?

Расстегнув верхний отдел чемодана, Натали вытащила легкую грязно-зеленую куртку и надела. Похлопав по карманам в поисках документов и убедившись, что все на месте, она обошла кругом сухое дерево. С левой стороны на высоте ее лица нашлось искомое. В коре едва заметно был вырезан ажурный символ в виде квадрата. Натали протянула к нему ладонь.

— Земля, прощай. В добрый путь.

Квадратик загорелся красным и исчез, за ним разинуло свой темный рот дупло, показывая внутри себя пустую зеленую стеклянную бутылку с потрепанной выцветшей этикеткой “Буратино”. Схватив чемодан за ручку, девушка просунула руку к полой таре и отогнула левый нижний край бумажки, как раз там, где красовался голубоватый от времени мальчик-кукла. В следующую секунду на дорожке уже никого не было.

Еще через мгновение Натали, ни разу не путешествовавшая до сего момента порталами на такие большие расстояния, поклялась всем известным богам, что это был ее последний раз. Распластавшись на каких-то не то швабрах, не то вениках, она болезненно простонала и потерла ушибленное колено. Чувствуя, что что-то во время приземления под ней явно хрустнуло, она смутилась: еще и минуты не провела за рубежом, а уже успела напортачить. Оперевшись на валявшийся рядом чемодан, она медленно встала. Ее выбросило в какую-то небольшую каморку для метел или чулан. На полу под ней действительно оказались четыре швабры, но, к счастью, целых. Она отряхнула от пыли маркие черные брюки и только потом открыла дверь.

В узком коридоре было пусто, хотя Натали казалось, что она должна была хорошо пошуметь при приземлении. Оглянувшись по сторонам, девушка выкатила чемодан и, развернувшись на носках, прикрыла за собой дверь. По левую руку шли окна. Взглянув за стекло, фигура в куртке тихо вздохнула. Снаружи огромным свинцовым куполом над острыми, щетинившимися темной черепицей крышами нависало небо. Хорошо, что она сразу утеплилась. В этот раз клетчатый друг не грохотал, а с тихим шелестом катился по паркетному полу, ведомый за ручку своей хозяйкой. Коридор окончился лестницей. Натали остановилась, легонько хлопнула по чемодану ладонью, тот на пару дюймов поднялся над полом и не спеша поплыл вниз.

На первом этаже оказался темный обшарпанный бар, в котором, несмотря на раннее утро по Гринвичу, было довольно оживленно. За стойкой сидели трое вычурно одетых мужчин, с которыми беседовал бармен, но без особого интереса. Столики в самом зале тоже не пустовали: какая-то компания оккупировала целый угол и что-то оживленно обсуждала со страшным акцентом, из-за которого практически ничего невозможно было разобрать, возрастная строгая женщина в очках не спеша потягивала что-то из чашки и читала газету, поодаль старушка негромко выговаривала пожилому мужчине, хотя впрочем последний вряд ли ее вообще слушал.

На последней ступеньке Натали отошла в сторону, пропуская парящий чемодан, чтобы тот плавно приземлился, снова взяла его за ручку и покатила по дощатому полу, втянув голову в плечи и стараясь не поднимать глаз. Остановившись перед стойкой, девушка обратилась к бармену:

— Доброе утро, подскажите, где можно зарегистрировать прибытие?

Мужчина за стойкой отставил высокий стакан, который полировал до этого, в сторону и пристально посмотрел в лицо новой посетительницы.

— Доброго утра, у меня, секунду. Вы, судя по акценту, из восточной Европы? — он пошарил под столешницей и выудил какую-то желтоватую бумажку с зигзагообразной буквой “М” на печати, чернильницу и короткое засаленное перо. — Прошу ваши документы, имя, номер билета и цель прибытия.

— Натали Дерн, номер 217, цель приезда — работа, — она, проигнорировав первый вопрос, протянула несколько сложенных бумаг, пока бармен, капая чернилами, убористо строчил что-то. Потом он отложил перо, придирчиво осмотрел документы, затем вернул и приветливо улыбнулся.

— Остальные вещи можете забрать позднее, как устроитесь. Я присмотрю за ними, но не затягивайте слишком. Добро пожаловать в Великобританию, желаю удачи в работе.

Поблагодарив в ответ, Натали услышала позади какую-то возню. Пока она прятала документы, к ней подошла та самая женщина, которая еще недавно читала газету. От ее одежды приятно пахло крепким кофе, а сама она казалась ожившей статуей — ее прямая осанка и строгость во взгляде поверх очков заставили Натали невольно поежиться, как улитку, которую ткнули палочкой.

— Доброго утра, миз⁽¹⁾ Дерн, — вежливо обратилась к ней женщина. — Меня зовут Минерва Макгонагалл, я заместитель директора Школы Чародейства и Волшебства «Хогвартс». Профессор Дамблдор поручил мне встретить вас и показать будущее место работы.

— Благодарю, — девушка чуть поклонилась, тряхнув светлой челкой. — Натали Дерн. Спасибо за вашу помощь.

— Вы впервые за границей? — глаза профессора ненавязчиво оглядели новую коллегу, одетую в угольно-черную магловскую одежду, лишь секунду задержавшись на такой же черной широкой ленте, опоясывающей голову Натали. Хотя по лицу декана невозможно было сказать, что она ожидала чего-то иного, она была в легком ступоре.

— Да, я ни разу не выезжала за пределы страны, — девушка на мгновение подняла опухшие красные глаза на Минерву и снова неловко опустила взгляд на темно-изумрудный подол мантии женщины. — Не было возможности.

— Я надеюсь, вам понравится в Англии. Пройдемте за мной. До встречи, Том.

Бармен, кивнул на прощание, но женщины уже этого не заметили.

Макгонагалл уверенной походкой направилась в глубь бара, отворила обшарпанную дверь, ведущую в крошечную комнату с кирпичной кладкой. После взмаха палочкой передняя стена разъехалась в стороны, отворяя проход на узкую улочку. Она разительно отличалась от пейзажа за окнами на втором этаже. По обеим ее сторонам шли сплошные ряды всевозможных магазинов и цветастых лавочек. В конце улицы виднелось огромное светлое здание с перекошенными колоннами.

— Так как вы впервые в Британии, а тем более в магической ее части, вам необходимо открыть счет в банке Гринготтс, на него будет поступать ваше жалование. Если вам понадобятся средства, можете воспользоваться моей совой, пока не обзаведетесь своей, чтобы связаться с банком.

— Благодарю, у меня она уже есть.

Макгонагалл, не замедляя шаг, поднялась по мраморным ступеням и отворила тяжелые двери банка. Внутри было грандиозно, мрачно и пыльно. Огромную залу обступили два ряда высоких столов, за которыми сидели мелкие седые крючконосые гоблины. После заполнения внушительной тонны бумаг короткопалый работник банка протянул Натали небольшой золотистый конверт с ключом внутри.

— Сейчас я аппарирую нас в Хогвартс. На территории школы этого делать нельзя, но сегодня и только на сегодня у меня специальное разрешение. Вы же владеете чарами аппарации?

Натали кое-как запихивала конверт в верхний карман чемодана, пока они спускались по лестнице банка обратно на холодную брусчатку Косой Аллеи. На улице было немноголюдно, но практически все лавки были открыты.

— Да, разумеется, — девушка, смотря в пол, кивнула и поправила свисавшие на плечо края черной ленты.

Хогсмид — ближайшая к школе деревушка — оказался захолустьем даже по меркам Натали. Сгорбившиеся мрачного вида домики плотно жались друг к другу, образовывая одну неширокую улицу, и в то же время печными трубами неестественно тянулись ввысь. Здесь было гораздо прохладнее, нежели в Лондоне, и девушка еще раз убедилась в правильности своего решения относительно ветровки.

Они шли молча и быстро. Мимо них мелькали одна за другой хижины, периодически постукивали колесики чемодана. Натали по привычке расфокусировано смотрела куда-то вниз, на полы мантии заместителя директора, и с отстраненным выражением на лице думала о своем, пока они с Минервой не пересекли границу деревни. Вдалеке, на самом горизонте, окруженный мягкими пологими холмами стоял огромный замок.

— Миз Дерн? — Макгонагалл обернулась на спутницу, вопросительно глядя поверх очков. Натали вздрогнула, дернула поклажу за ручку и, опустив голову, зашагала дальше, равняясь с деканом:

— Извините, не ожидала, что школа будет настолько огромной. Здесь очень красиво.

— Я слышала, что Колдовстворец не меньше Хогвартса, это не так?

— Только изнутри. Снаружи это простой большой дом. Красивый, но все же просто дом.

По лицу заместителя директора скользнула едва заметная улыбка.

* * *

Перед мощным директорским столом, неестественно выпрямившись на стуле, сидела новый преподаватель над увесистой кипой бумаг. Полосатое перо в ее руках громко скрипело, пока та убористым детским почерком что-то подписывала, иногда останавливаясь, чтобы прочитать условия договора. Иногда задерживалась на несколько минут на каком-то пункте. Когда в очередной раз ее взгляд надолго застопорился, Дамблдор, сидевший напротив, наблюдая за всем действом, с нескрываемым удовольствием подал голос:

— Может, что-то нужно пояснить?

Девушка вздрогнула, поджала губы. Ее лицо пошло красными пятнами. Она зашелестела листами.

— Нет, все в порядке, спасибо, — ее глаза снова забегали по строчкам договора. Затем она собрала все бумаги обратно в стопку, стукнула ее краем о столешницу, ровняя, и протянула директору. — Все готово.

Дамблдор принял бумаги и отложил их на край.

— Замечательно! И теперь последнее, — он выдвинул ящик стола и достал еще одну кипу пергамента, но уже гораздо более тощую, нежели прошлая, и подвинул ее к Натали. — Это чистая формальность, но Попечительский совет и Министерство, увы, требуют.

Взглянув на титульный лист, Натали сразу поняла, чем пахнет дело, но приняла документ и пробежалась по содержанию. Продерясь сквозь страшные нагромождения оборотов бумажных канцеляризмов, она наконец поняла, что от нее хотят, и подтвердила свои догадки. “...нижеподписавшийся обязуюсь освободить… идеологии. В противном случае… санкции…”. Дальше можно было не читать. Натали, нахмурившись, подняла красные от недосыпа глаза и недоуменно посмотрела поверх очков на Дамблдора.

— Не поймите меня неправильно, я читал ваши научные работы и не сомневаюсь в вашей компетентности. Однако опять же, это простая формальность, чтобы успокоить Попечительский совет, не более того.

— Я понимаю, но все же, что здесь имеется в виду? Что я не должна навязывать студентам коммунистическую идеологию? Или что?

Дамблдор только откинулся в директорском кресле:

— Не берите в голову, это просто бумажка! В Министерстве все слишком сильно трясутся над всей этой бюрократией.

Натали, поджав губы, с облегчением шумно выдохнула и поставила размашистую подпись на последнем листе, отложив перо в сторону. Директор забрал документы и швырнул в тот же ящик стола.

— Ваш английский очень хорош, кто вас учил? Вы ведь не выезжали за границу ранее, верно? — очки-половинки озорно сверкнули. Девушка, которая и без того сидела так, будто проглотила металлический штырь, внутренне сжалась.

— Школьный учитель. В молодости он был переводчиком-радистом, а потом иногда преподавал в моей школе.

Дамблдор улыбнулся:

— Передайте ему мое искреннее уважение.

— Его уже нет.

Наступило неловкое молчание. Девушка прервала тишину:

— Сэр, этого не было нигде прописано, но, скажите, я могу выписывать сюда газеты с родины? — директор заинтересованно наклонил голову. — Три издания: два немагических и одно магическое.

— Разумеется, но зачем так много? — Дамблдор вопросительно поднял бровь.

— Вы же знаете, какая сейчас там обстановка... Газеты пишут то, что хотят — невозможно понять лишь по одной новости, что там происходит на самом деле. Но я хочу быть уверена, что с моей семьей все в порядке...

Под столом Натали сжала руки в черных манжетах, нервно ковыряя заусенец на пальце. Потом на другом.

— Хорошо, если возникнут какие-либо вопросы, не стесняйтесь обращаться. Сейчас располагайтесь, Минерва проводит вас в ваш кабинет. Свои вещи из “Дырявого котла” заберете позже, а потом вернетесь на поезде с учащимися. Удачи, профессор!

* * *

Под ногами перемещалась лестница. Пользуясь моментом, Натали спешно строчила в толстом блокноте. На весу писать было неудобно, буквы то и дело прыгали, но так всяко лучше, чем делать то же самое на ходу. По листам записной книжки тянулись пружины предложений, ниже — небольшие схемы, куда и как пройти. Хогвартс внутри оказался тем еще лабиринтом: все проходы были на одно лицо. Оставалось только надеяться, что, в случае чего, можно как-то сориентироваться по портретам или же спросить у них.

Картины. Они были буквально повсюду. Школа совершенно отличалась от того, что Натали себе представляла. Нет, в Колдовстворце стены тоже не были пустыми, но там по ним тянулось бесчисленное количество нарисованных орнаментов на любой вкус, цвет и лад. И живые картины тоже были, но только в классных комнатах. И не в таком количестве. Здесь же порой не было видно каменной кладки, настолько плотно они висели. От этого дух захватывало. Но сейчас не было времени глазеть по сторонам.

Лестница внезапно остановилась, и заместитель директора продолжила путь. Они уже битый час блуждали по школе, Натали совсем перестала понимать, где они находятся сейчас. Ей успели показать и класс Трансфигурации, кабинет самой Минервы, и класс Заклинаний, где за огромным преподавательским столом перебирал бумаги невысокий профессор Флитвик. Выглядело это очень комично, учитывая, что за такой тумбой сам преподаватель просто терялся.

— Доброго утра, Минерва! О, отрадно видеть молодые лица! — учитель отложил бумаги, спустился со своего места и вышел к ним. — Филиус Флитвик, преподаватель заклинаний и по совместительству декан факультета Рейвенкло.

Девушка приветственно поклонилась:

— Натали Дерн, буду давать уроки прикладной ритуалистики, очень приятно, — неизменно отрешенное лицо снова заслонила челка, на плечо свесились длинные полы черной ленты. Флитвик невозмутимо продолжил:

— Давно у нас в школе не было новых предметов, но что ни делается, все к лучшему!

Далее они с Макгонагалл о чем-то недолго беседовали, Натали практически не слушала. Она отмерла только тогда, когда заместитель директора позвала ее и повела дальше. Мелькали комнаты, кабинеты, люди и даже домовики. Колдовстворец со своими низкими сводами первых этажей напоминал Натали пусть и красиво расписанный цветами и охранными чарами, но все же гроб. Его потолки и стены с узкими маленькими окнами всегда сдавливали, иногда казалось, что они вот-вот обрушатся и погребут ее под собой. Новое же место работы скорее напоминало бесконечный богато украшенный лабиринт. Создавалось ощущение, что его построили так специально, чтобы нерадивый посетитель точно не смог сбежать. И чем дальше они шли, тем разреженней казался затхлый воздух вокруг. От бесконечных лестничных пролетов кружилась голова, слегка мутило. Видимо, передавала привет очередная бессонная ночь. В груди начало давить.

Внезапно проводник Натали остановилась. Рядом с ними оказалась полная розовощекая возрастная женщина в грязном переднике. Она поздоровалась с Макгонагалл и, переведя глаза на Натали, лучезарно улыбнулась.

— Так это вы наш новый преподаватель! — она подошла ближе.

— Да, — Минерва согласно кивнула. — Это профессор Натали Дерн, я показываю ей замок. Она будет преподавать новый предмет. Натали, это декан Хаффлпаффа, профессор Помона Спраут, — девушка снова приветственно поклонилась, и это, казалось, истратило ее последние силы, заставив пошатнуться. Спраут резко поменялась в лице, увидев стремительно белеющие щеки девушки:

— Детка, да на тебе лица нет… — Минерва громко кашлянула в кулак и, придержав девушку под локоть, строго покосилась на коллегу. Последняя вроде бы поняла намек. — Ты, наверное, устала с дороги. Минерва, может, зайдете на чай? У меня как раз есть свежая мята.

Макгонагалл отказалась и спешно увела подопечную, что-то сказав напоследок Спраут. Через пару лестничных пролетов они оказались в небольшом внутреннем дворике с раскидистым деревом и одинокой скамейкой под ним. Натали усадили в тень. После пары минут молчания Макгонагалл негромко произнесла:

— Миз Дерн, если вам захочется с кем-то поговорить…

Натали какое-то время молчала, тяжелым взглядом болезненных глаз буравя что-то на земле у ног. Перед глазами все еще плыло, но она постаралась пересилить себя и тихо ответила:

— Все в порядке, спасибо. Извините за беспокойство. Мне уже лучше.

Макгонагалл кивнула и, как только девушка нашла в себе силы идти дальше, уже более медленным шагом повела ее за собой вглубь замка. В какой-то момент картины на стенах сменились блеклыми, но узорчатыми гобеленами с растительным орнаментом, а воздух стал ощутимо прохладнее. Чем дальше они продвигались по коридору, тем сложнее были рисунки на стенах. Драконы, парящие над высокими горами, древние заброшенные руины, поросшие травой, высокие стены городов… Внимание Натали привлек гобелен с изображением пасущегося быка, окруженного спящими воинами, и мужчины с копьем на холме. Холст с изображением был отодвинут, его подпирала открытая дверь, которую, по всей видимости, прятали под ним.

Пройдя мимо, девушка непроизвольно заглянула внутрь. Ей открылось небольшое помещение, похожее на каморку, с высокими стеллажами по всем стенам. Все полки были сплошь забиты разномастными склянками, банками, пузырьками и флаконами всех размеров и форм. С противоположной от входа стороны стояла высокая лестница, на которой на высоте пяти футов расположился мужчина. Бормоча себе под нос, он с тихим звяканьем переставлял склянки и перекладывал мешочки с ингредиентами. Самопишущее перо парило рядом с ним и быстро строчило что-то на свисающем до самого пола пергаменте.

Бросив в его сторону короткий взгляд, Макгонагалл обернулась к девушке:

— Не отставайте. Сейчас мы пройдем в ваш кабинет. Ваши вещи уже там.

Похоже, она совершенно не хотела беспокоить увлеченного работой мужчину.

Пройдя через подземелье, они вновь оказались среди многочисленных лестниц, которые, уходя вверх насколько хватало глаз, непрерывно двигались и меняли направление. Профессор Макгонагалл уверенно вела Натали вперед, параллельно рассказывая об истории замка и его строительстве, хотя девушка почти ничего не запомнила — больше всего ей хотелось оказаться в своей комнате в общежитии Колдовстворца, зарывшись в теплый плед с любимыми книгами и чашкой чая с лимоном.

Но Макгонагалл, повернув в очередной коридор, внезапно остановилась перед тяжелой с виду деревянной дверью и взмахнула палочкой. Та медленно отворилась.

Внутри была сравнительно небольшая комната. Сразу бросалось в глаза, что ее раньше никогда не использовали как классную. Комната больше походила на звериную нору, даже большие витражные окна не спасали положение из-за огромных тяжелых штор. Видимо, ее только недавно наспех прибрали, поставили парты, учительский стол и доску. В конце кабинета сиротливо стоял чемодан Нэт, а из-за портьеры рядом темнела еще одна дверь.

— Ваш личный кабинет находится там, — Макгонагалл кивнула на дверь в углу. — В комнате преподавателей есть камин, подключенный ко внутренней сети школы, на случай, если нужно будет срочно с кем-то связаться. Одной щепотки будет достаточно. В полдень домовики вам принесут обед. На сегодня все, отдыхайте.

С этими словами заместитель директора покинула комнату и закрыла дверь с другой стороны, оставляя Натали наедине с собой. Девушка облегченно выдохнула и позволила себе привычно ссутулиться. Снова тоскливо оглядев новое место работы, она прошла к чемодану и отодвинула портьеру. Дверь оказалась не заперта. Ее личная комната была немногим больше той каморки со склянками. Но в ней спокойно помещалось много больше мебели, чем ожидаешь увидеть в такой крохотной комнате. Все было прибрано: ни пыли, ни паутины на окне, свежее белье на кровати с балдахином. По привычке разувшись перед ковром, Натали прошла к постели и села на покрывало. Матрас приятно промялся под ее весом.

— Ya doma, poluchaetsya?..

1) Нейтральное обращение к женщине в англоязычных странах. Ставится перед фамилией женщины, как замужней, так и незамужней — в том случае, если её семейное положение неизвестно.

Вернуться к тексту